(продолжение)

 

Глава 5

Вынырнуть из липкого киселя небытия мне помогла боль. С трудом сконцентрировавшись, я наконец-то нашел ее, собрал отовсюду и запер ее в черепе, мимоходом удивившись - как в такой маленькой голове может прятаться столько боли? Раскладывая боль на составляющие, обнаружил, что саднит кожа на затылке, и это  окончательно привело меня в чувство. Свет лавиной хлынул в мои зрачки, пронзив вялый мозг, ударился о свод черепа изнутри и вернулся в глаза, сфокусировавшись на длинных ресницах склонившегося ко мне девичьего  лица. Это была она... И я опять не знал её имени... краем глаза успел увидеть тонкую руку, прежде чем ладонь дотронулась до какой-то невообразимо больной точки на моём затылке. Острая боль пробуравила голову насквозь. Я охнул, зажмурился,  но всё же собрался и в ответ на её: «Ой, простите, я нечаянно», - пропел-простонал:

- Ох, какая же ты близкая и ласковая, альпинистка моя, скалолазка моя... Какие они нежные… твои руки...

Даже в таком состоянии было приятно увидеть, как она залилась краской. Ей так к лицу был этот румянец.

В поле зрения возникла ещё пара лиц.

- Ира... Вот его вещи.

Точно! Её зовут - Ирина.

- Ой, очнулся! Может и не надо "скорую" вызывать? Сам дойдет куда ему надо.

- Здорово ты его спасла, Ирка.

- Спасла? Ты? Меня? Я-то, наивный, думал, что это я спасаю милую и красивую девушку, которую бросили на произвол судьбы её собственные друзья.

Тут загалдели разом все, ну точно, как в курятнике:

- Не знаешь ничего, а болтаешь!

- И никто её не бросал!

- Ирка чемпионка Ленинграда по прыжкам в воду!

- Мы на берег бежали встретить её с полотенцами...

- А теперь все в милицию попадём.

- Кто тебя просил спасать меня?

Упоминание о милиции оказало на меня весьма мобилизующее действие. Я поднялся с асфальта, огляделся. Все стояли на одном из многочисленных гранитных спусков к Неве. Голова немного кружилась. Вся её компания возмущённо кудахтала. На краю плит лежал разорванный с краю двухцветный бублик спасательного круга с надписью "Литейный мост". Из рваной, пропитанной бесчисленными слоями масляной краски холстины, высыпались кусочки мокрого пробкового дерева. Рядом мои кроссовки и сумка. Уже немного легче... Всем и никому буркнул:

- Спасибо.

Нагнулся, чтобы натянуть обувь, и тут же охнул - голову пронзила боль. Всё  поплыло перед глазами. Пришлось присесть на одно колено и задрать подбородок повыше. Не так-то просто натягивать сухие кроссовки на мокрые носки...

- Всем надо сматываться...

Кажется, я произнёс это слишком тихо и недостаточно убедительно - никакой реакции. Может, в Питере не в ходу это выражение. Наконец, обувшись, я встал, закинул сумку на плечо и повторил громче:

- Надо всем сматываться... Ведите. Я не местный, я из Москвы - ничего тут не знаю. Ну, шевелитесь же, а то ведь менты повяжут...

Это, наконец, подействовало. Пробежав пару перекрёстков, мои проводники нырнули в подворотню: проходной двор, за ним другой, потом ещё один. Улица. Я уже был на ней сегодня. Перешли на шаг. Надо же - нет никакой одышки... Помолодел я, кажется, не только внешне. Ирина идёт рядом. Молчит. Спрашиваю:

- Ирина, а прыжки с мостов дорогого стоят?

- Ничего не стоят. Это же просто так - на спор.

- Я имел в виду штраф.

- Тогда дорого - десять рублей. И ещё могут родителям «телегу» на работу прислать. Тут дежурный, он мост разводит. Может милицию вызвать.

- И на что спорили?

- Да ни на что. Просто так... Это же Литейный мост. Тут самая глубина и течение... А ты  смелый, мало кто отважится с Литейного прыгнуть. Наверное, хорошо плаваешь?

- Нет... совсем плохо. Почти как топор. Хотя до берега, наверное, сил хватило бы.

- А зачем тогда прыгал? У тебя же не было шансов меня вытащить, если бы я тонула. И сам утопился бы. Тут и водовороты и противотечение.

- Я не мог иначе. Я видел, что помочь некому, видел, как они убегали...

Кивок головой в сторону группки, что идёт чуть впереди.

- Мы заранее договорились, что меня будут ждать с полотенцем на берегу.

- Ну, а я  круг спасательный увидел, вот и подумал, что он поможет.

- Ага, помог... Мало того, что ты о воду шлёпнулся, как лягушка, так ещё и затылком об круг приложился, порвал его даже. И на дно пошел, я тебя едва поймать успела... спасатель… Сильно болит? Может быть у тебя сейчас сотрясение мозга. Тебе бы к врачу..

- Чему там болеть-то? Голова это лишь кость, потому в ней и стрястись-то нечему.

Как тень с лица сошла. Наконец-то, заулыбалась...  Какая она всё-таки милая, прямо, как изнутри светится...

- Шутник... Давай знакомиться, благородный московский рыцарь.

- Алексей.

- А я - Ирина. А это мои друзья: слева - Антон с Таськой, а это - Тата и Ната, но они не сёстры, как может показаться, просто похожи. Вовка, Паша. А впереди - Лена и Андрей. Мы все из одного класса. А ты, правда, из Москвы? К кому-то приехал, у тебя родственники тут?

Надо срочно сочинить некую правдоподобную легенду. Не смешить же её историей о путешествии во времени.

- Нет, я - «дикарём». Вот захотелось Питер увидеть, Неву, белые ночи.

- Ну и как тебе Ленинград?

- Красота! Только вот...

Я потупился, и, напустив на лицо чуть грустное выражение, замолк, стараясь не переиграть.

- Что-то не так?

- Да так... Неприятность... Потерял или украли документы, деньги и обратный билет.

- И как ты теперь?

- На каком-нибудь товарном поезде.

- Как в кино? На крыше или под вагоном?

- Зачем? В багажном вагоне с проводниками. Мир не без добрых людей, меньше чем через сутки буду дома.

- И давно ты в городе?

- Пока только ночь.

- Проголодался, наверное?

- Да не мешало бы заморить червячка...

- Пошли ко мне. Чаем с пирожками угощу. Пойдешь?

Вот она, удача! В груди стало тепло-тепло.

- Конечно! Отличная награда для спасателя!

- Не иронизируй... не над чем. А вообще-то - это я тебя спасла, и угощать меня должен ты. Но, так как ты совершенно обнищавший гость, то сегодня моя очередь. Заодно и рану на голове тебе обработаем... Дай взгляну. Стой!

Я резко остановился и развернулся к ней. Наши лица оказались так близко, что чуть не касались друг от друга.

- У тебя безумно красивые глаза...

Глаза раскрылись шире, моргнули. Ирина, чуть смутившись, опустила голову и мягко повернула меня  спиной к себе. Лёгкое нажатие на плечи - и я вновь привстал на одно колено.

- Кровь остановилась. Подсыхает уже.  Болит?

- Если не трогать и не наклоняться - почти нет.

- Дома промоем и перевяжем. Поднимайся, рыцарь, пошли.

- Далеко идти-то?

- Я на Петроградке живу. Это рядом, сам увидишь.

На Петроградке - так на Петроградке... Всплыло в памяти: "Петроградская сторона". Достать бы сейчас коммуникатор из сумки, да взглянуть на карту города в программе навигатора... Нельзя. Забудь о своих гаджетах. Вещички хоть и маленькие, да заметные. Проколоться можно - «на раз».

Вышли на набережную какого-то канала. На противоположной стороне - парк.

- А почему на той стороне канала, нет проезжей части... ну, со стороны парка?

- Это не канал, это - Фонтанка, и не парк вовсе, а Летний сад. Набережная? А зачем? Сад тогда станет ещё меньше.

И тут же я узнал, почему Летний сад и дворец Петра такие маленькие и почему дворец такой невзрачный. Город свой, Ирина знала, наверное, лучше, чем я почти за полвека изучил  Москву. А если бы ещё называла даты и имена архитекторов, я бы уверовал, в то, что она профессиональный экскурсовод. Опять вышли к Неве, миновали горбатый мостик через Лебяжью канавку - действительно канава, правда с романтичным названием.

Вторично подивился на Суворова, получил исчерпывающую информацию от Ирины о нём, о Петропавловской крепости на Заячьем острове, о "Ваське" - так питерцы называют Васильевский остров, о Зимнем дворце, о Ростральных колоннах, о Медном всаднике. 

Пересекли Неву по Кировскому мосту. Вышли на Каменноостровский проспект... В самом начале - памятник. Два бронзовых матроса с тоской и суровой решимостью смотрят в распахнутый иллюминатор трюма корабля, из которого льётся бронзовая вода. Со слов Ирины, когда-то она действительно лилась, настоящая вода, подаваемая к памятнику по трубам. Но, то ли в блокаду что-то сломалось, то ли ещё раньше, по какой-то причине, течь из иллюминатора миноносца "Стерегущий" пересохла. Удивила мечеть напротив памятника. Огромная, (по сравнению с московской, что возле спорткомплекса "Олимпийский" на проспекте Мира) и построенная, оказывается, ещё до революции.

"До революции"... В этом времени всё пока ещё делится на: "до революции" и после, "до войны" и после... В моём времени - на несколько вех больше. Тут нет ещё таких временных отметин как: "это было ещё при Советах", или - "это было до дефолта", ещё нет "до" и "после" чеченских компаний, нет танков девяносто первого и девяносто третьего годов... Это всё ещё только будет...

- Похоже на укороченный планетарий...

- Да, точно, есть что-то похожее. Ты знаешь, я раньше как-то не замечала.

В стороне от проспекта, там, куда прогромыхал проснувшийся трамвай, стояло здание - круглая низкая шайба с жестяным куполом, по виду напоминающим шлем Дон Кихота.

- Но на самом деле это выход из метро. Станция Горьковская.

Горьковская... В Москве тоже есть станция с таким названием, но я не помню, была ли она открыта к восемьдесят первому году. Так  что лучше промолчать.

У дома с единственным на весь фасад каменным атлантом под микробалконом возле арки  свернули налево и почти сразу направо. Узкая улочка полностью оправдывает своё название - самая, что ни на есть, «Ординарная».

 

(продолжение следует)