порадовал прекрасным постом.
У Павла Крупкина прошла (или еще не прошла) дискуссия «СССР: Умерший дедушка, или убиенный мужчина в расцвете лет». Речь о том, умер ли СССР своей смертью от полного изживания себя или был убит.
На определенном этапе спора встал вопрос о том, чем же крах Российской Империи отличается от краха СССР. Если РИ пала закономерно, то почему же я считаю, что такой же закономерности не было в падении СССР? И закономерно ли пала Российская Империя, или это заговор «геополитических конкурентов» (как выразился один из моих оппонентов)?
Я попытался говорить о этих двух эпохальных катаклизмах в рамках научной социологии (институциональной теории), а не в терминологии «взвейтесь, развейтесь пархатые красные казаки» и пришел к любопытным для себя выводам. Так что для себя названные вопросы я решил, и решил социологически строго.
В свое время, рассуждая о революции, я пришел к выводу о том, что никакие революционеры революций не делают. Революция начинается с краха режима, вызванного внутренними причинами.
«Что такое революция в политическом плане? Это кардинальная смена экзистенции власти, кардинальная смена властного целееполагания, методов, способ формирования и организации.
Почему она происходит? Потому что наличная власть утеряла осмысленную цель, методы ее не работают, способы формирования выносят наверх только дерьмо, а организация разваливается за счет отсутствия связности».
С социологической точки зрения революция начинается с разрушения институциональной структуры общества. Построенные на старых принципах социальные институты (в первую очередь формальные, т.е. те, которые имеют официальную, писанную организацию) рушатся и общество впадает в хаос. И революционеры, как правило, тут не причем. Если мы вспомним русскую революцию 1917 г., становится очевидным, что крах основных социальных институтов произошел по своим внутренним причинам, но никак не в следствии деятельности «комиссаров с маузером». Например, как пали базовые экономические институты Российской Империи. Массовый «черный передел» начался сразу после февраля, и в результате этого дела без всяких комиссаров была разрушена вся система аграрной организации страны. На селе началась гражданская война без участия большевиков. Т.Шанин пишет: "Главная внутрикрестьянская война, о которой сообщали в 1917 г., была выражением не конфронтации бедных с богатыми, а массовой атакой на "раскольников", т.е. на тех хозяев, которые бросили свои деревни, чтобы уйти на хутора в годы столыпинской реформы". В свое время прочитал замечательную книгу Куренышева А.А. «Крестьянские организации России в первой трети XX века». Сразу замечу, что автор вовсе не симпатизант большевикам, и по тексту видно, что он разделяет эсеровско-народническую позиции и ближе к правым эсерам. Автор приводит в работе многочисленные примеры поведения «зеленых» которым многие сегодня сочувствуют, представляя их как истинно народную, посконную силу, в отличии от красный и белых. Вот эти зеленые, получая под контроль какой-нибудь уезд, первым делом расстреливали кулаков и просто богатых хуторских. Эти самые зеленые, если не заниматься романтизации их облика, были ярким проявлением гражданской войны в деревне, со всей революционной жестокостью и нетерпимостью.
В промышленности начался развал и стихийная национализация. Большевики планировали только национализацию банков (не всех, а крупнейших), но никак не всей промышленности. По плану большевиков должен бы начат долгий переходный период «госкапитализма». Максимальной мерой, которую планировали большевики, был «рабочий контроль», где фабзавкомы должны были сотрудничать с хозяевами, представляя интересы рабочих. В общем типичный орган «корпоративного государства». Однако, "Большевиков ожидал на заводах тот же обескураживающий опыт, что и с землей. Развитие революции принесло с собой не только стихийный захват земель крестьянами, но и стихийный захват промышленных предприятий рабочими. В промышленности, как и в сельском хозяйстве, революционная партия, а позднее и революционное правительство оказались захвачены ходом событий, которые во многих отношениях смущали и обременяли их, но, поскольку они (события) представляли главную движущую силу революции, они не могли уклониться от того, чтобы оказать им поддержку", написал Э. Карр в своей истории Советской России.
Банки пришлось национализировать все, потому что начался «саботаж», а именно банковские служащие не выходили на работу и не выполняли обязанности, что стопорило всю систему. Хотя в начале 18-го года даже начались переговоры с банкирами о денационализации банков.
Ровно такой же «саботаж» (а попросту развал государственных институтов, в котором большевики по незнанию видели злую волю служащих) начался и в госучреждениях. Полагать, что большевики полные психи и взялись разгонять всю систему общественного жизнеустройства – нелепо. Они получили власть и управляемость была их насущной потребностью. Все стихийно разваливалось у них на глазах и им приходилось крутиться по принципу, «що маемо, то маемо».
Может комиссар пришел с маузером и армию разогнал? Армия царской России, несмотря на буржуазные преобразования конца 19-го, начала 20-го века оставаясь сословной армией. И эта армия была уничтожена 1-й мировой войной посредством истребления ее костяка, кадрового офицерского корпуса. Более 75% кадровых офицеров погибли или выбыли по ранению в годы войны. Армию наполнил совсем другой люд. Это и всевозможные разночинцы, выслужившиеся солдаты и Бог знает кто. Конечно, они и раньше становились частью офицерского корпуса. Армия в Российской империи была эффективным социальным лифтом для всех сословий. Однако инфильтрация низших сословий до войны стабилизировалась кадровым костяком армии, крепкой муштровкой в военных училищах. Война разрушила эту систему. Кадровый корпус был выбит, а краткосрочные офицерские курсы не могли заменить систему военного образования Империи. Такая армия не могла не развалиться при малейшем социальном потрясении, и она развалилась, когда Временное Правительство попыталось ее хоть как-то реформировать. Развалилась напрочь!
Большевики пришли к власти в стране, где развалилось практически все. Армия, правоохранительные органы, система образования и здравоохранения, аграрная сфера. Более того, после их прихода к власти развал продолжался. Промышленность и банковская система полетела в тартарары на глазах растерянных большевиков. А потом еще и война с другой революционной партией (а вовсе не защитниками старого режима и «Святой Руси»), которая хотела собирать Россию по альтернативному проекту. Примерно до 1920-22г. не большевики вели революцию, а революция вела большевиков, как того охотника, что схватил тигра за хвост.
В общем, не скажешь о России 1917г. лучше В.В.Розанова, который писал в "Апокалипсисе нашего времени": "Русь слиняла в два
дня. Самое большее - в три... Поразительно, что она разом
рассыпалась вся, до подробностей, до частностей. И, собственно, подобного потрясения никогда не бывало, не исключая "Великого переселения народов". Там была - эпоха, "два или три века". Здесь - три дня, кажется даже два. Не осталось Царства, не осталось Церкви, не осталось войска, и не осталось рабочего класса. Что же осталось-то? Странным образом - буквально ничего».
Итак, повторяюсь. Социальная революция начинается с краха «старого режима», с разрушения общественных институтов, и заключается вовсе не в «весь мир насилья мы разрушим, до основания…». Все это происходит без активного участия революционеров. Суть революции состоит в том, что «мы наш, мы новый мир построим». Т.е. в воссоздании институциональной структуры, основных социальных институтов на новой основе, на новых принципах.
Именно самостоятельный, по своим собственным, внутренним причинам развал институциональной структуры Российской Империи и доказывает нам, что Империя развалилась объективно. И вот тут мы видим разительное, кардинальное отличие от ситуации краха СССР!
Основные социальные институты советского общества вовсе не развалились. Да! Указами и постановлениями кое что изменили в политической системе, занялись приватизацией, разорили сельское хозяйство, но тем более удивительна устойчивость, и я бы сказал, цепкость институциональной структуры погибшего СССР. Почти во всех постсоветских государствах! Армия осталась советская, которую уж реформируют, реформируют, а толку? Только гадят год за годом. Благодаря советским системам здравоохранения и образования у нас сегодня что-то осталось из народного здравоохранения и образования. Тут можно много приводить примеров из различных подсистем советского жизнеустройства. С социологической точки зрения эти подсистемы и есть – социальные институты. И либералы многие годы бьются как рыба об лед, что бы разрушить, разгромить эти социальные институты. Где-то им с трудом удается, (что тут же приводит к катастрофам, как например в энергетике), где то нет. Но как же можно говорить о нежизнеспособности СССР, если институциональная структура советского общества оказалась настолько жизнестойкой!
И вот тут можно наблюдать очевидное отличие социальной революции от верхушечного переворота. Если социальная революция начинается с развала институциональной структуры общества, после чего у революционеров остается одна задача – преодолеть революцию, овладеть ее, воссоздать социальные институты на новой основе, то переворот имеет стартом захват власти, после которого начинаются более или менее успешные попытки разрушить общественную институциональную структуру.
Из этого мы можем сделать достаточно строгие выводы. Революция 1917г. была именно революцией, а Российская Империя, развалившись по внутренним причинам, продемонстрирована нежизнеспособность «старого порядка».
Напротив, развал СССР – это результат верхушечного переворота, а многолетняя жизнестойкость советских социальных институтов говорит о жизнеспособности советского общества. СССР был именно убит, а легкая простуда была выдана «врачами вредителями» за смертельное заболевание.