(продолжение)

 

Глава 4

По противоположной стороне улицы ко мне приближалась компания молодёжи. Четверо мальчишек и пять девчонок. Один из них нёс, уперев в грудь, как раскрытую книгу, переносной магнитофон Электроника-302. Когда-то я точно так же гулял, гордо держа в руках аналогичную модель советской радиотехники.

Весело смеясь и болтая, они поравнялись со мной... и тут я узнал Её. Тонкая талия, маленькие холмики грудей обтянуты светлым ситцевым платьем в мелких голубых цветочках. Стройные ноги, лебяжья шея и волны волос цвета красного дерева до лопаток. Горделиво приподнятый подбородок, маленький, чуть вздёрнутый нос в веснушках,  идеально очерченные губы и брови, под которыми искрятся большие серо-зелёные, как листва тополей перед грозой,   глаза.

Конечно, я узнал её сразу - девушка-мечта, ленинградочка... Когда-то я встретил её в Москве на пляже в Серебряном бору. Да-да, это был восемьдесят третий год, я уже работал фотографом в одном из московских НИИ. Мы приехали туда компанией на мотоциклах с ближайших дач, где праздновали чей-то день рождения, искупнуться, и у меня был с собой фотоаппарат "Зенит". Сначала меня привлёк её смех. Задорный, чистый, яркий. Вот тогда-то я и обернулся посмотреть. Она тоже была не одна - с компанией москвичей-студентов. Кто-то из них травил анекдоты и смешил её. Я смело подошел к ним и попросил у неё разрешения сделать портрет. Разглядывая меня с неподдельным интересом, она, всё кажется, хотела что-то спросить, но не решалась... Интерес ко мне ощущался, чуть ли не на физическом уровне, я даже поинтересовался: не встречались ли мы раньше. Ответ, конечно, был отрицательным. Отснял я весь остаток пленки, не жалея. А в паузе между кадрами  парень из её компании  щелкнул меня на свой фотоаппарат «Вилию». Ленинградочка была хороша... На голове венок из полевых ромашек, открытый купальник лимонного цвета на загорелой коже. Волосы были собраны в пышный хвост и перетянуты двумя резинками: вверху и посередине. Сказать, что я был сражен её красотой, было бы неправдой, но обаяние этой девушки не позволило тогда пройти мимо ...

Вот и сейчас, спустя столько лет, я безошибочно узнал её с расстояния метров в тридцать. В этом времени она не может меня знать и помнить. Я же - знаю её лицо до мельчайших  подробностей.  Её «портрет в ромашках» до сих пор висит меня на стене - это лучшая из моих работ. Отпечатков фотографии было три - рассчитывал отдать один в руки оригинала. Тогда, на пляже, я умудрился разыскать клочок бумаги и карандаш, чтобы записать ей свой номер телефона, рабочий и домашний, но она так и не позвонила.

И вот сейчас я тупо, на расстоянии, шел за ней - девушкой, которую я когда-то однажды повстречал, но  которая ещё ни разу не встречалась со мной - за единственным знакомым лицом в этом городе и этом времени. Шел и никак не мог вспомнить её имени. Даже не было уверенности, а знал ли я его вообще...

А вчерашние школьники шли и шутили, а она смеялась. Смеялись все, но слышал я только её. Этот смех - звонкий, чистый, настолько заразительный, что, не догадываясь даже, что её веселит, заставляло  улыбаться окружающих.

Проходя мимо входа в парк, на несколько секунд задержался, разглядывая большое объявление, прикреплённое к ограде. На тонкой бумаге отвратного качества  огромным, красным шрифтом было отпечатано "20-21 июня в Парке Пионеров-героев конкурс коллективов художественной самодеятельности районных Домов пионеров Ленинграда и Ленинградской области". Отвык я уже от таких афиш за время развития страны по новому пути со всеми его жестокими ухабами и хитрыми поворотами.

Когда я обернулся, ленинградочка уже исчезла из виду вместе со своими спутниками. Бежать за ними было просто неприлично, я и так шел слишком близко к  ним, но и потерять её из виду, как тогда, в будущем, я уже не мог себе позволить. Меня просто непреодолимо тянуло к ней.

Ограда, увитая плющом, закончилась, открыв взгляду большой портик с колоннадой. Здание кинотеатрапослевоенной постройки, украшенное помпезными фигурами и обязательными афишами по обеим сторонам от входа. Они стояли на ступенях кинотеатра "Ленинград" и с жаром обсуждали фильм, прокат которого должен был начаться на следующей неделе. А со стены на них бесстрастно взирали, старательно изуродованные и приукрашенные рукой штатного художника, Ален Делон, Белохвостикова, Костолевский, Джигарханян. Хорошо помню эту картину, ставшую одним из первых боевиков, снятых в СССР по образу и подобию голливудских лент. До выпускников было не более десяти метров. Настолько близко, что я, проходя мимо, придал лицу скучающее выражение. Одна из девушек томно простонала:

- Ах, Делончик! Какой мужчина! Ой, девочки, всё бы отдала ради одной встречи!

Мне не нужно было оглядываться, чтобы увидеть, кто из девушек может так ярко и незабываемо рассмеяться...

- Ой, Ирка, тебе все всегда смешно...

Маленькая поклонница французского актёра, спасибо тебе за подсказку! Конечно, Ира, Ирина! Я тут же нырнул в спасительную коробку телефонной будки, как нельзя кстати, оказавшуюся на моём пути. Снял с рычага тяжеленную металлическую трубку на пружинном шланге с проводами и стальным тросиком внутри, услышал гудок и, не задумываясь, накрутил на диске свой московский номер. В трубке протарахтело, чихнуло, хрюкнуло и опять длинно загудело. Будка пахла разогретым за день карболитом, резиной и ещё ностальгически-памятным запахом бронзовых монеток, прошедших не одну тысячу рук и карманов.

Вовремя я спрятался. Ирина неожиданно оглянулась, а через несколько секунд, осматривалась вокруг себя уже вся группа. Минуту спустя всё стало понятно: в руках мальчишек появилась бутылка зелёного стекла с сухим вином или портвейном, этикетку на таком расстоянии было не различить. Вот пошел по кругу гранёный стакан. Приложились к нему все по очереди, и девушки тоже.

Из будки я вышел так, чтобы, двигаясь впереди них не спеша, слышать разговоры и в какой-то момент позволить обогнать себя. Пересекая проезжую часть набережной, заволновался. Они ещё не догнали меня, а уже надо было принимать решение, куда свернуть: налево в сторону разведённого моста, или направо? Опёршись о гранитный парапет, я выиграл еще с полминуты. Нева отражала в своей зеркальной неподвижности противоположный берег, и только движение какой-то веточки по её поверхности, показывало скорость и направление течения реки. Внешне лениво и как бы нехотя, я пошел вровень с выпускниками, перехватив несколько заинтересованных взглядов. Они свернули на мост, но что они там забыли? Один пролёт, дальше задранная в розовато-молочное небо подъёмная секция...

Когда стена асфальта вдруг стала крениться в стремлении лечь на опору и соединить берега, я остро почувствовал, насколько чужд, но настолько же интересен  мне этот город. Молодёжь быстро пробежала вновь кажущийся незыблемым пролет, пересекла встречную полосу почти перед капотом возмущённо просигналившего такси, и, сгрудившись в кучку, они застыли у края...

Вся конспирация полетела к черту, когда я увидел её  в закрытом купальнике, стоящую на перилах моста. Я остановился посреди проезжей части, на трамвайных рельсах, как баран, чувствуя, что сейчас произойдёт что-то неправильное, непоправимое, то, что ни в коем случаене должно случиться. Её спутники стояли вдоль перил, лицом к реке. А меня сковал ступор. В то, что она сейчас прыгнет - не верилось до последнего мгновения. Но, вот она широко раскинула руки в стороны, как бы пытаясь обнять постепенно наливающееся лазурью небо над городом, и стройное тело, описав в воздухе короткую дугу, устремилось вниз... Как бы я ни желал этого, я ни за что не успел бы - пятьдесят метров, какое-никакое, а расстояние.

Ещё не стих в ушах звук всплеска, как я уже бежал со всех ног, туда, где только что её босые ноги касались перил, и чуть не столкнулся с её одноклассниками, что, смеясь, бежали мне навстречу. Взгляд наткнулся на нечто необходимое сейчас - спасательный круг над перилами. Несколько бесценных секунд - сорвать круг с кронштейна, несколько - сбросить сумку с плеча и стянуть на ходу, попеременно прыгая то на одной ноге, то на другой, кроссовки.

Прыгнул я в воду, держа этот тяжеленный двухцветный бублик за леер, что проходил по краю спасательного круга. Подумалось ещё, что круг ненастоящий - неожиданно он оказался внушительно тяжелым, и я выпустил его из руки. Страх на мгновение холодком протянул свои холодные щупальца откуда-то из паха, а потом ледяная вода ударила по ступням, обожгла икры, бёдра, живот, грудь. И сильный, до звона в ушах, удар по голове. "Вот тебе и спасательный круг", - мелькнула мысль и тут же испарилась из головы, как и весь окружающий мир...

***

Дежурный рабочий в пультовой Литейного моста услышал два всплеска. Первый был слабый и можно было бы подумать, что плеснулась рыба или   чайка шлёпнулась о воду в охотничьем азарте, но второй всплеск был явно произведен крупным телом или предметом. Неужели самоубийца? С моста, не реже раза в год, прыгали, сводя счеты с жизнью, разные психи. Окинув взглядом водное пространство перед мостом, дежурный сплюнул, спохватившись, что на этой стороне моста из-за течения он даже кругов на воде не успеет увидеть, и поспешил перейти на другую сторону пультовой, открывавшейся в сторону Кировского моста.

В воде были двое - такие на спор прыгают в Неву. Иногда тонут. Но сейчас, один пловец буксировал другого с помощью спасательного круга к берегу. Утопленников не будет – и то хорошо… А с кругом доплывут. Досадно лишь, что придется самому тащить спасательный круг, водружать его на законное место на кронштейне перил. Но с прыгунами поквитается милиция. Если успеет.

Дежурный подошел к телефону, снял трубку, вставил палец в отверстие «ноль» на диске номеронабирателя и, немного подумав, опустил трубку обратно на рычаг. Решил дать прыгунам шанс. Пусть вылезут на берег, тогда и вызову «ноль-два». А там, как карта ляжет: успеют удрать – их счастье, не успеют – отделаются, в лучшем случае, штрафом.

По спуску к воде сбежала группка молодёжи. Теперь уже не было сомнений – студенты, среди которых кто-то проспорил этот прыжок с моста. Немного странно двигались к берегу пловцы, было заметно, что буксируемый совсем не пытается помогать плыть первому. Что-то там не так. Ожидающие на берегу вытащили обоих из воды. Вынули из спасательного круга парня в одежде… и оказалось, что тащила его к берегу девушка в купальнике. Может и не прыгуны это вовсе, а просто несчастный случай? Да и парень лежит как труп,  не поднимается, видно, как суетятся вокруг него девчонки из компании. Плохо, когда дежурство заканчивается таким вот ЧП. Но  надо что-то делать. Иначе, для чего тогда он тут поставлен? Всё-таки – ответственное лицо… В его непосредственные обязанности входит не только мост сводить-разводить да за механизмами приглядывать.

 

Диск телефона протарахтел «ноль-три», и спустя несколько минут, нехотя - «ноль-два». «Алло, это милиция?» 

(продолжение следует)