ПОЛУНОЧНЫЙ ФЕЛЬЕТОН --------------- Как-то ночью мне не спалось (а, может, мне это снилось), и я включил телевизор. На одном из каналов известная журналистка Тюлькина брала интервью у знаменитого кинорежиссера Филькина:
– Вы только что вернулись из Венеции, где за свой фильм «Кричащие в пустыне» взяли «Льва».
– Да, наконец-то, я взял быка за рога!
– Поздравляем! А ведь Ваш первый фильм «Идущие по пустыне» еще помнит моя бабушка... И сколько с тех пор утекло воды...
– Особенно водки... Чтобы пропустить этот культовый фильм сквозь многослойный чиновничий фильтр...... И за Канны поднимали стаканы!
Тюлькина понимающе улыбнулась:
– А что нужно сегодня, для того, чтобы снять фильм?
– Чтобы сегодня снять фильм, нужно снять с себя последние штаны..... Но и этого, как видите, не хватило...
Камера отступает, и мы видим осунувшегося, словно после гербалайфа, Мастера в полный рост – в полосатых семейных трусах и застиранной футболке.
– Вот она некогда наша великая кинематография, – не без сарказма прокомментировала Тюлькина, и, вытянув руку на манер неместной попрошайки, обратилась в камеру. – Лю-ю-юди! Финансисты добрые! Помогите, Христа ради! Подайте укротителю венецианского «Льва» хотя бы на штаны, чтобы фильм закончил!
Но тут уж меня прорвало, и я выплеснул свои эмоции на экран:
– Послушай, Тюлькина, ты хотя бы иногда смотришь на часы? (И она действительно посмотрела на часы). Полвторого ночи! О каких штанах речь, когда твои добрейшие крохоборы сами уже давно без штанов?! И потом, ты не в ту камеру клянчишь... Те, кто могли бы еще что-то дать, в иных камерах, повышенной комфортности, или беззаботно нежатся на Голливудских холмах в компании заморских кинодив, что нашим и в подметки не годятся, зато мы у них еще и в подстилках!
– И что ты предлагаешь? – по-деловому спросила Тюлькина и вылезла с головой из «ящика».
-- Осторожно, клозет сломаешь! – и впихнул голову обратно...... И, действительно, что я мог ей предложить: богемное возвышенное искусство, не сулящее моментальной прибыли в условиях дикого закоррумпированного рынка, с его культом животных страстей и насилия, где самоцель – выгода, а не Творчество – нужно этим киноживодерам как свинье калоши. И предложил ей байку, но она нетерпеливо показала на часы: мол, время – деньги....... – Это буквально секунды... слушай! «На улице встречаются две женщины – жены кинематографистов. Одна спрашивает другую:
– Чем занимается твой муж?
– Да вот, задумал фильм, а денег нет. Бегает, ищет спонсоров. А твой
что делает?
– Ничего, – равнодушно отвечает вторая.
– Как ничего?! – удивляется та.
– А так! Он у меня гений – из «ничего» создает шедевры!»........
– Дурак! – возмутилась Тюлькина. – Что может получиться из "ничего?" Ничего хорошего!
- Главное, было бы что за душой...
– Послушай, душман! – вышла она из себя, – Твои секунды демагогии обошлись мне в полторы штуки баксов!....... --- Ну и пошла ты!.. – и в сердцах вырубил стервозу, – Тоже мне Дарьялова с «Дарьял TV»!
Затем машинально прошелся по ночным запорнохламленным каналам. И вдруг, надо же!, снова наткнулся на Тюлькину. Уже, будучи в непринужденной шикарной обстановке, она восседала возле пылающего камина в глубоком кожаном кресле и, сексуально скрестив зачехленные в «санпелигримо» свои гламурные ножки, неспешно вела беседу с новоиспеченным олигархом – молодым, да видать ранним, уже успевшим прибрать за баснословные баксы один из экзотических островов, дабы превратить его в игорный оазис для отмывания грязных родных «бабулек». И теперь эта вертихвостка, цепко ухватившись за лакомую наживку, не переставала осыпать комбинатора дифирамбами по поводу столь выгодного вложения капитала в экономику кармана Дяди Сэма и его щедрейшего друга Сороса.
Будто, не она только что, театрально выпендриваясь перед камерой, призывала денежных тузов раскошелиться в пользу отечественного синема. Я ожесточенно заколошматил по источнику самой массовой наглядной информации. Но на этот раз этакая гёрл-инфо даже и бровью не повела в мою сторону. Еще бы! Она уже положила на нашего «Джека-потрошителя» свой завидущий глаз, что являлся неотъемлемой частицей ее истинного лица, которое так искусно скрывала под лицемерной маской второй древнейшей профессии