(продолжение)

Глава 20

То тут, то там, в разрывах сосновых рощиц, дразняще проглядывало море. Хотя какое море? Питер имеет выход в Балтику, но через Финский залив. Значит, это  виднеется залив... или уже Балтийское море. Всё равно - красота неописуемая. Зелень сосен и травы, светлая желтизна нагретого песка и серые, почти чёрные валуны на самом берегу и в воде. И если не считать большого острова невдалеке, светлая бирюза воды до самого горизонта.

"Лисий нос" - скромная и короткая по московским меркам платформа. Несколько телефонных будок, вездесущая бабка с парой мешочков семечек и узкая асфальтированная дорожка к посёлку.

Дачу Иринкиного деда на Авиационной улице, я нашел только со второго захода. Аккуратный свежевыкрашенный голубой краской забор из штакетин, высотою в полтора метра, явно не для охранных функций,  как сейчас в новой России, а для приличия. Небольшой аккуратный домик едва виден из-за яблонь. Вдоль забора густой кустарник и дорожка, отсыпанная гранитной крошкой.

С крылечка сошла миловидная худенькая женщина в ситцевом сарафане, близоруко прищурившись, посмотрела в мою сторону, надела очки и подошла к калитке.

- Здравствуйте. Вы к кому, молодой человек?

Как я сейчас убедился, Ирина отлично умеет дать описание, как выглядит человек. Это была её мама.

- Здравствуйте, меня зовут Алексей, и я ищу Ирину.

- Ой, а Ирочки нет.

- Как нет? Мне соседка сказала, что она на дачу поехала.

- Ой, вы просто меня неправильно поняли. Ирочка с подружкой загорать на залив пошла, хотя сейчас, с этой стройкой дамбы редко кто ходит - вода грязная стала. Скоро уже должна вернуться. Да вы проходите, Алёша. Вы из Москвы, верно?

- Да.

- А я – Ирочкина мама. Даже если бы не ваш московский выговор - я всё равно бы поняла, что Ирочка описала и рассказывала именно о вас... Так что, Алёша, я с вами уже заочно знакома. Да проходите, проходите... Ириша говорила вам, что я ботаник? Я вам сейчас такое покажу!

На участке живописно разлегся огромный валун, размером с легковушку, а вокруг него и в естественном приямке, полукольцом опоясывающем верхушку валуна, росли цветы.

- Вот, Алёша, вот это моя гордость! Таких флоксов вы не встретите нигде в мире. Все эти сорта выведены мной! Такая расцветка и размер больше нигде не встречаются!

Вероятно, флоксы действительно были исключительными, было бы мне, с чем сравнивать... Потом я восхищался необычайно крупной земляникой, которая капризно не желала закреплять свои свойства в третьем поколении, но, несмотря на это, была вкусна, ароматна и соперничала размером со средней клубникой. Когда мама Ирины решила, что показала мне все образцы своих трудов, она закончила экскурсию и пригласила:

- Пойдемте к нашему столу под яблонями. Там даже самый обычный чай вкуснее кажется. Самовар ещё горячий. А я сейчас позову всех из дома, они будут рады познакомиться. Мы всегда рады гостям. Живём тут, знаете ли, на отшибе. Никого, кроме соседей не видим. Одичали уже...

Я сел за большой круглый стол, что стоял под старой яблоней, с покрытым лишайником стволом. Почти такой же стол, как и  дома у Ирины, только покрытый цветастой клеёнкой, да к ножкам приделан круглый лист толстой фанеры, чтобы не проваливались в грунт. Ножки стульев опирались на такие же фанерные площадки. Чувствовалось, что хозяин тут совсем не ботаник, а умелый, смекалистый мужчина, не чурающийся ручной работы.

Наслаждаясь прохладой в тени и разглядывая наливающиеся силой яблоки, я задумался о том, как хорошо было бы провести всю жизнь в таком доме с любимой женщиной. С нашими, постепенно подрастающими детьми, а потом и внуками...

- Ну-с... Здравствуйте, молодой человек. Я так понимаю... вы Алексей, про которого наша Ирочка рассказывала?

Я вышел из-за стола и встал перед семейством, напротив седого, как лунь деда.

Хороший такой, крепкий дед. На голову выше меня, в плечах шире, хоть и я не худосочен. Богатырского сложения дед. Он протянул мне руку. Вот это лапища, как у кузнеца! Рукопожатие крепкое, но без излишних усилий. Вроде, как показал, что я принят им за равного.

- Здравствуйте. Да, я Алексей.

- Я Ирочкин дедушка - Максим Иванович. Это бабушка Ирины - Капитолина Григорьевна. И её мама Наталья Максимовна.

- Меня зовут, как вы уже знаете - Алексеем, а по фамилии я, как бы близок с вашим городом: я Невский, Алексей Владимирович Невский, хотя и коренной москвич.

На этом официальную часть можно считать законченной. Присаживайтесь, Алексей. Сейчас будем пить чай и расспрашивать гостя о житье-бытье.

Старик оказался не только силён и крепок физически. Мощь недюжинного ума сквозила в каждом, казалось простом вопросе. Вернее он даже и не спрашивал, он лишь короткими замечаниями поворачивал мой, казалось, непринуждённый рассказ о себе, в нужную и интересную ему сторону.

Стараясь выглядеть спокойно и естественно, я выкладывал ему своё подзабытое прошлое, спасаясь паузами на глоток чая, чтобы собраться мыслями. Уже с десяток раз я пожалел о поездке на дачу. С Маринкой было бы во сто крат проще.

В какой-то момент он перестал, комментируя направлять мой рассказ, и я почувствовал, что на него снизошло успокоение. Дед удалился в дом. Наконец я смог слегка расслабиться и с удовольствием стал обсуждать погоду и грядущее всеобщее потепление с женщинами.

Чай с сушками с маком, действительно был хороший, ароматный, какой-то насыщенный, что ли. Вероятнее всего, оттого, что это был настоящий чай. Позже, разговор зашел о Ленинграде, о его истории.

Вскользь коснулись блокады, Дороги Жизни, Невского пятачка. Я даже не заметил, когда за столом опять появился дед, так увлечен был рассказом Иринкиной бабули. Рассказывала она больше о людях, о героизме, о работе, очень обыденно повествуя о голоде и смерти. Расказывала, как об обычных вещах. Так, как я рассказывал бы сегодня вчерашние новости из интернета.

Каким-то шестым чувством, спиной, шеей, затылком, я ощутил присутствие Ирины. За несколько мгновений до того, как тёплые, нежные ладони закрыли мне глаза, по спине коротко пробежались мурашки...

- Иришка!

Я поднялся со стула и развернулся к ней лицом, чтобы она немедленно, обхватив руками за шею, повисла на мне и прошептала:

- Ты вернулся!... Я чуть с ума не сошла, когда ты пропал... Так страшно было, что ты не вернёшься.

- Я вернулся.

- Мама, деда, бабуля..  это же - Алёша! А как ты меня нашел? Ты домой заходил? Маринка сказала?

Я только кивал и гладил ладонями её плечи.

Вся семья улыбалась, настолько заразительна была её неподдельная радость. Счастье светилось в её глазах, восторг пронизывал каждый её жест, каждое слово.

В сторонке скромно стояла Таська. На миг, оторвавшись от своей мечты, я успел лишь кивнуть ей, поприветствовав. Она же, скромно потупившись, протянула ладошку для рукопожатия, как бы показывая, что безоговорочно признаёт за Ириной все права на меня.

Оглянулся на родителей. Дед задумчиво и, кажется, неодобрительно мял в кулаке свой подбородок. Женщины, наоборот, разделяли Иришкину радость.

Моя мечта взяла меня за руку и вновь усадила за стол. И не отнимая руки, хотя и было ей неудобно, подлила чаю мне, налила себе, выбрала по одним ей понятным критериям парочку сушек получше и подвинула их поближе к моей чашке.

Потом были долгие разговоры о жизни, о политике, истории, войне. Дед обладал энциклопедическими знаниями истории России и Европы. Слушать его было безумно интересно. Я старался не отставать от него... И, кажется, перестарался. В какой-то момент он замолк на минуту, а потом спросил:

- Алексей, позвольте полюбопытствовать: откуда у вас столь глубокие познания новейшей истории? Насколько я понял, ваша специальность - инженер-механик. Вы же рассказываете о временах перегибов, о Финской компании и Освободительном походе 1939 года такие вещи, которые знакомы и доступны только специалистам.

Я огляделся, как бы ища поддержки. Моя Мечта сидела, сложив на столе руки, положив на них подбородок, и как кошка жмурилась, наблюдая и слушая меня и деда. Бабуля чинно отпивала чай из старинной фарфоровой чашки, мама Ирины заваривала свежий чай. Я даже не заметил, куда делась Таська... Наверное, ушла по-английски.

- Один мой дед прошел Финскую и Отечественную, а другой жил до войны в Ломже, и только в сороковом году переехал жить и работать в Москву.

Половину оправдания я выдумал на ходу. На самом деле, дед мой, Финскую войну старался умолчать. Уже позже, когда его не стало, когда появился интернет и опубликованные в нём свидетельства очевидцев с обеих сторон - я смог составить своё мнение об этой бесславной для СССР войне. В этом времени то, о чём я с такой лёгкостью говорил, может являться военной тайной. Лучше придерживаться линии поведения: молчи - за умного сойдёшь.

- Ирочка, ты знаешь, познания Алексея не только удивляют и восхищают меня, но и озадачивают. В его-то годы... Интересоваться и разбираться в стольких, подчас никак не стыкующихся областях не только похвально. Алексей, вы уверенны, что правильно выбрали учебное заведение? Я бы посоветовал вам поступить на исторический. Признаюсь, некоторые моменты из ваших рассуждений меня заинтриговали настолько, что уже в ближайшее время я поищу данные, чтобы подтвердить или опровергнуть те сомнения, что возникли после этой беседы. Ирочка, я тебя поздравляю! Ни один из прежних твоих поклонников и в подмётки не годится Алексею. Наконец-то я  вижу рядом с внучкой не мальчика, но мужа... А между тем, пора бы Алеше и на станцию. Иначе не успеет он на последнюю электричку.

- Где вы остановились, Алёша? В гостинице? В какой? А может у вас в Ленинграде родня? - заволновалась бабуля.

- Деда! Он будет ночевать у нас. Я его никуда не отпущу.

Дед нахмурился, раздумывая.

- Я договорился со знакомыми, что переночую у них в общежитии, - честно соврал я, стараясь показать ей глазами, как мне не хочется обманывать, но и не хотелось бы ставить её в неловкое положение перед родными.

Моя мечта с этим мириться не захотела. Уже не девочка, но и, не одев ещё свадебного платья, она твердо решила отстоять своё право стать взрослой.

- Деда... я не отпущу его. Я постелю на втором этаже. Переночует у нас.

Начало было впечатляющим и решительным, но, встретив пристальный взгляд деда, уже мягче сказала:

- Деда, ну зачем ему тащиться в город, если у нас есть место и хорошая компания.

Я, догадавшись, что она задумала, только успел захлопнуть челюсть и начал продумывать пути достойного, не позорного отступления для нас обоих.

Дед неожиданно легко согласился, Ирина убежала в дом, за ней пошла бабуля, а мы опять сели с дедом за стол. Недолгую паузу прервала мать:

- Алёша, насколько серьёзно ваше отношение к Ирине? Вы знакомы всего лишь несколько дней.

- Наталья Васильевна, вы несколько неверно ставите вопрос, вкладывая в него часть ответа, который, вероятнее всего, вас не устроит. Возможно, мой ответ будет выглядеть несколько пафосно, но я всё равно, хочу, чтобы вы знали... Да, мы знакомы с вашей дочерью лишь несколько дней, но я всем сердцем, всей душой прикипел к Ирине и не вижу смысла своего существования в этом мире без неё. Когда я встретил её, поговорил, уяснил для себя - что она за человек, я понял, что именно её я искал всю свою сознательную жизнь. Она для меня всё и вся. Как бы громко и легкомысленно это и не звучало для вас сейчас, я, не задумываясь, посвящу всю свою дальнейшую жизнь - ей. Лучшей девушки для себя я не мог и представить, и лучше её мне никогда не найти.

- Не рановато ли произносить такие, как вы правильно подметили Алексей, пафосные речи? В данный момент вам кажется, что вы уверены в своих чувствах, а что будет завтра, через месяц, через год? Человек с годами меняется. Изменяется характер, вкусы, идеалы...

- И что бы вы думали, что задумала наша девочка?

Всплеснула руками, подошедшая к нам бабуля:

- Васенька... Что ж такое творится-то? Совсем выросла наша Иришка... На двоих стелет.

Дед открыл, было, рот, и медленно закрыл, но так ничего и не сказал, побагровев, скрестил на груди руки -  поза не предвещающая ничего хорошего. Всем стало ясно, каков будет исход, а я понял - кто именно должен покинуть дачу, во всяком случае, хотя бы сегодня.

- Максим Иванович, во сколько я должен выйти, чтобы успеть на последнюю электричку? И... я, пожалуй, пойду, переговорю с Ириной.

Даю голову на отсечение: вот только сейчас, во взгляде деда, я увидел уважение.

- Разве мы собираемся сделать что-то плохое?

На ресничках Моей Мечты вырастали капельки слёз и бессильно скатывались по щекам.

- Нет, моя родная, ничего плохого. Просто не надо так явно афишировать это среди близких тебе людей. Ты для них ещё очень долго будешь маленькой девочкой.

- Ну, почему, после ЗАГСа можно, а так нельзя?

- Свадьба формально перекладывает заботу о тебе на мои плечи - это раз, и я становлюсь более или менее полноправным членом семьи - это два.

- Я поеду с тобой вместе.

- Так тоже не получится, милая. Нельзя начинать нашу любовь и жизнь с противостояния родным. Если ты сейчас уедешь со мной, не исключено, что они могут меня возненавидеть. Нам это надо? Лучше будет - успокоить их родительские инстинкты, пока они не растеряли добрых чувств по отношению ко мне.

- Ну, причём здесь ты? Это же только моё желание... И как долго ещё я должна оставаться маленькой девочкой в их глазах?

- То, что сейчас происходит, они могут посчитать следствием моего дурного влияния на тебя.

- Я всё понимаю, Алёшенька, всё. Но должна же я когда-то показать, что я уже выросла?

- И покажешь... Но, не сегодня. Дай им время привыкнуть ко мне и свыкнуться с мыслью, что мы хотя бы будем обручены.

- Да, ты конечно прав. Только...

- Я не имею права просить твоей руки при первом знакомстве с твоими родными.

- Это у них... А у меня?

Я мгновенно встал на одно колено, поднес кисть её руки к губам, и тихо произнёс:

- Милая Ирина, согласна ли ты стать моей женой?

Слезы, как ветром сдуло. Она хихикнула.

- Что тут смешного?

- Не обижайся, но, ты такой серьёзный...

- Пусть это будет не завтра... Ты согласна?

- Лёшка, глупый! Ты ещё спрашиваешь! - и она поцеловала меня в макушку.

- Долго целоваться нам некогда, пошли, проводишь меня.

- Я всё равно поцелую тебя при них...

- Не вижу в этом ничего зазорного.

Проводы вышли короткими и немного скомканными. Во всём присутствовала лёгкая неловкость.

Всё исправил дед. Он подошел ко мне в упор, внимательно посмотрел мне в глаза, крепко сжал своей лапищей мою руку и сказал, сняв напряжение:

- Я буду рад видеть вас у себя в гостях, Алёша. До свидания.

- Всего доброго...

Во время поцелуя, Иринка нашла мою ладонь и незаметно вложила в неё связку ключей и шепнула:

- Только никуда не уходи. Дождись меня. Я к тебе приеду утром.

Ещё один короткий поцелуй, и я пошагал в сторону платформы.