В колонках играет - бетховен - дунная соната
Настроение сейчас - капс лок

Вот товарищи! Аз есьм и так далее.
Вот новый-старый неотредакченный раскзик.
Возможно тупо возможно нет не знаю но мне он чем то дорог.
з.Ы. и соната действительно дунная...)
Система

И я хотел кричать, хотел сказать им, как все это мерзко,
как жутко (чертовски) мерзко то, что они смотрят на нас.
Я бы запросто вырвал им руки, за то, что они тянутся к тому, что когда-то было твоим,
А ты лежишь на холодном просто ужасно колком снегу, смотришь на меня,
И я хочу дотронуться до твоих окровавленных губ, твои глаза улыбаются, но все меньше в них тепла,
ты уходишь? скажи мне, что это не так, скажи, соври и тогда может быть я смогу в последний раз смогу
улыбнуться.
Небо серое, ах эта древняя магия, ставшая для нас новой,
твои глаза серые-серое небо, когда ты бываешь счастлива - небо цвета лазури,
как так вышло, я и сам не знаю.
Когда ты уйдешь, знаю, оно станет черным, и я почти уверен, что навсегда.
А они все смотрят на нас, жадно без тени разума в глазах. Холодно... мне становится невыносимо холодно,
и кто знает от чего, от ледяного снега подо мной или от этих хищных взглядов..
Они бочком подбираются к чему-то, что гораздо белее снега - твоим крыльям, так странно видеть их,
лежащими в старой корзине, знаешь, в такой же самой моя прабабка носила продавать на базар яблоки из нашего сада,
только теперь вместо яблок там белоснежные украшенные мельчайшими рубинами капелек крови твои крылья.
Эти выродки (ну не могу я назвать их иначе) наверное, в первый раз видели казнь Ангела, я все еще помню в мельчайших подробностях твое лицо,
твои разодранные в кровь ладони, надменную маску превосходства и дико до границ радужки расширенные зрачки, слезы катившиеся из
твоих глаз с намеренно отстраненным выражением, не смогла сдержаться? я тебя не виню, я и сам рыдал до беспамятства,
а потом они кричали, что-то восторженное ликующее, и когда ты вышла раздался рев тысяч жадных ртов и тысячи жадных глаз следили за зрелищем
не желая упустить ни секунды, они хотели расправы хотели праздника истины, но мы то знали, что это фарс.
И вот теперь мы лежим по разные стороны, отброшенные заклинанием,
и я из последних сил ползу к тебе, знаешь со стороны это должно выглядеть смешно, но я сомневаюсь, что над этим стоит смеяться,
напрягая изувеченные руки, дюйм за дюймом я приближаюсь к тебе окровавленные обрубки ног, наверно, оставляют на снегу красивые узоры, ты всегда говорила, что я в душе художник.
Они следят за мной, смотрят на нас, не пытаясь ни помешать, ни помочь, я не могу сдержаться и начинаю ругаться, на чем свет стоит
Как хорошо, что ты меня уже не слышишь, хотя небо еще не черное, но я уверен, что ты скоро уйдешь, честно сказать, как бы низко это не
звучало, мне было бы проще, если бы ты ушла, я просто не смогу снова жить, нет, не после всего этого, мне обещали забвение, и я жду оплаты.
Ты правильно иногда называла меня подонком, а я правильно обижался, ведь за правду всегда обидно.
Но только почему же если я сволочь, мне так хочется выколоть им глаза, за ту алчность, с которой они смотрели на тебя на твои крылья? Почему?
Где-то неподалеку взвыл койот, а разве они водятся здесь? боже какая муть лезет в голову.
И, чтобы отвлечься, я смотрю на небо, хотел бы закрыть глаза, но боюсь самостоятельно не смогу, начинает идти снег белый холодный.
Я смотрю на тебя ты на меня и последняя слеза скатывается по твоей щеке, мне хочется смахнуть ее, стереть и успокоить сказать что, мол, все скоро
кончится, все будет хорошо, да мне очень этого хочется. Пытаешься разомкнуть губы, и тень грустной улыбки появляется
в твоих глазах, ничего не выйдет, прости, но из нас двоих это теперь подвластно только мне, но я берегу последние слова, пока еще не время их говорить.
Шакалы следят за нами, они такие серые и как я мог принять их за людей, как ты могла так спокойно на них смотреть? И почему ты говорила что у них золотые волосы??
Они грязно-серые в тряпках, держащие за руки своих оборванных детей - шакалы.. Бледные лучи солнца освещают впалые животы и скулы, выцветшие
посеревшие от пустоты глаза. Ребенок-шакал медленно подбирается к корзине, хорошо, что ты этого не видишь, грязная короткопалая изувеченная
рука жадно тянется к перу лежащему у эшафота, в кошмарной животной улыбке расширяются его губы, и я кричу из последних сил,
хотя криком это назвал бы лишь глухой, три слова срывающимся юношеским фальцетом переходящим в звериный рык "- ..Положи ..не.. твоё..."
Ребенок-шакал отшатывается выранивает перо, и то летит подхваченное дуновением легкого весеннего ветерка, скользит над нами и опускается в пропасть,
и я думаю - это хорошо, пускай хоть оно им не достанется, ты дышишь очень быстро, но постой, я ведь не успел все толком рассказать,
подожди секунду,
я ведь помню, что ты мне сказала, и это твое пожелание я исполняю, не смотря на то, что уже давно бы смог жариться в пекле, прости, у некоторых вся жизнь пролетает перед глазами, а мне вот только всякая чушь в голову лезет, хотя в этом есть некоторая ирония, тебе не кажется?
Как в тот день, кажется века назад, а на самом деле прошло всего пару недель. Вкратце это можно описать так: " Мы пошли против системы и нас
из нее выперли". Хотя история эта более интересна в развернутом варианте.
Мы, хочется сказать " тогда еще молодые и наивные", хотя кто знает, может и так, ну так вот мы, а точнее тогда еще просто я, так получилось,
увидел кое-что от чего мне стало страшно, само собой вам теперь хочется узнать что же это было, возможно для некоторых из вас это прозвучит
примерно так же как африканец смотрящий в зеркало вдруг с ужасом восклицает "Я черный!", ну так вот и я просто оглянулся вокруг, знаю звучит смешно
и банально, но я вдруг страшно испугался и дико захотел зарыться с головой свои миры забытья, магии и технологий.
Я увидел систему, ту каковой она по сути своей является, и которую мы по ошибке называем жизнью, тысячи, миллионы людей вокруг,
бегут куда-то по линии-морщине жизни на своей ладони, просто бегут, смешиваясь с толпой становясь серыми, а тех, кто слишком ленив
что бы бежать, обгоняет время и, покрывая их слоем пыли, превращает в ветошь, просто бегут и исчезают, их ведь миллиарды, не знаю, что меня тогда
испугало настолько, что я рискнул выйти из Системы, но теперь хотя я и чувствую некоторую свободу, но к ней как ложка дегтя примешивается чувство пустоты, как будто меня бросили, выгнали оттуда, куда с таким трудом заманивали остальных, поразмыслив над этим я пришел к выводу - все таки система важная часть нас самих. Помню, как я встретил тебя, хотя кто кого встретил это сложный вопрос, помню, как ты выделялась из всей этой серости,
правда, тогда я даже не понял чем. Дурак. Помню, как мы с тобой болтали до середины ночи, как ты говорила мне о свободе и Жизни,
рассказывала, как раздражало в школе, посягательства на свободу и предъявления прав на твою личную жизнь, когда ты выросла. Я говорил тебе о своем
непонимании мира и о том, насколько мир не понимает меня, а ты поняла, вот наверно этим ты и привлекла меня - мы с тобой похожи,
но в тоже время отличаемся настолько, чтобы было о чем поговорить. Потом я ушел. Догадываюсь как тебе было Там без меня, хотя мог бы и не предполагать,
а просто узнать, но нет. И вот потом ты сама пришла ко мне, помню твое серьёзное лицо, но при этом смеющиеся, наверное, от выражения моего лица в тот момент, глаза.
Каково же было мое удивление, когда ты сказала, что расспрашивала обо мне. Ну допустим это предположить я еще мог,
даже то, что её отвергли, и она пошла скитаться, ища меня по всему свету, но только не то, что она сможет найти меня, и более того уже нашла
и теперь рискует вогнать меня в ступор надолго. Одумавшись, я решил вернуть все на свои места, и, прежде всего, вернуть тебя в тот мир,
сохранить его целостность, пусть и понимая уже его обреченность. Мы пришли, на тебя кидали странные взгляды, причем странно было мне,
ты то, кажется, не больно то и волновалась. Мы шли к Регенту. Этот мир был миром абсолютной монархии и в тоже время демократии. Но демократии
лишь для своих. Ты шла, высоко подняв голову, я даже боялся, что ты споткнешься, не глядя в глаза всем тем, кто выстроился посмотреть на
изгнанника, который посмел вернуться.
Мы вошли. Дом-Дворец, от которого теперь остались покрытые копотью развалины,
дом-дворец, сверкал белоснежными стенами биохимического мрамора, золотая лепнина, сеточки бриллиантов и живых алмазов покрывали двери,
Сенат здесь не жил, только Регент. Хотя кто знает, сейчас как-то и не вспомню. Он не был стандартным подонком-злодеем, да и вообще он
не был подонком, просто он был частью системы и, как и любая другая система жестко относился к тем, кто вне нее. Нас не пустили в
главный зал, но этого и следовало ожидать, я, конечно, мог бы все это изменить, но тогда бы этот мир нарушился, пусть он и сейчас был
на грани, но не я буду тем, кто подтолкнет его к бездне. Я догадываюсь, что тебе было страшно, черт побери, я и сам испугался,
на самом деле ты гораздо сильнее меня. Ты просидела там три дня, и говорила, что когда я с тобой тебе легче, по-моему, ты так меня успокаивала.
Спасибо, раз тогда этого не сказал скажу сейчас, пусть ты не услышишь но поймешь. Потом нас ввели в Зал Собраний, но как я понял сейчас
он временно олицетворял Зал Суда,
Регент был там. За непробиваемым биостеклом и силовым щитом, да еще и магическая защита. Я еще тогда подумал, о-о парень основательно
приготовился к нашему приходу. Неужели слухи настолько нас опередили? У меня возникают сомнения, не я ли это сделал, а если и я то почему
именно это? Но тут Регент начинает говорить. Точнее его голос доносится просто из разряженного воздуха во всем зале, и подозреваю во всем городе.
Потом я немного размышлял, почему это было сделано настолько полномасштабно, почему они решили оповестить всех, ведь мы могли
оказаться правы они могли понять нас и пойти за нами, а ты только невесело усмехалась на мои вопросы и отвечала, что нет, не могли Система точно знала,
что не могли, тем более это станет для всех событием, а в застывшем сером мире любое событие – это риск. Я уж было хотел обидеться
на "застывший и серый", но поразмыслив решил что ты права. И вот когда мы стояли пред ним, выслушивая, по сути, приговор, слушая его наводящие
вопросы, которыми он явно хотел выбить из нас признание, ты не выдержала начала кричать, чуть ли не биться в истерике, и говорить-говорить всем им,
всему их миру, Системе, все то, что говорила мне и то, что я тебе говорил. Это звучало немножко глупо, наивно, по-детски, но все-таки правильно,
а Регент только ухмылялся, хотя в его глазах была печаль, не вязавшаяся с его замашками короля-садиста. Ты все говорила, срываясь на крик,
что нельзя просто существовать проживать данное время, нельзя жить по канонам правилами, ограничениям, что нужно вырваться и жить
А Регент только иногда перебивал, задавая четкие вопросы, от которых наша с тобой теория наши убеждения трещали по швам. Мы не знали, что
ответить, как втолковать тем, кто просто не может тебя услышать и понять, тем кто доволен существованием на уровне грязи, нет пыли, как?
Ты хотела помощи, а я не мог помочь, был не в состоянии доказать истинность своей теории,
и вот мы растерянные стоим перед ним, просто понимая, что это правильно.
Не знаю, потеряла ли ты веру в нашу жизнь тогда или это
случилось позже, вот только я безнадежно рад, что ты пошла за мной до конца, без тебя бы я просто не справился.
Но ты все еще говорила, понимая теперь, что все бессмысленно. Говорила. А я смотрел по сторонам, раньше почему-то и не заметил, что весь зал был битком набит людьми, что поражало всеми слоями общества, всех возрастов, профессий, моральных и социальных положений. И все смотрели на тебя.
В их глазах не было сознания, разум то у них был, звучит слишком запутано, попытаюсь объяснить, Разум это то, что дано от рождения,
сознание приходит позже, сознание это возможность осознать себя, мир возможность выбора и принятия решений. Так вот каждый в этой толпе
знал, кто он биржевой брокер или работник дешевого казино, знал каждый но просто никто не мог допустить существование любой идеологии
кроме своей собственной или в данном случае навязанной с рождения.
Ты замолкаешь и прикрываешь глаза рукой, но только на секунду, нельзя показывать слабость перед голодной пусть и довольно мирной стаей
Шакалов. Регент шагает вперед, взмах волшебным жезлом и тут к моему удивлению воздух начинает дрожать, ты ничего не заметила? странно.
Вот теперь воздух чист, но все-таки, что это было, какой то щит что бы толпа не разорвала нас на кусочки? Но ведь она и сейчас выглядит довольно
мирно.. странно.
Регент читает приказ появившийся из воздуха (нет все таки как причудливо сплелись в этом мире магия и технология, почти так же тесно как
и технобудущее с средневековьем). Приказ был долгим и достаточно нудным, а вашему покорному слуге не хочется утомлять вас еще больше,
так вот, суть его была в том, что за измену и извращение святой-святых Империи, ты приговариваешься к высшему наказанию
Совета. Что они решили делать со мной, нам не сказали. Ты стояла, слепо глядя перед собой молча повторяя какую-то детскую считалочку, до боли сжав кулаки, я знаю, что тебе было больно
потому что, мне было. И тут я узнал о тебе кое что новое, и боже как же я был счастлив тогда, что узнал. У тебя есть крылья!
Белоснежные птичьи крылья, развернувшиеся за спиной, на добрых пять метров. Ты стиснула челюсти, что бы не закричать, глаза твои стали цвета
летней грозы. И тут еще одно любопытное открытие... в купол главного Зала Собраний, не смотря на магический щит, ударила молния, раздвоилась
и поползла по стенам. Ты протягиваешь мне руку. Хватаюсь. Мы летим. Боже, те секунды полета, они были прекрасны и мы рассмеялись
кажется в последний раз. Потом была вспышка, яркая желтая, белая и наконец тьма. Спасение от боли электрического заряда в каждой клетке твоего тела.
Мне было так тебя жаль, я даже перестал на тебя смотреть. Ты молчала, а я все повторял " Это система, это система, это система...", честное слово как безумный, повторял эту мантру часами. Потом после часов тьмы пришел свет, нам принесли какую то баланду, видимо намекая на то,
что это еда, я от своей порции отказался, ты тоже, пусть попируют крысы, не хотелось есть не хотелось спать, мне хотелось только того, что бы ты была подальше отсюда,
была счастлива, и жила Жизнью, как мы это называли в теории. Я думал, не сказать ли тебе это. Но ты произнесла "- Я знаю", и мы так и просидели
молча все время до казни. И точно так же как ты знала, что чувствую я, я знал, что ты согласна со мной и рада быть здесь, рада жить Жизнью,
мне даже казалось, я чувствую, как ты улыбаешься, видимо еще до конца не осознав, что нам уготовано. В темноте я нашел твою руку, и ты неожиданно и порывисто обняла меня. Крепко-крепко.
Я чувствовал свежие шрамы на твоих руках, груди, спине. Так мы и просидели до конца, и просидели бы так всю жизнь.
Я бы не назвал это любовью, я назову это пониманием.
Ну все, вот я и дошел до совсем недавних событий.
Нас вывели из камеры, тебя грубо схватил охранник заковывая руки в биостальные наручники, раздирая свежие шрамы в кровь.
Слезы, мои слезы, было мучительно больно видеть тебя такой, хочется тебя спасти, и я кричу, ты поворачиваешь голову,
и серьёзно так говоришь "- Ты обещал", а я иду за тобой, да обещал. Дурак потому и обещал.
Лицо одного из Охранников конвоировавших нас, показалось мне смутно знакомым, почему здесь так мало света, перестроить замки из гранита в биомрамор это легко, а заменить древние чадящие факелы на нормальные электрические лампы это шиш? Мы шли все дольше и дольше, переходили силовыми порталами и каменными гротами, а бородач слева от тебя, никак не выходил у меня из головы. Даже странно, что я не могу его вспомнить, я имею ввиду, не так уж часто можно встретить даже кого то отдаленно похожего на этого индивидуума. Хотя если вам встречались полутораметровые дворфы
( известные так же как гномы и карлики), с какой то даже неприлично рыжей бородой жутко контрастирующей с не то синим, не то лиловым ежиком волос, но с добрыми морщинками вокруг исполосанных белыми шрамами глаз, то вы меня поймете. И все же не смотря на такую, мягко говоря, неординарную внешность я не как не мог вспомнить видел ли я его прежде или же сейчас просто по напрасно трачу последние минуты жизни.
Впереди виднеется свет, вот мы наверно и пришли, в окна-бойницы видна необъятная площадь. Тебя трясет, ты смотришь в пол, и я напрасно пытаюсь поймать твой взгляд. Бороться не имело смысла, стоило только бросить взгляд на небрежные позы наших охранников, сразу становится ясно, что при случае в проворстве этим трехметровым людо-ящерам не откажешь.
Наш вроде как «знакомый», дворф наверняка был среди них главным.
А мы все приближались к источнику света в этом казалось бесконечном переходе. Почему то вспомнилась строка из песни, что то вроде «.. и восстала жизнь из тлена, сдувая пепел, и настала пора выбирать…».
Ну, «пора выбирать» если и начиналась то без меня.
Тебя уводят, куда, зачем?? Мы ведь и так почти мертвы!? Зачем? Твой охрипший от криков голос, боже будто кто то пытает мою душе оголенными электрическими проводами. Ты повторяешь мое имя, странно я уже почти успел его забыть, помнил только твое. ЭЙ, пустите, пытаюсь сделать рывок, ты тоже. Охранники опешили, непонятно из-за ситуации или твоего яростного крика.
Дворф, наконец то вспомнил откуда он, его я встречал когда то очень давно, Грета –его жена и четверо шумных ребятишек души в нем не чаяли. Знают ли они, что их возлюбленный по выходным занимается тем, что казнит Ангелов, или им было все равно, не знаю, ну это сейчас не имеет значения.
Ведь я с тобой , не потому что какой-то глупец назвал это долгом, и не по наивным мыслям дурака назвавшего это романтикой, я с тобой даже не потому что мне так хочется, быть с тобой здесь, лежать на мертвой земле под умирающим снегом, я просто с тобой потому что по другому не может быть, если бы меня не было рядом вселенная бы взорвалась…нет я не преувеличиваю, просто вселенная держится на непоколебимости истин, в четких рамках украшенных канителью бесспорных истин, и то что я рядом просто данность просто то что есть и чего не может не быть, то что будет всегда..
Снег хрустит подо мной, ты говорила, что в «школе начал» учитель однажды сказал, что это из-за того, что у снежинок хребты ломаются, и хоть ты и понимала, что он просто шутит, но с тех пор старалась ходить по снегу мягче или не ходить вовсе. Вот и я ползу, стараясь передвигаться как можно тише, что б не причинить напрасной боли снегу, тебе, себе. В мире и так слишком много боли…
Хотя к своей боли за последние несколько минут я уже привык, как будто и не расставался с ней никогда..
Шакалы все смотрят на нас, в их глазах мелькнула тень жалости может быть понимания?.. нет, показалось просто игра гаснущего света, ну хоть у кого-то есть еще шанс играть.. мы уже наигрались.
Ребенок тот, который хотел завладеть твоим пером или какой другой, под многолетней маской ненависти они все похожи, он смотрит прямо на меня.. глаза в глаза, а я не хочу уже даже мстить, не хочу причинять боль, единственное, чего я хочу, это чтобы хватило сил, еще пару метров и мы вместе, это единственное что мне необходимо больше воздуха в слабеющих легких, больше свободы, больше жизни, это взять тебя за руку и выдавить из себя последнее «…я с тобой..» и увидеть, как твои глаза на прощанье полыхнут тем казалось не угасающим огнем, питавшим мир с незапамятных времен, огнем, дававшим силы мне, всей этой чертовой вселенной, огнем говорившим «..я знаю..»

И мир упадет во тьму.





И я ставлю последнюю точку. Прощай моя мечта, «мечта значит- вечная», однажды в парке сказал мне ребенок с золотыми волосами, а разве нет? Желания сбываются, мечта умирает только вместе с нами. Да эти последние главы стоили мне многого, а говорят писателем быть легко, писатель это бог и убийца, моя мечта создала мир, создала тебя белокрылого такого смешного наверно немножко наивного ангела, и теперь я поставил точку. Тот мир уже уходил он давно не был миром мечты в нем детей с золотыми волосами поглотили пустые оболочки детей-шакалов, в нем люди марионетки с чистыми помыслами мечтами и грехами, ты не могла жить там, я не мог. Прощай мечта. Возможно, мои друзья правы, наверно мне все таки нужно было стать маляром..кто знает…

В колонках играет - Їжака сміються - Байдики Бити
Настроение сейчас - квяк...

"Бредовая Идея"


- Зачем люди придумали философию?

- Чтобы оправдать свои бредовые идеи.

- Тогда, зачем они придумали науку?

- Чтобы воплотить свои бредовые идеи в жизнь.

- Угу, а что скажешь о литературе и кинематографе?

- Это просто: яркое и красочное представление тех самых бредовыйх идей,

регулярно поставляющее тысячи новичков для их создания.

- Хорошо, но как же с чувствами: любовью, ненавистью, преданностью, завистью и проч.

- Все тоже самое, мой друг. Бредовые идеи.

- А что же тогда человечество, тоже "бредовая идея"?!

- Ну скажем так, если бы за бредовую идею вручали награду, человечество заграбастало бы первый приз.

- Ну ладно, а как же Ты? Я? Мы с тобой тоже "бредовые идеи"?!

- О-о, мой друг, самые бредовые из всех.

( Из разговора Бога и Сатаны )