НЕСКОЛЬКО ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫХ ЗАМЕЧАНИЙ
… творение художника и поэта – остановленный образ его самого
В.А. Нащокина о Пушкине
«Я видела много его портретов, но с грустью должна сознаться, что ни один из них не передавал и сотой доли духовной красоты его облика – особенно его удивительных глаз.
Это были особые, поэтические задушевные глаза, в которых отражалась вся бездна дум и ощущений, переживаемых душою великого поэта. Других таких глаз я во всю мою долгую жизнь ни у кого не видела.
Говорил он скоро, острил всегда удачно, был необыкновенно подвижен, весел, смеялся заразительно и громко, показывая два ряда ровных зубов, с которыми белизной могли равняться только перлы».
Из воспоминаний М.П. Погодина о чтении Пушкиным «Бориса Годунова»:
«Ожидаемый нами величавый жрец высокого искусства – это был среднего роста, почти низенький человек, с длинными, несколько курчавыми по концам волосами, без всяких притязаний, с живыми быстрыми глазами, вертлявый, с порывистыми ужимками, с приятным голосом, в чёрном сюртуке, в тёмном жилете, застёгнутом наглухо, в небрежно завязанном галстуке… Мы услышали простую, ясную, внятную и вместе пиитическую, увлекательную речь. Первые явления мы выслушали тихо и спокойно или, лучше сказать, в каком-то недоумении. Но чем дальше, тем ощущения усиливались. Сцена летописателя с Григорием просто всех ошеломила. Что было со мною, я и рассказать не могу. Мне показалось, что родной мой и любезный Нестор поднялся из могилы и говорит устами Пимена: мне послышался живой голос древнего русского летописателя. А когда Пушкин дошёл до рассказа Пимена о посещении Кириллова монастыря Иоанном Грозным, о молитве иноков: «Да ниспошлёт Господь покой его душе, страдающей и бурной», - мы все просто как будто обеспамятели. Кого бросало в жар, кого в озноб. Волосы поднимались дыбом. Не стало сил воздерживаться. Один вдруг вскочит с места, другой вскрикнет. У кого на глазах слёзы, у кого улыбка на губах. То молчание, то взрыв восклицаний, например, при стихах Самозванца:
Тень Грозного меня усыновила,
Димитрием из гроба нарекла,
Вокруг меня народы возмутилф
И в жертву мне Бориса обрекла.
Кончилось чтение. Мы смотрели друг на друга долго и потом бросились к Пушкину. Начались объятия, поднялся шум, раздался смех, полились слёзы, поздравления. «Эвон, эвое, дайте чаши!» Явилось шампанское, и Пушкин одушевился, видя такое своё действие на избранную молодёжь».
Генрих Волков о работоспособности Пушкина
Без длительного творческого уединения Пушкин буквально задыхался. Творчество было не только его призванием, но и первейшей жизненной потребностью.
«Труд был для него святыня, купель, в которой исцелялись язвы, обретали бодрость и свежесть немощь уныния, восстановлялись расслабленные силы. Когда чуял он налёт вдохновения, когда принимался за работу, он успокаивался, мужал, перерождался». (Вяземский о Пушкине)
В 15 лет он уже начал публиковаться и заслужил восторженное одобрение «метров» русской поэзии. В 20 лет – он известен всей читающей России. В 25 – это вполне зрелый талант и зрелый характер, автор «Евгения Онегина» и «Бориса Годунова».
«Без постоянного труда нет истинно великого» - Пушкин.
«Поверь, что лёгкое, изящное стихотворение Пушкина, в несколько строчек, потому и кажется написанным сразу, что оно слишком долго клеилось и перемарывалось у Пушкина» (Ф. Достоевский)
«Оставь любопытство толпе и будь заодно с гением… Толпа жадно читает исповеди, записки, etc., потому что в подлости своей радуется унижению высокого, слабостям могущего. При открытии всякой мерзости она в восхищении. Он мал, как мы, он мерзок, как мы! Врёте, подлецы: он и мал и мерзок – не так, как вы – иначе» (Пушкин)
Величие Пушкина как поэта – это величие его личности, которое вовсе не предполагает какой-то одномерности, канонизированности, идеальности, показной образцовости.
В 1833 году Пушкин много работает в архивах. «Получив два огромных фолианта документов, свыше тысячи страниц, Пушкин за полторы недели, с 25 февраля по 8 марта, тщательно изучил их, сделав в рабочих тетрадях множество выписок и конспектов, и уже через месяц, 25 марта, имеет черновую редакцию первой главы «Истории Пугачёва».
Истинный друг
Пушкин всегда готов был протянуть руку помощи начинающим писателям и поэтам. «Он горячо поддержал намерение «кавалерист-девицы» Дуровой написать мемуары и брался сам их редактировать. Он сердечно приветствовал Алексея Кольцова. Он помог Гоголю увериться, утвердиться в своём таланте и призвании, щедро дарил ему замыслы и сюжеты некоторых произведений («Ревизор», «Мёртвые души») … тепло отнёсся он к поэту из крестьян Слепушкину и писал Дельвигу: «… у него истинный, свой талант; пожалуйста, пошлите ему от меня экземпляр «Руслана» и моих «Стихотворений» - с тем, чтоб он мне не подражал, а продолжал идти своею дорогою».
М.П. Погодин рассказывал, что, когда он читал Пушкину свою пьесу «Марфа Посадница», тот пришёл в восторг, плакал и сказал: «Я не плакал с тех пор, как сам сочиняю, мои сцены народные ничто перед Вашими. Как бы напечатать её»,- и целовал и жал Погодину руку.
Баратынского при нём нельзя было критиковать.
Пушкин всегда откликался на чужую беду. «Получив известие о наводнении в Петербурге в 1824 году, Пушкин пишет брату Льву: «Этот потоп с ума мне нейдёт. Он вовсе не так забавен, как с первого взгляда кажется. Если тебе вздумается помочь какому-нибудь несчастному, помогай из Онегинских денег (имеется в виду гонорар за роман «Е. О»). Но прошу, без всякого шума, ни словесного, ни письменного». Лёжа на смертном одре и испытывая жесточайшие мучения, он вдруг вспоминает, что из-за дуэли не смог прийти на похороны сына Н.И.Греча, хотя сам Греч из враждебного ему литературного круга. Он просит врача Спасского: «Если увидите Греча, кланяйтесь и ему и скажите, что я принимаю участие в его потере».
«Он как будто оставил нам в наследство своё сердце, и оно бьётся тех пор в душе русского, в душе каждого, кто приобщается к пушкинской поэзии».
ЛИЦЕЙСКАЯ РЕСПУБЛИКА
К 9-ти годам Пушкин уже много читает (Гомер, Вольтер, Мольер, Буало). Разыгрывает перед сестрой свою пьесу «Похититель», сам на себя пишет эпиграмму. В 10 лет – первые опыты в поэме.
К 12 годам свободно говорил по-французски, довольно знал латынь. Дома была огромная библиотека на французском языке.
19 октября 1811 года – открытие лицея. В лицее запрещены телесные наказания. Лицеисты ходили к профессорам на чаепития по вечерам. В лицее была атмосфера свободного, равного общения, доверительности, душевной открытости. Принято было 30 мальчиков. Первый выпуск дал России двух «столпов отечества»: Александр Горчаков – дипломат, государственный канцлер Российской империи; Модест Корф – директор императорской петербургской библиотеки. Но больше прославили его другие выпускники: Александр Пушкин – великий русский поэт и писатель; декабристы – Иван Пущин, Вильгельм Кюхельбекер, Владимир Вальховский. Близкие к декабристам – тверской гражданский губернатор и тайный советник Александр Бакунин – участник турецкой войны, действительный статский советник, капитан лейб-гвардейского полка; Сильверст Броглио, погибший за свободу Греции, поэт и литератор – Антон Дельвиг, Фёдор Матюшкин – адмирал флота.
Профессор Александр Петрович Куницын развивал идеи французских просветителей о «естественном праве», то есть праве каждого человека на свободу и равенство. Изданные отдельной книгой, его лекции были запрещены. Куницыну послал Пушкин свою «Историю пугачёвского бунта» с благодарственным посвящением («Он создал нас, он воспитал наш пламень, Поставлен им краеугольный камень, Им чистая лампада возжена»)
Ещё один преподаватель Пушкина – Александр Иванович Галич (Говоров). Получил образование за границей, приверженец философии Шеллинга. С лицеистами вёл беседы на равных, скоро сделался их любимцем. Галич вдохновил Пушкина на написание для экзамена 1815 года стихотворения «Воспоминания в Царском Селе».
Иван Кузьмич Кайданов познакомил лицеистов с экономической жизнью России.
Яков Иванович Карцев – преподаватель физико-математических наук. Он развлекал воспитанников злыми анекдотами про обитателей Царского Села, включая и царствующих особ. Это он сказал Пушкину, не получив вразумительного ответа по математике: «Садитесь и пишите стихи».
«Поверьте, что на свете нет ничего более верного и отрадного, нежели дружба и свобода» (А.С. Пушкин. Из письма Осиповой, 1825 год)
Пушкин первый посылает своим друзьям привет в Сибирь (стихотворение «Во глубине сибирских руд»). В 1835 году ему удаётся опубликовать мистерию опального Кюхельбекера «Ижорский», её печатают в типографии III отделения.
Друзья Пушкина:
Карамзин, Жуковский, Пущин и Кюхельбекер – вот друзья поэта. Но после 1825 года одним он посылает «Во глубине сибирских руд», другие его перестанут понимать, а Дельвиг умер в 1831 году. Жуковский и Вяземский намного старше поэта и относились к нему по-менторски, наставляли, читали морали, учили жить… Пётр Плетнёв был помощником Пушкина в издательских делах, но близким другом всё-таки не стал. Александр Иванович Тургенев - добрый гений Пушкина. Он содействовал поступлению поэта в Лицей, познакомил его с Жуковским и Карамзиным, снабжал поэта литературными новинками, в 1823 году содействовал переводу Пушкина из Кишинёва в Одессу. Тургенев был в России наездами, и их отношения не выходят за рамки интеллектуального общения.
Сергей Соболевский. Пушкин ценил его остроту ума, любил сердечно. Но… Соболевский бывал в частых заграничных разъездах, и они не виделись годами.
Павел Воинович Нащокин. Московский барин, ведший беспорядочную светскую жизнь, но сумевший сохранить во всём этом прекрасную русскую душу. Незадолго до трагической дуэли Нащокин подарил Пушкину кольцо с бирюзовыми камешками, как талисман, предохраняющий от насильственной смерти. Пушкин, торопясь на дуэль, забыл его надеть…
Фёдор Иванович Толстой (Американец), двоюродный дядя Льва Николаевича Толстого. Во время кругосветного путешествия с экспедицией адмирала Крузенштерна за буйное поведение и хулиганские выходки был высажен на одном из островов около Аляски, отсюда и прозвище Американец, где прожил несколько месяцев среди местного населения. Храбрый и мужественный участник Отечественной войны 1812 года. Именно его Грибоедов изобразил в речи Репетилова:
Ночной разбойник, дуэлист,
В Камчатку сослан был, вернулся алеутом,
И крепко на руку не чист;
Да умный человек не может быть не плутом…
Американец узнал себя и выговорил Грибоедову, почему тот его назвал «крепко на руку нечистым», и собственноручно поправил строку – «В картишках на руку не чист».
На склоне лет Фёдор Толстой стал суеверен, тени убитых им на дуэлях являлись ему (их было 11 человек). У Американца было 12 детей, 11 умерли в младенчестве. Фёдор считал, что это счёт за убитых им. Именно Американца Пушкин взял в посредники в сватовстве к Наталье Николаевне Гончаровой.
Интересы Пушкина в 30-е годы
В эти годы Пушкин заявляет о себе как профессиональный историк. Плодом его трудов явилась «История Пугачёва». Он работал и над историей Петра Первого, в бумагах поэта нашли наброски по истории Украины, Камчатки. Пушкин намеревался написать историю французской революции, историю Павла Первого. В его библиотеке хранилось более четырехсот книг по истории. «Дикость, подлость и невежество не уважает прошедшего, пресмыкаясь перед одним настоящим» (А. Пушкин «Опровержение на критики» 1830)
С колыбели входят в нашу душу сказки Пушкина, а образ Татьяны Лариной – образец поведения русской женщины, верной и чувственной. Марина Цветаева так писала: «Если я потом всю жизнь по сей последний день всегда первая писала, первая протягивала руку – и руки, не страшась суда, - то только потому, что на заре моих дней лежащая Татьяна в книге, при свечке, с растрёпанной и переброшенной через грудь косой, это на моих глазах сделала. И если я потом, когда уходили (всегда – уходили), не только не протягивала вслед рук, а головы не оборачивала, то только потому, что тогда, в саду, Татьяна застыла статуей». Онегин же – это «тип декабриста без декабря». Размах русской души показал Пушкин в противоположных образах: Пимен и Гришка Отрепьев, Кочубей и Мазепа, старый цыган и Алеко, Лиза и Германн, Пётр Первый и Евгений из «Медного всадника».
В 1833 году Пушкин пишет «Медного всадника» - гимн тоталитаризму и маленькому человеку, восставшему против всего дела Петра. Страшна фантастическая картина скачущего медного всадника за бегущим Евгением.
1836 год – замечательная повесть Пушкина «Капитанская дочка». Повесть истинно русского писателя. Всё здесь проникнуто Русью: и образ верного Савельича, и Пугачёв с его принципом «казнить так казнить, миловать так миловать», и хозяин постоялого двора, и притча об орле и вороне, рассказанная Пугачёвым….
Всё творчество Пушкина жизнеутверждающе. Он дарит нам своими произведениями свет и тепло, мудрость и глубину, уверенность и достоинство.
«В Пушкине я нашёл больше, чем ожидал. Такого мозгу, кажется, не вмещает ни один русский череп, по крайней мере ни один из ощупанных мною» (Иван Киреевский)
«Всякое его стихотворение является плодом глубокого размышления» (Проспер Мериме)
Пушкина часто сравнивают с Моцартом. Наверное, это справедливо. Почему Сальери в трагедии «Моцарт и Сальери» испугался Моцарта и познал зависть? Потому что научиться быть Моцартом нельзя.
Отзывы на смерть Пушкина
П. Вяземский:
Вам затвердит одно рыдающий мой стих:
Что яркая звезда с родного небосклона
Внезапно сорвана средь бури роковой,
Что песни лучшие поэзии родной
Внезапно замерли на лире онемелой.
Ф. Тютчев
Мир, мир тебе, о тень поэта,
Мир светлый праху твоему!..
Назло людскому суесловью,
Велик и свят был жребий твой!..
Ты был богов орган живой,
Но с кровью в жилах… знойной кровью.
Вражду твою пусть тот рассудит,
Кто слышит пролитую кровь…
Тебя ж, как первую любовь,
России сердце не забудет.
Мирза Фатали Ахундов
Чертог поэзии украсил Ломоносов,
Но только Пушкин в нём господствует один.
Страну волшебных слов завоевал Державин,
Но только Пушкин в ней державный властелин.
Он смело осушал тот драгоценный кубок,
Что наполнял вином познанья Карамзин.
Пусть Николай царит от Волги до Китая,
Но покорил весь мир лишь Пушкин-исполин.
А. Герцен
«Пушкин как нельзя более национален и в то же время понятен для иностранцев. Он редко подделывается под народный язык русских песен, он выражает свою мысль такой, какой она возникает у него в уме. Как все великие поэты, он всегда на уровне своего читателя: он растёт, становится мрачен, грозен, трагичен; его стих шумит, как море, как лес, волнуемый бурею, но в то же время он ясен, светел, сверкающ, жаждет наслаждений, душевных волнений. Везде русский поэт реален, - в нём нет ничего болезненного, ничего из той преувеличенной психологической патологии, из того абстрактного христианского спиритуализма, которые так часто встречаются у немецких поэтов. Его муза – не бледное существо, с расстроенными нервами, закутанное в саван, это – женщина горячая, окружённая ореолом здоровья, слишком богатая истинными чувствами, чтобы искать воображаемых, достаточно несчастная, чтобы не выдумывать несчастья искусственные».
Н. Чернышевский
«…Значение Пушкина неизмеримо велико. Через него разлилось литературное образование на десятки тысяч людей, между тем как до него литературные интересы занимали немногих. Он первый возвёл у нас литературу в достоинство национального дела, между тем как прежде она была, по удачному заглавию одного из старинных журналов, «Приятным и полезным препровождением времени» для тесного кружка дилетантов. Он был первым поэтом, который стал в глазах всей русской публики на то высокое место, какое должен занимать в своей стране великий писатель. Вся возможность дальнейшего развития русской литературы была приготовлена и отчасти ещё приготовляется Пушкиным».
В. Сологуб
Теперь, когда стремлений злоба
Не знает, где искать добра,
Проснись, поэзия, пора!
Чтоб Пушкин выступил из гроба!
А. Майков
Пушкин! Ты в своих созданьях
Первый нам самим открыл,
Что таится в духе русском
Глубины и свежих сил!
Но, юнейшие в народах,
Мы, узнавшие себя
В первый раз в твоих твореньях
Мы приветствуем тебя,
Нашу гордость – как задаток
Тех чудес, что, может быть,
Нам в расцвете нашем полном
Суждено ещё явить!
А. Островский
«Пушкиным восхищались и умнели, восхищаются и умнеют. Наша литература обязана ему своим умственным ростом. И этот рост был так велик, так быстр, что историческая последовательность в развитии литературы и общественного вкуса была, как будто разрушена, и связь с прошедшим разорвана… Поколение, воспитанное исключительно Пушкиным, когда сознательно оглянулось назад, увидало, что предшественники его и многие его современники для них уже даже не прошедшее, а далёкое давнопрошедшее. Вот когда заметно стало, что русская литература в одном человеке выросла на целое столетие».
Г. Плеханов
«…Пушкин прежде всего такой поэт, для понимания которого необходимо покинуть отвлечённую точку зрения просветителей. Просветителю трудно понять Пушкина. Вот почему Белинский часто несправедлив к нему, несмотря на всё своё замечательное художественное чутьё».
А. Кони
«Горячая любовь к России и вера в неё были у него неразлучны с чувством правды, которое не позволяло ему закрывать глаза на её недостатки и на чужие достоинства. Он желал видеть родину, сроднившеюся с Западом во всём лучшем, но сохранившею самобытные формы, заключающие всё хорошее своё… Гордясь скромностью русского человека и величием всего, что совершено им по почину Петра. Пушкин тем не менее преклонялся перед достоинствами человеческими. Ему был чужд узкий патриотизм, враждебно, надменно или косо смотрящий на всё иноземное. Указывая на терпимость к чужому, как на одну из прекрасных сторон простого русского человека, он говорил о необходимости уважения к человечеству и к его благородным стремлениям. «Недостаточно иметь только местные чувства, - говорил он Хомякову, - есть мысли и чувства всеобщие, всемирные…»»
М. Горький
«… Пушкин первый почувствовал, что литература – национальное дело первостепенной важности, что она выше работы в канцеляриях и службы во дворце, он первый поднял звание литератора на высоту, до него недосягаемую: в его глазах поэт – выразитель всех чувств и дум народа, он призван понять и изобразить все явления жизни».
С. Есенин
Мечтая о могучем даре
Того, кто русской стал судьбой,
Стою я на Тверском бульваре,
Стою и говорю с собой.
Блондинистый, почти белесый,
В легендах ставший как туман,
О Александр! Ты был повеса,
Как я сегодня хулиган.
Но эти милые забавы
Не затемнили образ твой,
И в бронзе выкованной славы
Трясёшь ты гордой головой.
А я стою, как пред причастьем,
И говорю в ответ тебе:
Я умер бы сейчас от счастья,
Сподобленный такой судьбе…
В. Маяковский
«Я лично очень люблю Пушкина и часто упиваюсь отдельными местами «Онегина».
Я знаю, век уж мой измерен,
Но чтоб продлилась жизнь моя,
Я утром должен быть уверен,
Что с Вами днём увижусь я.
Выше этих строк не бывает. Это предел описания влюблённости».
