Дверь тихо скрипнула, и в образовавшийся проем на грани внешнего света и внутренний темноты возник силуэт. Старый потертый плащ, потрепанный и грязный легко упал на пол, поднимая пыль. Комната, которая не открывалась уже так долго, было в точности как тогда, когда я ушел. Странно было видеть все эти книги, теперь покрытые пылью, углы с узорами паутин. На губах появляется усмешка, и одним щелчком пальцев я развожу в камине огонь, подходя к своему любимому креслу. На его подлокотнике, как и в тот день, лежит мой дневник. Я быстро пролистываю его, замирая взглядом на каждой исписанной моим корявым подчерком и слогом, странице. 06.12.2008. В это день была сделана последняя запись. Не понимая, зачем я вновь беру ручку делая новую пометку 26.03.2009.

“Не знаю что написать. Просто за столько времени странствий по дорогам своей души и разума, я сумел понять, как сложно любить. И как сложно научить любви того кто стал для тебя солнцем в туманный день, чьи лучи пробиваются сквозь запотевшие стекла автобуса несущего тебя по своей железной воле. Словно этот свет был совсем недавно, но теперь. Вижу ли я этот свет, или только думаю о нем. Смотря на свечу, я вижу только огонь, не замечая свет. Принимая слова, я слышу лишь звук, не углубляясь в смысл. Я боюсь. Боюсь, что мое сердце закроется, и больше не сумеет принять свет. Я придумываю себе стену, бьюсь в нее. Запираю себя в клетку, боясь неба. И вновь закрываю глаза. Но открыв их, вижу свет, и слышу шум горного потока, что течет по моим венам. Любая жизнь, это путь и борьба. Но жизнь ради жизни, вот что ведет, не позволяя сдаваться”
 

Длинный темный коридор, освещенные огнями факелов, с резким кислым запахом. Звуки капель эхом разносящиеся в темноте. Холод и сырость. Место пригодное для жизни лишь крыс, копошащихся в отбросах. Темная кладка грубых камней, покрыта трещинами, а кое-где заросла мхом.
  Звуки шагов, несутся в темноту, а скрежет закаленного клинка об пол заставляет вздрогнуть тишину. Молодой человек, идущий по коридору спокойным шагом, с устремленным вперед взглядом, безвольно опустил руки, и его оружие словно непосильная ноша тащилась за ним. Его бледное лицо, с темными кругами под глазами, казалось лишено жизни, но глаза светились странным блеском. Его путь по коридорам собственного разума был слишком долог и утомителен, но стоило ему остановиться как тени, со всех сторон обступали его. Начинали водить хоровод в свете факелов, вокруг юноши, что-то бормоча. И он вновь продолжал идти. Уже и не помня зачем он начал этот путь.
  Коридор кончился. Юноша оказался в небольшом круглой формы зале. В противоположенном конце, между двух огромных колонн был виден проход, ведущий в другой коридор.
- Пришел? – раздался голос из центра зала. Лицо говорящего было скрыто под капюшоном, а в руке он, или она, понять было сложно, держал длинное копье.
- Да – коротко бросил юноша, подходя ближе
- Хочешь поговорить? – голос был спокоен, но при этом незнакомец встал в стойку, целясь наконечником юноше в грудь.
- О чем?
- Решай сам – первый удар был направлен в шею, но юноша с легкостью ушел в сторону, даже не поднимая меч, все так, же безвольно держащий в своих руках.
- Не знаю, я не вижу тем, о которых хотел бы говорить
- Зря – очередной удар был нацелен в ноги, но резко изменил направление, идя в бок. Легким взмахом, словно нехотя юноша парировал это удар.
- Ты сегодня вялый, бодрствуйте, ибо не знаете, когда хозяин дома придет – в словах противника слышалась явная насмешка – возможно, сегодня мой день
- Возможно – коротко кивнул юноша, уходя в сторону, схватил древко рукой, потянул на себя. Клинок вошел в грудь сопернику – но возможно нет
- Хорошо, значит в другой раз – незнакомец откинул капюшон, посмотрев сам на себя, растворился дымом, словно его ни когда и не было
- Спасибо, я понял – вновь опустил руки, юноша побрел дальше где его ждет очередное сражение с своими страхами, мыслями и сомнениями.

 

  Вновь чувствую, как мозг наполняется смятением, и душа разрывается как материя, оголяя нутро. Странно состояние меланхолическое, подавленное. Но все, же я стараюсь не отчаиваться, искать светлые пятна в темноте. Приходит осознание что я, замкнувшись в своих мыслях, отдаляюсь от людей. И все тело горит, и мысли сбиваются. Любовь это сладкая мука… для меня же просто мука. Когда тот, кто тебе дорог сам держит тебя на расстоянии клинка стилета, и сам, не понимает убрать ли его или вогнать в сердце по самую рукоять. Я чувствую это смятение, стараюсь понять, но понять меня не желают. И от этого мне еще хуже.  

  Над головой вновь серое небо. В душе промозглый ветер, и мелкий дождь. Даже горячий ароматный кофе, не греет. Все вокруг меня лишено красок. Слова превратились в набор звуков, потеряли свое значение. Теперь она словно пепел несутся по ветру, и даже новая искра не заставит их быть пламенем.
  Серые бетонные стены вновь обступают меня. И я уже не понимаю, что происходит. Со мной и раньше это было, но сейчас. Сейчас я чувствую, как задыхаюсь. Как тело наполняется тяжестью холода. Но почему так. Вновь хочется сесть в темном углу, в дали от всех, и смотреть в пустоту. Не знаю. Я думал, что все изменится. Но вновь ошибся. И вновь чувствую стальные ржавые оковы, что сковали мне запястья. И вновь думаю. Зачем? Сумбур мыслей, переживаний и слез. Новые шрамы, и бессмысленные слова. Я не одинок, я одиночка. Увы, как жаль, что короток мой век, и амфора нектара, не насытит, иссохший за века скелет, что душу отдал на закланье мыслям.  

В колонках играет - Nightwish -The Kinslayer

  Мелкие камушки и земля покатились вниз по склону, упали в озеро, по которому тут же пошла мелкая рябь. Темный омут, над которым возвышался крутой склон, отразил в себе мое лицо. Печально, но в глазах было видно ледяное безразличие. Безразличие, к тому шагу, что отделяет меня от забвения. Я сотни раз нырял в этот омут своего сознания, надеясь найти ответы, но каждый раз лишь поднимал мутные воды воспоминаний.
  И вот я вновь стою здесь, на грани. За спиной шумит каменный лес полный голосов и света. Впереди лишь темная гладь озера, простирающегося до горизонта. Что мне мешает сделать шаг к свету… к теплым лицам, пусть и скрываемым под масками. Заглянуть вглубь, и понять, что они тоже стоят на грани, и подать им руку. Ощутив их тепло шагнуть, от края озера. Или же расправить плечи, набрав побольше воздуха, нырнуть. И сумев выплыть стать частью, того что скрывается за гранью, но не перейти ее.
  «Любой выбор правилен». Чего мне не хватает? Решимости? Веры? Желания? Я вновь размышляю о жизни, о ее танце на грани. О ее сложной простате, и о том, что не могу понять. Каждый найдет в жизни свой смысл, а каждый другой его опровергнет. И все вновь закружится в пестром танце, лиц и масок. Но должно ли меня это волновать? Есть я. Разве этого не остаточно? «Нет» - говорит мой внутренний голос. Я одинок в близости. Я люблю всех, но мне все безразличны. Наверно это не правильно. Возможно этот склон, на который я каждый раз прихожу, что бы подумать, стена. Огораживающая меня и от света и тьмы. И от всего этого по телу пробегает дрожь. Рождая лишь новый вопросы…  

Спокойное дыхание, спокойное дыхание ветра гладящего меня, по волосам. Мы идем под желто-багровыми кронами деревьев, не замечая дождя. Ветер, с ним я прошел столько дорог, и всегда он был рядом. Как друг, как верный соратник и советчик. Его голос звучал мелодией в кустарниках, лесных чащах, и я слушал, с трепетом ловя каждое слово. Иногда мы останавливались, что бы отдохнуть, и смотрели в небо, просто, не произнося не звука и все было понятно и чисто.

  Я всегда завидовал его вольному образу жизни, но знал что, моя природа не даст оторваться от земли под тяжестью собственных грехов. А он звал, звал в небо. И часто мы сорились, он разрывал своими ударами мою одежду, пробирая холодом безразличия до самых костей, хлестал дождем мне по лицу. Но даже тогда я улыбался, и он, смирившись, вновь шел рядом, и вновь шептал.

  Он обещал забрать все мои невзгоды и унести их туда, где водопады громом сотрясают горы, а зелень деревьев, словно драгоценность, блестит на солнце. И я верил. И все еще хочу верить… но могу ли?

  Наверно мой очередной пост будет, как и многие не столь длинным, но надеюсь емким в плане эмоциональных всплесков (случающихся у меня в последнее время не так часто).

 

  Я шел по берегу асфальтовой реки, в которой играли блики дорожных фонарей. Время было позднее, я опоздал на автобус и по обыкновению пошел пешком (я вообще люблю прогулки по ночному городу, но иногда это простая необходимость для того, что бы добраться домой). Небо было почти чистое, темно синее с расплывшимися кое-где серыми пятнами облаков. Я шел привычным шагом, смотря по сторонам, и лишь чуть позже заметил, что невольно снижаю темп, идя медленнее. Проходя мимо деревьев, я заметил, как они красивы, в своем желтом наряде в свете исписанных и обклеенных фонарных столбов. Наверно раньше я просто не хотел этого видеть, а сейчас, когда было так спокойно, я сам себе смог признаться что осень для меня не является, эквивалентом смерти. В ней открылось нечто большее, зыбкое и притягивающие, словно грань лезвия. И вспомнились мои же слова «мы так постоянно торопимся, что не случиться ни чего страшного если пару минут постоять и посмотреть на эту сука природу», наверно я тогда слишком грубо выразился, но тогда то было спонтанно.

  И тогда когда я прошел дальше, туда, где движение машин стало интенсивнее, а люди еще встречались в столь поздней час, мне стало чуть грустно. Грустно от того, что я покинул то место, хотя и не имеющее определенных границ, в котором мне захотелось увидеть не то с чем я привык сталкиваться каждое мгновение жизни, я захотел увидеть все в желтых цветах осеннего солнца, что пробивается сквозь скудную листву, но все же греет, и улыбается застенчивой улыбкой.

В колонках играет - КиШ - Ром
Настроение сейчас - Сплю

Все образы стерлись и расплылись по мольберту, оставляя пестрые разводы, а я провожу по нему рукой, рисуя радугу странных неестественных цветов. Как и краска мои мысли сейчас мечутся, не находят себе места, находятся в хаосе. И любая попытка разобраться, в себе, в окружающих дает новый толчок буре мыслей. Я не знаю, что будет завтра, не знаю, кто я сегодня, и тем более кем я для кого-то был. Краски смешались, а кисти давно уже истлели и не способны творить. Даже сейчас я пишу и не уверен, что в моих словах есть хоть крупица логики. Я столько времени трачу на познание себя, что это превращается в идею фикс, а, следовательно: это не нормально.

 Наверно нужно учиться быть проще, и не искать смысл там, где его нет (хотя во всем есть смысл, только разная степень его потаенности).

 

P.s. Не знаю стоит ли вообще продолжать видение дневник

“Сегодня я такой из-за выбора сделанного мною вчера”

 

  Холодно. Холодно и сыро. Такая погода не доставляет массу радости, и наверно на многих нагоняет грусть. Эти голые лишенные листвы деревья, эти желтые ковры под ногами. Я вновь сежу возле окна, и смотрю на свой двор. Не знаю, но что-то со мной не так. Словно сама осень, с ее депрессивным характером закралась в мою душу, решив там обосноваться. Смотря на умирание природы, я сам теряю всякую надежду на жизнь, хотя и понимаю, что за всем этим придет новый рассвет. И может с весенними капелями, и мое сердце оттает, и будет готово, принять в себе тепло лета.

  В груди вновь что-то заметалось, стремясь вырваться наружу, словно пойманный в сеть зверек, пугливый и робкий. От его метаний боль становится невыносима и, хватаясь за грудь, я падаю на каменный пол. Ногти скребут по грубому серому камню, а со стен на меня оскалившись в довольной ухмылке, смотрят горгульи и фурии. Боль все нарастает, грудь наливается огнем, а дышать становится все тяжелее, и нет сил, что бы закричать. Я стараюсь ползти, но сил уже нет. Смотрю на свои руки и вижу, как они словно пожухлая листва тлеют и несомая  внезапным порывам ветра улетают в темноту коридоров. Я медленно тлею, но боль с тем уходит. Не обстается ни чего, что могло бы меня волновать, я становлюсь одной из многих серых гранитных статуй, что украшают галереи замка, с символическим названием: Отчаянье.

  Языки костра, словно верный пес нежно торгуют кончики  моих пальцев. Искры мечутся в наступившем лесном полумраке, вспыхивая и тут же исчезая. Сидя возле костра, я вновь смотрю на огонь. Его сила, она притягивает взгляд. Огонь словно живое существо, которое не когда, ни будет в полной мере, подчинятся кому либо. Сейчас, то немногое тепло, и неяркий свет, отгоняют из моей души всю темноту.  Она остаются там, за гранью света и тьмы, шипит, скребет когтями по стволам деревьев в бессильной злобе.

  А пламя с каждым днем становится все ярче, все теплее.  

Смотрю в зеркало, и усмехаюсь собственному отражению. «Еще один год». Год танцев с ветром, играющим в цветных лент, вплетенных в косы водопадов, где-то в другой жизни. Очередной прошедший год, приближающий к смерти, но это не важно, все равно все рано или поздно кончится. Странно, но с возрастом люди должны становиться мудрее, а я? Чувствую, что с каждым днем деградирую, становлюсь кем-то другим. Может в этом и заключается взросление, преобразование в нечто новое, как у бабочек. Но я не хочу. Не хочу становиться серьезным, запертым в душном офисе бетонного саркофага, на службу корпоративной машины, ну или что-то вроде того. Хочется в этот день, открыть бутылку пива, отрезать себе кусок торта, плюнуть на все и сказать. « С днем рожденья меня, и пусть все горит синем пламенем!»

Настроение сейчас - Дрянь(((

Темнота. Темнота, столь плотная и вязкая, сковывающая, сдавливающая грудную клетку незримыми путами. Словно мир забыл, что когда то в нем был свет, и, забыв, уснул, укрывшись темнотой. Время застыло. Годы длились мгновение, а миг тянулся вечность. И сложно даже представить, сколько времени, мое тело может парить среди этого странного, чуждого мира. Иногда, словно нечеткие образа на дне колодца проступают образы знакомых, но забытых мест, лица и тихие, словно шепот, голоса людей. И каждый образ обжигает раскаленным железом, оставляя клеймо безысходности, понимания того, что выхода нет, и темнота не отпустит.

  Попытка сделать вдох, рвет легкие, сжигает их изнутри. Каждое движение дается с огромным трудом, руки и ноги словно окаменели. Темнота режет глаза, ножом и притягивает к себе, заставляя не закрывать глаза.

- Где… где я? – звук собственного голоса кажется совсем тихим, словно приносится из далека. На губах застыло что-то вязкое, из-за этого разомкнуть их составляет огромного труда.

- А это важно? – раздалось в ответ. Я невольно вздрогнул. Вопрос был задан, но вот получить на него ответ, не было и крупицы надежды на это – мы здесь, сейчас, возможно это куда важнее, где именно.

- Кто… ты? – говорить все еще было сложно.

- И ты считаешь, что это важно? – голос невидимого собеседника был мелодичен и спокоен – здесь только мы, и зачем ограничивать себя рамками личности, сущности, здесь ты тот, кто ты есть, а я, я.

- Ты уходишь от ответа! – звук собственного голоса, ранее слабого, словно раскат грома сотряс темноту, заставляя ее колебаться, подобно волнам на море. Я ощущал это всем телом, и мое тело тоже колебалось, сливаясь с окружающей меня темнотой.

- Возможно – интонация собеседника не изменилась – но это тоже не важно.

  Гнев жаркой волной подкатил к горлу, стал растекаться по всему телу приятной теплотой. Сам того не замечая я стал сжимать кулаки, совсем медленно, сначала мои пальцы лишь чуть шевелились, но вскоре я почувствовал как ногти впились в кожу.

- Почему я здесь?

- Ты начинаешь задавать правильные вопросы – на секунду показалось, что в голосе появилась некая, совершенно не уловимая насмешка, но лишь на секунду – ты сам заключил себя в темноту, здесь нет страха, боли, любви, страсти… это истинная пустота

- Я хочу уйти!

- Куда?

- Куда угодно! – на глазах выступили слезы, я почувствовал их, и это было столь непривычно, так реально, что стало понятно: оставшись здесь, я обречен, сойти с ума. А может это уже произошло, и это голос лишь плод моего воображения.

- Там боль, страх, непонимание, зависть, любовь, что приносит лишь страдания… разве не от этого ты бежал?

- Я хочу уйти!

- Хорошо – ответил голос, и от этих слов в груди что-то сжалось, вновь нахлынул страх, страх перед неизвестностью, которая ждет там за этой вечной темнотой – ты сам решил

  Вспышка света, да это был свет, чистый пронизывающий теплом, ударила в темноту, заставляя ее вздрогнуть, закручиваться, словно в вихре. И вместе с этим вихрем, закручивалось мое тело, понеслось куда-то подхваченное силой мерцающего, переливающегося из света и тьмы потока. Вновь вспышка и темнота, но не та что была ранее другая, я просто потерял сознание.

  Удар. Еще удар. Кровь бьет по вискам, отбивая причудливый ритм, словно барабан на галере, подгоняющий уставших и измученных гребцов. В лицо летят соленые брызги, я чувствую на обветренных губах, и иссохшей, словно пергамент коже. Взгляд моих глаз устремлен к горизонту, на фоне которого чернильной кляксой растекаются грозовые облака. Но, не смотря на сильные порывы ветра так и стремящиеся сбить могучего кормчего с ног, превосходящего в плечах двух, а, то и трех средних людей, он бесстрашно смотрит вперед. И не смотря на усиливающийся шторм, галера не сбавляя скорости, несется сквозь волны, свирепо скребущие ее борта своими когтями.

  Огромная словно айсберг волна коронованная венцом пены ударила в правый борт. Треск дерева, заглушил воющий в ушах ветер, был сильнее грома. Кто-то из гребцов сметенный невероятной силой, перевалился за борт, исчез в черной пучине моря, жадно хранящего все, что по воле судьбы попадает в его владенья. Устоять на ногах все сложнее. Страха нет, лишь сожаление о том, что так и не удалось достичь берега, сгинув в неизвестности.

  Молния серебряным сверкающим мечем, рассекла темноту, и в ее блеске на секунду показались, словно оскаленные клыки легендарного Цербера, торчащие на пути галеры острые рифы. Еще одна вспышка и клыки уже совсем близко, в горле что-то застряло, толи страх то ли крик, а может это тот самый Цербер уже вцепился в него, стремясь утащить меня в царство своего господина. Последняя вспышка стальной иглой пронзила сознание, после чего все погрузилось в соленую холодную темноту, проникающую в самые потаенные углы моей души.

  А может это только сон…

 

Рябая гладь земли приближалась с феноменальной скоростью, вязкий воздух обдавал жаром. Короткий миг жизни до удара, осознания, что вслед за тобой к земле устремились и другие такие же как ты, не более.  Так на землю упала первая капля. Так начался дождь.

  Провожу рукой по запотевшему стеклу, смотрю на ростущую возле дома березу. Я помню ее. Она росла здесь с самого моего рождения, и о ней был первый мой детский рассказ. Но сейчас ее ветви почернели, опустились еще ниже к земле, под ударами дождя. Пройдет еще несколько лет и ее наверняка не станет, или не станет меня. Нет ни чего неизменного, а жаль. Сейчас когда я чувствую дыхание дорого мне человека, даже за многие километры, я уже не переживаю из-за этого. Улыбаюсь, делаю глоток горячего чая. Тепло растекается по телу, и на душе легче.

  Первый луч солнца стрелой ударил в грудь. Зыбкий туман над озером раскинулся пушистым ковром. Бриллиантовые капельки расы блестят на свежей изумрудной траве, чуть вздрагивая от ласкающего их своим дыханием ветра. Все так зыбко, и кажется что вот вот из под воды покажется панцирь огромный черепахи с замком безумного архитектора на нем.

  Безмятежная гладь воды, в которой мое отражение. Странно, но я его раньше не видел, точнее, видел, но не его. Гранитно-серые глаза приобрели голубоватый оттенок, стали более мягкими. Поднимаю взгляд, к горизонту прикрывая лицо от летящих ко мне первых алых солнечных стрел, и улыбаюсь. В мозгу лишь один вопрос « ну и зачем я здесь?». Снова смотрю в отражение, и там не я. Тот, что по ту сторону, там, на глубине, жизнерадостен, добр, а я разве такой. Может. Мы ведем беззвучный разговор, словно видим весь мир, в быстротечных горных ручьях, бегущих меж скал, в фонтанах на площадях, возле которых собираются люди в поисках прохлады, в маленькой луже во время дождя, и все это где то очень далеко. И оба приходим к одному выводу « мы сошли с ума», и оба улыбаемся, машем друг другу рукой, расходясь каждый по своим делам. 

Смерть, не надоело ходить подле меня? Не прошло и двух месяцев, а я видел тебя слишком много раз. И вот опять, но теперь совсем рядом. Сердечный приступ, как не оригинально, фантазия уже не та что в средневековье. Да, жаль, что отец попал в больницу в Рязани, даже нет возможности навестить. Да еще в больница в поселке городского типа, да уж, повезло. Интересно что будет дальше. Странно, но я еще вчера другу, сказал, завтра на работу не пойду, скажу серьезные личные проблемы, как в воду глядел. Странно, но я сейчас спокоен как удав, нужно собирать деньги, мать на нервах, а я как будто и не происходит не чего. Почему так, может действительно, стал черствым. А может просто еще не осознаю всего масштаба случившегося, кто его знает. Поживем увидим.

Темнота. Словно цепями вцепилась в запястья оставляя на них кровавые рубцы, и ржавчину от старых оков, повидавших на своем веку не мало узников собственного рассудка. Зеленоватый камень, покрытый плесенью и рябой паутинкой трещин, из которого выложены стены, отражает свет луны, пробивающейся через прутья решетки. Голова повисла, плечи осунулись, ноги безвольно болтаются в воздухе, и нет сил открыть глаза, что бы взглянуть на своего тюремщика. Где-то в дали слышно как капли воды срываясь влажного потолка, летят к земле, разбиваясь хрустальными брызгами. Слышно его дыхание… хотя нет, ее. А капли? Может это и не вода вовсе? Почему у меня мокрые щеки? Разве я плачу? Нет, не может быть, на это нет причин. Стоит ли лить слезы, над тем чего у тебя не когда не было, а значит и то, что ни когда не потеряешь. Раздались шаги, и тюремщик подошел в плотную, на груди чувствуется прикосновение холодной стали. Она водит по телу кривым ножом, оставляя неглубокие рубцы, и пол заливается кровью. Она играет, причиняя боль, и оставляя жить чувствуя ее. Но вот резкая невыносимая боль пронзает грудь, если бы хватило силы я бы вскрикнул, но нет даже хрипа. Плоть разрывается и теплое прикосновение ее руки к моему сердцу, на секунду заставляет меня поверить, что это все не со зла, просто я был так глуп что сам вручил ей свое сердце, а она всего лишь решила его вырвать. Моя ошибка, это только моя ошибка.

Вот хочется написать что-то, за что было бы не стыдно, но, ни чего в голову не лезет. Образы великих седых горных великанов, больше похожи на дорожные кочки припорошенные снегом. Широки речные потоки, несущиеся с ревом, сметая все на своем пути, превратились в ручейки талой журчащий воды в канаве. Раскинувшиеся до горизонта хвойные леса, просто жалкие кустарники. Все как то не так. Зато образы смерти, что слишком часто вижу я за последний месяц, ярче сотни факелов горят в мозгу, едким черным дымом, закоптили светлый купол жалости и разума. Может это все лишь потому что я заболел, а может и нет. Я последние время с улыбкой представляю как, тонкая плоть разрывается звериной силой клыков сомкнувшихся на шее, как кровь течет по шеи стекая за шиворот, как жертва выпучив глаза от страха нервно подергивается, зная что сопротивляться бесполезно, но веря что еще не все кончено. Как могучая лапа одним невольным взмахом рассекает грудную клетку, из которой торчат осколки сломанных ребер с кусками мяса на них. Откуда эта злость, внешне я спокоен, добр, но внутри черные грозовые тучи.