О ФАИНЕ Георгиевне Раневской написано уже столько, что каждая новая статья о ней – не более чем штрих к портрету великой актрисы. Ее биографию расписали чуть ли не по минутам. Какой была Раневская в жизни и на сцене, известно, пожалуй, даже тем, кто никогда не был поклонником ее творчества. Сегодня уже интереснее было бы поговорить о том, какой мы Раневскую никогда не знали.

Раневская подарила эту фотографию с дарственной надписью Н. Сухоцкой

Агент национальной безопасности
ФАИНЕ Георгиевне уже присвоили звание народной артистки СССР, когда ею заинтересовался Комитет государственной безопасности и лично начальник контрразведки всего Советского Союза генерал-лейтенант Олег Грибанов. Будучи человеком чрезвычайно занятым, Грибанов на встречу с Раневской послал молодого опера по фамилии Коршунов. Планировалась, как тогда говорили чекисты, моментальная вербовка в лоб. Коршунов начал вербовочную беседу издалека. И о классовой борьбе на международной арене, и о происках иноразведок на территории СССР. Процитировал пару абзацев из новой хрущевской Программы КПСС, особо давил на то, что нынешнее поколение советских людей должно будет жить при коммунизме, да вот только проклятые наймиты империализма в лице секретных служб иностранных держав пытаются подставить подножку нашему народу. Невзначай напомнил также и о долге каждого советского гражданина, независимо от его профессиональной принадлежности, оказывать посильную помощь в их ратном труде по защите завоеваний социализма.

Вслушиваясь в страстный монолог молодого опера, Раневская прикидывала, как ей элегантней и артистичней уйти от предложения, которое должно было последовать в заключение пламенной речи. Фаина Георгиевна закуривает очередную «беломорину», хитро прищуривается и спокойнейшим голосом говорит: «Мне с вами, молодой человек, все понятно... Как, впрочем, и со мной тоже... Сразу, без лишних слов, заявляю: я давно ждала этого момента, когда органы оценят меня по достоинству и предложат сотрудничать! Я лично давно к этому готова – разоблачать происки ненавистных мне империалистических выползней... Можно сказать, что это моя мечта с детства. Но... Есть одно маленькое «но»! Во-первых, я живу в коммунальной квартире, а во-вторых, что важнее, я громко разговариваю во сне. Представьте: вы даете мне секретное задание, и я, будучи человеком обязательным и ответственным, денно и нощно обдумываю, как лучше его выполнить, а мыслительные процессы, как вы, конечно, знаете из психологии, в голове интеллектуалов происходят беспрерывно – и днем и ночью. И вдруг ночью, во сне, я начинаю сама с собой обсуждать способы выполнения вашего задания. Называть фамилии, имена и клички объектов, явки, пароли, время встреч и прочее... А вокруг меня соседи, которые неотступно следят за мной вот уже на протяжении многих лет. Они же у меня под дверью круглосуточно, как сторожевые псы, лежат, чтобы услышать, о чем и с кем это Раневская там по телефону говорит! И что? Я, вместо того чтобы принести свою помощь на алтарь органов госбезопасности, предаю вас! Я пробалтываюсь, потому что громко говорю во сне... Нет-нет, я просто кричу обо всем, что у меня в голове. Я говорю вам о своих недостатках заранее и честно. Ведь между нами, коллегами, не должно быть недомолвок, как вы считаете?»
Страстный и сценически искренний монолог Раневской произвел на Коршунова неизгладимое впечатление, с явки он ушел подавленный и напрочь разбитый железными аргументами кандидатки в агенты национальной безопасности. Доложив о состоявшейся вербовочной беседе Грибанову, он в заключение доклада сказал:

– Баба согласна работать на нас, я это нутром чувствую, Олег Михайлович! Но... Есть объективные сложности, выражающиеся в особенностях ее ночной физиологии. – Что еще за особенности? – спросил Грибанов. – Мочится в постель, что ли?

– Нет-нет! Громко разговаривает во сне... Да и потом, Олег Михайлович, как-то несолидно получается... Негоже все-таки нашей прославленной народной артистке занимать комнату в коммунальной квартире.

 
После этой истории Фаина Георгиевна получила-таки отдельную квартиру, но работать на КГБ отказалась. Поклонникам актрисы так и не довелось услышать о Раневской как об агенте национальной безопасности, равно как никто никогда так и не назвал Фаину Георгиевну матерью и женой.

Слева направо: Сергей Образцов, Фаина Раневская, Пол Скофилд, Майя Плисецкая

Счастливая мать и жена
РАНЕВСКАЯ, пожалуй, единственная всемирно известная актриса, которой не приписывают ни одного бурного романа. У нее были поклонники, но не более того. Одни рассказывают, что особые чувства Раневская питала к маршалу Федору Толбухину, другие твердят о слабости актрисы к женскому полу, в частности к Анне Ахматовой и Павле Вульф. Как бы то ни было, Фаина Георгиевна практически всю свою жизнь оставалась космически одинока. Она ни разу не была замужем. «Все, кто меня любили, – сказала она однажды, – не нравились мне. А кого я любила – не любили меня. Кто бы знал мое одиночество? Будь он проклят, этот самый талант, сделавший меня несчастной...» Фаина Георгиевна не раз повторяла, что не была счастлива в любви: «Моя внешность испортила мне личную жизнь». Раневская не ждала взаимности – она ждала, что когда-нибудь сердце ее успокоится, закончится бесполезный бунт против самой себя. Кажется, не дождалась.

С Татьяной Пельцер. Конец 70-х годов

Однажды во время одной из репетиций Раневская своими придирками довела до слез молодую актрису. В тот же вечер Фаина Георгиевна позвонила ей с извинениями, которые потрясали величественной откровенностью: «Я так одинока, все мои друзья умерли, вся моя жизнь – работа... Я вдруг позавидовала вам. Позавидовала той легкости, с какой вы работаете, и на мгновение возненавидела вас. А я работаю трудно, меня преследует страх перед сценой, будущей публикой, даже перед партнерами. Я не капризничаю, девочка, я боюсь. Это не от гордыни. Не провала, не неуспеха я боюсь – как вам объяснить? – это ведь моя жизнь, и как страшно неправильно распорядиться ею». По признанию самой актрисы, всю свою жизнь она прожила с театрами, и ни с одним из них не была счастлива.

У нее не было детей. Все свои беременности Раневская обрывала абортом. Возможно, все оттого, что Фаина Георгиевна сама была ребенком. Мудрым ребенком. Близкая подруга актрисы Анна Ахматова говорила: «Фаина, Вам 11 и никогда не будет 12!» Раневская любила приблудную дворняжку Мальчика так, как могла бы любить своего единственного ребенка, если бы он у нее был. Однажды Фаина Георгиевна даже отказалась ложиться в больницу, потому что боялась, что Мальчику будет без нее плохо. «Если человек зимой в холод не подобрал бродячую псину, человек этот дрянь, способный на всякую подлость. И я не ошибаюсь», – говорила она.

Слева направо: Сергей Образцов, Фаина Раневская, Пол Скофилд, Майя Плисецкая

Раневская часто оставляла приоткрытой дверь на лестницу, чтобы ее пес Мальчик мог свободно гулять. Таким образом как-то раз «ушла гулять» каракулевая шуба артистки. Нанятая недавно домработница быстро поняла, какие возможности дает работа у Раневской, и унесла из квартиры шубу и вазочку из хрусталя. Обнаружив пропажу, Раневская записала: «Пальто украли, а я к нему зря купила туфли». К материальным благам актриса относилась в высшей степени философски.

Скупердяйка
МНОГИЕ современники Фаины Георгиевны знали ее как вспыльчивого, порой капризного, часто язвительного человека. Но никто и никогда не знал ее скупердяйкой и жадиной. О доброте и щедрости Раневской до сих пор многие вспоминают со слезами на глазах. Говорили, что любой бедный человек мог подсесть к ней в транспорте и, попросив денег, тут же их получить. Ей должны были все актеры, и о долгах этих она никогда не вспоминала. При этом Фаина Раневская жила очень скромно. Единственная роскошь, которую она себе позволяла, – это, нежась в ванне, пить чай из самовара. Раневская всю жизнь спала на узенькой тахте. Приобретенную однажды шикарную двуспальную кровать подарила на свадьбу своей домработнице Лизе. Фаина Георгиевна, как могла, всячески старалась преодолеть быт. Уборка, еда, одежда – все это было для нее тяжким испытанием. У Раневской часто сменялись домработницы. Они были ее бесконечным кошмаром. Приходили в дом, как завоеватели, и уходили, как мародеры с поля боя. Лиза была, пожалуй, самой яркой из них.

– Что сегодня на обед? – интересуется Фаина Георгиевна у Лизы, когда та возвращается из магазина.

– Детское мыло и папиросы купила.

– А что к обеду?

– Вы очень полная, вам не надо обедать, лучше в ванне купайтесь.

– А где сто рублей?

– Ну вот детское мыло, папиросы купила.

– Ну а еще?

– Да что вам считать! Деньги от дьявола, о душе надо думать. Еще зубную пасту купила.

– У меня есть зубная паста.

– Я в запас, скоро ничего не будет, ей-богу, тут конец света на носу, а вы сдачи спрашиваете.

Фаина Георгиевна позволяла себя обманывать и обкрадывать, философски считая, что кому-то, возможно, ее материальные блага нужнее. Лиза бесконечное количество раз прощалась и вновь пользовалась добротой своей хозяйки. Так, однажды в гости к Раневской пришла Любовь Орлова в шикарной норковой шубе. Домработница актрисы, одержимая страстью найти себе спутника жизни, упросила Фаину Георгиевну, пока Орлова у нее в гостях, разрешить надеть эту шубу, чтобы произвести впечатление на очередного поклонника. Раневская разрешила, в чем потом горько раскаялась, поскольку Лизавета прогуляла аж три часа, а Любовь Орлова так и не поняла, почему Фаина Георгиевна столь настойчиво уговаривала ее посидеть еще.

Раневской деньги нужны были главным образом для того, чтобы отдавать их другим. Она не просто любила делать подарки, она не могла без этого жить. Дарить – это было основное качество Фаины Георгиевны. «Мне непонятно всегда было: люди стыдятся бедности и не стыдятся богатства», – говорила великая актриса. Она так и не научилась извлекать выгоду. «У меня хватило ума глупо прожить жизнь», – как-то записала она.

Из записной книжки
...Третий час ночи... Знаю, не засну, буду думать, где достать деньги, чтобы отдохнуть во время отпуска мне, и не одной, а с П. Л. (Павлой Леонтьевной Вульф). Перерыла все бумаги, обшарила все карманы и не нашла ничего похожего на денежные знаки...

48-й год, 30 мая

Крылатые фразы
Оптимизм – это недостаток информации.

Есть люди, в которых живет Бог, есть люди, в которых живет дьявол, есть люди, в которых живут только глисты.

Если женщина говорит мужчине, что он самый умный, то она предполагает, что второго такого дурака она не найдет.

О своих работах в кино: «Деньги съедены, а позор остался».

Бог мой, как я стара – я еще помню порядочных людей!

Анекдоты из жизни
Раневская приглашает в гости и предупреждает, что звонок не работает: «Когда придете, стучите ногами».

– Почему ногами, Фаина Георгиевна?

– Но вы же не с пустыми руками собираетесь приходить!

***
Одной даме Раневская сказала, что та по-прежнему молода и прекрасно выглядит.

– Я не могу ответить вам таким же комплиментом, – дерзко ответила та.

– А вы бы, как и я, соврали! – посоветовала Фаина Георгиевна.

Сергей ГРАЧЕВ

Фото из книги о Фаине Раневской

По материалам сайта www.aif.ru