Настроение сейчас - если будут пожелания, напечатаю продолжение!



Встречаясь с неизвестным
Пытайся всё ж спастись;
Встречаясь с неизбежным
Пойми всё, и смирись….
1 Предисловие 27.09.07.
«Здесь пусто. Но при этом много людей. Чужих мне, посторонних людей. Что я здесь делаю? Разве моё место здесь? Впрочем, глупо надеяться на то, что мое мнение в силах что либо изменить… я лучше промолчу и просто смирюсь с тем, что должен здесь остаться. Я смирюсь, потому что у меня нет выбора».
Так думал высокий человек, неряшливо одетый, взлохмаченный и помятый как снаружи, так и внутри. Когда его представили доктору, он, попытавшись выпрямиться, поднял голову и, оценив пустым, не выражавшим ничего, кроме тоски, взглядом, доктора и окружающую его обстановку, обречённо опустил её. Он не слышал вопросов врача, не чувствовал, что его опять уводят. Он был погружён в свои мысли и находил в них то успокоение и ясность, которые не мог найти в реальном мире. Он не пытался сбежать от проблем, а просто смирялся с ними.
Доктор, расспросив санитаров о состоянии нового больного, устало вздохнул и приказал им отвести его в палату и произвести необходимые процедуры. Да и что попросту выспрашивать о чём-то у человека, потерявшего волю к борьбе? Ему уже всё равно, быть на свободе, или жить в больнице, быть одному или с кем-то. На данном этапе врачу было достаточно одного взгляда на больного, чтобы понять, что тот сильно подавлен, но в любом случае, о подробностях столь печального самочувствия можно будет узнать только приведя его в нормальное состояние.
Тем временем, санитары выполняли свои прямые обязанности: они помыли больного; провели тщательный осмотр; записали все полученные данные о его росте, весе, пульсе, давлении и пр.; взяли анализы и поставили капельницу с вероналом(спец. Лекарством, которое должно привести дольного в нормальное состояние и которое должно вернуть ему способность адекватно воспринимать обстановку).
Закончив процедуры, они отвели больного в его палату и удалились. Выйдя от больного и направляясь к выходу из крыла «для больных в критическом состоянии», санитары встретили доктора. Того самого доктора, к которому привели больного и который распорядился о нём.
Это главный и единственный лечащий врач, на добрую половину лечебного крыла. Как ни странно, но заниматься обречёнными больными хотелось далеко не всем врачам, тем более, что некоторые из них были способны к неожиданным поступкам. Рисковать своей жизнью ради больных не хотелось, поэтому медперсонал состоял всего из 10 человек. Это были: главврач, 3 медсестры, 2 санитара, двое практикантов, садовник небольшой оранжереи, да дворник. Последние двое помогали привозить больных по необходимости, а практиканты в работе были очень толковыми и всё понимали с полуслова и очень помогали, но всё равно это количество работников было ничтожно мало, по сравнению с 200 больными.
В этот момент, когда санитары сообщили все полученные после начальных обследований данных, и доктор отпустил их, больной очнулся от своих мыслей и с безразличным, но внимательным взглядом осмотрел окружающую его обстановку.
«Так меня таки упекли в психушку?»,- мысленно усмехнулся он. Но тут его лицо обрело тот же, потерявший смысл к существованию, вид, как и когда его вели санитары. Тут он услышал звук открывания двери и слабо обернулся.
Вошёл доктор и поинтересовался самочувствием больного. Получив краткий, но удовлетворительный ответ «хорошо», доктор улыбнулся глядя в записи и прошёл в глубь комнаты.
- Я не думал, что такой молодой, талантливый и подающий надежды человек, как вы, Евгений Александрович, попадёте к нам уже в качестве пациента.
Больной горько ухмыльнулся и отвернул взор от доктора в сторону окна.
- Я так же не подозревал, - продолжил доктор, осматривая записи, оставленные санитарами, - что кто-то или что-то сможет довести вас до такого плачевного состояния. Поверьте, что бы ни случилось, вам не стоит так доводить себя! Неужели вам всё равно?
-Мне всё равно, - сухо ответил больной и отвернулся от врача, в надежде на то, что это закончит их разговор. Но он ошибся.
Врач подошёл к окну, посмотрел в него на мрачное небо, готовящееся, как казалось со стороны, пролить всю печаль на землю в виде своих слёз - дождя. Угрюмый, но, как всегда, занятой, ветер, как казалось, расшевелил специально только те деревья, которые можно было увидеть из окна. Многолетние деревья оживились и стали перешёптываться тревожными новостями между собой.
- Даа, - протянул врач, медленно переводя взгляд от окна обратно в медицинскую карточку, - обстановочка угнетающая, не правда ли?
Пациент сердито посмотрел на врача, и в этом взгляде выражалось такое же нежелание говорить, как и желание доктора помочь ему. Врач сделал вид, что не заметил этого и, захлопнув карточку, посмотрел на страдальца и вновь заговорил:
- Вы, Евгений Александрович, всегда отличались способностью с философией отнестись к любому пустяку, к любому происшествию. Вы же живая легенда! Живое доказательство борьбы и патриотизма, врачебной этики и эстетики. Где же ваш былой энтузиазм, тяга к жизни, оптимизм же, наконец?
Врач надеялся увидеть ответную реакцию, но, столкнувшись с безразличием, столь не свойственным этому человеку, понял, что дальнейший разговор на тему погоды, философии, воспоминаний и восхвалений былой славы не приведёт ни к чему полезному. Поэтому он решил заговорить о причине пребывания больного здесь.
-Вы, как я понимаю, ничего не помните о том, что было в вашей жизни до вашего прихода к нам? Что ж, это вполне объяснимо. При вашем диагнозе я могу смело сказать, что у вас будет временная амнезия, слабость и головная боль на протяжении ещё пары дней, но, при правильном лечении, питании и элементарном покое и тишине вы быстро придёте в себя! Сейчас отдыхайте, чуть позже вам принесут ужин и лекарства. Если что, кричите, дежурный санитар сразу же придёт.
Врач попрощался до завтра и ушёл, аккуратно закрыв придирчивую дверь. Последняя, как всегда, не позволила закрыть себя бесшумно, и, с протяжным скрипом, словно ей было невыносимо тяжело заниматься своей работой, закрылась, продолжая ещё некоторое время придирчиво «ворчать». Но через пару минут всё стихло.