Часть II. Андогские села

Ну что, насладившись зрелищем возрождаемого ныне усилиями энтузиастов монастыря, едем дальше. Направление – Андогские села. Валентина называет эти села Атлантидой. И прибавляет: "Моя Атлантида". Одна из версий название Андога – это место, откуда произошли Анды – древние люди – боги, жители затонувшей когда-то Атлантиды. Звучит, может быть, немного фантастически, но красиво. И грустно. Тем более, сейчас, когда население Андогских сел катастрофически тает. Еще десяток лет такого падения и в каждом четвертом из пяти сел не останется ни одного жителя.
Село Никольское – центр Андогских сел, встречает нас 20 градусным морозом, снежными шапками крыш и печным дымом, столбом поднимающимся из труб. Одна из целей нашего пребывания в селе – посещение освященного незамерзающего источника, который пробивается наружу где-то рядом с рекой Шулма. Несколько лет назад этот источник был оборудован усилиями В.А. Соколова, который работает доцентом одного из вологодских вузов и является активным деятелем кадуйского землячества в областном центре. Соколов прямой конкурент Валентины, при чем по собственной инициативе. Очень похоже, что он просто приревновал женщину. С одной стороны, к монастырю, сторонником которого он не является, а хочет возродить церковь в самом Никольском. С другой стороны, он невзлюбил ее за то, за то, что ей удалось сделать то, что не удалось когда-то ему – привлечь огромный интерес общественности к проблемам монастыря и Андогских сел. Летом прошлого года Валентина с помощниками провела в Никольском первую за десятки лет молчания ярмарку. Соколов, которому показалось, что у него отбирают законную славу, откликнулся на это событие письмом, в котором обвинил Валентину чуть ли не в во всех смертных грехах, а ее помощников называл "пьянчугами"
Искали мы источник, кстати, долго и упорно. Тем более трудно было отыскать его на берегу Шулмы, где ноги сразу же утопали в глубоком снегу. Помог какой-то краснорожий мужик атлетического (потомок андов?!) телосложения, обложивший нас по дедушке и по матушке (культура работы с приезжающими в село пока явно хромает!) четырехэтажным матом, не видать бы нам этого источника как своих ушей – оказался замаскирован в огромном сугробе как серьезный военный объект, который нельзя показывать иностранцам. Хотя вот он, красавец, умница – бьет из-под земли и несет на поверхность чистую как хрусталь воду. Зачерпнули ее немного – и в машину.


Немного остановимся и полюбуемся Андогской средней школой. Эта школа – первая из сельских школ области получила звание "миллионера", т.е. выиграла грант "Национального проекта" в области образования. И есть за что. Добрый десяток лет школа работает по программе русской национальной школы. В ней детей учат ценить национальные традиции. Особой гордостью педагогического коллектива является музей, один из экземпляров которого – именной указатель 18 века с надписью "Ишкобой", перечнем душ, заселяющим этот населенный пункт, был признан самым уникальным на конкурсе организованным "Учительской газетой". Сейчас взрослые и дети на каникулах, а так, каждый год, примерно в середине октября, на праздник Покрова Валентина привозит сюда на встречу дружбы студентов Череповецкого государственного университета. В этот день ребята из местного объединения "Лира" угощают "студней" и их преподавателей арбузами и свежеприготовленными пирогами с капустой. Приезжайте на Покров и вы сюда, если будет время!
Мчимся дальше в холодную январскую стужу начала 2008 года. Большинство андогских сел и деревень приютились по обеим берегам двух основных рек местности – Шулмы, имеющей родниковое происхождение и Андоги, берущей свое начало из андогских болот. Обе реки, несмотря на то, что кажутся безобидными, совсем небезопасны. И каждый год, кого-нибудь да забирают собой. Вот и в прошлом году здесь погиб молодой череповчанин, который, видимо, купаясь, оступился и не смог справиться со стремительным течением и родниковым холодом речной воды.
Особый интерес представляют те из населенных пунктов Андоги, первыми жителями которых и основателями, по всей видимости, были завоеватели из Польши. К таким деревням относятся такие поселения как Казимирово и Будимирово. По мнению местных историков, Казимир и Будимир являлись ни кем иными как предводителями тех польских банд, которые рыскали по окрестностям в поисках легкой добычи. Вроде бы, ничего хорошего они здесь сделать не могли, но история такая штука, что всегда дает пищу для размышлениях о самых своих невероятных загогулинах. Кто знает, может осознали Казимир и Будимир всю глубину своего нравственного падения, замирились с жителями, пустили здесь корни, стали уважаемыми людьми.


Подъезжаем к Будимирово – родовому гнезду Валентины Неробовой. Здесь у нас небольшой перевалочный пункт. Надо зайти к местному жителю Леониду Васильевичу, выпить с ним чайку, обсудить последние будимировские новости. Леонид Васильевич с женой гостям рад, потчует нас свежими щами, показывает трофеи – шкуры недавно убитых им зверьков. Леонид Васильевич заядлый охотник и здешние леса знает куда лучше, чем мы свои каменные джунгли. А что с новостями? Последняя новость такова: Леонид Васильевич заработался, забаловался и чуть не утонул в навозе. Едва выбрался, а жена скоблила его не одни сутки. Новость просто супер. Теперь в Будимирово будут обсуждать ее не менее двух веков. Когда еще кто-нибудь здесь в навоз попадет!?
Что-то мы засиделись. Пора ехать дальше. Белоснежная Нега отвозит наших дам на основную дорогу. Здесь, примерно в пятистах метрах, расположился скотокомплекс "Андога". Совсем недавно он получил от государства кредиты на свое развитие. А до этого находился в полудепрессивном состоянии. Вроде и работает, а выхлопа в виде зарплат нет. Крепкая андогская молодежь, словно мотыльки на огонь, давно потянулась на заработки в большие города, такие как Череповец – богатые, холодные и злые.


Вот мы проезжаем деревеньку Прягаево. Сейчас это ничем особенным непримечательный населенный пункт, а когда-то он был центром развиваемой в селах почтово-ямской службы. Здесь ямщики перепрягали лошадей. Отдыхали, обменивались новостями, стращали друг друга всевозможными слухами, а затем везли какое-нибудь письмо местного Ромео к живущей на далеком Белом озере возлюбленной Джульетте.
Опять проезжаем рядом с правым берегом реки Шулма. Здесь располагается деревенька Завод. На самом деле никакого завода и в помине нет. Но как гласит древнее местное предание, когда-то на этих землях было поместье, принадлежащее Михаилу Илларионовичу Кутузову. И, соответственно, винокуренный завод, т.к. главнокомандующий знал толк в хорошем вине. Впоследствии завод сгорел, а крестьянам, обслуживающим его, Кутузовым была дана вольная. Возможно, сейчас мы мчимся по дороге, по которой когда-то инкогнито путешествовал великий русский военачальник. И чем черт не шутит – именно в этих местах фельдмаршал полной грудью и набирался духовных сил, готовил себя к великим свершениям 1812 года.
После Прягаево левее можно увидеть деревню Мошково, где родился один из нескольких крупных военачальников, которых Андога дала России - герой Советского Союза Алексей Карташов. Дальше перед нами возникает деревня Лепилово, где, как утверждают историки, находятся крупные захоронения поляков, сначала грабившие местные земли, а затем поселившиеся здесь навечно. Говорят, что где-то здесь спрятано и все польское золото, награбленное неудачливыми завоевателями.


Берега Шулмы соединяет один из культовых символов андогжан – Семеновский мост. Раньше этот мост был деревянный, а теперь его сменил железобетон. Не очень понятно, но в силу каких-то мистических обстоятельств, в 30-60 гг. прошлого века этот мост стал местом встречи всей андогской молодежи. Со всех деревень и сел Андоги сюда стекались неформальные группы крепких, розовощких, кровь с молоком людей. Взявшись за руки и непременным гармонистом с розочкой на картузе впереди. Здесь веселились и дрались. Нередко до поножовщины и крови. Однако знаменитым этот мост в Андоге стал не только поэтому, но и в силу того, что именно здесь нашли свое счастье, свою вторую половину сотни молодых людей. Именно на этом месте завязывались нежные знакомства, рождались глубокие чувства, происходили первые робкие ухаживания и признания в любви, предлагались навечно руки и сердца.
Впереди нас ждет еще один интересный пункт поездки – та самая деревня Ишкбой. Сразу слышится: "Ишь, какой бой!", но это только одна из версий названий деревеньки. Именно в Ишкобое и работал когда-то небольшой маслобойный заводик, который перерабатывал в чистое и исключительно вкусное масло льняное семя. Облизываемся. Чуть дальше, в деревне Бузыкино мы встречаем Галину Иванову Туваеву. Это выдающийся андогский бренд. Галина Ивановна готовит самое вкусное в этих местах пиво из ржаного солода. Самое интересное, что изготавливать этот напиток из чужых исходных материалов она отказывается наотрез. И это понятно – не дай Бог вкус будет не тот – позору не оберешься. Репутация для Туваевой – это не пустой звук. Он хранит его пуще чем "Майкрасофт" все свои лицензии и патенты.


Далее на нашем пути появляется село Княжово, бывшая резиденция знакомых теперь вам князей Шелешпанских, ныне бурно и хорошо застраиваемая «князьями» из новых русских, работающими на хлебных позициях в успешных череповецких предприятиях, и деревня Вахонькино, родина народного художника России В.М. Звонцева. Любопытно, что эта деревенька получила свое название по древнему промыслу. Здесь в Андоге, когда-то, строились особые лодки - барки. Для них нужны были всякие веревки, канаты, конопатка. Так как наши бережливые предки не хотели на это тратить дорогой лён, они и возились с вахонью. Студеной зимой целые деревеньки занимались этим промыслом, вот и "прилип" корень "вахонь" к названию деревни Вахонькино.
Вахонькино - родина и народного артиста СССР Григория Белова (помните первого князя Мышкина?).
За время работы в театрах столиц Григорий Белов создал множество известных и всеми любимых образов: Нил, Сатин, Жадов, Незнамов, Хлестаков, Астров и князь Мышкин. Андогжанин широко известен как исполнитель главных ролей в фильмах "Римский-Корсаков", "Сельский врач" и "Москва - Генуя"
Мчим дальше, в самую дальнюю андогскую деревню Смешково. Здесь в качестве единственной достопримечательностей можно увидеть совсем заброшенную часовню Филиппо-Ирапского, где местная молодЕжь иногда режется в картишки и рисует на стенах доморощенные «граффити» с городской тематикой. На деревянной стене часовни красуется, отпечатанный на лазерном принтере, горячий призыв к землякам прийти такого то числа на общедеревенский субботник. Цель акции благая до рези в глазах – привести в порядок заброшенное местное кладбище и поднять, наконец, себя сегодняшних в глазах умерших предков. Смотрим внимательнее! Ба, призыв то летний! А мы то подумали! Кстати, на месте кладбища когда-то до войны шумела корабельная роща, и проходили важные молодежные гулянья, конкурирующие с гуляньями на Семеновском мосту.


Последним пунктом нашей экскурсии становится деревня Стан, где расположен прекрасно сохранившийся дом священника Братолюбова и запущенная (одни голые стены и разбросанный по сторонам кирпич) церковь на Стану. Именно ее то в свое время предлагал восстановить вологжанин В.А. Соколов. Бог ему в помощь, хотя и вредный старикашка попался.
Все. Наша, немного утомительная поездка завершена. Дальше нам снова предстоит еще раз проехать через село Никольское, промчаться возле стен монатыря и длинный путь, примерно равный девяноста километрам до теплой череповецкой ванны и белоснежных простыней. Как гласит молитва Филиппу Ирапскому: "Спаси нас от горя и болей душевных".

Часть 1. Филиппо-Ирапский монастырь


Интеллигенция, как известно, неровно дышит, когда речь идет о бедственном положении какого-либо памятника или сооружения культурно-исторического значения. Другое дело, что чаще всего, все эти стенания не идут дальше вздохов и полувздохов на предмет собственного бессилия и грустных песен на берегу реки под аккомпанемент комариного писка о том, что Россия катится не туда, что все в ней продано и куплено, а у самих денег нет, не было, и никогда не будет. Но есть и другие примеры.
Прокатиться по "золотому кольцу Андоги" с посещением Филиппо-Ирапского монастыря, как главного пункта экскурсионной программы, пригласила нас Валентина Александровна Неробова, доцент кафедры менеджмента Череповецкого государственного университета. Валентина известна в городе и области не только как классный преподаватель, но, прежде всего, как энтузиаст возрождения своей малой родины – Андогских сел и ее главного духовного центра – Красноборской Свято-Троицкой Филиппо-Ирапской пустыни, что находится возле поселка Зеленый Берег, "открывающего" ворота в Андогские села.
Андогские села, в свою очередь, – это "куст" из пяти десятков деревень, расположенных в Кадуйском районе Вологодской области. Это малолюдная местность, где, куда не глянь, – сплошные, покрытые зеленью – летом и снегом – зимой, поля и перелески, как изумрудами, усыпанные небольшими лесками. Тяжелая поступь цивилизации остановилась здесь где-то на подступах к району, сохранив в этих краях почти без изменений первозданную северную красоту.
Сказано сделано. Берем в наши "денщики" одного из студентов, наличие "железного коня" у которого вполне совпало с нашими желаниями и с его академическими интересами в вузе, и начинаем свое путешествие длиной примерно в 200 - 250 километров. Со "свистом" пролетев поселок энергетиков – Кадуй, где, в силу молодости, никаких исторических достопримечательностей пока не успели создать, пересекаем мост через реку Суда и выезжаем на дорогу, ведущую в села. Впереди бесконечный асфальт, уходящий в небо. Вокруг – вековые ели обильно припушенные снегом. И – ни одной души вокруг.


Проехав двадцать километров, наконец-то видим, как справа, начинают появляться башенки и серо-белые, сложенные из кирпича стены монастыря. Это обитель Филиппа Ирапского (в миру – Феофила), одного из самых известных в этом районе области святого, по числу которых Вологодчина может смело претендовать на одно из первых мест в России. Монастырь, пожалуй, стоит на одном из самых красивейших мест в Андоге: справа находится небольшая возвышенность, где находятся уцелевшие постройки монастыря, а внизу, слева - излучина реки Андога, берущей свои воды из многочисленных андогских болот, резко меняющая в этом месте свое русло.
Филипп основал здесь монастырь примерно в 1517 году. Как раз на эти годы приходится активизация монашеской жизни на Севере Руси, где к этому времени сложилась своя собственная старческая традиция – традиция нестяжательства, ярким представителем которой и был Филипп, как и многие монахи того времени стремившийся к высшим подвигам. В поисках свершений, по благословению старцев, он и удалился из Комельской обители, где и получил постриг, в Белозерскую округу.
Здешние места хранят одну из самых известных и драматичных легенд из жизни Филиппа Ирапского. Пользуясь покровительством одного из князей Шелешпанских, выделившего ему небольшой кусочек земли между ручьями, имеющими название Большой и Малый Ирап, преподобный соорудил здесь часовенку во Имя Пресвятой Троицы и построил келью для скромной жизни. Однако другой из братьев, видимо возмутившись, что божьему человеку достался слишком "жирный кусок", предложил ему незамедлительно покинуть обжитое место. Легенда гласит, что конь князя, испугавшись внезапной грозы, в страхе бросился через ручей и сбросил неудачливого седока прямо на камень. Тогда другой Шелешпанский, увидев ситуацию в ином ракурсе, сразу после похорон, предложил иноку денег в качестве моральной компенсации. Старец отказался, но попросил увеличить количество земли для ведения богоугодной деятельности. Так между ручьями Большой и Малый Ирап, в излучине реки Андоги, и возник Филиппо-Ирапский монастырь, великолепный, но несколько запущенный и побитый временем и пожарами ансамбль, возвышается над всей близлежащей местностью.


Мы фотографируемся на фоне памятного камня, гласящего о том, как бесславно кончил свою жизнь один из братьев Шелешпанских. Внутри монастыря кипит кое-какая активность. Постройки разрушенного монастыря принадлежать сейчас подворью Череповецкого Воскресенского собора, который никаких восстановительных работ здесь не ведет, и не собирается. Зато небольшой, но удобный участок под хозяйственные и иные нужды получил "ключник" монастыря Виталий Тонков, оставленный здесь для присмотра того, что еще не украли и не унесли. Мы видим, как из ворот монастыря, на телеге с запряженной лошадью, выезжает сам Виталий и его многочисленное семейство. Их путь лежит в сторону центра Андогских сел – поселка Никольского, где Виталий только заканчивает строительство родового гнезда.
Сам Виталий уроженец Череповца, работавший на территории монастыря в качестве главного психиатра, когда здесь располагался психоневрологический диспансер, где постоянно жили больше сотни больных людей. В 1993 году психоневрологический диспансер закрыли, а монастырь, наверное, пережил самые страшные времена, со времен, когда в этой местности бродили полчища поляков и шведов, буквально уничтожавших все встречаемое на их пути. Местные жители, два поколения которых и обслуживало лечебницу, рассказывают, что привыкшие к спокойной размеренной жизни больные люди испытывали настоящий шок, пытались сопротивляться и даже бежали топиться в Андогу.
Тем не менее, полностью опустевшая обитель без внимания "злых сил" не осталась. В 1996 году здесь произошел крупный пожар, благодаря которому выгорела та часть, где находилась библиотека диспансера. С тех пор, зияющая прогалинами стена, смотрящая на Андогу, в любой момент готова рухнуть и похоронить под собой любых зазевавшихся людей.


1999 году здесь произошли еще одни невероятные события. В это время в Череповце известный предприниматель Сикорский восстановил на том месте, где находилось Филлипо-Ирапское подворье, Филиппо-Ирапскую часовню. В связи с этим усилились работы по поиску мощей Филиппа Ирапского и они, якобы, были найдены. При чем обнаружены мощи были не в стенах самого монастыря, а за ними. Конечно же, никаких серьезных доказательств того, что они принадлежать Филиппу Ирапскому, предоставлено не было. Но никто особо и не спорил, Филипп, так Филипп. Теперь мощи перевезены в Череповец, а на месте их обретения Тонков с энтузиастами соорудил памятный крест.


Места, рядом с монастырем начали скупать предприниматели из Череповца и, по слухам, из Москвы. Рядом со стенами монастыря, разве что необходимо вброд преодолеть ручей, они выстроили свой дом охотника. Возле него, как трогательная память о советском периоде жизни Андоги, возвышается скульптура Ильича. Кстати, во время своей поездки мы перебросились с ними парой фраз, из которых стало ясно, что они готовы внести свою лепту в восстановление монастыря, если увидят, что дело тронулось с места. Кроме того, когда мы спросили их о судьбе памятника Ильича, случайно оказавшегося на приобретенной ими территории, они, не без черного оттенка в голосе, пошутили: "Пусть стоит. Оденем ему малиновый пиджак, растопырим пальцы. Будет красоваться и работать на новую эпоху".


За два года работы Валентина провела здесь два субботника с участием преподавателей и студентов ЧГУ. Как правило, мрачный, недоверчивый и неразговорчивый Тонков, ей поверил и пошел на встречу. Обычно на территорию монастыря он никого не пускает, да и в восстановление особо не верит. Во-первых, народ к Богу, сейчас особо не тянется – для кого восстанавливать-то. Во-вторых, когда с ним на эту тему разговариваешь, он обычно ссылается на опыт Запада. Вытаскивает какую-нибудь брошюрку о тамошней архитектуре и показывает разрушенные или полуразрушенные монастыри и замки: "Никто их ведь не думает восстанавливать! А на месте культового сооружения, даже если оно разрушено все равно ангелы служат!"
Короче, если что – ссылаемся на ангелов!
Интересна и позиция местного духовенства, проживающего, правда, в Череповце:
- Мы не можем принять идею превращения Филиппо-Ирапской пустыни только в центр развития туризма. Мы хотим, чтобы Филиппо-Ирапский монастырь принадлежал православным и использовался по своему прямому назначению – как объект культа и совместной молитвы. Но мы не можем сейчас говорить и о восстановлении там монастыря. Дело в том, что нельзя людей заставлять идти в монахи силой. Этот вопрос никак нельзя форсировать. Здесь нужна постепенность. – сказал как-то, на общественных слушаниях, посвященных возрождению монастыря и организованных Валентиной Неробовой, исполнявший обязанности помощника благочинного о. Кирилл.
Да и сам благочинный, Архиепископ Вологодский и Великоустюгский Максимилиан, в этом вопросе настроен довольно категорично:
- - Что такое монастырь без монахов? Стены. Поэтому пока в монастыре нет монахов, нет никакого смысла говорить о возрождении монастыря. Любой монастырь начинается с монахов, с людей готовых свою жизнь посвятить служению Богу.
Вот такой замкнутый круг.