Весна… Птички поют, цветочки распускаются. Пора любви. По этому поводу мне и взгрустнулось.
С раннего утра всё не заладилось: амлет подгорел, пуговица оторвалась, кабельное вырубили, а мою любимою пижаму с пчёлками я случайно облила соком. Всё это довело меня до обсалютной депрессии и я решила бежать от неё по магазинам.
Выходя из подъезда, я чуть не сшибла какую-то сладкою парочку. Они-то мне и испортили утро до нельзя. То есть они не в чём не виноваты, а виновато моё одиночество.
Эта парочка выглядела такой счастливой, им было всё равно на прохожих, они существовали лишь друг для друга.
Блин! И почему я одна? Почему у меня нет такой любви? Мне, как и всем, хочется этого большого, светлого и теплого чувства!
Я, конечно, понимаю, что сегодня настоящий любви почти нет, да и раньше она наврятли была в изобилии. Но ведь каждый достоин хоть нескольких сказочных моментов, когда дышишь только для одного человека, думаешь о нём постоянно, видишь его во снах и существуешь от встречи к встречи. А он, в свою очередь, мечтает о тебе, как в том детском стишке про Лизу:
Да чем же она хороша?
Спросите об этом мальчишку,
что в доме напротив живет.
Он с именем этим ложится
и с именем этим встает.
Недаром на каменных плитах,
где милый ботинок ступал,
"Хорошая девочка Лида",-
в отчаяньи он написал.
Не может людей не растрогать
мальчишки упрямого пыл.
Так Пушкин влюблялся, должно быть,
так Гейне, наверно, любил.
Он вырастет, станет известным,
покинет пенаты свои.
Окажется улица тесной
для этой огромной любви.
Преграды влюбленному нету:
смущенье и робость - вранье!
На всех перекрестках планеты
напишет он имя ее.
На полюсе Южном - огнями,
пшеницей - в кубанских степях,
на русских полянах - цветами
и пеной морской - на морях.
Он в небо залезет ночное,
все пальцы себе обожжет,
но вскоре над тихой Землею
созвездие Лиды взойдет.
Пусть будут ночами светиться
над снами твоими, Москва,
на синих небесных страницах
красивые эти слова.
Вот бы и в мою честь назвали звезду, ну или хотя бы ручного хомячка!
