1

Электричка с «номерами» ехала почти бесшумно. Лишь тихий, размеренный стук колёс и лёгкая вибрация выдавали её движение. Линии неоновых трубок, тянущихся вдоль стен, и десяток грушевидных лампочек, свисающих на красных проводах с потолка вагона, наполняли всё вокруг мягким молочным светом. Из ржавой консервной банки, приваренной к потолку, доносилось размеренное пощёлкивание голографического проектора. Его луч каскадами падал вниз, образуя красную букву «N», медленно вращающуюся против часовой стрелки. Пожухшая от времени и ржавчины этикетка с почти неразличимой надписью «Килька» болталась на краю наспех сделанного жестяного кожуха. Иногда, оживая от движения воздуха, она попадала на траекторию падения луча и голограмма на мгновения исчезала.

Номера сидели на автомобильных шинах, оставленных здесь последними «отклонениями», использовавшими эту электричку как подземное убежище во время первой «гипернормализации». На истёртой резине виднелись нацарапанные гвоздём "человечки", держащиеся за руки, и чьи-то стихи:

"Надежды свет угас,
Ко дну идёт наш старенький баркас,
Акулы водят хороводы,
Кому-то - пир, кому-то – оды."

Из динамиков, встроенных в пол, вырвался звон камертона. Номера подняли руки прямо перед собой. Кожа с их кистей, похожая на разогретую сгущёнку, начала быстро стекать тонкими ручейками на пол, в центр вагона. Звон камертона взвился с новой силой. Лужа желтоватой жидкости, некогда бывшая кожаным покровом рук "номеров", стала разделяться на небольшие шарики, размером с горошину. Камертон взвыл вновь. Из каждой жёлтой "кожаной жемчужны" появились 4 металлические лапки.

Вагон наполнился размеренным металлическим шелестом.

Электричка вошла в длинный туннель, после которого должны были показаться жилые бараки. Включился экономный режим. Неоновые трубки и «электрические груши» начали медленно гаснуть, погружая внутреннее пространство вагона в темноту.

Раздался сочный хруст раздавленного стекла, и электричку резко качнуло. Она начала резко сбрасывать скорость и вскоре остановилась. Проектор замерцал и погас. В вагоне с номерами воцарила мёртвая тишина, по умолчанию обручившаяся с кромешной тьмой. Лишь "фосфорицирующие пауки" блеклыми пятнами парили в темноте, продолжая поиски неисправностей. Находя повреждения на телах номеров, они заполняли их собой, словно герметикам, мгновенно поглощающим брешь.

Молчание подземки нарушил гул ветра, поднимающийся из вентиляционных ответвлений туннеля. С каждой секундой он нарастал всё сильнее и сильнее, превращаясь в ураганный рёв несущийся по ржавым решёткам и трубам.

Гул оборвался так же быстро, как и возник.

Электричка вновь тронулась плавно набирая скорость. Вскоре жёлто-черная змея вынырнула из туннеля. В окна ударил яркий дневной свет. Через пару минут она остановилась в конечном пункте своего маршрута.

Двери вагона расступились. «Номера», один за другим, вышли на бетонный перрон.

Перед ними лежала серая гладь дороги, за которой люди спеша сновали по улицам. Некоторые из них оборачивались на причудливых людей в чёрно-белой робе, но тут же уводили взгляды на свои ботинки. Они уже давно привыкли к странным личностям. Район, в котором они жили, отучил их удивляться и приучил к инстинкту неестественной «слепоглухоты», которая дарила им ощущение безопасности. В 5 метрах от дороги начинались красные здания, преимущественно 4 этажные. Все как одно, старые, с побитыми и уже обсыпающимися кирпичами на фасадах. В некоторых из них были разбиты окна, в других и вовсе заколочены досками. Далеко позади них, в небо врезались блестящие шпили многочисленных небоскрёбов.

«время – это круги на воде. Установка водопроводных фильтров. Тел. О105..» - гласила надпись на покосившемся рекламном стенде.

Оцепеневшие "номера" не видели всего этого. Норма - заасфальтированная дорожка длинной 488 метра, обхваченная с двух сторон елями, ведущая к жилым баракам, отсутствовала. Перед ними не было "нормы", значит, перед ними было "отклонение". Любое отклонение для них не существовало. Они видели перед собой только пустоту.

Начался дождь. Люди в чёрно-белых робах, ровной шеренгой, неподвижно стояли под стеной воды, обрушившейся на грязный город с небес. Машины проносились по дороге, поднимая волны брызг. В сточной луже, возле уличных часов-фонарей пригородной станции метро, плавала газета "Нью-Йорк Таймс" с надписью на обложке - "мир меняется". Часы-фонарь, очень похожие на леденец на палочке воткнутый в бетон, давно остановились. На белой глади циферблата, за разбитым стеклянным кожухом, стрелки прекратили свой бег, в 13 00.
Читать далее...