Перейдём же на мы. Раз троеперстие оставило в талии троеточие.
Продолжение следует, аритмично, но всё же дыша в лопатки.
Я понимаю, что – начали. Что могу понемногу в ногу, воочию.
Взгляды в творческом беспорядке, а значит, уже всё в порядке. Ура. В порядке.

Время вышло, за другого. Боль осипла, но шёпот за ней.
Я в своей – летающей – тарелке. Ты в своей –

Пусть и пустой, давно вылизанной, и разбитой
О твою же склонённую голову. Вместе с чашкой.
Время покажет – или все люди попросту квиты,
Или какое-то левостороннее счастье.

Согреть то же что и сгореть. Но иди – ни вниз, ни назад
Не смотри. Время если покажет – то фигу и зад.

Я вложу выпавшую деталь за грудину, в грудку
На место, но чуть неправильно, как телефонную трубку,
Чтобы никто не сумел дозвониться. Но тут –
распахнутый запах и без звонка – стук.

Зализываешь заглаживаешь, будто тело а не то что внутри – искорёжено.
И, приподняв лицо, израненным голосом пробуешь: – Всё же,
Твоя кожа меня совсем не помнит?

Я поменяла тогда свою кожу.

Валяется, как скомканные джинсы,
В углу прошедшей – но мимо кого из нас? – жизни.

А с Вами мы вместо жилетки для плача – оденемся в бронежилеты.
Вместо семейной чашки возьмём небьющуюся кружку.
Куда б мы ни ехали, всё время жуём приобретённые билеты.
Листья летят золотые, будто с солнца снимают стружку.

Не страшно пустить себе кровь, пустив в неё Ваши корни.
Не страшно быть прочитанной книгой, безо всякой защиты.
Страшно показать все свои страницы от корки до корки
И остаться непрочитанной.