РУССКИЕ

 

                    "Я доволен своей судьбой. Я был со своим народом и переживал то, что переживал мой народ". Так сказал через много лет бывший рядовой Великой Отечественной войны, простой русский солдат, взявший Берлин,   Лев Николаевич Гумилёв. Человек, полжизни проведший в тюрьме и ссылке по большому счету лишь за то, что был сыном своего отца, расстрелянного поэта   – Николая Степановича Гумилева, вся вина которого заключалась в том, что он,  дорожа честью русского офицера и дворянина, отказался стать доносчиком.   

«Не страшно под пулями мертвыми лечь,
Не горько остаться без крова,
И мы сохраним тебя, русская речь,
Великое русское слово…»

Так писала Анна Ахматова, мать Льва Николаевича, сотни часов проведшая перед тюремными стенами, пытаясь узнать о судьбе сына.  Для них обоих спасти русский мир, сохранить русское слово – было задачей несравнимо более важной, чем все личные горести. И не только для них. Сярати ( Антон Петрович) Пырерка - первый в истории ненецкого народа  ученый-филолог,   создатель письменности ненецкого языка и первых переводов на него произведений Пушкина,   ушел добровольцем на фронт и погиб   на защите блокадного Ленинграда, на защите русского языка. И не только он. Многие. Нет им числа.

Крохотный народ, проживающий в Сибири, тофалары, отправил на войну всего 54 добровольца, 54 охотника и кормильца семьи. Вроде бы совсем немного. В сравнении с другими народами. Но для тофалар это был поступок беспримерного мужества. Они знали, что если охотники не вернутся живыми, у народа нет шансов продолжить свое существование, некому продолжать род…Две трети охотников не вернулись…  

Когда фашисты, пытая партизана, схваченного в лесах под Ленинградом, методично повторяли ему «кто ты?», он, сплевывая кровь и глядя на них азиатскими татарскими глазами, продолжал отвечать:  «Я – русский». Я понимаю его. Я понимаю – почему…  Я горжусь тобой, дядя, родной мой, вечная тебе память...

 

Вспомним тех, кто в небе внемлет всем речам между людьми,

Защитивших эту землю и полёгших в ней костьми:
Бородатых и безусых,  ворчунов и остряков,
Украинцев, белорусов, осетин и остяков,
Телеутов, кабардинцев, эрзя, вепсов, чувашей,
И тувинцев, и даргинцев, латышей и талышей,
И киргизов, и таджиков, и узбеков, и татар,
И калмыков, и кумыков, и башкир, и тофалар,
Якутов, азербайджанцев, ненцев, энцев и армян,
Нивхов и табасаранцев, и евреев, и цыган,
Удэгейцев, хантов, коми, и казахов, и грузин,
И других, которых помнит поимённо Бог один… 
В дни победного парада там, пред Ним - в одном строю
Все, кого враги когда-то  звали РУССКИМИ в бою.

Еще раз Андрей Кузнецов

Я прошел войну. Даже две войны.
В сорок втором году потерял батю.
Был в плену. Лишился детей, жены.
Вымаливал прощение у страны,
сражался в пятом полуживом штрафбате.

Горел, и подрывался. И голодали.
Войну закончил в танке, прошел ад.
Я верил, я старался. Мне даже дали
четыре нетускнеющие медали
за восемь мертвых и девять живых солдат.

Сейчас обитаю в полупустой квартире.
Восемьдесят. Медали пришлось продать.
От них белеют пятнышки на мундире.

Не верю, но... Молюсь Ему. По псалтири.
В отрочестве её подарила мать.

Говорю: "Послушай, Боже, пошли мессию.
Хотя бы к нам, пожалуйста, за Урал.
Или дай мне полную амнезию -
а то смотрю на Германию, на Россию,
и сомневаюсь, кто тогда проиграл.

Есть по прежнему нечего. Мне так точно.
Холодно. Километры очередей.
Молодые не видят, - а все ничерта непрочно,
можно, конечно, можно и превозмочь, но...
Ради чего я убивал людей?"

Вчера уступили место. Мои, не эти.
Такие же старики.
Небеса внемлют

Плакал.
Для чего же я был на свете?
Я изменил хоть что-то?!
Прошу, ответьте!
Узнаю - и спокойно пойду в землю.




Андрей Кузнецов
http://sir-archet.livejournal.com/275095.html

Ко дню Победы. Бери шинель, пошли домой.

Ко дню великой Победы. Бери шинель, пошли домой.

Тот самый длинный день в году...........

Давно ль по жердочке-колодинке Ты пробегала до ручья,
Давно ль ходила ты в коротеньком, Сама от счастья не своя…

Тот самый длинный день в году
С его безоблачной погодой
Нам выдал общую беду
На всех, на все четыре года.
Она такой вдавила след
И стольких наземь положила,
Что двадцать лет и тридцать лет
Живым не верится, что живы.
И к мертвым выправив билет,
Всё едет кто-нибудь из близких
И время добавляет в списки
Еще кого-то, кого-то нет...
К. Симонов

Память.

Художник Александр Новоселов