(и еще 120952 записям на сайте сопоставлена такая метка)
Другие метки пользователя ↓
david garrett астрология афоризмы аюрведа борис гребенщиков валерий леонтьев ведическая кулинария веды видео дети елена ваенга женщины россии животные индия интернет искусство история йога калуга кино компьютеры кулинария любовь максим володин мантры медицина молитва мотиваторы мудрость музыка мультфильмы новый год поздравления политика поэзия православие праздники природа притчи психология рейтинги религия россия стихи философия фото художники эхо москвы юмор япония
Рождество. фильм 1 канала |
Дневник |
Метки: видео праздники православие |
Фотоконкурс "Оптина пустынь" - жемчужина России |
Дневник |
Метки: фото православие религия |
Молитва Пресвятой Богородице |
Дневник |
Метки: православие молитва |
Игумен Евмений - "Слово и молчание" |
Дневник |
Метки: православие мудрость |
15 вопросов о вере Борису Гребенщикову |
Дневник |
4 февраля 2012 года в Московской духовной академии состоялся камерный концерт Бориса Гребенщикова и группы «Аквариум». После концерта БГ ответил на вопросы семинаристов, преподавателей и гостей Академии. Провел вечер проректор МДА по научно-богословской работе протоиерей Павел Великанов.
Встречей был открыт арт-клуб при МДА.
Иеромонах Димитрий (Першин) и Александра Борисова записали специально для «Правмира» несколько ответов на вопросы.
Протоиерей Павел Великанов: Священник должен занимать активную позицию даже к тем явлениям культуры, интереса к которым, может быть, он сам не разделяет. Клуб называется дискуссионным. Едва ли можно найти другого человека, вокруг которого ходит такое множество слухов, домыслов, и сегодня есть возможность услышать и поговорить с ним. Наш сегодняшний гость не нуждается в представлении – сегодня у нас в гостях Борис Гребенщиков.
Борис Гребенщиков: Огромное удовольствие петь здесь, потому что мы так сидим, что на нас смотрят портреты старцев. Это очень помогает.
Протоиерей Павел Великанов: Неблагодарное дело рассуждать о музыке, которую надо просто слушать, но тем не менее… А теперь вопросы.
- Как вы думаете, насколько можно сочетать страстность рока и исихию православия?
Борис Гребенщиков: Мне кажется, можно. Сирийские старцы, например, были очень страстными иногда — стало быть, можно сочетать. Зависит от сердца. Страстность иногда очень хорошо сочетается с умиротворенностью.
- Что для вас первично — Слово или Музыка? И в какой пропорции? Что возникает сначала, а что потом?
- Вопрос очень интересный, я и сам хотел бы знать ответ на него. Я вырос на музыке 60-х годов и как был научен, так и пишу. Редко бывает, когда есть строчки две или четыре и затем сразу музыка, еще реже, когда уже есть весь текст. Также бывает невозможно сначала придумать мелодию, а потом текст к ней. Чаще одно вытягивает другое, есть музыка есть слова — надо ловить и то, и другое. Возникает строчка, за ней возникает мелодия – и дальше идет и то и другое, и через день, через час, а иногда через несколько лет возникает песня.
- У вас есть альбом «Прибежище». Там есть восточные мелодии, мантры, по звучанию деструктивные по сравнению с духовной культурой православия – как вы можете прокомментировать? Что вас привлекло в этих странных для православного уха звуках?
Борис Гребенщиков: Меня в свое время заинтересовало совмещение традиции тибетского буддизма и европейского искусства. Я поговорил об этом с ламами – они сказали: «Попробуй». В альбоме «Прибежище» есть тибетские мелодии, очень старые, есть что-то новое, что мне в голову приходило. С нашей точки зрения тибетские мелодии непривычны– я несколько лет боялся тибетской музыки, как огня — поют страшными голосами – а когда ближе познакомился с ними, оказалось милые люди, скромные – и я зарекся их осуждать. Они так Бога почитают – как умеют. И Бог с ними.
- Ваш последний альбом ознаменован противостоянием Архангельска и Вавилона – что Вы подразумеваете? Что такое Архангельск и что такое Вавилон для Вас?
Борис Гребенщиков: Вавилон это абсолютно библейский образ чуждого мира, система, которая разрушает все человечество и превращает человека в машину. Надо стать таким человеком, на котором эта машина сломается.
А Архангельск, может, это действительно то место, где находятся архангелы. Мы знаем, что Ломоносов пришел из Архангельска, стал академиком. Но ведь есть не только путь из Архангельска в Москву, а можно пройти и обратно.
Песня — это чудо. Ее можно трактовать и трактовать.
- Скажите, бывали ли Вы в Троице-Сергиевой лавре раньше? И с какими мыслями Вы ехали сюда, зная что вам предстоит беседа со студентами духовной академии?
Борис Гребенщиков: В Лавре я был два раза. Первый раз в 90-е годы. С воспитанниками духовной академии мне говорить интересней, чем просто с людьми. Даже песни подбирал так, чтобы в каждой песне была библейская ссылка. Потому что люди понимают, о чем поется в песнях, где много библейских цитат. Здесь более сведущая публика, более понимающая.
- Рок-н-ролл прежний объединяла идея протеста против режима, а сейчас есть ли возможность объединиться вокруг какой-либо идеи, имеет ли она социальный контекст? Во что переродилась сегодня отечественная рок-музыка? Вокруг какой идеи могут объединиться современные музыканты?
Борис Гребещиков: Для меня это не кончалось - в 80-е годы слово «протест» было неуместно, потому что протестующим было место в ближайшем отделении милиции – это место бесперспективное, там сидеть неинтересно.
Вопрос был, как выжить и остаться людьми в обществе, которому это не очень нужно. Все знают, что в обществе все искривлено: на кухне говорят одно, на людях – другое. Мы жили в своем обществе. Общались друг с другом, и когда появился клуб, нас комитетчики защищали от КПСС. Мы могли не врать – истина так или иначе выходит на свет. Поэтому то, что произошло в 80 годы было естественно, общество, нападавшее на нас, в итоге трансформировалось, вот эта независимость от общественной фальши нас сближала.
Год или полтора назад я стал обзванивать всех своих старых друзей, говорить, что вот творится в обществе, надо высказаться, надо заявить свою позицию– то что происходит с русским судом это позор – все мои знакомые музыканты Макаревич, Кинчев сказали, «да мы все подпишемся». Мы все свои – как выпускники одной школы. При том, что у нас происходит в стране, потенциал, чтобы музыка начала плодоносить, очень большой.
Потихонечку общество будет закрываться, но никуда русская музыка не денется.
- Как Вы относитесь к Православной Церкви и к буддизму? И можете ли Вы назвать себя православным человеком?
Борис Гребенщиков: Я не могу позволить себе сказать, что я полностью православный, потому что это все равно что сказать « я умный и правильный, а вы все дураки» — я не могу этого принять. Мое отношение к православию никогда не менялось, просто иногда вожжа под хвост попадает, и некоторые умные журналисты могут вытянуть из меня разные интересные фразы. Я вновь открыл православие для себя в середине 80-х годов благодаря умным людям – священникам. Православие для меня чистое, прекрасное и абсолютно непостижимое. Я православие оценивать не могу, но когда захожу в церковь, мне говорят: пошел прочь отсюда, буддист. Или когда замечательные ребята в Туле объявляют меня сатанистом и даже практикующим оккультизм, я не могу понять, что они имеют в виду.
В Киевской лавре я был несколько лет назад, и мне один человек из тамошнего начальства сказал, что мантра «ом» — это молитва по призыву блудного беса. Я очень удивился. Я не знал этого – думаю, может он знает, что-то, чего я не знаю. И миллионы людей этого не знают.
Я для себя различаю Церковь небесную и Церковь земную – надо всегда делать скидку на людей. Многие люди могут говорить, как-то не до конца зная предмет.
Некоторые говорят, что вот все, кто не православные будут гореть в аду- неужели вся Индия и весь Китай будут гореть в аду, тем более приверженцы тех религий, которые были задолго до Христа? – значит тут не все продумано.
А критиковать небесную Церковь выше меня – как можно критиковать, то что любишь?
- Есть такое мнение, что наркотики являются несанкционированным вторжением в духовный мир. Как Вы считаете, так ли это?
Борис Гребенщиков: Это очень точное описание. Точнее не скажешь. Абсолютно согласен. Но ведь алкоголь тоже наркотик – тут у нас в обществе большая проблема — просто массовое несанкционированное вторжение в духовный мир. Это творится в России каждый день повсюду.
- Есть такое мнение что русские чуть ли не генетически православные. А в чем специфика русского искусства, что делает его русским? Как Вы скажете, что каждый поймет «слова растамана»?
Борис Гребенщиков: Это вопрос не в бровь, а в глаз. Ответить сразу невозможно. Что делает мою любимую красивой? Вроде с итальянцев всё списано, но вдруг какой то поворот у Мусоргского — в точку попал. Или вдруг в Дебюсси слышится что-то русское – откуда? Изыскать алгоритма я не могу. Этого никому не удавалось.
- А есть ли что-то интересное для Вас?
Борис Гребещиков: Десятки или сотни групп, которые интересны. Называть имена пока не стал бы. Путина изберут вот сейчас, и опять музыка взовьется.
Что касается «слов растамана» - вот в Б2 не все поймут песни с библейскими цитатами, а слова растамана поймет любой человек.- растаманы беседуют на тему Ветхого Завета, употребляют то, что употребляют– и поэтому эти беседы происходят бесконечно. А то что не все понимают библейские аллюзии – ну, что тут можно поделать? Скажем, наше правительство ходит в церковь, но не знает, что там делать, кроме того, что надо стоять. Если так у нас ходит в церковь правительство, то что говорить о народе.
-Что Вас привлекло у буддизме? Что там такого, чего нет в православии?
Борис Гребенщиков: Интересный вопрос – у меня получилась странная духовная жизнь. Я ведь этим заинтересовался еще когда был в 5 классе. Я понял, зачем живу, осознал себя невероятно счастливым человеком, как ощущаю себя и сейчас. А потом стало интересно, если я испытывают такое счастье, значит, я не один такой умный. Наверняка, были и другие люди. После многочисленных попыток найти ответ в литературе, кто-то мне порекомендовал книжку по древнекитайской философии, два тома желтеньких. Они и сейчас есть. Почитай, говорит, вопросов будет меньше. Прочел, понравилось. Правда ничего не понял, а потом Хариссон подоспел с Индией. Я начал разыскивать информацию по Индии, это был 1972 год, собирал по крохам, самиздат мне тогда был еще не доступен. Люди в разных уголках истории и земли переживают главное событие в их жизни – а самое главное событие в жизни человека это познание Бога. И до сих пор интересно и в буддизме, и в даосизме, и даже, простите, в Шаолине, где настоятель ездит на бронированном мерседесе.
Что я там нашел? – хорошие наработки, вытекающее из йоги, что такое есть сознание. Мы смеемся над буддистами, которые якобы говорят «всё пустота» – мы думаем, это люди просто конченные, раз они считают, что все вокруг пустота. Как заметил один из двенадцати лам тибетского буддизма, старичок светлый такой седой: «Великая Пустота – это примерно то, что вы христиане называете Бог Отец». Эти комментарии делают всё ясным. Буддисты нам не враги, они решают те же проблемы, но с другого конца, своими методами.
Как невозможен православный тибетец, так невозможен русский буддист. Я пытаюсь понять, что разные люди на земле думают по поводу самого главного.
Я не стою в стороне, у меня есть свой собственный личный опыт. Будучи тем, кто я есть, я пытаюсь с уважением относиться к опыту других людей.
- Во что Вы верите? Вы верите в Бога?
Борис Гребенщиков: Верите ли вы, что дышите воздухом, что вода вскипит, когда она на огне, что дважды два четыре – верить не нужно, это вытекает из природы вещей и собственного опыта. Бог один, в Него не надо верить — Его надо любить. Любая жизнь говорит о том, что любовь это взаимная с обеих сторон.
Протоиерей Максим Козлов: Я как самый старый из академической корпорации, как самый близкий вам по возрасту, хочу рассказать две коротеньких истории. Мы тут вроде как образованными считаемся, но образованны мы фрагментарно – что-то знаем, а многого не знаем. У нас есть заочный сектор, где учатся батюшки, там есть предмет история философии. И вот как-то на экзамене отвечает один батюшка про Гегеля. Гегеля не читал, а учебник читал. И говорит: «Гегель был электрик». Экзаменатор даже опешил: «Вы уверены? Годы жизни его, может вспомните?». – «Да нет, точно, у меня и в конспекте записано». Несет конспект, показывает – «Гегель был эклектик».
Я потом вернусь к этой идее.
Потом, вы сказали, что подбирали для нас песни с библейскими образами. Для нас часто подбирают диетическое, что бы такое предложить духовной аудитории – если песни, то тихие, если поэзию, то патриотическую и никакой любовной лирики. Но мы совсем не такие «диетические».
Борис Гребенщиков: Я не подбирал, так сложилось, с библейскими аллюзиями. Пел, что на сердце легло.
Протоиерей Максим Козлов: Здесь, в малом зале Духовной академии, за Вами есть задник – медаль Академии, на которой Нерукотворный Образ Христа. Знаю, что вчера на концерте Б2 задник был с другим изображением. И хотя «Небо цвета дождя» улетное, и «Аделаида» поразительна, и многим людям было хорошо, но для кого-то, для кого образы что-то значат, этот задник непросто давался. Что для Вас значит тот задник?
Борис Гребенщиков: Это индийская богиня вдохновения музыки, культуры, творчества — Сарасвати. Когда-то мне попалась пластинка с образом Вишну, и я был удивлен, что это такое необыкновенное, очень заинтересовался – мне нравится то, что поощряет человеческое воображение. Мы ставили мантры, музыку, которая позволяет что-то сделать с энергетикой помещения. Особенно в советские годы, когда в залах до нас были партсобрания.
Для меня религиозные артефакты, музыка, изображения других культур – это то, что открывает двери другого мира. Зрители попадают сразу в другой мир, им особенно нравится, когда на концерте используются благовония. Музыка помогает разгонять энергетику в зале, менять ее. Мне не раз приходилось слышать отзывы о том, как сильно это воздействует на людей, это помогает им вырваться из их повседневного мира. И этого не надо бояться. Русские никогда не станут ни буддистами, ни индуистами, потому что нам по природе свойственно другое, у нас есть своя национальная специфика. Православие нам по природе свойственно, и не греческое, не коптское, а наше русское. Оно в самом нашем центре. Но приобретение знаний о природе нашего мира позволяет увидеть это многогранно.
- Вы определились с религиозным выбором? В кого Вы верите?
Борис Гребенщиков: В единого Бога. Разные религии это разное восприятие разными культурами отношений Бога и человека. Бог один, но его проекции на разные формы деятельности… Вот здесь, в музее есть икона святого Антипы – известно, что к его иконе идут молиться от зубной боли. Святые заведуют разными сторонами человеческой жизни. Бог у нас у всех один. Нет другого Бога. Также и в индуизме, и в буддизме – разные божки это как наши святые. Это проекции Единого Бога.
- А есть ли у Вас духовные наставники?
Борис Гребенщиков: Я у многих пытался духовно учиться. Но как такового наставника у меня в жизни нет. Всему учила меня музыка.
- Какое у вас самое сильное впечатление в жизни? Читаете ли Вы Библию и какая из книг Библии Вам ближе всего? И еще – что привлекает вас в буддизме?
Борис Гребенщиков: Самое сильное впечатление это песня Битлз « I want to hold your hand» услышанная мною в 1965 году. Впечатление нездешней силы и нездешнего счастья.
Что привлекает меня в буддизме – не столько музыка, скорее это интересное переживание.
Ветхий завет я знаю плохо, его трудно читать, а вот Евангелие – это естественно, это книга, сила которой проверяется на практике.
Мой путь — это не духовные поиски, это собирание впечатлений. Меня многое привлекает, интересует.
- В ваших песнях много странных терминов, диковинных для русского уха, для чего?
Борис Гребенщиков: Они в шуточном употреблении, как правило. Если благодаря этому люди начинают читать, интересоваться, что-то новое узнают – люди просвещаются. Это же замечательно.
Протоиерей Максим Козлов: Было бы нечестно не сделать одну реплику, очень важную для нас. Я не буду разглагольствовать, просто расскажу маленькую историю.
Как-то умер один православный человек и апостол Петр ведет его в рай, и показывает «Вот здесь у нас лютеране» — Как лютеране?! – «Те, что Евангелие почитали больше, чем Лютера, и Богу искренне молились».
Идут дальше. «А здесь католики» — «Как католики? Паписты?!» — «Это те, которые больше чем папу, почитали Божию Матерь и жили по совести».
Дальше идут, а там дворец чудный, только без окон. «А там кто?», — спрашивает человек. «А там православные, возлюбленные чада Божии» — «Но почему без окон?» – «А это потому что они думают, что они в раю одни».
Один глубокий богослов 20 века сказал вещь – что для нас нет иной Церкви, нежели Церковь Христа на Небе. Да Бог един для всех, но разделить веру в единого истинного Бога и идти к кому-то, кроме Христа, мы не можем. Это, простите, по нашему мнению, не тот путь.
Борис Гребенщиков: Не буду с Вами спорить.
На встрече Борис Гребенщиков также исполнил песни:
Метки: музыка православие вера борис гребенщиков |
Рождественская открытка |
Дневник |
Метки: рождество православие |
Рождественская песнь |
Дневник |
Палестина очень мала. Это — пятачок на пёстрой поверхности планеты. Но именно с этого пятачка долгие годы в Небо рвались псалмы, и гимны, и песни духовные. Пророки хвалили Бога, напоминали о Законе, грозили за непослушание. Затем вдруг всё смолкло. После последнего ветхозаветного пророка — Малахии — Палестина безмолвствовала четыреста лет. Столько же провёл Израиль в Египте!
Когда страдания в Египте стали чрезмерными, Бог послал к евреям Моисея. И здесь, когда голос пророческий потонул, казалось бы, в забвении, когда книги пророков читались, но живого голоса их не было слышно, Палестина вновь огласилась пением. И было отчего. «Отроча родися нам. Сын, и дадеся нам». Мессия родился! Духовное «египетское рабство» кончилось.
Прежде чем ангельский хор испугал и обрадовал пастухов словами «Слава в вышних Богу», вступительную часть великой оратории пропели другие певцы.
Всё началось со священника Захарии. В Храме на службе Ангел сказал ему, что он в старости родит сына. Эта радость касалась не одного священника, но ребёнок его будет таков, что многие о рождении его возрадуются, поскольку он многих из сынов Израилевых обратит к Господу их (Лк. 1, 14; 16) От этой встречи Захария онемел на долгих девять месяцев. А незадолго до рождения его сына жена Захарии повстречалась с Девой, имеющей родить Господа.
Дева-Мать и старушка-мать обнялись тогда. Жена Захарии исполнилась Духа Святого, и младенец под её сердцем радостно и сладко забился. Откуда мне это! — в восторге удивления воскликнула Елизавета и назвала Марию Матерью Господа. Мария же произнесла, пропела Свою дивную песню, в которой прославила Бога, возвеличившего Её за смирение. Эту песню Церковь поёт ежедневно. «Величит душа Моя Господа», — так начинается она.
Вскоре родила жена священника. Родила сына, и это рождение развязало долго молчавший язык отца. Старик-отец не лепетал над колыбелью сына, но пророчествовал и называл ребёнка пророком Всевышнего. Долгое молчание сменилось откровением тайн. Четыреста лет молчания ветхозаветной Церкви тоже закончились. Ведь слово рождается в тишине, в безмолвии. Таков закон. Нельзя сказать что-либо важное, не помолчав перед этим мучительно и долго. Итак, Палестина запела вновь.
И лишь вслед за певцами, живущими на земле, свою партию спели певцы, живущие на Небе. О радости, которая будет всем людям, они пропели песню пастухам. В тех краях, где вырос и жил царь Давид, к пастухам отношение особое. Как знать, не явит ли Господь и из них кого то великого и незабываемого? Ангелы не смущались скудным числом смиренных слушателей. Они знали, предчувствовали, догадывались, что песня их не забудется, но хором из миллионов голосов будет отныне повторяться повсюду: «Слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение!»
И это не была последняя песня тех удивительных времён. Через сорок дней в Храме свою песню пропел многолетний старец Симеон. Он устал от жизни и измучился дожидаться обещанного Искупителя. И вот дождался. Не боясь ошибиться среди обычного храмового многолюдства, он подошёл к Марии, взял Мессию на руки, благословил Бога и сказал: Ныне отпускаешь раба Твоего, Владыко, по слову Твоему, с миром.
Его песни вторила женщина, достигшая глубокой старости, Анна, дочь Фануилова. Она, подойдя, славила Господа и говорила о Нём всем, ожидавшим избавления в Иерусалиме (Лк. 2, 38).
Мы помним о песнях, пропетых детьми при входе Господа в Иерусалим. Тогда дети восклицали, а книжники скрежетали зубами. Тогда, умолкни младенцы, завопили бы камни Иерусалима. Но до той песни детей было ещё далеко. А здесь, как видим, пели в основном старики. Ветхий мир дождался обновления, и голос ветхого мира радостно раздавался из старческих уст — Захарии, Симеона, Анны. Лишь Дева была молода и невинна. Лишь небесные певцы добавляли свои торжествующие ноты в эту ораторию.
С тех пор Церковь поёт. Она уже не трубит в серебряные трубы и не бьёт в кимвалы. Голосом служит Церковь Богу, поёт Ему «песнь нову», в которой голосовые связки натянуты, как струны, лёгкие работают, как органные мехи, и язык радостно трудится, как живой кимвал. Все песни, пропетые тогда, мы поём до сего дня. К ним мы добавили множество новых песен, на разные лады воспевающих Бога, одевшегося в смиренное человечество.
Воистину, христианство есть песенная, музыкальная религия. И дело не только в том, что изобретены сложные инструменты, написаны чудные музыкальные произведения, к звукам которых прислушиваются, мигая, звёзды. Дело в том, что человек призван стать живой арфой, псалтирью, в которой струны — это силы души и чувства телесные, а пальцы игрока — благодать Духа. Кто смог себя так устроить, тот стал инструментом, на котором играет Бог. Это и есть исполнение слов псалма воспойте Господу песнь новую, пение Богу нашему.
Конец Откровения — это Апокалипсис, наполненный победными и благодарственными песнями. Ради того, чтобы стать участником того, будущего пения, нужно прислушиваться к пению сегодня. Вначале прислушиваться, затем потихоньку подпевать: «Христос рождается! Славьте! Христос с небес! Встречайте!»
Протоиерей Андрей Ткачев
Метки: рождество православие |
Страницы: | [1] |