В метро вагоны-близнецы путаются между собой. Мы вместе блудим по линиям, где-то между ними может быть есть Дом.

«Бог сотворил нас соединенными в одно существо, – так в мыслях писала она ему, лежа в своей постели. – Он создал нас как одно существо, а потом, чтобы этому существу не было одиноко, разъединил нас. Тогда появился змей и начал нас искушать. Мы жаловались на него Богу, но он сказал: „Сатана за свои дела ответит сам, вы же смотрите за своими". Тогда еще не было известно, кто какого пола. Не было известно, ни кто ты, ни кто я, то есть тогда еще не различали, кто Адам, а кто Ева, кто из нас двоихмужчина, а кто женщина. Сатана нас уговорил откусить от яблока, от плода с древа познания добра и зла. Тот из нас, кто первым откусил от яблока и сделал в нем отверстие, стал Евой, – это была я, а тот, кто откусил после меня и добрался до семян яблока, стал Адамом – это был ты, любовь моя. Неужели мы разлучены навек?…»

Самое главное умение, которое пришло где-то весной осьмого года - не захлебываться этой нескончаемой эмоциональной рвотой. И есть, кому сказать спасибо. Как ты, мой милый друг, когда-то сказал, что я научила тебя грузиться.
И нет ничего странного, что все мои ненаписанные письма я пишу тебе. Уже который месяц они крутятся в моей голове. И хорошо бы их пером, да на простом бумажном листе в клеточку. Но бумаги не оказалось под рукой.

Вся моя жизнь сейчас невообразимо разит дерьмом и керосином: поднеси спичку - и взорвусь ко всем чертям.

Мой милый. Как бы рассказать тебе, чем я живу. как бы с пеной у рта доказывать, что теория струн - пустяки, что черный галстук все-таки подходит не ко всем рубашкам, что бросить пить - можно, но зачееем?=) Что-то порвалось. Опять я что-то порвала. Я всегда все рву на листочки бумаги и на серый дым.

А помнишь, мы хотели завести белую крысу, с красными глазами. держать ее по очереди у себя, гладить нежно по шерсти и против.

Я по-прежнему читаю чушь, по-прежнему дурю всем голову. И да, я так давно не звонила домой. Потому, что это уже давно не дом. Я болтаюсь по Петербургу оторванным ломтём: даже если найду подходящий каравай, все равно уже отломана и засохла. Кому нужна, только голубям да чайкам на корм.

Знаешь, родной, так похолодало теперь. На Смоленке поднялась вода, к набережной едва подойти. А так хотелось бы валяться на траве и нести чушь. Как и прежде. Ну, да, ничего не изменилось, мы мелем чепуху по-прежнему. толь ко вода остыла.

Ну же, научи меня быть мудрой. Ты же умеешь.

Как некоторые пряности распространяют вокруг себя запах, так я распространяю вокруг себя страх.