В колонках играет - Сакура-слов нетНастроение сейчас - Прикольное!......хДДДДДДДДДДДДДД.........ВОТЬ.........ВСТУПЛЕНИЕ
Вас никогда не преследовал странный сон, в котором вы вдруг
оказываетесь совсем без одежды в людном месте, а вам даже прикрыться,
кроме ладоней, нечем?
Ветер согнал белых барашков с голубой простыни неба и
засияло нахальное полуденное августовское солнце. Оно пробивалось
через тонкие веки и, казалось, уже светило изнутри, но просыпаться
Кити не хотела, до последнего цепляясь за хвостик волшебного сна,
лучше которого она никогда не видела. Кити нехотя разлепила глаза
и сразу же захлопнула их обратно из-за раздражительно яркого света.
Она проснулась не дома, более того, совершенно голая: на её теле не
нашлось ничего, кроме веснушек и пары татуировок. Она лежала посреди
небольшой поляны, окружённой высокой травой, на небольшом диковатом
кладбище при городском морге. Не открывая глаз, Кити ущипнула себя
за руку.
Это уже не сон. А продолжение сна, её прекрасного сна, в котором они
опять были вместе, и Кити испытала безмерное счастье. По инерции,
в эйфории она находилась и сейчас, и одновременно совершенно
растерялась, оттого, что никак не могла вспомнить, как сюда попала.
Она ещё наполовину находилась во власти сна, переживая снова и снова
его томительное безумие, постепенно отходя от его счастливой
анестезии. В следующую минуту Кити резко села, обхватив руками
круглые колени, отбросила назад непослушную чёлку и поняла, что
окончательно проснулась. Рядом с головой кружилась, непонятно откуда
взявшаяся, ночная бабочка, большая, чёрная и противно лохматая.
Кити отмахнулась от неё и разревелась от бессилия.
- Егор, почему ты меня здесь оставил, Егор?
Несмотря на слёзы и растерянность, странные несоответствующие
ситуации, чувства душевной полноты и внутреннего покоя не покидали
её, и поскольку времени до наступления темноты оставалось
предостаточно, чтобы подумать, как отсюда выбраться, девушка
предалась воспоминаниям.
ГЛАВА 1
ПРЕКРАСНАЯ СПОРЩИЦА
Егор и Кити лежали на узкой подростковой кровати в комнате девушки,
занимались милыми непристойностями и как обычно спорили. Нежелание
Кити отдаться Егору в первый же месяц встреч только лишь обостряло
в юноше всевозможные животные инстинкты, но Кити стеной стояла за
свои принципы, зная цену себе и своей красоте. И, несмотря на все
усилия восемнадцатилетнего бонвивана, девушка была неумолима,
откровенно подсмеиваясь над теряющим голову Егором.
Кити – Катя Китова, восемнадцатилетняя девушка, не дотянувшая
одного сантиметра до 160. Её родные светлые волосы, цинично
спрятанные под чёрной краской, существовали только в виде прядей
на затылке. Зато спереди красовалась безумная розовая чёлка, такого
же нежно-малинового оттенка, как и полоски на носках, которые
в данный момент являлись её единственной одеждой. Кити походила
на плюшевого медвежонка: без капли лишнего – 50 килограмм
непосредственности и бешеного темперамента. 1 килограмм, правда,
похоже принадлежал украшениям из хирургической стали, которые,
казалось, намертво были вкручены в тело подростка. Колечки в
заострённых маленьких ушках, лабретты в ноздре и пухлой нижней
губе, тоннели с плагами в мочках тех же многострадальных ушей,
подковки в твёрдых девичьих сосках, навелла в пупке, барбеллы
в языке, и там, куда так неотступно рвался через все её доводы
Егор. На её гладком, состоящем из округлостей теле всё это железо
с разноцветными насадками выглядело достаточно брутально, и вместе
с тем ужасно притягательно для магнитов в сердце и штанах Егора.
Мозг же его при виде обнаженной Кити обыкновенно отключался и
переходил в режим автопилота. Спину Кити украшала огромная
разноцветная бабочка, которая безумно любила, когда тёплые
ладони Егора гладили её нарисованные крылья. Сегодня, правда,
глазу Егора предстало новое украшение на теле его возлюбленной,
которое он удивлённо разглядывал уже битый час: над левой грудью
тщательно приклеенный пластырем кусок полиэтилена закрывал новую
татуировку.
Кити жила одна и считала себя самостоятельной 18-летней женщиной.
Квартира досталась от бабушки, которую отец Кити – вдовец с
трёхлетним стажем – забрал к себе, после того как снова женился
и продолжил роль отцовства. Так у папы появилась новая семья с
грудным малышом во главе, а у Кити – полная свобода. Она училась
на философском и позиционировала себя убеждённым тру-эмокидом.*
Последнее обстоятельство являлось вторым по степени важности в
шкале их вечных споров с Егором, после отказа терять девственность
в первый месяц встреч. Так они и жили: всё время, посвящённое друг
другу, занимались ласковыми делами а в перерывах пускались в жаркие
споры по поводу дефлорации, виргинности и приверженности эмо-культуре,
чуждой Егору почище девственной плевы Кити. И если с последней он не
терял надежду вскоре расправиться, и свято верил, что его час вот-вот
настанет, то с непонятной Егору субкультурой всё запуталось гораздо
серьёзней. Простой первокурсник из института физкультуры, только что
с большим трудом сдавший сессию, по всем фронтам горел в дискуссиях
со своей, поднаторевшей в Интернет-боях с антиэмо*, невинной
подружкой. Егор был блондином, красавцем, атлетом, и к тому же
пловцом. И по жизни он плыл не раздумывая, по кратчайшей до финиша.
Вести умные споры он не любил, но с Кити других вариантов не
предоставлялось. Вот и сейчас, устроившись металлизированным донцем
на покрытом квадратиками животе, она стучала по его необъятной груди
маленькими кулачками, а её смешливые серые глаза горели искорками
надежды на большой спор:
-Егор, ну чем тебе не угодили «Gimmy eat world»?
Егор мысленно сокрушался на самого себя за то, что пять минут назад
не выдержал и попросил Кити сменить пластинку. Теперь всё пойдёт по
избитому сценарию, и нужно будет начинать борьбу сначала, а ещё и
трезво аргументировать, что совсем не просто, когда твой мозг
эмигрировал в низ живота.
-Кит, уж слишком они очень занудные. Ты же знаешь, многие не любят
эмо за то, что те ноют и жалуются. Никакого просвета. Мы же
встретились на «DISTEMPER», помнишь, как здорово повеселились?
Так может, поставим Ska? Добавим позитива, так сказать!
Тогда, месяц назад, веселье, и, правда, удалось на славу.
Они впервые увидели друг друга. Кити была похожа на Пеппи
Длинный Чулок, со своими смешными хвостиками и клетчатой юбкой.
Тогда всё закружилось в безумном вихре сканка и юный спортсмен
еле успевал за прыгающей, как безумная марионетка, Кити. После
концерта она стала рассказывать Егору что-то про жизнь в
субкультуре «Эмо», а Егор шёл рядом, не слушая, только смотрел
на смешное милое лицо и думал, как же хорошо, что они встретились
- Да-да-да, я уже сто раз это слышала, -прервала Кити его
воспоминания –конечно! Да что угодно можно поставить, только дело
совсем не в музыке! Ты просто злишься на то, что не можешь меня до
сих пор трахнуть, хотя это глупо. Я не могу вас понять: ну какая
тебе разница, каким способом довести себя до оргазма – удовольствие
то же, это, скорей, моя проблема, это я себя ущемляю.
- Может, хватит ущемляться?
- Ну, подожди, осталась всего неделя. Мы сделаем это с тобой после
концерта «Мy Сhemical Romance», я хочу двойной катарсис.
- Ура, у нас появились сроки, отлично! Всего неделя, здорово. А вдруг
я не доживу? Ритуалы какие-то детские...
- Ничего, доживёшь, куда денешься? Ритуалы, скажешь тоже! Я же не
тащу тебя на кладбище, как Ритка своего первого.
Егор поперхнулся ответной фразой, а Кити, не заметив его реакции,
продолжила разглагольствовать на любимую тему:
- Ничего позорного нет в том, чтобы выставлять свои чувства на показ.
Чистые эмоции – это единственное, что не девальвирует в сегодняшнем
мире. Слёзы боли и радости, искренние чувства - то, чем живёт наша
душа, без них она пересыхает и умирает. Смех и плач, крики гнева и
стоны оргазма – единственная валюта человеческих отношений. Теперь
по поводу музыки. «Gimmy» вовсе не занудные, как тебе кажется, они
открытые и ранимые, и делятся своими переживаниями, а не ноют. И,
кстати, они с 2001 года в «имо» не играют. Ещё скажи спасибо, что
я при тебе не ставлю какое-нибудь скримо или эмо-кор, а то тебя с
кровати бы снесло.
- Ну да, за это вас тоже недолюбливают: эмо-кор, эмо-панк, эмо-готика.
Всё под себя подмяли..
- Тормози, пловец, а то утонешь. Эмо, как термин ввела американская
хард-кор группа «Minor Тreat», вернее её лидер Йан Маккей, великий
человек! Он потом собрал ещё две обалденные группы: «Embrace» и
«Fugazi».
Йан сперва основал движение «Стрейтэйдж»*, а потом придумал
эмо – простой эмоциональный выплеск исповедальной лирики в
брутальной песне. Так что, первыми эмо стали стрейтэйджеры,
борцы за позитивный образ жизни, такие дуболомы, вроде тебя
- выкалывали себе «Х» на шее, и шли мутузить битами всякий уличный
сброд, чтобы те брались за ум, и не теряли свою жизнь в наркотическом
тумане.
- Кити, дорогая, тебе не кажется, что с тех пор многое изменилось?
- Да, изменилось, тут ты прав. Движение «Эмо» стало модой, этакой
глянцевой заразой.. Девочки с ног до крашенной чёрной краской головы,
увешанные значками и клёпками, с плюшевыми медведями в руках, и
праздные тусовщики в дорогих шмотках. Но всё равно, даже эти деланные
плаксы мне милей, чем паразиты, которые их лупасят.
-Лупасят, потому что больно много в вас пустой театральщины. Тоже
мне, добровольные изгои. Мне, честно скажу, вовсе твои «напомаженные»
эмобои* не нравятся, но они мне не конкуренты и не противники: визжат
как бабы, не сопротивляются, плачут- бред. Неформалы слезливые..
- Отлично, меня всегда умиляла дешёвая аргументация «противников».
Просто все неформалы сейчас пустая формальность. Ум, честь и совесть
молодёжные – прямо комсомол какой-то новый. А раньше лупасили их
всех. И хиппи били по тем же причинам – уж больно женоподобные и
выпендриваются много, а потом каждый второй уличный верзила напяливал
брюки-клёш и волосы отращивал. И с панками, тоже самое, их в родной
Англии, сначала так метелили, прямо хоть на улицу не выходи.
А через десять лет уже все подростки - с крашеными чёлками,
все в драных джинсах, заклёпках да булавках. Со всем новым в
мире одно и то же. Сначала ты – позор нации, потом её спаситель.
То же и в религии. Сколько первые христиане-то хлебнули! В чём
их только не обвиняли – и в разврате, и в каннибализме…
- Кити, ты уж совсем! Понесло тебя! Христианство самоубийц-то за
людей не считало, на своих кладбищах не хоронило. А твои позеры
только и делают, что пальцы к вискам приставляют и от несчастной
любви вены грызут. Вернее имитируют, конечно, придурки слезливые.
- Придурки - согласна. Но настоящие труэмо* вообще сплошь
позитивные и весёлые, а если плачут, значит, есть причина серьёзная.
А зачем свои чувства прятать, если они искренние и красивые?
-Как ты?
-Да, как я. И вообще я не понимаю, что за стадность животная,
эмо - позор, эмо - дурость. Это просто самая новая, самая яркая
и самая беззащитная молодёжная субкультура у нас в стране. Такой
подросток-изгой, угловатый и колючий, импульсивный, не принимающий
взрослый мир. Ну а взрослые ушлые дяди углядели новую моду и давай
штамповать значки, кеды , ремни с черепами, «Токио Хотели»* да
конкурсы в Интернете. Ну и моду на так называемых антиэмо, наших
противников, те же дяди поддерживают, печатают и продают им их
злобную символику. Подростковая нетерпимость и агрессивность, они
же всегда под рукой. Удобно на них спекулировать.
-Слушай, Кит, если тебе так твои эмо-клоуны нравятся, чего ты со
мной тут обнимаешься? У тебя ж столько друзей-клоунов.
- Клоуны правят миром, этим безумным миром, Егор. Посмотри на
Буша – типичный клоун из Ада.
- Но я то ведь не клоун, почему же ты со мной, с обычным парнем.
- Потому, что я люблю тебя. Ты добрый, сильный и красивый. А ещё
потому, что ты самый настоящий эмо-бой, только ещё не знаешь об
этом.
Не успел, онемевший от такой наглости Егор, парировать эту бредовую
эскападу, как Кит закрыла глаза, высунула кончик языка и провела
стальным шариком от одного уголка рта до другого. Егор облегчённо
вздохнул и притянул её к себе - диспут закончен. Можно расслабиться
и заниматься любимым делом с любимым телом.
Впереди вся большая и яркая жизнь, стоит тёплый июнь, поцелуи Кити
великолепны, а через неделю она будет вся принадлежать только ему.
ГЛАВА 2
РОЖДЕНИЕ
"Абсоютно! Она абсолютно безбашенная!!!" – думал Егор, выходя из
метро, чтобы встретить подружку после концерта. Так долго его ещё
никто не заставлял ждать, но всё-таки он добился своего. Он всегда
своего добивался, и в спорте, и в жизни. Ещё немного и Кити будет
побеждена.
До пятого класса он был невзрачным белёсым увальнем, этаким гадким
утёнком, но устав от насмешек и пинков, пошёл на чойквандо* и уже
через год стал самым сильным в классе. Да и природа помогла, рос как
бамбук и к восьмому классу вымахал за 180 сантиметров. Ещё через год
Егор забросил учёбу и серьёзно приступил к гулянкам и веселью. Так и
жил, пока друзья-сверстники зубрили правила и теоремы. В чувство
Егора привёл тренер, выгнавший его с занятий, да ещё и вправивший
на последок мозги по-мужски. В общем, начал Егор новую жизнь, в
новой школе, с новыми друзьями. Спасибо маме, что нашла тренера
по плаванию, который согласился посмотреть на дылду-подростка.
В таком возрасте не берутся за пловцов, но Егору и тут повезло:
через год выиграл городские соревнования, а затем одолел и
региональные. После школы – прямиком в Лесгафта. Правда, спортивная
карьера накрылась из-за нелепой травмы – проехался на мотоцикле после
шумной вечеринки; но Егор не пал духом и решил быть тренером. Зато
никаких безжалостных диет на протяжении учёбы, срочных соревнований
и бесконечных тренировок. Можно и в клубы с друзьями бегать и вообще
жить полной жизнью.
Марго Егор нашёл на одном из многочисленных сайтов знакомств, как
раз на кануне концерта «Distemper»,а на самом концерте познакомился
с Кити. Случилось это всего месяц назад. Прошёл всего месяц, а он уже
успел влюбить в себя двух таких красавиц. Раньше у него с девушками
таких долгих отношений не бывало, рекорд – неделя. А тут месяц.
Лучшие подружки и обе - его! О том, что у Егора есть ещё кто-то
кроме неё, Кити не знала, и Егор искренне опасался даже думать,
что Кити, рано или поздно, обо всём пронюхает. Она сумасшедшая и,
что характерно ей в связи с увлечениями, эмоциональная. Может,
покончит с собой, может, убьёт Егора, может, и Егора и Марго..
Юный ловелас мысленно похихикал, представив себе такую кровавую
развязку и встал ближе к серому павильону метро, наблюдая за толпой
тянувшейся с концерта. Егор смотрел на разгорячённых, возбуждённых,
счастливых парней и девушек, пунцовых напрыгавшихся школьниц,
которых встречали родители, и уже начинал жалеть, что не пошёл
на концерт. Против MCR он ничего не имел. Музыка у них довольно
бодрая, а когда он узнал, что их вокалиста в школе считали толстым
неудачником, то вообще почувствовал к группе личную симпатию. Но
Кити ему идти с собой запретила, ей было важно встретиться с ним
именно после концерта, она хотела веселиться и проститься со своей
юношеской любовью в гордом одиночестве.
Телефон Егора провибрировал и выдал SMS: «Чуть задержусь, жду
автограф. Лю.» Ну что ж, он потерпит. Месяц ждал, чего уж теперь?!
Тем более, что наблюдать за толпой, тянувшейся с концерта, было очень
забавно. Попадались весьма и весьма смешные фрики*. Вот прошла группа
подростков, как будто массовка из плохого ужастика категории Б:
«Гламурные вампиры и ведьмы из космоса». Длинные кожаные плащи,
набелённые лица, чёрные волосы, ногти и косметика, альпинистские
очки-бинокли, сапоги на гигантских платформах, девицы с ярко
зелёными и красными дредами - нечисть, одним словом. Мысли Егора
ассоциативно перескочили на Риту. Близость с ней пугала его и не
без оснований. Девушка она, прямо скажем, мрачноватая. «Готовься к
боли, готовься к смерти» - это всё не для жизнерадостного парня Егора.
Но завязать с готичной королевой Ритой-Ритуал, как она сама себя
называла, Егор не решался из-за страха, что та моментально озвучит
их историю подруге. А пока он с ней, она на его стороне и даже
жалеет спортсмена, что связался с недотрогой Кити.
Ритка – высоченная красавица, брюнетка с голубыми глазами и
чувственными, до болезненности, холмами роскошных грудей, между
которыми красовался чёрный анкх*. В разговоре Рита держала себя
очень независимо, порой даже несколько высокомерно. Несмотря на
свои 18, казалась Егору намного старше его, всячески напирая на
свой небывалый жизненный и сексуальный опыт. К Кити, своей школьной
подружке, Рита относилась со снисходительной улыбкой, в стиле
«чем бы дитя не тешилось, лишь бы не вешалось». Про её эмо-забавы
отзывалась так: «Ну, кто такие эмо? Жалкие плагиаторы, которые
украли у нас, готов*, и стиль и имидж, только философии у них
никакой нет. Слащавые плаксы. Готы, которых родители не пустили
на кладбище». Но что касается Кити, то её она любила и не смотря
ни на что считала лучшей подружкой. Сначала Егора удивляло то,
что Рита мирится с его отношениями с Кити, но потом он списал
это на её природный мазохизм и успокоился. Секс с Ритой был тоже
весьма своеобразный. Вроде бы до обоюдного изнеможения, но слишком
инициативна и самозабвенна была в постели ведьмочка: иногда Егору
казалось, что она его просто использует как предмет из секс-шопа.
То ли дело Кити: секс с ней, пусть даже и не совсем настоящий,
всегда праздник - коррида и фиеста одновременно…
В этот момент цепочка приятных мыслей была оборвана, поскольку
внимание Егора привлекли два женоподобных парня, которые шли с
концерта, держась за руки. Анорексичные тельца, кеды в ромбик,
драные чёлочки, полосатые футболочки – всё это вызывало у Егора
позывы тошноты. То ли дело женская часть эмо-движения-сексуальные
ангелочки. Егор с радостью переключился на созерцание соратниц своей
подружки, коих двигалось к метро в огромном количестве. Эх, Китёнок,
где же ты застряла, твой парень уже совсем заждался. Егор стал в
подробностях вспоминать их последний кроватный спор, когда он
попытался дать бой Кити по поводу её дружков эмо. Они только что
расцепили объятья, и лежали, тяжело дыша, красные и разгорячённые.
Егор решил, что это подходящий момент, чтобы поставить точку в
прошлом прерванном разговоре.
- Кит! Ты прошлый раз сказала, что я настоящий эмо, но просто не
знаю об этом. Это чушь. Не надо больше так говорить. Я нормальный,
обычный парень.
-Ну-ка, ну-ка!!!
- Да, и не язви. Мне нравятся эмо-девочки, нравишься ты, но ваши
накрашенные мальчики-плаксы – просто кошмар!
Эмо-культура – девчоночьи розовые сопли. Тощие эмобои*
с чёрными ногтями, чёлкой на пол лица и подведёнными глазами - просто
грустные клоуны, а миром правит рассудок, целесообразность,
и жизнерадостность. То, что хорошо для девочек, для мальчиков
просто смех. Возьмём к примеру – Русский рок. Многие русские рок
дивы – лесбиянки, активно пропагандирующие свою половую дефиницию.
И никого эта ситуация особо не смущает. Гомосексуальная публика на
концертах прекрасно смешивается с гетеросексуальной толпой
гомофобов. А представь себе ситуацию зеркальную с мужской половиной
русско-рокерского воинства. Не можешь? Правильно.
От смеха Кити каталась по кровати, а Егор, не замечая истерики
девушки, продолжал:
- Так-то, Кити. У нас такие гендерные фокусы не прокатывают.
У нас всё просто: либо ты мужчина либо отклонение от нормы.
Я против клоунов ничего не имею, хоть весёлых, хоть грустных.
Но их место в цирке, а цирк по выходным.
- Значит и моё место в цирке?
- Твоё место со мной, здесь и сейчас.
- Ну да, ведь сегодня у нас что? Суббота, выходной…
- Кит, мы не будем ссориться из-за твоих сладких эмобоев.
Нам так хорошо вместе.
- Я уже говорила тебе и снова повторю: ты эмо, просто ещё не
знаешь об этом. Ты не видишь, что шапито накрыл весь мир. – Кити
прикрыла смешливые глаза и показала острый кончик языка, облизав и
без того влажные губы. После чего дальнейший разговор стал невозможен,
в связи с взаимной занятостью двух ртов...
Нить воспоминаний разорвали сначала подозрительные вибрации из
джинсов, а затем отвратительное действо, развернувшееся перед
глазами Егора. Дальше события понеслись перед ним как в документальной
хронике, в реальном времени. Группа молодых людей преследовала
девушку. По одному выбегая из толпы, они кидали ей прямо в лицо
сырые яйца, обсыпали мукой и поливали какой-то липкой дрянью из
пластиковых бутылок. Никто вокруг ничего не предпринимал, разве
что добрая половина прохожих улюлюкала и жадно снимала эту казнь
на свои мобильные телефоны. Эмогёрл* стремительно пробиралась к
метро, даже не пытаясь сопротивляться, и едва не налетает на Егора,
который машинально отпрыгнул в сторону, опасаясь, что и в него
попадут, целясь в несчастную школьницу. В тот же миг Егор разозлился
на самого себя, на толпу, на праздных свидетелей бесчинства, на
отсутствие страж порядка и на группу подонков, которые затеяли
эту безжалостную расправу. Это десяток обычных парней и девушек,
с закрытыми повязанными лицами, которые с садистской настойчивостью
выбирают из толпы одиноких эмо-девушек и устраивают на них настоящую
охоту. Из толпы выскочили две девицы с пакетами муки, подбежали к
маленькой эмокид* с розовым рюкзачком, так похожей на Кити. Два
эмобоя, идущих позади неё, радостно засмеялись, когда их соратница
оказалась в муке. Взвизгнув, она бегом помчалась к метро, а за ней
с десяток преследователей. И опять ухмылки толпы и снимающие камеры
телефонов. Егор понимал, что опять остался на месте и, переминаясь
на свинцовых ногах, надеялся, что кошмар уже закончился.
Ему позвонилп Кити:
-Ну, где ты?
-У метро, жду тебя.
-Что-то случилось?
-Нет.
-Ну ладно, жди, я скоро.
Из-за разговора Егор пропустил начало следующей атаки, но на сей
раз всё шло по другому сценарию. За очередную жертву вступился
парень, типичный представитель эмо-культуры: тощий, в чёрной
майке-сеточке, перчатках без пальцев и в узких джинсах. Он поймал
одну из метательниц за рукав, и сразу же, получив пинок в спину,
упал лицом на асфальт. Не давая подняться, его тот час начали
пинать десятки пар ног. Пожилая дама, видимо, встречавшая своё
чадо с концерта, попыталась хоть как-то образумить избивающих,
повиснув у одного из них на руке, но через секунду женщина уже
лежала спиной на асфальте. Егор видел эту картину уже на бегу,
боковым зрением. Он торпедой врезался в толпу хулиганов и
несколькими ударами уложил сразу троих, причём у одного из упавших
на секунду слетела повязка с лица и Егор заметил перекошенную от
боли и страха физиономию.
-Ты что, ненормальный? Это же эмо-дураки, мы же им вкус к жизни
прививаем!!! Теперь перед Егором всего два противника: маленький
и крепкий в бандане, закрывающей низ лица, и раскрасневшийся блондин
в футболке «СССР», с умными холодными глазами.
-Да кто вы такие? –хрипло кричит Егор.
-Не твоё дело, проваливай!
- Сейчас, как же! –В ту же секунду Егор ударил крепыша ногой в
грудь, но тот юрко увернулся. Зато блондин не успел среагировать
и уже лежал на асфальте, наблюдая как из сломанного носа капает кровь:
-Сука, ты покойник!
- Эй, заканчивайте уже, - кричала толпа, но не переставала снимать
бойню на видео. Егор обернулся на пронзительный крик и увидел как
к нему бежит Кити, размахивая своей сумкой. Краем глаза он успел
заметить, как к блондину подбежала девушка, всучив ему в руку
пульверизатор и зажигалку. Егор повернулся и получил в лицо струю
огня, он слышал свою боль, слышал как горит кожа, слышал, как
захлопываются веки, и не слышал своего предсмертного крика.
Его горло выдало настоящий рык, переходящий в ультразвук,
от которого лопаются резонирующие перепонки и по коже бегут
цунами страха. Наступила тишина. Толпа заворожено молчала и
смотрела на место, где только что шла драка, а теперь лежит
мёртвое тело, над которым рыдает несчастная Кити.
- Вот они, не дайте им уйти! - проснулся кто-то. И правда,
за круглую станцию метро улепётывала стайка разноцветных
агрессоров. Несколько человек из толпы срываются в погоню,
но поздно – юных террористов след простыл.
- Ой, горе-то, какое,- сокрушённо шептала женщина,
поучаствовавшая в побоище, - убили мальчика, ни за что убили.
– Она попыталась заглянуть в глаза, стоящей на коленях перед
Егором Кити, которая перестала рыдать и только чуть слышно
скулила, покачиваясь из стороны в сторону. Женщина посмотрела
ей в глаза и в ужасе отшатнулась– в зрачках Кити кружился и
хохотал отвратительный красный клоун.
ГЛАВА 3
Клоун смотрел прямо на него. Его лицо нависло так близко, что стало
видно каждую пору на красном носу. В тот момент Егора поразило даже
не само присутствие клоуна перед ним, а то, что этот огромный
краснющий нос был не приделанный, а настоящий – родной и огромный
алый нос нечеловеческих размеров. По бокам от носа – красные дряблые
щёки. Маленькие любопытные глазки, густо подведённые чёрным,
насмешливо таращились на Егора, а оранжевый рот до ушей то сужался,
то расплывался в ещё более широкой улыбке.
«Какой кошмар! – подумал Егор – Ненавижу клоунов. Скорей бы проснуться.
» Егор попытался себя ущипнуть, но ничего не почувствовал – толи щека
онемела, толи он просто продолжал спать. «Крепкий утренний сон,
прекрасно!» - он постарался расслабиться, закрыл глаза на минуту и
открыл их снова. Вернее только один глаз, потому что второй почему-то
не слушался Егора и не открывался. Клоун не исчез, просто отошёл
подальше и стоял метрах в трёх от Егора. Круглый бочонок в дурацком
полосатом красно-белом трико и красном жилете стоял и нервно
пристукивал по земле великанскими жёлтыми башмаками. На голове
у клоуна, как пионерский костёр, развевалась огненно-рыжая шевелюра.
- Пора вставать, герой! Светлеет уж восток, и я проголодался.
Люблю повеселиться, особенно пожрать, двумя-тремя батонами в
зубах поковырять.
Егор сел и огляделся. Ничего не болело, более того, он ничего не
чувствовал и не помнил. Он сидел на улице, привалившись спиной к
грязной стене. Было достаточно светло, хотя на розоватом небе солнца
не видать: всё, что находилось от него более, чем на десять шагов
купалось в густом утреннем тумане.
- Где я? Где Кити?
- Ха-ха! А почему не «кто - я»?
- Меня больше интересует кто ты?
- Нет – кто ты?
- Что за чепуха? Я – Егор Трушин.
- Егооор?! Нет, братец, ты точно не Егор. Егор Трушин уже часов
шесть как в морге. А ты его Альтер Эго! Тебя зовут Эгор. Понял?
Егор решил не отвечать ненормальному клоуну, а просто встать и уйти.
«Надо добраться до дома, поспать, а утром я всё вспомню и во всём
разберусь», - подумал Егор, резко поднялся на ноги и ужаснулся.
Кошмар продолжался. Во-первых, он не узнавал своего тела, своего
любимого могучего послушного тела пловца, ему показалось, что он
весь ссохся как рыбий скелет или его засунули в бутылку с тонким
горлышком. Егор в ужасе сел обратно на землю и уставился на «свои»
тонюсенькие ножки, обтянутые чёрными джинсами. По спине побежали
холодные ручейки пота, слившиеся воедино и воплотившиеся в толстую
ледяную змею ужаса, которая отделилась от Егора и мерзко шипя,
зигзагообразными движениями попыталась уползти в розовый туман.
Змея была немедленно настигнута удивительно проворным для его
комплекции клоуном, который в два прыжка догнал её, поднял над
головой, крепко зажав пальцами, издалека особенно походившими на
сардельки, и откусил плоскую треугольную голову. Затем чудовищный
клоун победно хохотнул и втянул с противным пылесосным звуком в
свою оранжевую пасть полумёртвое тело змеи, как какую-нибудь
макаронину. После чего он довольно похлопал себя по толстому
животу и сказал:
- Спасибо, брат! Вот я и позавтракал. А вот это уже лишнее, десерта
я не заказывал. – Он махнул рукой в направлении Егора, который,
остолбенев смотрел на сороконожек, разбегавшихся от него в разные
стороны. - Эгор, можно я буду тебя так называть для простоты? Тебя,
наверное, всё удивляет, судя по здоровенным грибам удивления,
которые только что выросли рядом с тобой. Постарайся понять и
поверить в то, что я тебе сейчас скажу. Эти сороконожки – твоё
отвращение, змеи – страх, а грибы – удивление. Кстати, можешь их
съесть, они вполне съедобные.
Эгор, а именно так теперь, наверное, стоило называть то существо,
в которое превратился Егор Трушин, ошеломлённый и сбитый столку,
на секунду завис в ожидании объяснений, но тут же выдавил:
- Где я, чёрт возьми? Что со мной и что это за странное место?
Почему, почему я ничего не помню?
- Что, брат, совсем ничего?
- Я ждал Кити у метро, - попытался он восстановить цепочку
происшествий, - потом, кажется, вступился за кого-то и полез
драться с хулиганами.
- Да, брат, навалял ты им по полной программе! Прямо Джекичан
–самый сильный из армян.
- Из армян?
- Это я так шучу, Эгор, не волнуйся. Я же клоун, я создан, чтобы
смешить и радовать людей, понимаешь?
- Подожди, ты сбиваешь меня. Я дрался, а потом я видел Кити, она
бежала ко мне…
- С толстой сумкой на ремне, это он, нет, это…ой, ленинградский
эмобой!!!
- Что за чушь ты несёшь?
- Для всеобщего блага, дружище. Пойми, тебя убили, ты попал в
другой мир, в другую реальность, здесь вещи не материальны,
он звонкий и тонкий, здесь обитатели питаются эмоциями, которые
попадают к ним из реального мира. И наоборот, материализованные
чувства и эмоции питаются местными обитателями. Понятно?
- Меня убили?!
- Шустро же ты соображаешь! Да-да-да, и ещё раз да, тебя убили.
То есть не тебя, а того, кем ты был раньше, в реальном мире
– Егора Трушина. Понял теперь?
- Я в аду, да?
- Нет, ты на реалити-шоу «Дом-2», сейчас придёт Ксюша Собчак и
утешит твоё щуплое тельце. Ты в Эмомире, брат. В самом настоящем
Эмомире, или в Эмокоролевстве, как его называют жители, с коими
тебе ещё предстоит познакомиться.
- Нет, нет.. Я, наверное, просто сильно ударился головой и у меня
такие дурацкие галлюцинации. Или я просто сплю, просто сплю…
- Или это передача «Розыгрыш» и сейчас из-за кустов твоих сомнений,
а ты, я надеюсь, видишь, сколько их появилось между нами за
последние три минуты, выскочит радостная Кити и заорёт: «Егор,
прости, я тебя разыграла».
- Кити! – Егор схватился за голову и тут же отдёрнул руки от
чужой незнакомой головы, по спине уже знакомо побежала змейка.
- Эгор, прости. Наверное, с этого нужно начинать.
Клоун засунул руку в бездонный карман своих безразмерных брюк
и извлёк на тусклый свет зеркало в красивой патинированной
готической оправе. Растянув его руками, словно стекло с амальгамой
достигло консистенции жевательной резинки, он перешагнул через
кусты сомнений, раздавив при этом пару сороконожек, и приставил
зеркало к огромному шампиньону удивления, выросшему прямо перед
Эгором.
В зеркале Эгор увидел жуткого карикатурного мальчишку, подобных
которому он сотни раз видел в Интернете, но этот малый стояло
живой и с ужасом смотрел на него. Клоун, стоящий рядом, перехватил
очередную змею, гораздо больших размеров, чем предыдущие, и
старательно колотил её плоской треугольной головой об землю.
Эгор поднял руку и молча показал на рисунок в зеркале, собираясь
задать клоуну вопрос, но карикатура сделала тоже самое, а клоун,
плотоядно улыбаясь, молча кивнул, продолжая махать змеей. Эгор
шумно выдохнул и, скрепя сердце, начал скрупулезно изучать свой
новый облик. Уровень его сопротивления бреду и отвращение от
нереальности происходящего уже давно зашкалили и перешли в новое
качество, он постепенно стал смиряться с ощущениями, появилось
даже некоторое любопытство. Итак, перед ним в зеркале стоял тощий,
высокий юноша, с бледным лицом слева наполовину закрытым иссиня
черной челкой, на открытой половине лица сиял страданием и болью
синий глаз, густо обведенный чем-то черным. Губы тоже цвета
запекшейся крови, нос крылат ноздрями и заострен как у покойника.
В нижней губе и левой ноздре красовались стальные кольца, тыльные
стороны ладоней украшали странные татуировки. Приглядевшись,
Эгор понял, что это половинки разбитого сердца с неровными
краями разлома. Эгор поднял тонкими музыкальными пальцами хрупкой
руки тяжелую челку и замер, - под волосами пряталась сгоревшая
часть лица с пустой черной глазницей. «Бедный, бедный Егор Трушин»,
-подумалось Эгору и он продолжил осмотр. Одет он был в джемпер
с ромбиками на груди и с довольно большим треугольным вырезом,
под которым красовалась футболка «Metallica». «Ну, хоть не
Gimmy eat world», -нелепо обрадовался Эгор, уже рассматривая в
тот момент широкий ремень с огромной пряжкой в виде черепа,
благодаря которому джинсы всё таки держались на Эгоровой иссохшей
пятой точке. На остром плече еле держалась сумка с длинной
кожаной ручкой, а ногти на руках были густо накрашены чёрным лаком .
Заныло сердце и Эгор, не ожидая подвоха, прислонил ладонь к левой
груди, ощутив непонятную и неприятную пустоту. Он задрал джемпер
и футболку и увидел в зеркале зияющую черную дыру на месте сердца.
Хмыкнув и ничему уже не удивляясь, Эгор опустил одежду и посмотрел
на клоуна. Тот поднял узкие плечи и, как бы извиняясь, развел руками,
не переставая жевать - изо рта у него торчал змеиный хвост. Тут Эгор
расплакался, громко, горько и от души, но каким-то чудом смог быстро
остановиться. Эгор схватил зеркало, с непонятной легкостью для своих
тощих рук, поднял его над головой и что есть сил шандарахнул о землю.
Зеркало с хрустальным чистым звоном разлетелось на осколки,
которые тут же превратились в черных злобных крыс, с противным
писком разбежавшихся в туман. Эгор вопросительно взглянул на клоуна.
- Гнев, - быстро ответил тот с набитой грибами и змеей пастью.
- И что со всем этим делать? Я не хочу этой жизни, этого мира,
этого мерзкого тела. Неужели кому-то мало того, что меня убили?
За что мне этот суперприз? За то, что я заступился за этих жалких
нытиков? За что?
- Эгор, остынь, в конце концов, теперь ты жив тут, наслаждайся.
Когда ты родился в первый раз, ты тоже не просил об этом, и тот
мир, прямо скажем, совсем не идеален.
- Меня устраивал! Мне было всего 18, чёрт возьми! Я даже не успел
переспать с Кити! – искренне вопил юноша.
- Бедняга, -язвил клоун - Я в том мире вообще ничего не успел
, поэтому надеюсь повеселиться здесь.
- Так ты тоже не отсюда?
- Нет, но я знаток здешних мест. Так уж вышло, брат, что я все
знаю про этот дивный мир.
- И давно ты здесь?
- Да понятия не имею. Видишь ли, Эгор, понятие времени здесь еще
более относительно, чем в Реале. Оно то застывает как смола, то
несется как скорый поезд, то вообще исчезает на время. Время исчезло
на время –смешно! Так что я здесь достаточно. Достаточно для того,
чтобы помочь тебе адаптироваться.
- Я не хочу здесь адаптироваться! Больше всего на свете я бы хотел
проснуться в своей кровати.
-Поэтому, просыпаясь, каждое утро в своей кровати надо испытывать
бурный восторг от происходящего. Пойдем, брат, найдем тебе новую
кровать. Эмокоролевство - теперь твой мир и твоя жизнь и советую
принять это как должное и не гневить Создателя.
- Да плевал я на вашего создателя!!!
- Да ты крут! – издевательски смеялся Клоун – Пойдём-ка, прогуляемся,
полюбуемся эмовидами.
ГЛАВА 4
Они шли уже почти целый час или пять минут, которые тянулись как
целый час. Эгор молчал и смотрел по сторонам единственным глазом
. Его длинные ноги все увереннее шли за не прекращающим трещать ни
на секунду красным клоуном. «Лаптя не хватает, -уныло подумал
Эгор, -пузырь и соломинка присутствуют». И тут же удивился своей
способности к самоиронии в такой невообразимой ситуации, удивился
способности удивляться, удивился, что уже не удивляется вырастающим
при этом грибам удивления., и тут же понял, что совершенно ушёл в
себя, давно не обращая внимания и не члушая болтливого Клоуна.
Они шли по пустой широкой улице, по чёрной мостовой которой
стелился розоватый туман, а по бокам высились невысокие, этажа
в три пустые на вид облупившиеся дома, грязные, с черными оконными
проемами не застекленных окон. И ни одной живой души вокруг.
«Если это не сон и не галлюцинации, то это самый скучный мир,
который только можно было придумать» - подумалось Эгору.
- Эй, Эгор, ты что меня не слушаешь? Так-то ты ценишь дружескую
беседу? Тебе, что мой анекдот не понравился?
- Анекдот?
- Да, мой любимый про кудесника.
- Я немного отключился, эта грязная розово-черная гамма меня
раздражает и усыпляет одновременно. Прости, может, повторишь?
- Только для тебя, друг.
- Спасибо, -издевательски усмехнулся Эгор.
- В общем так. Идут альпинисты по узкой горной тропке в тумане.
Вдруг, тропка обрывается и перед ними глубокое ущелье метров пять
в ширину. Ну, альпинисты встали, задумались, а с той стороны ущелья
выходит старец с длинной белой бородой в синем халате, украшенном
белыми звездами и таком же колпаке. И говорит он: «Прыгай смело,
я кудесник!» Ну, первый альпинист, что ближе к пропасти стоял, разбежался, прыгнул, упал на дно ущелья и разбился. А старец посмотрел вниз, покачал седой головой и говорит: «Да, хреновый из меня кудесник».
- Очень смешно, - буркнул Эгор, поморщившись.
- Рад, что тебе понравилось, -не унимался клоун, - и вообще рад,
что общаюсь с таким жизнерадостным парнем. Мне теперь до самой
смерти питаться змеями, крысами да грибами.
- Ах ты наглый энерговампир! – взъерошился Эгор, - мало того, что
ты уже питаешься моими эмоциями, так тебе ещё и деликатесы подавай!
Ты только и думаешь, что о своём желудке. Посмотри, какой ты уже
толстый, лопнешь скоро!
- С тобой – вряд ли, разве что от смеха. Эх, с удовольствием бы
сейчас навернул твоей радости и веселья.
- А с чего бы это мне радоваться, скажи на милость? Я –покойник,
в каком-то нелепом тельце, шагаю с наглым надоедливым клоуном по
самой скучной в мире улице!
- А вот и неправда! Эта улица – в тени, – Клоун повернулся к Эгору,
чтобы показать ему противный фиолетовый язык, резко обо что-то
споткнулся и плашмя упал на спину, жалобно заойкав. Эгор не смог
сдержать торжествующий радостный смех, который превратился в больших
пушистых розоватых кроликов, одного из которых изловчился поймать
хитрый клоун. - Ага, все получилось! Старый трюк действует
безотказно тысячи лет: стоит кому-то упасть и удариться, увидевшие
это дружно веселятся.
- И ничего подобного, - обиделся Эгор, - просто ты очень смешно упал,
профессионально. И отпусти зайца, мне его жалко. Неужели ты не наелся?
- Не-а! Это не заяц, а кролик и он не настоящий, как и все здесь,
зато питательный. Ты тощий, тебе хватает собственных переживаний,
а мне все время нужна подпитка. – Клоун ловко подкинул кролика,
широко разинул свою пасть и проглотил его целиком. У Эгора на
глазу выступили слезы.
- Ооо, – язвительно протянул клоун, - ну, давай, пореви, девчонка!
Полей местные скудные земли, заодно и травой их засадишь.
– Толстяк противно засмеялся.
Эгор не глядя на то, как его слезы прорастают из земли ярко-зелёной
травой, кинулся с кулаками на своего обидчика, но клоун увернулся
с легкостью молодого торреро. Эгор налетел на стену унылого серого
дома, не почувствовав боли, зато дом от удара сильно
сотрясло: посыпались кирпичи, поднимая клубы пыли с грязной земли.
Эгор, прислонившись спиной к дому, переждал падение стройматериалов,
ни один из которых не коснулся Эгорового щуплого тельца.
«А жаль, - подумал он, - может быть, тогда этот дурацкий сон
закончился бы». Эгор проводил глазом разбегающихся в обе стороны
розово-чёрных визжащих странных зверюг с телами гиен и кабаньими
мордами. Разглядеть их как следует он не успел, слишком быстро они
бежали, к тому же мешали слёзы, переполнявшие единственный глаз.
Клоун, кряхтя сел в трёх шагах от него, нарочито испуганно посмотрел
на Эгора и махнул рукой на убегавших зверюг.
- Да ты гений, дружище –такой сложный продукт выдал! Тут тебе и злоба
и жалость, и отчаяние в одном флаконе. Осторожней с чувствами,
учись контролировать эмоции, иначе, я боюсь, здешним местам грозит
перенаселение всякими монстрами. Лучше уж плачь, озеленитель.
Эгор молчал, уже не плакал, лишь злобно посверкивал на клоуна
покрасневшим глазом. Он сел, придвинул руками к подбородку острые
колени, обхватил ноги руками, положил на них голову и закрыл глаз.
Длинная чёлка печально свесилась, как подбитое крыло, а вокруг
Эгора заколосилась чудесная изумрудная трава.
-Смотри-ка, зелёная! Ты всего пару часов здесь, а уже изменяешь
этот мир, -веселился толстяк, - эй, парень, я с тобой говорю.
Эгор молчал и не шевелился.
- Н-да, -протянул клоун, - я хочу тебе кое-что рассказать, надеюсь,
ты меня всё-таки слышишь. Начнём с самого начала. Раз ты не хочешь
со мной говорить, я проведу небольшой ликбез, и буду говорить за
себя и за тебя.
Клоун откинулся на спину, подняв столб пыли, и смешно заморгал
глазами, изображая очнувшегося Эгора.
-Где я? - пропищал клоун, вскочив на короткие ножки. И ответил
сам себе:
- Ты в дивном, тонком, очень нежном мире. В мире, у которого нет
чётких границ, который существует внутри и снаружи реального мира
с множеством обоюдных дыр, разломов и прорывов. Это те места, где
эмоциональный уровень в Реале зашкаливает. Понятно?
Клоун лёг:
- Нет, ничего мне не понятно.
Клоун вскочил:
– Ну, вот и отлично. Продолжим. Здесь нет ничего материального,
в обычном понимании. Дом и хозяин дома здесь легко могут поменяться
местами, Эмомир несовершенен и незавершён, Создатель ещё поработает
над ним, если вспомнит про то, что он есть. Всё, что ты увидишь и
услышишь здесь, тебе придётся принимать как данность. Например, то,
что ты герой, который призван сюда для спасения мира.
Эгор не шелохнулся, но издал нечто, похожее на звук выходящего из
чайника пара.
- Отлично, меня слушают!- обрадовался Клоун и опять упал спиной вниз.
- Кто герой – я? – снова пропищал он и, вскочив, ответил – Ты. Но
ты не Егор Трушин, а Эгор – Эмобой, слепок чувств и сгусток эмоций
Егора, его лучшие воспоминания и тайные желания, его тень в кривом
зеркале подсознания, всё, чего он когда-нибудь боялся или всё, о
чём он тайно мечтал. Ну а форма, которую ты принял, это уже хвала
Создателю. Радуйся, что ты не жаба и не крыса.
Клоун лёг:
- И что теперь мне делать, клоун?
Клоун встал:
- Спасать мир, дружище. Эмомир - очень хрупкий, здесь полно
беззащитных созданий и им необходима твоя помощь. Ты должен
защитить их от жутких монстров. А ещё тебя ждут подвиги в
реальном мире!
- В реальном мире? –подскочил Эгор, как ошпаренный, - Значит, я смогу
туда попасть? Или ты издеваешься надо мной?
- О! Проснулся! – Клоун радостно запрыгал. – А я тут играю сам с
собой, разыгрываю сценку. Кстати, прости, что называл тебя девчонкой,
когда ты плакал. Мужчине плакать вовсе не зазорно, это гендерные
ошибки воспитания, замшелые цивилизационные предрассудки. Кто осудит
настоящего мужчину за скупую слезу на могиле друга или родителей? А
парню с детства твердят: «мальчики не плачут - не будь девчонкой…»
И он держит в себе обиды, боль и горе всю жизнь. Отсюда у мужчин
высокая смертность, инфаркты, инсульты, алкоголизм и прочая
белиберда. А женщины плачут и дольше живут. Это же половой апартеид,
заговор слёз! Всё против мужиков.
- Да остановись ты уже, идиот!
- - О, очередная партия уродов разбежалась. Эгор, остынь, я понимаю,
что плачешь не ты, а твоё новое тело, с чьими слёзными железами ты
не можешь справиться. Но зачем так злиться, я же твой друг. Я тот,
кому ты всегда сможешь поплакаться в жилет.
Мимо рыжего виска немедленно просвистел кирпич, запущенный Эгором.
- Друг? –сипло проорал Эгор, - я не ослышался, что ещё смогу попасть
домой?
- Конечно, сможешь. Есть много разломов, дыр, лифтов, точек
пересечений между мирами. А так же много способов попасть туда
и обратно для тебя, о, великий Эмобой, - кривлялся клоун.
- Ну, так скажи мне, как?
- Всему своё время, старик, всё впереди.
- Да кто ты такой? Откуда ты всё знаешь?
- Я – клоун, рыжий клоун. Твой спутник я и друг. А знаю только то,
что дал мне знать Создатель. Я, так сказать, твой персональный
развлекатель!
- И почему я должен тебе верить?
- Потому, что ты должен хоть кому-нибудь верить, а ты видишь тут
сейчас кого-то, кроме меня, тебя и твоих уродцев, кому можно было
бы верить?
- Я немедленно хочу обратно в мой родной мир. Если ты мой друг,
помоги.
- Этот мир – твой родной, а там ты никому не нужен. Ты не Егор,
и даже не его тень. Ты – Эмобой. Ни друзья, ни родители, ни Кити
не смогут тебя увидеть, а если и смогут, никогда не узнают, и
только испугаются до смерти. Ты - призрак, фантом, и не нужны не
ты и не твоя любовь в реальном мире больше никому.
Эгор схватился за внезапно занывшее сердце, но отдёрнул руку,
вспомнив, что у него, вместо пламенного мотора в груди чёрная дыра.
Клоун сказал:
- Вот видишь, сердца нет, а боль есть. Фантомные боли – наша
призрачная доля.
- Мы - привидения? Я - призрак? – Окончательно запутался, уже
впрочем ничему не удивляющийся юноша.
- Почти, но не здесь. В Реале – да, вы призраки, пришельцы из
другого мира. Пугать людей и питаться их страхом дано не каждому.
Ведь надо очень сильным быть, чтоб гнев такой изобразить, чтоб
видимым стать для людей, не каждый может так злодей. Такой дар
даётся лишь в наказанье. А остальные просто бродят средь людей как
тени, ничего не в силах предпринять!
Эгор, сознание которого переполнилось новой информацией и откровенным
бредом клоуна до краёв и перешло в фазу немого ступора, сухо глядел
на заговорившего стихами рыжего безумца.
- Даже, если я призрак, эмобой или чёрт в ступе, я всё равно хочу
попасть обратно. Там все мои любимые люди, а я даже не успел с ними
попрощаться. Пусть они не смогут меня увидеть и услышать, мне будет
довольно того, что их увижу я.
- Ты эгоист, Эгор, ты всё ещё успеешь. Есть у тебя теперь в
запасе вечность, брат Эгор. Ты нагуляешься ещё в своём любимом
грязном мире. Пойми, теперь он для тебя чужой, ты нужен здесь.
- Ага, только вот кому? Тем тварям, в которых превращаются мои чувства?
Клоун недовольно поправил:
- Материализуются эмоции.
- Ты же говорил, что здесь нет ничего материального, толстый плут?
- Поймал. Но вот в чём парадокс: материального здесь нет, но всё
состоит из некой материи, только свойства её необычны. Она соткана
из иллюзий и сомнений, настроений и фантазий, в общем очень тонких
энергий человеческого мозга.
- Значит Создатель этого мира – человек?
- Это вопрос не моей компетенции.
- А почему ты все время жрёшь мои эмоции, а я наоборот - не голоден.
- Потому, что ты совершенен. Ты герой этого мира, посланный сюда
Создателем, тебя все ждут, тебе все верят, в тебя все верят.
- Здорово, только кто меня ждёт, здесь же никого нет, кроме нас.
- Ну, да. Просто ты сидишь на задворках эмокоролевства. Сидишь и,
вместо того, чтобы спасать этот мир, населяешь его всякими
бесполезными тварями, грибами и травой.
Эгор не нашёл, что ответить и задумался. Клоун тоже молчал,
хитро поглядывая на эмобоя.
-Слушай, имя-то у тебя хоть есть?
- Имя?, - Клоун озадаченно запустил пятерню в рыжую гриву и почесал
затылок, - зови меня Тик-Так, мой супердруг, мой супервраг,
- продолжал клоун рифмовать.
- Я буду звать тебя Тик, нервный тик. Или буду звать тебя - Так.
Как? Так. Или может быть Тактик, ведь ты же тактик, а не стратег,
это твой тег.
Сказав эту белиберду, Эгор с ужасом понял, что копирует манеру
разговора клоуна, помимо своей воли. Тик-Так остался доволен
учеником:
- С кем поведёшься, с тем и наберёшься. Я вижу, ты окончательно
пришёл в нового себя. Кстати я готов тебе подкинуть один
замечательный довод в пользу Эмомира.
- Какой же?
- Это единственный известный мне мир, лишённый дерьма. Его обитатели
питаются чистыми энергиями, их не надо переваривать, а выделяют они
в мир другие энергии – эмоции. Так что, добро пожаловать в мир без
дерьма. К сожалению, этим миром не правят целесообразность и оптимизм.
Им правит Королева Маргит. Но зато им не правят клоуны. Место,
которым в цирке по выходным, и которых ты так не любишь.
- Так, это точно сон! Я сплю. Ты повторяешь мои слова из спора
с Кити, но мы с ней тогда точно были одни.
- В вашем мире, да, почти одни. Прости, но я случайно наблюдал
за вами из-за полупрозрачной шторки. О! Сколько страсти я увидел!
- Грязный извращенец, я откручу твою рыжую башку!
Эгор вскочил и почувствовал, что тощее тело слушается его всё
больше и больше. Он заулюлюкал и помчался по дороге вдаль, за
смешно ойкающим Тик-Таком, улепётывающим, что есть сил на своих
коротеньких ножках. Вскоре Эгор понял, что гонится за ним из
проформы, зла на клоуна почти не осталось, А то, что Рыжий знал
в какой-то степени Кити, и посвящён в их отношения, даже как-то
сближало их.
«Если это сон, - думал Эгор – То я досмотрю его до конца. А если
это не сон, тогда мне всё равно не остаётся ничего другого».
Они бежали вприпрыжку по грязной улице в направлении,
видневшейся вдали широкой площади и мёртвый розово-чёрный мир
вокруг уже не казался таким ужасным. Когда тебе 18 трудно долго
грустить, даже, если ты мёртвый эмобой.
ГЛАВА 5
В Эмомире резко и неожиданно наступил день. Наступил ярким розовым светом на пыльную улицу, разогнав туман по щелям щербатой кладки мостовой. Клоун, а за ним и Эгор выбежали на огромную, залитую солнечными лучами площадь и остановились, жмурясь и тяжело дыша. Солнце было доброе и тёплое, как материнские объятия, и Эгор почувствовал себя счастливым младенцем, согретый и убаюканный солнечным теплом, расслабился и забыл, зачем он погнался за вредным толстым вуайеристом. Клоун, стоящий метрах в десяти от юноши так же глупо улыбаясь, щурился от яркого света. Мелкие синие птички неожиданной радости осуществились и запели над головой Эгора. «Надо же, как мало иногда нужно для счастья -всего лишь увидеть солнце», - подумал Эгор и моментально осознал всю нелепость своей мысли. мёртв, поселён в ненавистное тельце в безумном мире, стоит и радостно любуется своим единственным глазом на розоватый блин в небесах. Но слёзы жалости к себе не успели навернуться на плачелюбивое око, потому, что солнце исчезло так же, неожиданно как появилось. На площадь пала гигантская мрачная тень. В одну секунду Эгор успел разглядеть всё вокруг. Площадь была выложена потрескавшимся грязно-розовым кирпичом, в центре её красовалась пятиконечная звезда, в самой серединке которой, спиной к Эгору, стоял памятник. Тень, закрывшая солнце сгустилась и приблизилась к Эгору, который почувствовал липкий тошнотворный приступ страха, мгновенно скативший с него пяток холодных змей. Его ноги подкосились, Эгор никак не мог унять позорную дрожь в коленях, а клоун, белый как сметана, вытаращив глаза показывал пальцем вверх, за Эгорову голову, на хозяина исполинской тени. Затем клоун буквально сжался в комочек, не больше спичечного коробка, и попытался забиться в щель между площадной кладкой. Эгор почувствовал спиной ледяной мертвецкий холод, обогатил Эмомир стадом мурашек и дюжиной змей, вжал голову в худые плечи и медленно повернулся. Через крыши, показавшихся ему игрушечными, домов, переползало огромное отвратительное существо. Оно казалось настолько мерзким, что Эгора немедленно бы вырвало, если б имелось чем. Фантомное сердце бешено заколотилось, тело забило противной неудержимой дрожью, мелькнула мысль: «Ну, вот и всё». Затем голова опустела и завибрировала, как хороший барабан. «Нечто» медленно, но неотвратимо спускалось с крыш домов, бесшумно и слаженно работая миллионами волосатых щупальцев-ножек. Его можно было бы назвать насекомым, если бы существовали насекомые размером с трёхэтажный особняк. Эдакий клещ-трилобит в чёрном, поросшем влажными дрожащими волосками панцире, снизу демонстрировал розовый студнеобразный трясущийся живот, сплошь покрытый перманентно шевелящимися волосатыми щупальцами и присосками. Самое страшное располагалось у чудовища спереди снизу: сплющенная дебелая с отвисшими жирными щеками жирная голова, размером с автобус, увитая волосами-змеями, спутанными и кусающими друг друга. Три пары гипнотических красных глаз, без век и ресниц уставились на Эгора, пробирая его страхом до мозга костей. Бездной алела зубастая пасть, с выдвинутой далеко вниз нижней челюстью, куда сейчас и устремился взор Эмобоя. Он глядел в эту жадную пещеру, видел закипающую в ней слюну, капающую на площадь, и ощущал всю неотвратимость своего последующего попадания в неё. По бокам от головы чудища, словно плети, безвольно висели белые щупальца-руки, заканчивающиеся длинными ладонями, с синюшными длинными пальцами. Эгор, как прикованный смотрел в приближающиеся глаза и его ноги налились стопудовым свинцом. Существо медленно, но уверенно сползло, плюхнулось на площадь своим желейным животом и расположилось прямо перед юношей таким образом, что зловонная пасть оказалась метрах в пяти от его лица. Эгор видел, как извиваются, стоящие дыбом змеи-волосы и чувствовал, что его волосы ведут себя точно так же. Руки-щупальца ожили, зашевелились и стали подобно жевательной резинке вытягиваться к Эгору. Отвратительно холодные пальцы обхватили его щуплое тело, прижав руки к бокам, подняли над площадью и медленно понесли к пасти, слюна из которой полилась ручьём. Эгор обречённо посмотрел вверх, где над громадой доисторического панциря снова сияло беззаботное солнце, и озарённый его сиянием, немедленно пришёл в себя. Перед ним уже зияла кроваво-красная алчная пасть, когда Эгор осознал, что он никогда не увидит солнца, и уже точно никогда не увидит Кити, сгинув навсегда в толстом брюхе этой огромной вши. Умереть второй раз за сутки - это уже слишком. Он взревел от вопиющей несправедливости, и его рёв превратился в огненный шар ярости, который влетел в пасть чудовища. Пасть удивлённо захлопнулась и в ту же секунду раздался глухой взрыв – это ярость Эгора взорвалась в брюхе незадачливого монстра. Мягкий живот с ножками, с резким звуком лопающегося воздушного шарика, разлетелся мелкими ошмётками по всей площади; хитиновый панцирь лопнул вдоль; а страшную голову, с руками, продолжающими сжимать Эгора, откинуло к центру площади, прямо к памятнику. Огромные страшные гнлаза, так и не успевшие понять, что произошло, медленно потухли; змеи-волосы увяли и замерли; руки-щулальцы медленно, будто бережно опустили Эгора на землю и покорно разжали холодные ослабевшие пальцы. Эгор вскочил и судорожно стал искать глазами клоуна, но толстого болтуна нигде не наблюдалось. Тогда Эгор взвесил произошедшее, понял, что с ним только что чуть не случилось и его символически вытошнило пустотой. Когда Эгора перестало выворачивать наизнанку, он подбежал к остывшей голове чудища и стал что есть сил пинать её своими худыми ножками, пытаясь влить всю свою злость, накопившуюся в юноше за последние сутки, в эти удары. От приятного занятия Эгора отвлёк огромный белый заяц, перешагнувший на площадь через дом и начавший старательно, словно заведённый, поедать останки взорванного насекомого. Зайцу от шутника Создателя досталось огромное массивное тело с тяжёлым задом, и маленькая безобразная голова с пуговицами вместо глаз, налитыми красной кровью, и кроваво-красная, непомерно большая пасть, усыпанная пирамидальными зубами. В спине у зайца торчал огромный металлический ключ.
-Здрасьте, приехали, - продумал Эгор, начиная пятиться спиной к памятнику, надеясь, что плотоядный заводной грызун его не заметит, - час от часу не легче.
Заяц был настолько нелеп, смешон и страшен одновременно, что у Эгора началась смеховая истерика. Стараясь сдержаться, он заткнул кулаком рот и продолжал отступать за постамент. Не отрывая глаз от белого обжоры, он обогнул широкий чёрный куб постамента и лишь тогда смог расслабиться и беззвучно посмеяться. Но хохотал он недолго, поскольку его взору встретился сам памятник, на постаменте которого стоял он сам – Эмобой – собственной персоной, такой, каким он видел сегодня утром себя в клоунском зеркале. В правой втянутой руке памятник держал красное сердце, неприятно режущее глаз под лучами солнца.
Пока Эгор, отвлёкшись и разинув рот, рассматривал свою гигантскую копию, через памятник бесшумно перескочил хищный заяц. Монстр в мгновение ока развернулся к Эгору, наклонился и схватил его цепкими когтистыми лапами, подняв к голове.
«Опять -25!» -только и успел подумать Эгор, оказавшись перед бледно-розовым, смешно втягивающим воздух сердечкообразным заячьим носом. Нос у зайца оказался как раз размером с Эгора. Юноша скосил глаза на заячью пасть и с радостью увидел, что она закрыта и даже брезгливо скривлена.
« Что, не нравлюсь я тебе»,- подумал Эгор и понял, что уже ничего не боится. Победа над огромным клопом отняла у него способность бояться, он словно истратил весь свой страх. «Трём смертям не бывать, а одной не миновать. Тем более, что я и так, уже мёртв». Эгор попытался подёргаться, Заяц нервно затряс лапками и скрестил когти, которые как решётка закрыли Эгора от мира, а потом крепко прижал юношу к лохматой белой груди. В рот Эмобою набилась густая белая и на вкус синтетическая шерсть, когти вжимали его всё сильней и сильней. «Не хочет зайка меня живьём есть»,- подумал Эгор, задыхаясь. Неожиданно он понял, что смеётся сквозь слёзы - более нелепую смерть он и вообразить себе не мог. Быть задушенным волосатой грудью гигантского игрушечного зайца – это слишком, даже для кошмарного сна. Смех Эгора превращался в дикобразов, которые стали злобно и настойчиво колоть зайца своими иглами, запутываясь в шерсти. Поскольку в этот раз Эгор смеялся над собой, то у дикобразов, на умильных мордах, вместо носов, росли острые клювы пересмешников, которыми они долбили заячью грудь. Не выдержав смеховую атаку, зверюга ослабил хватку и, держа Эгора в одной лапе, второй стал стряхивать с груди надоедливых колючих пришельцев. «Смехом против меха - надо запомнить» - подумал, вполне освоившийся и даже наслаждающийся сюрреалистической ситуацией, Эгор. Он уже знал, что сделает дальше, и когда, справившийся с дикобразами, Заяц распахнул свою зубастую пасть, в неё уже летел огненный шар ярости из глаза Эмобоя, подсвеченный и подгоняемый ненавистью и презрением. Голова зайца разлетелась бело-красным фейерверком по площади, которая окончательно стала похожа на кровавое поле боя. В этот раз Эгору не повезло: массивная туша зайца свалилась сверху, погребя его под собой. От удара о площадную брусчатку, он потерял ошалевшее сознание и погрузился в угольную трясину темноты под тоннами белого меха.
Тьма сменилась ярко красным пятном. Эгор попытался сфокусировать единственный глаз, пятно отдалилось и он увидел перед собой смеющуюся физиономию Клоуна:
- Пора вставать, герой, нас ждут великие дела!
Эгор поморщился:
- Какое отвратительное дежавю. Я опять умер и очнулся в эмомире. Всё поехало по новой? День сурка подолжается?
-Нет, ты не умер, потому что мёртвые не умирают, - издевался клоун, - ты просто отключился ненадолго, но всё, конечно, могло быть и хуже. Ты бы мог исчезнуть отсюда, и куда бы занесла тебя Сансара, я не знаю. Стал бы какой-нибудь устрицей или кактусом. Но я тебя спас. Вытащил из под этой меховой туши, хоть это совсем и не просто. Ну а как иначе? Мы ведь друзья-товарищи. Сам погибай, а товарища выручай!
- Что-то я не почувствовал твоего дружеского плеча, когда меня два раза пытались сожрать эти бешеные твари.
- Извини, я - не герой, я – клоун. Каждому своё занятие: ты с чудовищами воюешь, а я тебя потом веселю. Но надо сказать, это выглядело круто! Я ни за что бы не поверил, если бы не увидел своими глазами. Ты хоть знаешь, кого ты победил?
- Гигантского чесоточного зудня и разъевшегося трупами игрушечного зайца?
- Не совсем. Это воплощённые Страх и Злость, одни из самых сильных и опасных бестий во всех мирах.
- Не смеши! Страх-клещ ещё как-то катит, но злость в виде зайца…
- Первобытный доисторический страх и нелепая злость на весь мир, которая душит тебя и если ты не спасёшься самоиронией, сожрёт. Разве с тобой такого никогда не случалось?
- Я умер в 18 лет, чёрт побери. Со мной много чего ещё не случалось, - обиженно подчеркнул Эгор, сел и огляделся. Рядом с ним высилась туша злобного Зайца. Всё вокруг завалено останками злости и страха. – Да уж, весело. Слушай, Клоун, кто ты такой? Психологические ребусы, психоанализ - Ты случаем не реинкарнация Зигмунда Фрёйда?
- Да ты ещё и начитанный, Эгор, цены тебе нет. Ой, а вот и твой благодарный народ. Приготовься к встрече, герой.
Со всех концов площади стали проявляться и устремляться к Эгору и Клоуну очень странные существа в огромном количестве. Площадь наполнилась радостным гомоном и буйным весельем.
- Он пришёл! Он с нами.
- Эмобой здесь!
- Пророчество сбылось!
- Слава Эмобою! - неслось отовсюду. Эгор оторопело вертел головой, рассматривая бегущих к нему, и в очередной раз, ему нестерпимо захотелось закрыть глаз и проснуться дома. Но он находился здесь и сейчас, и все эти румяные головастые куклы-девочки и куклы-мальчики, в человеческий рост, одетые как завзятые, ненавистные Егору Трушину, эмокиды*, все на одно лицо, с чёрными, обведёнными тушью глазами и одинаковыми чёрными ровными чёлками, словно зомби приближались к нему. И все эти заштопанные плюшевые мишки с перебинтованными лапками тоже бежали к нему. И кот, элегантный, как нью-йоркский модник, с почтальонской сумкой и в чёрных пластмассовых очках с простыми стёклами на хитрой кошачьей морде, тоже бежал к нему на задних лапах.
- Слава герою! Ура Эмобою!
Куклы оттолкнули Клоуна, подхватили на руки узкое, лёгкое тело Эгора и стали качать его, подкидывая как можно выше. Эгор взмывал в небо, а вместе с ним взмывали яркие птички радости и крылатые свинки честолюбия. «Быть героем не так уж и плохо. Жаль, что меня не видят друзья, папа с мамой, и Кити. Хотя ведь я – это не я, а лишь транскрипция моя. Как всё не просто»…
ГЛАВА 6
Над площадью стайками кружили яркие бабочки умиления, а птички радости расселись на памятнике Эмобою, испуская победные трели. Праздник победы над наглыми чудищами, терроризировавшими местный бестиарий уже долгое время, был в самом разгаре. Клоуну и, неожиданно пришедшему ему на помощь, коту в очках с трудом удалось вернуть Эгора на землю, убедив ликующую толпу, что герою нужно отдохнуть после тяжёлой битвы. И теперь Эгор сидел спиной к подножию памятника и ревел в три ручья. Ему опять не удавалось справиться с бешенной слёзной железой, по иронии судьбы оказавшейся сильнее жутких монстров. От гуляющей толпы его отгораживала массивная фигура Тик-Така. Клоун, достав из своего бездонного кармана носовой платок неимоверных размеров, умильно копировал Эгора, стараясь его рассмешить. Хрюкал, пускал фонтанчики слёз и громко сморкался. Кот, стоявший между ними, стоически наблюдал эту сцену, то и дело, поправляя очки, съезжающие с плоского прохладно- влажного розового носа. На площади, меж тем, кипела жизнь не в самых красивых своих проявлениях. Позабыв на время об Эгоре, куклы и мишки с радостным чавканьем, жадно поглощали останки поверженных титанов. Но Эгор ничего этого не видел. Он тёр глаз тыльной стороной ладони, злился на клоуна и испытывал стыд перед котом. Гибриды злости и стыда разбегались от памятника забавными дракончиками и оранжевыми крокодильчиками с недоразвитыми пунцовыми крылышками.
- Воистину возможности ваши безграничны, сир, -вкрадчиво затянул кот, - животных такого цвета и вида я отродясь здесь не видывал. Хвала создателю, что наконец-то Вы снизошли к нам, сир, - кот низко поклонился перед Эгором, потом элегантным движением выхватил из своей сумки надушенный кружевной платок и подал его юноше.
Эгор перестал плакать и спросил у кота:
- Кто вы?
- Я ЭмоКот, придворный учёный!
- Эмокот, - передразнил клоун, - придворный учёный. Коты бывают уличными или домашними!
- Сир, этот шут с вами? – мягко и спокойно спросил Кот.
- Шут с вами, а я – адъютант его Плакучества, - парировал клоун.
Эгор улыбнулся:
-Да вроде со мной, это он меня сюда привёл.
- Хотел, чтобы парень поработал фонтаном на площади, -не унимался Титак, - у него это отлично получается. Но тут, как на грех, невежественные твари пришли выяснять отношения, и всё испортили.
- Фонтаны «Эмобой» установлены на 10 из 50 площадей Эмотауна, а это площадь Разбитого сердца,- важно сказал кот - именно на ней, согласно Великой книге, должно было пройти боевое крещение спасителя Эмомира - Эгора Бесстрашного. Так всё и произошло, хвала Создателю! А вот про толстого красного клоуна в Вел
