(продолжение)

Глава 11

Едва слышно скрипнула дверь. Отчётливо щелкнул замок холодильника.

- Алёша, ты спишь?

- Нет, не получается. Всё светло и светло.

Часы показывали четверть двенадцатого, а за окном так светло, что не поймёшь, то ли белая ночь, то ли пасмурный день.

Ирина зашла в комнату в голубом домашнем халатике, с тюрбаном из банного полотенца на голове и треугольным пакетом молока в руках.

- Лёш, ты молочка не хочешь?

В памяти толкнулась цифра и я улыбнулся.

- Молоко по шестнадцать копеек...

- А ты что, такое не пьёшь?

- Ну почему же, конечно пью, и по двадцать пять тоже пью. Просто в ближайшем к моему дому магазине, молоко, чаще продают в бутылках.

- Мне тоже в бутылках больше нравится, но за ним нужно идти на Карповку.

Ирина налила стакан молока, присела ко мне на край кресла-кровати. И протянула его мне. От пары глотков заломило зубы.

- Ух… Ледяное... Спасибо.

  Ирина спокойно допила из пакета оставшееся.

- Расскажи мне, что ты любишь? Какую еду, питьё, какие любишь фильмы, книги, у тебя есть любимый поэт?

Я рассказывал ей о себе. К сожалению, не о себе тогдашнем, а о сегодняшнем, потому что, наверное, даже тогда, через два года, на пляже, не сумел бы её заинтересовать. Слишком узок был у меня диапазон восприятия действительности, слишком мелкими были интересы.

- А кто твои родители?

И я заочно познакомил её со своими родными, с трудом припомнив, где тогда работал отец. В ноги запрыгнул Мартын. И я рассказал о своей собаке, (которой не стало в восемьдесят пятом). Рассказал, что люблю слушать "Машину времени" и "Смоки", обожаю "Скорпионс" и "Песняров", "Аквариум", "Пинк Флойд", "Високосное лето". Люблю Фета, Вознесенского, Блока, Ахматову, Евтушенко. Перечислил любимых актёров и режиссёров, упомянул Жванецкого, поздно спохватившись, что пик его популярности ещё не наступил, когда увидел в её глазах непонимание. Рассказал о Марке Твене. Назвал в числе любимых: Ремарка, Стругацких, Гоголя, Эдгара По и других.

- Лёша, когда же ты успел столько прочесть?

- Первую книжку я прочел в первом классе. Это был Конан Дойл - "Затерянный мир". Дальше - больше. Читаю я быстро. За выходной могу прочесть томик в триста страниц.

Мартын уже перебрался ко мне на живот, прижмурил глаза и громко урчал.

- Алёша, ничего, что я буду тебя слушать и расчёсывать волосы? А то, пока влажные...

- Конечно! Мне даже приятно будет смотреть. Говорят, это хорошо отвлекает и успокаивает.

Тюрбан был скинут, и копна ещё блестящих от влаги тяжелых волос рассыпалась по плечам. И тут она ещё встряхнула головой

- Боже... Какая красота...

Не сдержался я.

Она вопросительно взглянула на меня.

- Я ещё не видел их такими… распущенными.

Чтобы скрыть смущение, Моя Мечта на миг отвернулась. Потом встала, быстро подошла к старому трюмо с утраченными боковыми зеркалами, взяла массажную щетку и, вернувшись, села на то же место. Было настолько интересно и приятно наблюдать за её занятием, что я начал сбиваться, терять порой мысль, и вообще - мямлить.

- Что с тобой, Лёш?

- Ты знаешь... Ты причесываешься… и так покойно наблюдать за тобой. Это сродни гипнозу...

Так, наверное, чувствует себя кролик перед удавом. Размеренно покачивающаяся, как маятник голова, поблёскивая, всё время скользят перед глазами чешуйки, за которые невозможно зацепиться взглядом - настолько они одинаковые и постоянно в движении. Так и щетка в её волосах - только что вроде была наверху и вот она уже внизу, а вокруг неё, ничего как бы и не менялось, всё те же волны волос, всё те же нежные пальцы держат её.

- Прямо уж и гипноз?

- Поверь... Я, наверное, могу целую вечность любоваться тем, как ты расчёсываешь свои шикарные волосы - так мне это нравится.

- А ещё что-нибудь нравится?

- Ты... Вся... Нравится всё: и как ты говоришь, и как слушаешь, как идёшь по улице и как сидишь сейчас передо мной. Как смеёшься, смотришь, спишь, тормошишь Мишку, твои глаза, губы, нос, руки, плечи, стройная фигурка... Я не могу назвать что либо, что мне могло бы не понравится в тебе.

- Лёша, ты меня идеализируешь.

- И нахожу в этом удовольствие...

- Всё, хватит. Ты так интересно рассказываешь, что слушать тебя можно сутки напролёт, но спать всё же надо. А теперь отвернись, мне надо переодеться.

- Слушаюсь и повинуюсь, моя госпожа.

Воткнув нос в подушку, пробубнил я голосом джинна из фильма "Волшебная лампа Алладина". Колокольчики смеха отдалились в сторону кожаного монстра. Я повернулся в противоположную сторону. Нахальный Мартын перелез через меня и опять улёгся, упёршись спиной мне в живот. Облюбовала скотинка место.