Date published: 08/25/2014

Ebook

ЖИЗНЬ В ОТСУТСТВИЕ ЛЮБВИ

 

ШТРИХИ К ПОРТРЕТУ АЛЕКСАНДРА СИЗУХИНА

Я давала себе слово не читать о собаках.  Не читать – и все.  Чтобы не рвать себе сердце горькой собачьей судьбой, страшной смертью. Потому что собаки, преданные человеком, умирают  долго и мучительно. Они еще живы, еще рыщут по помойкам в поисках  еды, сбиваются в стаи, терпят побои и плачут, совсем по-человечьи, когда боль становится невыносимой. Но они уже мертвы, потому что  в их жизни нет главного – нет  человека, которого собака всегда верно, всегда преданно любит.  Они могут  многое, только одного не умеют собаки. Не могут! Предавать не умеют.

Поэтому не могу я читать про собак. И когда  на странице Александра Сизухина  увидела  повесть «Лохматый», сказала себе : «Читать не буду».  Хотя все, что  выходит из-под пера  Александра, достойно прочтения, особенно если вы отдаете предпочтение ироничному стилю  изложения.  Причем, ирония Сизухина  всегда  изящна и остроумна.   Собственно, текстов, которые позиционируются авторами, как ироничные, на сайте достаточно. Есть, что почитать. 

Но  Александр Сизухин в этой компании отнюдь не затерялся. Напротив, он не вместе, а  наособицу. Его голос  отличный от других. Он не просто понимает человеческую природу, не просто знает все слабости человека, и вытаскивает их на суд читателя.  Это было бы слишком незамысловато.  Секрет автора понимаешь не сразу.  А секрет есть, но доступен не каждому.  Секрет в том, что Александр  Сизухин  относится с иронией не только к своим героям,  но и к себе самому. А это не каждому дано. Но именно это умение взглянуть и на себя чуть иронично, необыкновенно подкупает и придает его героям особый шарм. Автор  не со стороны на героев своих смотрит, не из башни наблюдает, не в белых одеждах непогрешимости вершит свой суд над ними,  не очень удачливыми, не очень счастливыми  людьми. 

Автор, чуть посмеиваясь, дает нам понять, что он такой же, он рядом, и ничто человеческое ему не чуждо. И вот это ощущение  не избранности автора, а похожести делает его героев очень достоверными и понятными. Они яркие, живые, сочные, над ними можно  смеяться, можно им сочувствовать или негодовать, но они не оставляют равнодушными. Они живые! И в этом мастерство Александра Сизухина.

И если уж Сизухин решился написать о собаке, значит,  это будет непременно ярко, живо и сочно. И лучше мне не читать, чтобы потом не маяться, не глушить сердечную боль таблетками, не убеждать себя, что это всего лишь выдумка автора.

Но любопытство оказалось сильнее.  И я говорила себе: « Только одним глазком. Только одну главу. Только гляну, чтобы убедиться, что я была права».  И убедилась.   Проглотила первых две главы – и ушла. Надолго. Заставила себя уйти. 

Но есть такое свойство у хорошей, настоящей литературы, называемое магией первой фразы. Вот первая фраза повести все-таки зацепила меня, и я  мысленно возвращалась к ней: «Он родился в темном подвале. Пахло кошками, и было сыро». А первая фраза, цепляла вторую, еще более жесткую: « Его мать, старая помойная дворняга, долго искала место для логова, где бы она могла  освободиться от тяжести в брюхе. Эта тяжесть, особенно в последние дни, стала невыносимой». Вот таким же невыносимым было мое желание узнать, что же там дальше с тем, кто родился в сыром подвале, пахнущем кошками. А дальше, чтобы сердцу стало совсем тревожно, у Александра Сизухина появлялась весна, как предчувствие счастья: «На улице днём сияла весна. Таял снег, потоки мутной воды неслись к решёткам канализации  и, не успевая стечь в утробу города, разливались голубыми лужами по асфальту. Машины колёсами поднимали фонтаны брызг, и в них,  то тут, то там, вспыхивали мимолётные радуги.  Им далеко  ещё до летних, в полнеба, уходящих за горизонт, ярких; но и такие уже радовали людей.» 

И уже эта, построенная на контрасте, картина сырого подвала и радостных, в полнеба радуг, которые обязательно вспыхнут и будут сиять, но сиять не для всех – эта картина, как камертон, настраивала на трагическую мелодию. Ну, не могла я не вернуться. И я вернулась, и прочитала повесть залпом, главу за главой.  Удивляясь и восхищаясь. 

Писать о животных сложно. Вплетать их судьбы в судьбы людей – еще сложнее. Нужна идея, которая оправдывала бы появление  главного героя о четырех ногах.  И у Александра она есть. И обозначить ее можно словами:  жизнь в отсутствие любви. 

Как  может автор показать, что делает с людьми отсутствие любви? В общем-то, разными способами.  Александр Сизухин выбирает самый сложный, но и самый действенный, наверное. Он рассказывает о Лохматом, щенке той самой помойной дворняги, которая родила свое дитя в сыром подвале.  И  герои повести,  общаясь с Лохматым, раскрываются до донышка, словно высвеченные рентгеном. Беспощадно раскрываются. И что интересно: краски, приправленные на этот раз злой иронией, Александр приберегает для людей. Но его интонация виртуозно меняется, когда речь заходит о Лохматом. 

Интересные параллели проводит автор. Старый доносчик Евграф Владимирович одержим вроде бы достойной идеей, чтобы все в стране было строго и правильно, выстроено по ранжиру, подчинено порядку. Ради достижения этой благой, по его мнению, цели он писал  доносы, в том числе, и на своего зятя. Словом, ко всеобщему благоденствию через подлость и  предательство. Такой вот кульбит, опробованный временем. Лохматого тоже обрекают на смерть  из лучших побуждений: ради спасения ребенка. И что тут возразишь? Цель-то хорошая, светлая. А то, что  верного пса надо уничтожить – так чего ж его жалеть? Он же пес, не человек. С ним можно не церемониться. Но именно старый доносчик, тот самый, на совести которого наверняка не одна загубленная жизнь, увозит Лохматого в лес.  Обрекает на мучительную смерть собаку, которая спасла его. И читатель с беспощадной ясностью  понимает, что предательство собаки  такая же подлость, как и предательство человека, какая бы благая цель не стояла за этим.

«Под лавкой, куда сразу забился Лохматый, было тепло.  Внизу, под полом, что-то стучало, и сначала этот стук очень испугал: показалось, что пол вот-вот провалится, но пол никуда не проваливался, а к стуку Лохматый быстро привык; он приоткрывал глаза – перед собой видел рыжие валенки старика и успокаивался, опять задрёмывал. Вздыхал. Грелся. Ехал. Куда? А какая разница? Хозяин-то рядом…

… Чем дальше они уходили в лес, тем становилось тише и темнее вокруг. Уже не слышно было птиц, а лес, из сказочно-нарядного в сумерках, прямо на глазах превращался в загадочные дебри. Что-то почувствовал и Лохматый – бежал рядом.
              Старик решил – нужно сейчас, а то будет поздно домой возвращаться. Он свернул с дороги влево и полез прямо по снегу, проваливаясь и задыхаясь, а добравшись до берёзы, охватил комель петлёй поводка, позвал Малыша, и, когда тот подошёл и ткнулся мордой в руки, защелкнул замок на ошейнике.
              Стараясь попадать в свои же следы, Евграф Владимирович, неуклюже – от волнения не попадая, - падая, пытаясь опереться о мягкий снег руками, заваливаясь то на один, то на другой бок, выбрался обратно на дорогу.
               Лохматый заскулил, рванулся за Хозяином, по инерции зад вылетел наперёд, а голова осталась почти на месте. Пытаясь освободиться от ошейника и поводка, он уперся задними лапами в снег, замотал головой; но поводок был крепок и держал намертво. Тогда пес развернулся и встал на задние лапы, и увидел, как за деревьями мелькала фигурка старика, всё уменьшаясь и уменьшаясь, а когда исчезла, Лохматый завыл. Потом он обошел вокруг березы, и предательский поводок настолько сократился, что морда оказалось прижатой почти вплотную к дереву.
                И казалось, что нет и не будет сил оторваться, поднять голову, и он с остервенением грыз и грыз чёрную толстую кору.»

Подлость прорастает как сорняк в отсутствие любви.  Видимо, это тоже закон жизни. И только в любви спасение. Именно эту мысль  озвучил Александр Сизухин  в финальной главе повести.  Не все, кто читал повесть, поняли это.  От автора требовали  жизненной правды. Мол, пес , если бы даже сумел освободиться, побежал искать дорогу домой. Но, мне кажется, автору важнее было показать, что Любовь спасает. Только Любовь. И поэтому не домой, где его никто не ждал, никто не любил, где его предали – побежал Лохматый, а по следам Белой Болонки, которая пригрезилась ему в смертный час:

«Рванувшись из последних сил, Лохматый оборвал поводок и, утопая в снегу, бросился туда, где только что, как ему казалось, мелькала Белая Болонка. Померкло в лесу, но пес, почти ничего не видя, натыкаясь на кусты и деревья, проваливаясь по самую морду в снег, бежал и бежал вперед.
            Бежал до тех пор, пока силы не оставили его; стоя на дрожащих от усталости лапах, на опушке чёрного ночного леса, там, где начиналось бескрайнее ровное поле, - там, он опять увидел её. На недосягаемой высоте, чистая и яркая, бежала, то пропадая, то появляясь вновь, будто звала и манила за собой.

И именно  такой финал и есть  ПРАВДА ЖИЗНИ. Ее и открыл нам в очередной раз  мудрый и тонкий писатель Александр Сизухин.
 

Нина Роженко-Верба

Формат ePub (1,2 Mb): скачать с сайта

 

 

 

http://eknigi.info/news/aleksandr_sizukhin_lokhmatyj/2014-08-25-166