Слова Андрея Вознесенского, музыка Арно Бабаджаняна.

Вслед за мной на водных лыжах ты летишь,
За спиной растаял след от водных лыж.
Ты услышь, их музыку услышь.
Как от волшебного смычка такая музыка.

Уведу, тебя от дома уведу,
На виду у всех знакомых уведу.
Уведу, быть может, на беду.
Одной натянутой струной мы связаны с тобой.

Ты сквозь года, ты сквозь года летишь за мной,
Как будто ангел загорелый, за спиной.
Верни мне музыку, без музыки тоска.
Мы расстались, но осталась наша музыка.

Никогда, не возвращусь я никогда.
Никогда не запоет уже вода.
Без следа, все смыло без следа.
Ложь не нужна - ей грош цена, струна оборвана...

Ты сквозь года, ты сквозь года летишь за мной,
Как будто ангел загорелый, за спиной.
Верни мне музыку, без музыки тоска.
Мы расстались, но осталась наша музыка.
Первой исполнительницей этой песни стала певица София Ротару.





Не могли пройти мимо этой песни замечательные певцы советской эстрады.
Самым любимым моим исполнителем является, конечно, Муслим Магомаев.




Замечателен и Карел Готт.




И современные исполнители не забывают эту песню. Вот исполнение Филиппа Киркорова:




Мой сын тоже исполняет эту песню.

Песня "Давным-давно"из спектакля "Давным-давно".Музыка Т.Хренникова, слова А.Гладкова.




"Старый рояль"
Старый рояль весь в испуге
Раньше играл он только фуги
Он весь дрожит от страха не слыша Баха
Теперь на нём играю я старый рояль мне поверь
Мне поверь старый рояль
Трудно тебе но пойми ты
В жизни теперь другие ритмы
Конечно трудно сразу привыкнуть к джазу
И мне тебя немного жаль старый рояль мне поверь
Мне поверь старый рояль
Когда этих клавиш коснётся рука
Тогда улетает из сердца тоска
Со мной ты разделишь и грусть и печаль
Мой старый усталый рояль
Когда этих клавиш коснётся рука
Тогда улетает из сердца тоска
Со мной ты разделишь и грусть и печаль
Мой старый усталый рояль

Автор текста (слов):Иванов Д. Композитор (музыка):Минков М.






"Три белых коня" их к/ф "Чародеи". Музыка Л.Дербенева, слова Е.Крылатова.

Остыли реки и земля остыла
И чуть нахохлились дома.
Это в городе тепло и сыро,
Это в городе тепло и сыро,
А за городом зима, зима, зима

И уносят меня, и уносят меня
В звенящую снежную даль
Три белых коня, эх, три белых коня
Декабрь, январь и февраль!

Зима раскрыла снежные обьятья
И до весны все дремлет тут
Только елки в треугольных платьях
Только елки в треугольных платьях
Мне навстречу все бегут, бегут, бегут

И уносят меня, и уносят меня
В звенящую снежную даль
Три белых коня, эх, три белых коня
Декабрь, январь и февраль!

Остыли реки и земля остыла
Но я мороза не боюсь
Это в городе мне грустно было,
Это в городе мне грустно было
А за городом смеюсь, смеюсь, смеюсь

И уносят меня, и уносят меня
В звенящую снежную даль
Три белых коня, эх, три белых коня
Декабрь, январь и февраль!

В колонках играет - патриотизм

С древнейших времен с образом коня отождествляла себя Русь: «Куда ты несешься, Русь?».
Деревянный дом Севера строился с конем. Верхний контур двухскатного фронтона дома представлял небосвод, по которому двигалось солнце в своем ежедневном движении от востока к западу через священную точку полудня, означенную полотенцем под коньком. Соединение колесовидного солнца с фигурой коня над кровлей подчеркивало динамизм строения, по которому светило ежедневно совершало свой путь от одного нижнего конца кровли вверх к щипцу, к коньку и далее вниз к другому нижнему концу кровли.

Конь был основой благосостояния русичей. О коне создано множество пословиц, поговорок, сказок...
 

Пословицы:

Царство без грозы - конь без узды, стар.

Не конь везет, Бог несет.

Конь не выдаст, и враг не съест.

Помилуй (вынеси), Господь, коня и меня!

Конь под нами, а Бог над нами. (казачья).

Жалеть коня, истомить себя.

Конь мой, конь, ты мой верный друг!

Конь мой вся моя надежда.

Кто коней меняет, у того хомут гуляет.

Конь копытом сдачи дает.

Добр конь, да копыта отряхивает.

Где конь ложится, тут и шерсть валится.

Счастье не конь (не кляча): хомута не наденешь, или: не взнуздаешь.

Кто в кони пошел, тот и воду вози.

Счастье на коне, бессчастье под конем.

Счастливый на коне, бессчастный пеш (или под конем).

Хотелось на коня, а досталось под коня.

Пропал конь, так и оброт в огонь!

Увели коня, так возьмите и оброт.

Куда конь с копытом, туда и рак с клешней.

Весело коням, когда скачут по полям.

Хорош конь, хорош и детина.

Добрый конь не без седока (не без корму).

Чей конь, того и воз.

Даровому коню в зубы не смотрят.

Непродажному коню и цены нет.

С чужого коня и середи грязи долой.

Спит, как коней продавши, напившись с могарычей.

Заемщик на коне ездит, плательщик на свинье, ни с места.

Все люди на конях, а конный пеш.

Прыгнул бы на коня, да ножки коротки.

На коне сидит, а коня ищет.

Волк коню не товарищ.

Чешись конь с конем, а свинья с углом.

Свинье коню и рылом под хвост не достать.

Конь горбат, не мерину брат.

Деньгами коня не купишь, а удачей.

Бурого коня за рекой примечают.

Купи коня, и хода твоя (хода даром).

Конь с ходой, а хода с конем (идет, продается).

Конь ко двору пришелся: суседко колтун сколтунил.  

Обойдешь, огладишь, так и на строгого коня сядешь.

Стой конь, не шатайся, никому в руки не давайся!

   Кабы на добра коня не спотычка, цены б ему не было!

Конь без спотычк, корова без передою, да закром без переводу!

Конь о четырех ногах, да спотыкается.

Был конь, было и поезжено.

Был конь, да изъездился.

Одним конем всего поля не изъездишь.

Выше меры и конь не скачет (не прянет).

Усталому коню хомут не хомут, все неладно.

Старый конь борозды не портит.

Погоняй коня не кнутом (или гладь коня не рукою), а овсом.

Доброму (или ученому) коню лишь плеть покажи.

Не накормлен конь, скотина, не пожалован молодец, сиротина.

Вола гущей откормишь, коня гущей раздуешь (распучишь).

Сенным конем не ездить, соломеным конем не орать.

Рабочий конь на соломе, а пустопляс на овсе.

  В худого коня корм тратить, что в худую кадушку воду лить.

Конь гнед, да шерсти на нем нет: передом сечет, зад волочет.

Конь тощой - хозяин скупой.

От хозяйского глаза и конь добреет.

Сыпь коню мешком (холь, гладь коня мешком), так не будешь ходить пешком.

Конь копытом бьет, удила грызет.  

Конь бежит, земля дрожит: из ушей полымя пышет, из ноздрей дым столбом.

Седлай порты, надевай коня!

Найди пегого коня, да чтоб был весь одной масти!

 

Приметы:

Если больной бредит дорогой (о дороге, о конях), то умрет.

Конь воина обнюхивает, убитым быть.

Конь до коня, а молодец до молодца.

 Кони ржут, к добру. 

Использованы: словарь Даля,

 

В колонках играет - нежность

В колонках играет - юность
Настроение сейчас - нежное

Эти песни я слушала в далёкие 70-е... Мы танцевали, пели, мечтали... Время, как ты неумолимо! Только записи старых песен имеют такую волшебную возможность: перенести нас в нашу юность!... Спасибо "Поющим сердцам"! Они заставляют петь наши сердца!

В колонках играет - песня
Настроение сейчас - радостное

43 слушали 0 копий [+ в свой плеер]

В колонках играет - нежность
Настроение сейчас - лиричное

Из воспоминаний самого Джо Дассена:
"Я родился в Нью-Йорке, 5 ноября 1938, но по-настоящему открыл для себя этот город значительно позже. Без гроша за душой, но, не теряя оптимизма, мои родители покинули Восточное побережье, когда мне едва исполнилось полтора года. Они обосновались в Калифорнии, куда кинематограф призвал моего отца. Там я прожил лет десять. Так что все мои детские воспоминания связаны с Калифорнией и с Америкой. Часто говорят (да это и на самом деле так), что Калифорния - земной рай. В "золотом" штате чудесная погода, даже зимой никогда не бывает снега. И потом, там есть море. Тихий океан, который покоряет каждого, кто его хоть раз увидел, и является неотъемлемой частью жизни любого калифорнийца.

Лос-Анджелес - это фантастический, таинственный город. Никому не под силу открыть все его секреты. Он представляет собой что-то вроде огромного пригорода (площадь графства Лос-Анджелес в полтора раза больше территории Бельгии), состоящего из небольших домов, с традиционными лужайкой и садом.

....Я уверен, что детство определяет всю дальнейшую жизнь человека. Мое же было вполне обычным.... "

И ещё:
"Есть типично американская традиция: дети сами зарабатывают на карманные расходы. И вот, каждое утро, я вставал в 6 часов и шел мимо церкви св. Грегори и дальше около километра, до школы, разнося газеты. Еще я делал лимонад и продавал его прохожим. В этом не было особой необходимости: мои родители, не будучи богатыми, жили в достатке, и я никогда ни в чем не нуждался. Но, так как этим занимались все американские мальчишки, мне не хотелось быть "белой вороной". Теперь я понимаю, что это было прекрасной школой: очень рано я научился находить достойный выход из любой ситуации".
"Я был без ума от комиксов, особенно - от Эрже. Я прочитал и перечитал все выпуски о Тинтине. Когда я учился в университете, мы с друзьями постоянно проверяли друг друга, задавая "каверзные" вопросы: "В какой серии капитан Хеддок сказал вот это?.. Когда профессор Турнесоль был одет таким образом?…" Я обожаю комиксы про Лаки Люка. В 1968 году Мор-рис предложил мне два рисунка к Дальтонам, которыми я очень горжусь. Чуть меньше мне нравится Астерикс. Он меня немного раздражает, возможно, оттого, что в нем собраны все недостатки, присущие французам, особенно их шовинизм. Но это не мешает мне покупать все альбомы Рене Госинни и Альберта Удерцо".
Джо говорил на шести языках, знал санскрит, итальянский, русский.
В шестнадцать лет он с отличием окончил лицей в Гренобле (до этого учился в Международной школе в Женеве, в престижном аристократическом лицее Розей)
Родители Джо расстались, он тяжело переживал их разрыв.

“Я возвращаюсь в Штаты, - заявил он. - Мои предки выбрали эту страну, и я возвращаюсь туда. Я еще ничего не сделал, никто не заносил меня в черные списки. Никто не помешает мне вернуться домой...”

"По прибытии в США, - вспоминал позднее Джо, - я обратился в бюро трудоустройства при университете, как это делают все студенты, не имеющие денег. На первых порах я мыл посуду в ресторане. Потом стал водителем грузовика, занимался перевозкой растений. Единственная трудность заключалась в том, что 4 дня из 7 я находился в дороге, и для учебы почти не оставалось времени. Мне предложили место повара. Когда нужно зарабатывать на жизнь, то долго не раздумываешь - я согласился. Правда, это продолжалось недолго. В 1959 я стал официантом в кафе. Каждый вечер, когда я разносил напитки, в кафе выступали молодые ребята с гитарами. В то время Америка вновь открывала для себя свой фольклор. Слушая их, я подумал, что тоже мог бы петь. Я взял напрокат гитару, разучил четыре аккорда, и в один прекрасный день договорился с хозяином о выступлении. И, поскольку в этом заведении было принято петь только песни в стиле " фольк", я с тремя моими университетскими приятелями спел Брассенса, выдав его песни за французский фольклор. Получилось очень неплохо. Я продолжал в том же духе и пел в Детройте, Чикаго и Кливленде.
К тому времени я начал получать стипендию, что позволило мне целиком посвятить себя учебе вплоть до защиты диссертации. Наконец я получил степень доктора этнологии. Эта наука меня просто околдовала, особенно ее социальный аспект.... Этнология и привела меня к музыке, и первый шаг на пути к карьере певца я сделал в том мичиганском кафе...... "

"Я сделал еще одно открытие: после 6 лет, проведенных в Америке, я понял, что душой я - француз. Я чувствовал себя иностранцем в стране, где родился. Меня охватывала ностальгия по французскому образу жизни. И я вернулся в Париж. В 1963, прибыв во Францию, я обнаружил, что могу зарабатывать, выступая с песнями. Это было прекрасно, я обожаю петь"....
Во Франции он встречает свою судьбу - Иветт-Мариз.

Вот как об этом вспоминает она сама:
"Это было в пятницу 13 декабря 1963 года. По случаю выхода фильма "Этот безумный, безумный, безумный мир" Баркле устроил костюмированный вечер в большом ресторане в Булонском лесу. У меня было приглашение на этот вечер, но мне совершенно не хотелось идти туда. Но в 8 вечера моя подруга Аида принесла мне костюм Жанны д'Арк и заявила: "Мариз, ты пойдешь со мной, хочешь ты этого или нет!"

Две тысячи гостей в маскарадных костюмах, роскошные буфеты и буйное веселье - словом, милая вечеринка в узком кругу. Боксерский ринг, окруженный вопящими болельщиками, три оркестра - высший класс! Я переходила из зала в зал, перебрасывалась незначительными фразами с друзьями, как вдруг... среди сотен людей вокруг мне бросился в глаза бородатый пират. Я нашла его НЕОТРАЗИМЫМ...

Надо сказать, что в 1963 году почти никто из молодых людей не носил бороды. А на этом пирате к тому же был великолепный костюм: черные сапоги, облегающие брюки из черного атласа, широкий пояс, белая рубашка с широкими рукавами, распахнутая на груди, черная повязка в волосах и шрам на щеке.

Но как познакомиться с ним? В то время было не принято заговаривать с людьми, которым вас еще не представили. Целый час я искала кого-нибудь, кто знал его (позже выяснилось, что он делал то же самое). В конце концов, отыскалась одна общая знакомая: "Мариз, это Джо Дассен!"
Это была любовь с первого взгляда! Мы больше не расставались. Джо был мил и предупредителен, я была очарована им. К моему удивлению, время от времени он сильно дергал себя за бороду, явно не испытывая при этом боли, и в конце концов я поняла, что борода фальшивая - это было мое единственное разочарование.

Мне очень хотелось встретиться с ним снова, и на следующий день я пригласила его на обед к моей сестре. Сначала он не решался принять мое приглашение (что меня удивило), но, в конце концов, согласился. Много времени спустя он признался мне со смехом: "Впервые в жизни я чувствовал себя, как красотка, которую никто не узнает без макияжа и фальшивых ресниц".

Он оказался прав - на следующий день, когда он явился ко мне в костюме с галстуком и с аккуратной стрижкой, я действительно его не узнала. Но я по-прежнему была в него влюблена...

Это было в субботу, а в понедельник он сам пригласил меня в ресторан. Уже в следующую пятницу наши отношения перешли в стадию бурного развития - он пригласил меня на уик-энд в Мулен-де-Пуанси, за сорок километров от Парижа. Разумеется, я сразу согласилась!

Будучи истинным джентльменом, Джо снял две отдельные комнаты, но вечером пришел в мою комнату с гитарой и устроил настоящий импровизированный концерт; я просто потеряла голову. Он пел свои любимые американские фольк-песни ("Freight Train" ему пришлось повторить пять раз подряд по моей просьбе). К себе он в результате так и не вернулся!"
...Я стала его первой фанаткой. Ни он, ни я еще не знали о том, что он начинает карьеру певца...

6 января 1964 года, после моего дня рождения, мы решили жить вместе и поселились в Сен-Клу, в большом доме с садом. Этот дом принадлежал Би, матери Джо, которая большую часть времени проводила в Нью-Йорке. В середине января завершились съемки "Топкапи", и Джо остался в Париже, толком не зная, чем он будет заниматься. Как и прежде, его очень интересовало кино, также ему хотелось быть писателем…. Весной мы решили, что пора нам обзавестись собственным домом, и нашли небольшую трехкомнатную квартиру в районе Монпарнас, на шестом этаже старого здания, без лифта. Все лето мы делали в этой квартире ремонт.

Вскоре Джо нашел работу: начал озвучивать фильмы на французском и английском языках. Его заработков было достаточно, чтобы нормально жить.

Джо был очень мил со мной, обожал делать мне подарки - что может быть приятнее для женщины? Часто он приходил домой с цветами; бывали и неожиданные сюрпризы, например, красивое белье из магазина на Елисейских полях - для меня и для Жюли, его младшей сестры. После этого он сказал мне: "Жаль, что ты не видела, какую гримасу скорчила продавщица, когда я попросил два комплекта разных размеров в подарочных пакетах!"

Жизнь была прекрасна. Денег у нас было немного, но это нам не мешало. Монпарнас был еще чем-то вроде маленькой симпатичной деревушки. Мы много гуляли, сидели в кафе, играли в бильярд в бистро...

Джо отлично готовил, мне же до знакомства с ним не приходилось этим заниматься. Джо часто говорил: "Когда мы с Мариз познакомились, она и яичницу жарить не умела!"

Он подарил мне огромную кулинарную книгу, и я немедленно начала ее читать. Судя по реакции друзей, часто заглядывавших к нам на обед, я довольно быстро начала делать успехи. Конечно, не обходилось и без конфузов: однажды мы решили приготовить цыпленка с 40 головками чеснока. Вышло отлично, но... следующие десять дней мы бегали в душ по несколько раз в день!

Джо не расставался с гитарой. Когда к нам приходили друзья, он пел, не заставляя долго себя упрашивать, американский фольк, блюз, песни Жоржа Брассенса... Музыка была частью нашей жизни.

...После нашего первого уик-энда вдвоем я была без ума не только от самого Джо, но и от его голоса. Моя подруга Катрин Ренье тогда работала секретарем в фирме грамзаписи CBS. Я попросила ее записать для меня пластинку с магнитофонной пленки. Через несколько дней она спокойно сообщила мне, что сотрудники фирмы случайно услышали запись голоса Джо, пришли в восторг и хотели бы подписать с ним контракт.

Я вышла из себя.

- Ты с ума сошла! - сказала я ей. - Какой ужас! Я никогда не хотела быть подружкой певца и сейчас не хочу!

Все же я рассказала об этом разговоре Джо, но он не проявил никакого интереса. Ему очень нравилось петь, но только для себя и для друзей.

...Запись проходила ужасно. Джо пел всю ночь... его голос ломался, срывался в хрип... ерунда, неважно, это никого не волнует. Аранжировки были сделаны без него и совершенно ему не подходили - ерунда, неважно, решено было их сохранить. Результат был ужасен, этот диск, определенно, не следовало выпускать. Однако, три месяца спустя он все же был издан и представлен на радио. Несмотря ни на что, я была довольна. Прождав столько времени, я все же получила мой диск...

Затем случилось чудо: Моник Ле Марси, помощник программного директора RTL, женщина, на редкость чуткая и прозорливая, начала ставить диск Джо в эфир. Тем временем, мы с Джо бегали по музыкальным магазинам. Диска нигде не было, никто о нем не знал. Телевидение также не удостоило Джо своим вниманием. Только Люсьен Лейбовитц с Europe 1 регулярно ставил его в эфир.

Провал не обескуражил CBS, и спустя три месяца, было решено выпустить еще один диск... быстренько. Художественный директор тотчас же находит четыре песни (Джо они совершенно не нравятся, но это никого не волнует!)….

Делается запись, издается пластинка.. и, как и следовало ожидать, снова полный провал. В полном отчаянии Джо решил раз и навсегда покончить с карьерой певца.

И тут случилось еще одно чудо. Американское руководство назначило нового директора французского филиала CBS. Жак Супле, бывший генеральный директор студии грамзаписи Баркле - суперпрофессионал, блестящий организатор и неутомимый трудоголик. Едва заняв свой пост, он решительно взялся наводить в студии порядок, арендовал новое помещение, реорганизовал все отделы, нанял компетентных сотрудников - словом, за короткое время успел переделать массу дел. Он назначил Джо встречу, сказал, что верит в него, и пообещал помощь и поддержку. Три месяца спустя вышел еще один диск с замечательным названием: "BIP-BIP".

…Мы жили вместе уже около полутора лет. Все было просто прекрасно: Джо был счастлив, я была уверена, что встретила мужчину моей жизни. Но слово "свадьба" так ни разу и не прозвучало. Оно было впервые произнесено после досадного инцидента, достойного фильмов Вуди Аллена.

Мы познакомились с очень известной американской певицей (ее имя я не хочу называть), которая была проездом в Париже, и пригласили ее на обед. Веселый вечер, проведенный в ее компании, был сдобрен изрядным количеством спиртного - наша гостья и Джо выпили целую бутылку коньяка на двоих. Отель, где она остановилась, находился в нашем квартале, и Джо вызвался ее проводить, сказав мне: "Мариз, не беспокойся, я сразу же вернусь".

Я не стала ждать его и легла спать. Проснувшись через несколько часов, я обнаружила, что его все еще нет. Джо всегда был очень пунктуален и предупреждал меня по телефону даже о самом незначительном опоздании. Кроме того, он ушел из дома без документов и был совершенно пьян. Разволновавшись, я вскочила, стала думать, что делать, и в конце концов решила сама отправиться на его поиски. Подойдя к отелю, я сразу заметила нашу машину, припаркованную на тротуаре. Значит, он все-таки там... Я позвонила - ответа не было. Я позвонила еще и еще раз - на втором этаже отворилось окно. Это была хозяйка отеля. Она сказала мне, что номер певицы на первом этаже. Я нашла нужное окно и постучала в ставни. Окно открылось, показалась взлохмаченная голова американки.

- Возьми у Джо ключи от машины! - сказала я.

- Ты что, с ума сошла?! Джо здесь нет!

- Тем не менее, забери их у него!

Произнеся эти едва ли имевшие какой-то смысл слова, я заметила двух припозднившихся постояльцев отеля, открывавших входную дверь своим ключом. Я проскользнула следом за ними и понеслась по коридору, как полицейская собака, взявшая след. Благодаря моей редкой способности ориентироваться в незнакомых помещениях, я без труда нашла нужную дверь, постучала. Дверь открылась, я подняла голову... Передо мной стоял Джо! Совершенно потеряв голову от ярости, я влепила ему пощечину. Он не сказал ни слова, только смотрел на меня большими удивленными глазами.

-Дай мне ключи от машины!

Он протянул их мне и, по-прежнему ни слова не говоря, последовал за мной. Дома я закатила ему сцену - первую и последнюю в нашей жизни:

- В конце концов, я не упрекаю тебя за то, что ты с ней спал, но меня возмущает, что ты обещал вернуться через пять минут, а сам пропал на четыре часа! Ты был пьян, без прав, без документов, я чуть с ума не сошла!

На следующее утро я поставила ему ультиматум: "Джо, либо ты женишься на мне, либо нашим отношениям конец. У тебя есть месяц, чтобы принять решение".

Удивленный моей реакцией, Джо ответил: "Я не понимаю, зачем ты завела этот разговор. Зачем все это нужно? Мы были очень счастливы, я не вижу ни одной причины, почему что-то должно измениться". Но я настаивала на своем, вовсю используя вчерашнюю историю, чтобы надавить на него. "У тебя есть месяц. Думай, решай. Я больше не буду тебе об этом напоминать". И добавила: "На твоем месте я бы не стала жениться".

В конце концов, Джо согласился зарегистрировать наши отношения, но сделал все, чтобы поколебать мою решимость. Раньше он был милым и спокойным - теперь стал нервным и агрессивным. Я привыкла видеть его обаятельным и раскованным, но он переменился до неузнаваемости, яростно сопротивляясь необходимости делать то, чего ему совсем не хотелось.

18 января, 1966 года в пять часов вечера, в мэрии 14-го округа Парижа состоялось самое мрачное бракосочетание года. В знак протеста жених явился в своем самом поношенном костюме. Невеста, напротив, была воплощением элегантности - я надела голубое платье, украшенное кружевом, манто из пантеры (одолженное у сестры) и очень романтичный, на мой взгляд, шиньон с буйными локонами.

В зале регистрации, естественно, был фотограф, но Джо выпроводил его. Слегка смутившись, я объяснила его поведение суеверием. Фотограф посмотрел на нас, как на ненормальных, и удалился.

На регистрации брака, кроме нас, присутствовали только свидетели. Со стороны Джо свидетелями были его мать Би и сестра Рикки, с моей - моя сестра и ее деверь. Впрочем, нет, я совсем забыла, что в последний момент появился еще один нежданный гость. Перед регистрацией, поскольку у нас было в запасе около четверти часа, Джо сказал: "Пойду выпью кофе". "Только бы он вернулся обратно", - подумала я, но все же не стала его удерживать. В бистро Джо наткнулся на Жан-Мишеля Рива, автора текстов его песен, жившего неподалеку. Жан-Мишель был в нашем доме частым гостем, но даже ему Джо не сказал о том, что мы женимся. Жан-Мишель спросил у Джо, что он здесь делает, и Джо, естественно, ответил: "Мариз ждет меня в мэрии, мы поженимся через пятнадцать минут". Удивленный донельзя, Жан-Мишель решил сопровождать Джо. Перед встречей в бистро он делал покупки и явился в мэрию с авоськой, из которой торчал батон!

Церемония бракосочетания продолжалась пять минут. Джо еле слышно пробормотал: "Да, я согласен..." Уф, я замужем... но какой ценой!

В машине Рикки заметила мою улыбку и сказала: "Ты сейчас похожа на кошку, которая съела канарейку". Действительно, я была счастлива и очень довольна тем, что все-таки вышла замуж за мужчину моей жизни.

К моему удивлению, в последовавшие за этой трагикомедией в итальянском стиле дни, Джо очень быстро смирился с тем, что мы женаты. Я, разумеется, была очень счастлива, а он вскоре еще и страшно возгордился и, в конечном итоге, был, пожалуй, доволен всем этим даже больше меня. Он сказал Би: "Правда, мама, о такой замечательной и такой красивой невестке ты могла только мечтать!" Он стал еще очаровательнее, чем прежде!"…..

Второй его женой стала Кристин Дельво, мать двоих его сыновей, Джонатана и Жюльена.
Она не была так заботлива, она чуть не увлекла Джо в пучину наркотиков, которые сама употребляла. Он справился, понял, что жизнь прекраснее наркотического дурмана.

Он был удивительно заботливым сыном. Из воспоминаний его матери Беатрис Лонер - Дассен:

"Мой сын обожал делать подарки. Последним, что он мне подарил, было кольцо с бриллиантом. Его работа оставляла ему не так много свободного времени, но он не поленился соорудить сложную конструкцию из шести книг Агаты Кристи, которую я обожаю, засунув кольцо в футляре в середину этой конструкции. Сначала я подумала, что он подарил мне книги, а он радовался, как маленький, когда я обнаружила спрятанное кольцо."
Это удивительный человек.
На концерте в Канне, в июле 1980 года, ему становится плохо прямо на сцене. Он бледнеет как полотно, хватается за микрофон, делает несколько неуверенных движений, прерывая песню, произносит: "Простите, что то мне нехорошо!" Публика в тревоге затихает. Концерт, в котором Джо осталось допеть всего пару песен, прерывается. Джо нетвердыми шагами уходит за кулисы. Клод Лемель в испуге уговаривает его на этом окончить концерт. От боли в сердце Дассен почти не может двигаться. Ему делают укол и, спустя несколько минут, стиснув зубы, он встает на ноги, сжав подлокотники кресла так, что белеют кости. " Люди пришли слушать меня. Я должен петь для них." Он выходит на сцену вновь. Пораженная публика, не веря своим глазам, устраивает ему бурную овацию стоя. Закончив концерт, под шквал аплодисментов, Джо Дассен прямо за кулисами теряет сознание. Его отвозят в больницу, где врачи диагностируют сильный сердечный приступ. Это было предупреждение. Спустя всего лишь неполный месяц жизнь Джо оборвалась в результате вторичного инфаркта.
Прекрасную книгу о Дассене вы найдёте здесь: http://s-makarenko.narod.ru/articles15.html

Настроение сейчас - прекрасное

Алексей Константинович Толстой родился (24 августа) 5 сентября 1817 года в Петербурге. Он получил образование на словесном отделении Московского университета, окончив его в 1836 году. С 1834 года служил в Московском архиве Министерства иностранных дел, затем был на дипломатической и военной службе; а с 1843 года занимал различные придворные посты.

В 1840-х годов он начал литературную творческую деятельность, проявив талант в создании лирических стихов и баллад. Среди популярных – «Колокольчики мои», «Ты знаешь край, где всё обильем дышит», «Где гнутся над омутом лозы» и другие.

Первая публикация – фантастическая повесть «Упырь» (1841, под псевдонимом Краснорогский) – была сочувственно встречена В. Г. Белинским.

С 1854 года Толстой печатал в «Современнике» в соавторстве с братьями Жемчужниковыми стихи и пародии от имени вымышленного автора, Козьмы Пруткова. В конце 1850-х сотрудничал в славянофильской «Русской беседе», затем в «Русском вестнике» и «Вестнике Европы».

В 1861 году Толстой отошел от двора и полностью сосредоточился на творчестве. Опубликовал драматическую поэму «Дон Жуан» (1862), исторический роман «Князь Серебряный» (1863), историческую трилогию – трагедии «Смерть Иоанна Грозного» (1866), «Царь Федор Иоаннович» (1868), «Царь Борис» (1870).

В 1867 году вышло первое собрание стихотворений Толстого. В последнее десятилетие жизни писал баллады («Роман Галицкий», «Боривой», «Илья Муромец», «Садко» и др.), поэмы, лирические стихи.

Значительность изображенных в трагедиях исторических конфликтов, разнообразие типичных характеров и замечательный, тонко очерченный психологический образ царя Федора послужили причиной интереса режиссёров. Постановкой «Царя Федора» был открыт в 1898 году МХТ. Две первые трагедии трилогии прочно вошли в репертуар советских театров.

Лирические стихотворения Толстого просты и задушевны. Таковы «Средь шумного бала, случайно», «То было раннею весной» и др. Толстой вводил в свою лирику элементы народно-поэтического стиля, его стихи часто близки к песне. Более 70 стихотворений положено на музыку русскими композиторами – Римским-Корсаковым, Чайковским, Мусоргским, Рубинштейном, Танеевым и др.

Писатель скончался (28 сентября) 10 октября 1875 года от случайной передозировки лекарства.
http://www.calend.ru/person/3138/

О, как, должно быть, было это Утро
Единственно в величии своем,
Когда в руинах, в неге перламутра,
Зажглось ты первым творческим лучом.

Над Хаосом, где каждая возможность
Предчувствовала первый свой расцвет,
Во всем была живая полносложность,
Все было "Да", не возникало "Нет".

В ликующем и пьяном Океане
Тьмы тем очей глубоких ты зажгло,
И не было нигде для счастья грани,
Любились все, так жадно и светло.

Действительность была равна с мечтою,
И так же близь была светла, как даль.
Чтоб песни трепетали красотою,
Не надо было в них влагать печаль.

Все было многолико и едино,
Все нежило и чаровало взгляд,
Когда из перламутра и рубина
В то Утро ты соткала свой наряд.

Потом, вспоив столетья, миллионы
Горячих, огнецветных, страстных дней,
Ты жизнь вело чрез выси и уклоны,
Но в каждый взор вливало блеск огней.

И много раз лик Мира изменялся,
И много протекло могучих рек,
Но громко голос Солнца раздавался,
И песню крови слышал человек.

"О, дети Солнца, как они прекрасны!"
Тот возглас перешел из уст в уста.
В те дни лобзанья вечно были страстны,
В лице красива каждая черта.

То в Мексике, где в таинствах жестоких
Цвели так страшно красные цветы, -
То в Индии, где в душах светлооких
Сложился блеск ума и красоты, -

То там, где Апис, весь согретый кровью,
Склонив чело, на нем являл звезду,
И, с ним любя бесстрашною любовью,
Лобзались люди в храмах, как в бреду, -

То между снов пластической Эллады,
Где Дионис царил и Аполлон, -
Везде ты лило блеск в людские взгляды,
И разум Мира в Солнце был влюблен.

Как не любить светило золотое,
Надежду запредельную Земли.
О, вечное, высокое, святое,
Созвучью нежных строк моих внемли!

"always"

В колонках играет - любовь
Настроение сейчас - лирическое




Это любимая песня Сергея Есенина.

Прощай, радость

Прощай, радость, жизнь моя,
Слышу едешь без меня.
Знать должен с тобою расстаться,
Тебя мне больше не видать.

Темна ноченька! Эх, да не спится!

Сам я знаю, почему
Ты, девчоночка, меня...
Ты одна меня тревожишь.
Одна решила мой спокой.

Темна ноченька! Эх, да не спится!

Вспомни, вспомни майский день!
Мы купаться с милой шли.
Мы садились на песочек.
На желтый, на мелкой песок.

Темна ноченька! Эх, да не спится!

В колонках играет - лирика
Настроение сейчас - мечтательное




Теле-шоу "Две звезды", 1 канал, эфир 12 апреля 2009 г. Музыка Andrew Lloyd Webber, слова Tim Rice (из рок-оперы «Иисус Христос — суперзвезда» (Jesus Christ Superstar))

Стихи Веры Павловой.

***

Я их не помню. Я не помню рук,
которые с меня срывали платья.
А платья помню. Помню, скольких мук
мне стоили забытые объятья,
как не пускала мама, как дитя
трагически глядело из манежа,
как падала, набойками частя,
в объятья вечера, и был он свеже-
заваренным настоем из дождя
вчерашнего и липовых липучек,
которые пятнали, не щадя,
наряд парадный, сексапильный, лучший
и ту скамью, где, истово скребя
ошметки краски, мокрая, шальная,
я говорила: Я люблю тебя.
Кому - не помню. Для чего - не знаю.

***
учусь не бояться тебя пережить,
тем паче переумереть.
когда мы не сможем с тобой говорить,
я буду тебе петь
о том, что тебя невозможно забыть,
оставшись, тем паче - уйдя,
о том, что не так уж и сложно плыть
против теченья дождя.


***
Встретив на горном тебя перевале,
Мой прояснившийся взор
Понял тосканские пыльные дали
И очертания гор.

Желтый платок твой разубран цветами -
Сонный то маковый цвет.
Смотришь большими, как небо, глазами
Бедному страннику вслед.

Дашь ли запреты забыть вековые
Вечному путнику - мне?
Страстно твердить твое имя, Мария,
Здесь, на чужой стороне?

3 июня 1909 А.Блок.