Название: К вопросу о напарниках
Автор: Stupid_Sakura
Бета: Орочи-тян
Фэндом: Naruto
Жанр: юмор
Рейтинг: PG-13
Пейринг: Сасори, Какудзу, Орочимару, Хидан/Дейдара
Дискламер: все принадлежит не мне, и я никаких прав на это не хочу и требовать не буду.
Предупреждение: стеб.
От автора: Писалось для моей дорогой и любимой матери. Наслаждайся, дорогая.

Акасуна-но-Сасори, кукольник, изгнанный из селенья скрытого в песке, с раннего детства увлекался ядами. Было у него такое милое, домашнее хобби. В конце концов, свои интересы могут быть у каждого человека в этом мире и песчаник, хоть человеком и не был, тоже не оказался исключением. Стоит ли обвинять его в том, что его увлечение было несколько оригинальным и сильно портило жизнь остальным членам организации Акацке – неизвестно.
Став членом этой самой организации, Сасори впервые понял, что значит быть понятым. Орочимару, его напарник, днями и ночами сидел в лаборатории и искал формулу бессмертия и абсолютной чакры, но, к большому удивлению Сасори от операции «окукливания» стоически отказывался. Сделать из него марионетку Сасори предлагал многократно и стабильно и искренне недоумевал, почему змеиный Санин отказывается от столь простого способа это самое желаемое им бессмертие получить. То, что Орочимару совсем не хотел менять свое тело на деревянные протезы в хорошенькую марионеточную голову ведущего мастера в сфере «окукливания» почему-то не приходило.
Когда напарник, возжелав и не получив тело Итачи сгинул из организации Акацук в неизвестном направлении Сасори впал в страшную депрессию. Жизнь ему стала не мила, ругаться стало не с кем и пробирки, опять же, никто подавать не собирался.
Зато когда в организации нежданно-негаданно возник Дейдара, Сасори сразу же стало не до депрессии. Объект для ругани тоже, надо сказать, нашелся. Блондина кукольник не понимал, и понимать абсолютно не собирался. Для него, старого и цельного протеза идеалом молодого человека являлся Итачи. Хотя бы потому, что он молчал. Это, по мнению Сасори, было самым главным качеством в Учихе, который молчал всегда очень умно и интеллигентно, приводя этим кукловода в полнейший восторг.
Юный подрывник же трепался постоянно, сутки на пролет, умудряясь даже во сне бормотать в подушку что-то невнятное, но очень убедительное. Сасори же ночами неслышно молился святому Джашину, уверовав в него к великой радости Хидана. Молился же Скорпион Красного Песка исключительно о том, что бы, не дай Джашин-сама, остальные рты Дейдары не начали разговаривать. Образ блондина говорящего четырьмя ртами одновременно преследовал кукольника в ночных кошмарах и под утро невыспавшиеся и злой Сасори выползал куда подальше за пределы их общей напарником комнаты.
Через несколько дней общения с дорогим напарником Сасори сдался и распотрошил заветный кулек с наследством от бабушки Чии. Готовить сия бабушка не умела абсолютно, а наследие представляло собой кулек каменных ирисок. В одной из таких ирисок, которая ныне хранилась на полке в комнате старой кукольницы, в далеком прошлом застрял первый молочный зубик нынешнего преступника класса «S». Разжевыванию ириски не поддавались практически абсолютно. Если же и поддавались, то зубы склеивались намертво – в детстве Сасори даже подозревал, что бабушка заливает в формочки вовсе не карамель, а жидкий цемент. После того как Дейдара махом разжевал вежливо предложенное угощение, Сасори разочаровался и в ирисках и в бабуле.
Самое ужасное было то, что Дейдара ничего не понимал в искусстве. Он считал, что искусство это взрыв, что несказанно бесило любителя кукол. Первые дни у Сасори хватало сил не обращать внимания. Позднее он стал доказывать, что искусство это марионетки. Но когда терпение окончательно покинуло Сасори он начал тихо думать про себя, что взрыв тоже совсем не плох. Особенно когда от него надолго остаются голубые глаза на потолке и внутренности по всей комнате.
Первым порывом поленообразного сердца было удавить напарника. Со вторым порывом кукловод, по совету Итачи завел себе рыбку. На столе в лаборатории появился круглый аквариум с небольшим замком на дне и зелеными водорослями и среди этих водорослей, радуя глаз Акасуны, плескалась золотая рыба. Сасори радовался как ребенок и между миссиями запирался в лаборатории, затыкал уши специальными тряпочками и часами смотрел, как рыбка беззвучно открывает рот. Медитируя, таким образом, он даже понял, что постепенно относится к напарнику немного лучше, чем раньше.
Счастье кончилось после того, как Итачи, раненый на миссии, послал напарника к Сасори за мазью, что бы это ранение вылечить. Кисаме даже не улыбался – чувствительной рыбке хватило одного его вида, чтобы всплыть кверху брюшком.
Закопав любимицу в одном из горшков с кактусами Зецу, Сасори опечалился еще сильнее.
Помощь пришла неожиданно и совсем не оттуда, откуда Сасори ожидал ее получить. Однажды вернувшись в их общую с напарником комнату, он обнаружил у стены подозрительно знакомую косу. После чего аккуратно прикрыл дверь и направился к Какудзу.
Через несколько дней, осознав все выгоду происходящего Сасори понял, что на Хидана надо молиться. На него и его бога совместно. Потому что Дейдара молчал как рыба. Сасори даже думать не хотел, что делал с его напарником этот сумасшедший фанатик, но у Дейдары не хватало сил даже на то что бы разговаривать.
Благодаря Хидану Сасори снова познал такую полезную вещь как свободное время и время отдыха от напарника. Холодные вчера он проводил в комнате Какудзу, неожиданно почувствовав в нем родственную душу.
Производством ядов Какудзу не интересовался, зато крайне вдохновился идеей использования этих ядов на членах организации Акацке. В этот ему привиделся способ экономии денег. То, что хоронить отравленных выходит гораздо дороже, чем кормить бухгалтер организации в расчет не брал.
Сасори же ничего против не имел, и вечерами с умилением искал между Хируко и Какудзу общие черты. И к большому своему счастью определенно находил.
Романтике в их отношениях не было предела, и по вечерам они сидели друг с другом обнявшись и тентакли Какудзу, переплетенные с тентаклем Сасори символизировали крепкую и надежную связь.