Год назад я случайно узнал, что в нашем районе жил замечательный человек, который всю свою взрослую жизнь работал в космическом ведомстве. И сам чуть не попал в отряд космонавтов – увы, не прошел комиссию.
Это Виталий Константинович Филиппов, удмурт по национальности, выпускник Красногорской средней школы в 1957 году и второй в истории школы золотой медалист. О том, что он работает в космическом ведомстве, стало известно во время встречи выпускников школы в 1988 году. Вот Виталий Константинович на снимке во время этого торжественного мероприятия с одноклассниками (они его называли Витей), учителями, а также со своей учительницей…
Тогда факт его работы в космонавтике прошел мимо нашей газеты, а заинтересовались мы биографией нашего замечательного земляка лишь недавно, когда его, к сожалению, уже не было в живых – он умер в возрасте 57 лет в 1997 году. О нем рассказали внук Виталий Константиновича Антон Мойченко и одноклассники и знакомые Филиппова, проживающие в Красногорском.
Отличник из Касаткино
- Дедушка родился 28 ноября 1939 года, - сообщил внук. - Детство его прошло в деревне Касаткино. В семье – четыре брата и сестра. Отец, кажется, был председателем колхоза. В 1947 году поступил в Красногорскую среднюю школу, но затем отца перевели на работу в Кокман, дедушка до восьмого класса учился там. Учеба в школе ему всегда давалась легко. Бабушка (она тоже из Кокмана) рассказывает, был случай в шестом классе, когда его позвал преподаватель и попросил попробовать решить задачу для восьмого класса, которую восьмиклассники долго не могли решить. Дедушка справился с заданием, чем всех порядочно удивил.
…Уже с детства Витя Филиппов увлекался лыжами, что ему помогало ходить на учебу в Красногорское из Касаткино, а затем из Кокмана. По его словам на встрече с выпускниками, даже отсюда он умудрялся почти каждый день добираться до школы в районном центре, за двенадцать километров! «Когда же успевал тогда учиться на золотую медаль?» - сомневаются некоторые его сверстники. Они же говорят, что из-за своих постоянных походов в Кокман Виталий не был заметен на школьных мероприятиях, в общественных делах. Даже на спортивных соревнованиях его в сборную школы не включали, поскольку имелись ребята посильнее. И вообще нельзя сказать, что в своем выпуске Виталия считался самым способным. А раз он достиг таких высот в дальнейшем, значит, отличался целеустремленностью, настойчивостью. Согласитесь, эти качества в юном возрасте сверстникам не заметны.
- Мы с Витей и другим Филипповым, Юрой (окончил сельхозинститут и стал председателем лучшего колхоза в Алнашском районе) учились в одном классе, в который собрали в основном детей удмуртов, - говорит пенсионер, а впрошлом учитель Красногорской средней школы Иван Васильевич Захаров. – В классе преподавали удмуртский язык и литературу, которые мне тяжело давались, я даже двойки получал. Витя с Юрой подшучивали надо мной за такую успеваемость, но помогали освоить этот трудный для меня предмет. А математик он, действительно, был сильный. Когда Виктор приезжал в Красногорское, обязательно находил меня, мы вспоминали школьные годы. Вместе с нами в разговоры включалась и моя супруга Ефросинья Ивановна. Иногда с ним была жена Светлана Васильевна.
- Познакомились они в поселке Кокман, когда Филипповы переехали туда из Касаткино. Бабушка рассказывает, что их дома были в пяти минутах ходьбы друг от друга. Так вот и познакомились, - сообщил внук. – Она была рядом с ним всю жизнь: жила в степях Казахстана, на далекой Камчатке.
Какие планы были у Виталия Филиппова после окончания школы? Стать летчиком! Но, как сообщает внук, решение приемной комиссии военного училища оказалось не в его пользу. Поэтому в июне 1957 года он поступает на приборостроительный факультет Ижевского механического института. Сейчас все знают, что этот факультет был кузницей кадров для военной промышленности, а за скромными названиями «приборостроителей» скрывались такие специальности, обладатели которых в итоге создавали всё то, что у нас летало и стреляло.
Сейчас мы уже не можем узнать, думал ли Виталий Филиппов во время учебы в серьезном вузе заняться космической техникой. Но так совпало, что в год его окончания школы в СССР был запущен первый спутник, а во время учебы в институте полетел в космос Юрий Гагарин.
- Когда я учился в сельхозинституте, как раз полетели первые спутники. Тогда по радио объявляли, во сколько часов и где он пролетает. Студенты вечером выходили из общежития и глядели в небо – где спутник? Все звездочки на месте стоят, а одна летит – да, это спутник, - рассказывает Борис Иванович Боталов, учившийся в параллельном классе с Филипповым. – Наверно, и Виктор так же стоял и смотрел в небо возле другого общежития в Ижевске. Когда Гагарин полетел, к нам в класс зашел преподаватель и сообщил это. Парни крикнули «ура» и продолжили учебу, никаких митингов у нас не было.
Из Кокмана – к звездам
В 1962 году Виталий Филиппов оканчивает механический институт по специальности «Математические и счетно-решающие приборы и устройства» с квалификацией инженера-электрика. Вам чего-нибудь говорит название специальности? Наверно, то, что она связана с электронно-вычислительной техникой, которая тогда только развивалась. В этом же году его определи в кадры Советской Армии, а точнее, направили служить на космодром Байконур. Вы только подумайте – в запуске ракеты Юрия Гагарина в апреле 1961-го он еще не участвовал, а почти все остальные космонавты взлетали уже непосредственно при нем!
- На Байконуре Филиппов с 1962 года нес службу в ракетных войсках и работал инженером в отделе систем сбора и автоматической обработки телеметрической информации. Лаборатория, где он работал, занималась эксплуатацией и усовершенствованием первой в стране системы автоматической обработки телеметрической информации ММП «Старт». С 1967 по 1969 год занимает должность старшего инженера, - сообщил внук Виталия Константиновича, по моей просьбе изучивший все документы, оставшиеся после деда.
Антон прислал мне такую цитату из книги, посвященной пятидесятилетию ИВК – измерительно-вычислительного комплекса Байконура:
«В 1969 году лаборатория начинает работу с новой системой обработки данных - «Лотос». В 1969 году на смену «Старту» пришла новая система 2-го поколения "Лотос", состоявшая из 2-х частей – "Лотос-3А" и "Лотос-4А1". Системы "Лотос-3А" оказались очень удачными – они доработали до самого расформирования ПИК (2007). Пионерами в освоении системы "Лотос-3А" стали Богомолов Г.К., Войнов В.Г., Владимирова А., Внуков, Морякин В.А., Николаев В.И., Олексенко А.Г., Филиппов В.К., Чередниченко И.П., Шобанов В.В.»
(«Кудряшов В.А. Измерительному комплексу Байконура - 50 лет. 1957 – 2007 Исторический очерк, - Издательство Политехнического университета, СПб 2010 г.)
Еще раз заглянем в его послужной список: «С 1975 по 1976 года Филиппов на должности младшего научного сотрудника отдела, а с 1976 по 1981 - начальник лаборатории. С 1977 по 1980 гг. учился заочно на факультете руководящего инженерного состава Военной Академии имени Дзержинского, которую окончил с красным дипломом по специальности «Электронно-вычислительные машины» и квалификацией офицера с высшим военным образованием. Присвоено звание подполковника».
Где-то в эти годы, еще работая на Байконуре, у него появилась возможность стать космонавтом. Мало кто знает, что отбор в космонавты шел по линии трех ведомств: министерства обороны, предприятий, занимавшихся космической тематикой, и гражданских НИИ, работавших на космос. В отдельные годы космонавтов-военных было процентов 90 из числа людей, проходивших подготовку к полетам. Лишь изредка в их ряды попадали врачи, инженеры. А потому военная направленность наших полетов на орбиту лишь прикрывалась исследованиями в биологии, медицине и других науках. Только через много лет мы узнавали, что один из наших космических кораблей был огромным фотоаппаратом для шпионских снимков территории противника, что были у нас корабли с лазерными пушками, захватами для похищения чужих спутников и так далее. Словом, готовились к звездным войнам.
Как Виталий Константинович чуть не оказался космонавтом? Кстати, здоровье ему позволяло отправиться в полет – он был крепким, выносливым человеком, занимался спортом. А уж про его образовательный уровень и говорить не приходится – всюду красные дипломы. Плюс специалист по оборудованию космических кораблей.
- Муж говорил, что от командования на Байконуре ему и еще одному его сослуживцу поступил приказ – прибыть в Звездный городок (г. Королев) и пройти отбор в Центре подготовки космонавтов, - рассказывает его жена Светлана Васильевна. - Вместе и отправились. Оба они без труда прошли медкомиссию, подготовку и испытания с физическими перегрузками. К сожалению, на последнем этапе комиссия вынесла решение не в пользу Филиппова, он вернулся на Байконур. Совершенно не был огорчен по этому поводу, он вообще редко расстраивался из-за подобных вещей. А попасть и пройти такой отбор – это уже было почетно. Как потом выяснилось, и сослуживец, с кем проходил отбор, по каким-то причинам тоже не был зачислен в ряды космонавтов».
В оправдание нашего земляка скажем, что не слетали в космос даже те, кто входили в отряд космонавтов первого «гагаринского» призыва, такая же участь была и у некоторых из тех, кто позднее отбирался в полет. Люди ждали годами своей очереди – и напрасно. Словом, лучше заниматься своим делом на земле, не отвлекаясь на звезды!
На Камчатке тоже ракеты
Виталий Константинович после окончания академии им. Дзержинского получил новое направление от космического ведомства – должность заместителя начальника отдела Отдельной научно-испытательной станции в городе Ключи, Камчатская область, где работал с 1981 по 1984 годы.
Точнее, это называется полигон Кура. Вот что о нем сказано в «Википедии»:
«Ракетный полигон Кура — испытательный полигон РВСН России. Расположен на полуострове Камчатка, в районе посёлка Ключи, в 500 км севернее Петропавловска-Камчатского, в болотистой безлюдной местности на реке Камчатка. Основное предназначение — приём головных частей баллистических ракет после испытательных и тренировочных запусков, контроль параметров их входа в атмосферу и точности попадания.
Полигон первоначально получил кодовое название «Кама». Обустройство полигона начато 1 июня 1955 года силами приданного ему отдельного радиолокационного батальона. В настоящее время полигон продолжает функционировать, оставаясь одним из наиболее закрытых объектов РВСН. На полигоне дислоцированы: войсковая часть № 25522 (43-я Отдельная научно-испытательная станция), 14-й отдельный измерительный комплекс, военный госпиталь, отдельная смешанная авиационная эскадрилья. Службу на полигоне проходит более тысячи офицеров, прапорщиков, контрактников и около 240 солдат срочной службы. По полигону за время его существования было проведено более 2600 пусков ракет, от самых первых советских до современных Тополь-М и Булава, полигон принял более 5600 головных блоков.
Для наблюдения за полигоном США содержат постоянную станцию наблюдения «Eareckson Air Station» в 935 километрах от полигона, на одном из Алеутских островов Аляски. База оснащена радарами и самолётами для наблюдения попаданий на полигоне.
…Словом, полигон Кура это место, которое обстреливают ракетами. И не просто обстреливают, но и замеряют, насколько точно они попали в цель, на сколько метров боеголовка удалилась от заданной точки. Говорят, здесь совершенно фантастический пейзаж: земля, как лунными кратерами, буквально испещрена воронками от падающих ракет.
Вот на этом полигоне и трудился три года Виталий Филиппов. Вместе с ним тут жила и его супруга. Наверно, довольно напряженно бывало, когда в сторону полигона летели ракеты, особенно современные, с разделяющейся боеголовкой, приземлявшиеся почти одновременно, по 5-10 штук. Но ведь это было не каждый день и даже не каждый месяц! Снимала напряжение природа Камчатки: близость океана, бесконечные леса, богатые ягодами и всякой дичью. Военные, конечно же, регулярно выезжали на охоту, на рыбалку. За службу на полигоне, разумеется, хорошо платили, давали путевки в санатории. На одном из снимков мы видим Виталия Константиновича с супругой на отдыхе в Крыму.
И еще выдержка из его послужного списка:
«С 1984 г. работает в Москве. Закончил службу в апреле 1988 г. в звании подполковника и продолжил работу в НИИ приборостроения, а с 1990 году работает ведущим инженером в НПО «ПОИСК». Общий срок его военной службы составил 26 лет. За время службы и работы имел 20 рационализаторских предложений, связанных с усовершенствованием и повышением надежности различных элементов и алгоритмов для систем обработки телеметрической информации. Награжден медалями, в числе которых «За 20 лет безупречной службы в Вооруженных силах» и «Ветеран вооруженных сил», юбилейными медалями, в числе которых «В честь 30 летия космонавтики» и пр. Имеет множество благодарностей от командования, в том числе за активное участие в организации и проведении научных исследований».
И снова на родине
Но каким же был Виталий Константинович человеком, чем увлекался? Оказывается, он в совершенстве знал немецкий язык, отлично играл в шахматы и освоил игру на аккордеоне. Вот что сообщил об этом внук:
- Дедушка с детства занимался лыжами, легкой атлетикой, бегом. В Москве, когда уже был на пенсии, также вставал в 5 утра и шел на пробежку. Бабушка говорит, ему было за пятьдесят, и как-то в деревне Кычино отправился утром бегать, возвращается, а бабушки, сидевшие на лавочках, спрашивают:
- Витя, а это твой сын бегает утром? Он: - Да Вы что! Я бегаю. В Ижевске, на Байконуре, и на Камчатке, и в Москве всегда участвовал в соревнованиях по легкой атлетике.
Его коллеги, писали ему в поздравлении на 50-летие: «Дорогой Виталий Константинович, Вы являетесь ярким примером для подражания: Ваша настойчивость в овладении смежными дисциплинами в части укрепления своего здоровья заразительна».
И это действительно было так. Я помню, как вместе с дедушкой катались на лыжах, мне, кажется, лет 6 или 7, а ему 53, но его было очень тяжело догнать. А еще у нас дома был турник, и я помню, как он говорил: «Ну-ка, давай на турничок!» И он стоял, считал, сколько раз подтянусь. Время от времени увеличивали число подходов. Я его запомнил всегда подтянутым, бодрым. Сам тоже стараюсь не отставать от деда, увлекаюсь велоспортом, легкой атлетикой. И еще дедушка всегда занимался со мной немецким языком. Он его очень хорошо знал, у него в табеле в институте и в академии Дзержинского всегда «отлично» стояло. Он умел понятно и очень доступно всё объяснить, из него получился бы хороший учитель. Благодаря ему и у меня по немецкому отличные оценки.
Мой дед самостоятельно, с нуля, освоил игру на аккордеоне. С первой зарплаты, после института, купил себе аккордеон, хороший, немецкий. Первое время это было, по словам бабушки, пиликанье, но потом, со временем, стал так хорошо играть!
Друзья у него были и с работы, и в институте. Как говорит бабушка, он умел дружить. Даже после перевода на работу в Москву не терял связь ни с институтскими друзьями, ни с тем, с кем служил и работал в ракетных войсках.
Уже будучи на пенсии, он покупает дом в деревне Новое-Кычино Красногорского района, чтобы быть ближе к давно знакомым и родным местам, к родственникам. Сюда, в Новое-Кычино он часто приезжает с супругой, с дочерью Еленой и внуками.
- Мы два года подряд жили в Кычино. И зимовали, и лето проводили там. Я даже немного помню те времена, - говорит внук Антон. - Было здорово! В общей сложности лет шесть мы всей семьей периодически приезжали в Кычино. Как чудесно у вас, на родине деда!
- Мы жили с ним через дом, - вспоминает Алексей Иванович Семакин, тоже имеющий летний домик в Кычино. – Приятно было с таким соседом поговорить. Культурный, интеллигентный собеседник. Говорили, как дачники,о том, о сём, о рыбалке – Филиппов был заядлый рыболов. А вот о космосе, политике – никогда. Чем он по работе занимался, я, честно говоря, только догадывался. Даже супругу его видел редко – возможно, она не всегда сюда приезжала.
… Умер Виталий Филиппов в возрасте 57 лет. К сожалению, сказалось облучение, которое, скорее всего, получил в процессе работы на полигоне Кура – считают родственники.
Очень жаль, что так рано ушел из жизни наш замечательный земляк. Надеемся, что материалы о нем появятся хотя бы в районном краеведческом музее.

Анатолий ГОНЧАРОВ.

Изучая историю Свято-Покровского храма в селе Красногорского (Удмуртия), я поначалу и не подозревал, что у него есть «близнецы» в Вятской губернии. Перелистывая книгу о храмах Удмуртии, невольно думаешь, какие великие у них были архитекторы – ведь здания традиционной крестообразной формы в деталях практически не повторялись. Однако углубившись в эту тему, я увидел – имелись у зодчих того времени и свои «типовые» проекты.
Но сначала давайте посмотрим, кто в XIX веке были архитекторами в Вятской губернии? Оказалось, таковых имелось всего три человека! Настолько редкой и ответственной считалась работа по возведению больших зданий, как из кирпича, так и из древесины. Этим дорогостоящим делом занимались исключительно профессионально подготовленные люди, их имена хранит история. Невольно вспоминается, что башни Московского Кремль возводили итальянские мастера, главным из которых стал Петр Фрязин – имя и фамилия человека придумана русскими, но звали его Пьетро Солари (фряжские гости по тому времени – итальянцы).
А главного вятского архитектора звали Иван Аполлонович Чарушин (1862-1945 гг.). Для многих из нас эта фамилия прекрасно знакома по творчеству его сына Евгения – замечательного детского писателя и художника-анималиста.
Иван Аполлонович родился в городе Орлове Вятской губернии в семье служащего. Закончил Академию художеств Санкт-Петербурга в 1889 году, получив звание архитектора. Три года проработал на Сахалине, в 1894 году вернулся в Вятку, где занимал должность губернского архитектора. И никто другой не трудился так плодотворно для Вятской епархии, не только проектируя все новые храмы, но и выбирая для них место, контролируя качество материалов и ход строительных работ. За 24 года до революции им возведено 67 каменных и 98 деревянных храмов. Вдумайтесь в эти цифры – по восемь храмов в год! Кроме того, в те же годы он построил еще немало других зданий, в первую очередь в городе Вятке. Например, дом миллионера Тихона Булычова (его в своей пьесе под именем Егора Булычова изобразил Максим Горький).
Разумеется, делал он всё это не в одиночку, а с помощью своих коллег, среди которых наиболее известен инженер и архитектор Василий Дружинин (1840-1900 гг.). На чертеже красногорского храма подпись губернского инженера Дружинина находится на первом месте, но исправи проект губернский архитектор Чарушин, тут есть и его автограф. Любопытно, что именно Дружинин с 1884 по 1893 годы был губернским архитектором, затем его в этой должности сменил Чарушин, а Дружинин занял формально более высокую должность инженера, но в 1896 году понижен в должности до городского архитектора. Умер в 1900 году от цирроза печени.
Размах деятельности Чарушина поражает: на его счету 400 различных строений, из них множество храмов. Иван Аполлонович Чарушин говорил, что из 165 храмов самое лучшее его сооружение - это Свято-Михайловский собор в Ижевске. Богатейший храм получился! Изначально проект заказали для Сарапула, но местные купцы не потянули стоимость работ. А ижевцы взялись и выстроили, десять лет отчисляли деньги на строительство. По мнению Николая, архиепископа Ижевского и Удмуртского, храм по своей красоте был на третьем месте в России.
Но вернемся к нашим храмам-близнецам. Если в советское время строили целые улицы одинаковых домов, то кто осудит Чарушина за повторение проектов? Тем более, такое происходило раз в десять лет! Кстати, я считаю, что проект красногорского храма создал именно Дружинин (1890 год), а два других повторения выполнил уже после его смерти Чарушин. Между прочим, судя по количеству храмов, которые построили по проектам этого архитектора, Вятский край в конце 19-го - начале 20-го веков процветал, люди там жили зажиточно, ведь храмы возводились за счет пожертвований местных граждан.
Храмы в то время строили неспешно. В Святогорском-Красногорском начали в 1890 году, закончили в 1900-м, а расписывали еще несколько лет. И в 1900 году по такому же проекту начали строить храм в селе Русское неподалеку от города Вятки, в 1909-м – еще один близнец в селе Трехречье, чуть подальше, в Кирово-Чепецком районе. Оба села находятся на Сибирском тракте и раньше были достаточно зажиточными, иначе бы тут не поставили такие довольно большие храмы.
В Святогорском, например, сначала воздвигли довольно приличный деревянный храм, но со временем местное крестьянство размахнулось на строительство кирпичного. А как иначе, если каменные церкви раньше построили в соседних селах Большой Селег и Кокман? Причем в Селеге – по проекту того же Чарушина.
Сохранился проект Святогорского храма с автографами его создателей. Поражает тщательная проработка чертежей, где нарисован каждый кирпич. Благодаря этому в наше время удалось в деталях восстановить колокольню храма. Местных каменщиков, отстроивших колокольню, затем сразу взяли на аналогичную работу в Ижевск. По чертежам увидели, что строители в конце 19-го века в деталях упростили замысел Дружинина – все-таки работу проводили обычные крестьяне, хотя и «набившие руку» на подобных подрядах.
В ходе строительства проект пришлось еще раз упростить – архитектор, теперь уже Чарушин, убрал один ярус основного купола церкви, сделал его ниже. Это произошло после того, как рухнул во время строительства храм в Глазове. Вот и пришлось на новых объектах принять меры по облегчению конструкций. Более воздушными стали в дальнейшем возводить и колокольни.
Проект предусматривал и железную изгородь, по углам которой должны были стоять небольшие часовни, повторяющие стиль храма. Однако на дореволюционных фотографиях ни изгороди, ни часовен не видно. Видимо, у заказчиков не хватило денег или терпения, чтобы в точности выполнить замысел архитектора. И только при восстановлении храма в 80-е годы установили задуманную архитекторами изгородь и центральные ворота. А вот угловые часовни снова не сделали, поскольку здание уже окружили новые постройки.
Изучая в Интернете материалы о Чарушине, я и наткнулся на фотографии церкви в селе Русское, входящую сейчас в административный округ Кирова, хотя до центра города отсюда километров пятнадцать. Сразу надо сказать, она выглядит более пышно за счет измененной конструкции всех трех входов в храм – их фронтоны более острые на вид, как будто кокошники, акцентированно привлекают к себе внимание. Очевидно, что и внутри храм села Русское более богатый, поскольку он находился вблизи главного города губернии - Вятки.
А строили тот храм на деньги купца – Якова Тырышкина (Терышкина), прославившегося своей благотворительностью. Он начинал извозом, к тридцати годам скопил хороший капитал и стал компаньоном знаменитого Тихона Булычова, вместе они занимались судоходными перевозками по Вятке и Волге. И если Тырышкин умер еще до революции и с почетом похоронен в Свято-Трифоновском монастыре Вятки, то Булычов «дождался» революции, потерял во время нее всё своё имущество и умер нищим под забором.
Интересно, что Яков Тырышкин родом из села Полом Кирово-Чепецкого района. А сколько у нас сел с таким названием? Одно из них находится в Красногорском районе. Удивительный факт – перед смертью Тырышкин пожертвовал в 1903 году деньги на строительство деревянной церкви для единоверцев (православных, отошедших от старообрядцев) в селе Осипинцы ныне Красногорского района. Что связывало вятского купца с нашей глубинкой – загадка. Может, просто хорошо попросили. Или он родом из нашего Полома?
В советские годы здание храма использовалось под зернохранилище, затем машинно-тракторную станцию. В конце 1970-х годов по инициативе председателя колхоза «Русский» Литвинова Алексея Ивановича в храме был запланирован краеведческий музей. Благодаря этому провели реставрацию на средства хозяйства (175 тысяч полнокровных советских рублей, «Жигули» тогда можно было купить за 5500 рублей).
Но вернемся к третьему «близнецу» святогорского храма. О нем я узнал от Константина Андреева, молодого краеведа из Кирова, в его публикациях на сайте «Страна.ru». Константин, кстати, знал о нашей церкви. Так вот, в селе Трехречье (Кирово-Чепецкий район) в 1909 году Чарушиным начато вообще полное повторение храма села Русское – с теми же характерными острыми фронтонами. Село Трехречье, судя по снимкам Андреева, более маленькое и бедное по сравнению даже с Красногорским. Там храм, побывавший в советские годы складом, начали восстанавливать сравнительно недавно. На зимнем фото видно, что здесь свежая изгородь, ворота, повторяющие исторический проект, но дорожки засыпаны снегом – то есть место тут не людное.
Вглядываясь в снимки, я заметил, что и в Трехречье, как и в Красногорском, на стенах есть дождевые подтеки в районе малых куполов. Это видно и на дореволюционных фотографиях. Словом, Чарушин с Дружининым не продумали, как удачнее отводить воду со сложной формы крыши храма. Были тут водосточные трубы, но и они сразу не спасали стены от постоянного вымокания. Непорядок, господа архитекторы!
На снимках из Трехречья больше всего мое внимание привлекло крыльцо-паперть: с колоннами, кирпичными завитушками. Именно разрушенное в 30-е годы крыльцо в Красногорском так и не восстановили в историческом виде, поэтому колокольня как бы нависает над входом, не имея плавного визуального перехода к земле. Архитектор иначе задумывал входную группу, как сейчас говорят.
Так что, современные Тырышкины, пожертвуйте Красногорскому храму денег на доработку крыльца!
Анатолий Гончаров.
Фото автора и Константина Андреева.

Вячеслав Леонтьевич
Высокий, худой, с длинной шеей и носом, что делало его чем-то похожим на гуся – таким помнится мне Вячеслав Леонтьевич Корепанов, собкор «Советской Удмуртии». В этой должности он проработал двадцать с лишним лет, пока ее не сократили на заре перестройки с целью экономии средств.
- Толя, какая тебе хорошая работа досталась! – сказал он мне как-то незадолго до его смерти, узнав, что я тоже собкор.
Встретились мы, по-моему, в Глазове возле магазина на Первомайской, где сейчас редакция «Красного знамени». Вячеслав Леонтьевич стоял с ведерком картошки неподалеку от своей облупленной, пятнистой «копейки».
- Вот, к ребятам приехал и решил немного картошки продать, - скромно пояснил свое стояние.
Честно говоря, был он прижимистый, скуповатый человек, типичный крестьянин. Как-то после операции в 72-м пригласил нас с Вадимом раскидать у него снег. «Он вас хоть чаем угостил?» - спросила потом Некрасова.
-Нет.
-Ну и скупердяй!
Некрасова его втайне не любила. Взять хотя бы такой пример: Вячеслав Леонтьевич сумел себе выпросить в райкоме «Жигули», а Некрасовым достался только «Москвич», хотя ее муж тоже был фронтовиком, даже в его личном деле Брежнев когда-то расписался.
Говорят, даже своей жене деньги не доверял, всё держал в собственных руках, в магазин ходил сам. На улице я его видел с неизменным старым кожаным портфелем. Так просто он не ходил – вечно работал, даже в семьдесят лет. Кем? Инспектором пожарной охраны по профилактике. Нудное дело – ходить по квартирам, уговаривать людей соблюдать все правила. Нормальный человек за это не возьмется, а он – хоть бы хны. Хотя получал приличную военную пенсию.
Не знаю уж, какие были его журналистские таланты – писал-то он на удмуртском языке. Частенько его материалы выходили на сатирической странице «Шекыч», за что имел такое же прозвище среди простых людей. Содержание критики часто брал в документах народного контроля и других проверяющих органов. Нередко эти недостатки были чистой воды пережитком советской хозяйственной системы, вынуждающей руководителей низкого ранга идти на нарушения.
Впервые я его увидел и услышал на открытом партийном собрании в нашей редакции, куда и он был приписан. Как только Леонтич взял слово по обсуждению какого-то очередного правительственного документа, опытные люди подмигнули – ну, держись, на полчаса речь затянет. Так и получилось, поскольку собкор был нудноватым, многословным человеком.
Поначалу он меня за равного не признавал, считая молодым и ранним. Но потом мы встречались на все более высоких уровнях моего продвижения. Тут уж меня зауважал, вел длинные разговоры, беседы, которые хотелось прервать из-за лишней затянутости.
Помню его где-нибудь в Кезу или Красногорье. Раннее утро, он приехал на первом автобусе через Глазов или на электричке в Кез. Невыспавшийся, приехавший за очередным дежурным материалом об успехах или неудачах местного района. Приехал, потому что надо было давать «географию», навещать закрепленные районы хотя бы раз в два-три месяца. Во время своего приезда неизменно заглядывал отметиться к высокому начальству, а потом шел ниже. Вспоминаю, как в Кезу благодаря этому устроил на работу одного балезинского председателя колхоза и еще одного выпускника партийной школы. Когда ни у того, ни у другого дела не пошли, в сердцах говорил – а сами виноваты! Я для них все сделал, договорился о должности, что еще нужно?
С высоким начальством он умел договориться. В Балезино Леонтич пробил себе кабинет на втором этаже здания редакции. Сидел там, тюкал на немецкой пишущей машинке. «Что дома не работается?» – спрашиваю его.
- Что ты, не та обстановка! Сюда человека пригласить можно, спокойно поговорить с ним, - резонно доказывал он.
Дом вообще-то у него был невелик. Жил на краю Балезино, возле лесничества. Это я увидел, когда пришел на его похороны. В комнате стоял гроб, рядом за столом сидели и перекусывали после дальней дороги журналисты "Советской Удмуртии» - как им только елось рядом с покойником!
Я быстро вышел на улицу, постоял с народом, освежил свои воспоминания о покойном. Нашелся серьезный человек, который о нем много знал.
- Вот эти лиственницы сам Вячеслав Леонтьевич посадил. Очень любил лес, тут вот в лесничестве и работал какое-то время, - показал мне на ряд высоких уже деревьев неприметный человек, ожидавший выноса тела.
Честно говоря, для меня собкор удмуртской газеты словно всегда в прессе и работал. А он, оказывается, со стороны в газету пришел.
Дальше - больше. Про войну, как уже сказано, любил вспоминать. О том, как Харьков освобождал, как на «катюше» служил.
- Так и было, но его там в плен взяли, - огорошил меня тот неприметный собеседник.
Вот это да! Сколько раз с ним говорил на военную тему, а об этом он ни разу не упомянул, как и его сверстники-коллеги – Анатолий Степанович и Герман Васильевич. Даже завистливая Некрасова этим его не укоряла.
И тут Вячеслав Леонтьевич, нудный скуповатый старичок, открылся передо мной совсем с другой стороны. Оказывается, в его жизни была огромная трагедия – плен, который в военные годы перечеркивал всю карьеру человека.
Как я понимаю теперь, в плен мой коллега попал в том самом почти родном мне Харькове. Наши его взяли, наступая весной 1942-го после битвы под Москвой. Но вышли на Украину без особых резервов, растянув линию своих войск. И попали под контрудар немцев под Харьковом, отступив в итоге до Сталинграда и понеся большие потери. Так и Вячеслав Леонтьевич попал в плен. Это был еще не самый худший вариант – многие тогда погибли, потери наших оказались огромными.
Где и сколько он провел времени в плену – не знаю, но после войны Леонтич долго доказывал свою невиновность, отстаивал права. Особенно трудно ему было восстановиться в партии. Кажется, писал письма, что-то доказывал. Но выкарабкался, устроился в редакции, хотя после войны сначала трудился в лесничестве. Не помню, чтобы он работал в районке, однако каким-то образом попал в республиканскую газету. Надо будет спросить партийных ветеранов в Балезино, как это произошло. Отрабатывал доверие к себе на совесть. Не пил, не курил, крамольных мыслей не допускал.
Любопытно, что Вячеслав Леонтьевич вел довольно здоровый образ жизни, особенно в преклонные годы, что большая редкость для нашего брата-журналиста. В 1972-м году ему сделали операцию по удалению язвы. Сам рассказывал, что раньше чуть не умирал из-за этого. Операцию делал лучший хирург Удмуртии Ворончихин, тоже из балезинских. После лечения тот дал ему несколько советов: ешь, пей, что нравится, но в меру. Ничем не злоупотребляй.
И наш корреспондент так и жил: не отказывался от рюмки водки, ел, что подавали. Ездил в командировки. Самое удивительное – в старости подолгу делал гимнастику, о чем мне с удовольствием сообщил. Словом, любил жизнь, любил себя.
В пенсионные уже годы он мне радостно рассказывал о почестях, обрушившихся на него как фронтовика. За счет редакции съездил в Волгоград, потом побывал словно бы в Харькове, еще где-то. Награды, подарки по круглым военным датам. Что и говорить, судьба компенсировала ему все его военные лишения. Или не все?

Такие мы были
Побег
Вспоминаются забавные случаи из жизни коллег-журналистов. Представители этой профессии как творческие люди всегда отличались необычными поступками. Даже достаточно тривиальные события у них превращались в шоу.
Помню редактора из Сюмсей Титову – имя, к сожалению запамятовал. Наташа, кажется. Все знойные красавицы, а она действительно была красавицей, разумеется, носят такое имя.
Так вот, у Титовой почему-то не задалась жизнь со своим мужем – кажется, простым работягой, который трудился на газоперекачивающей станции, куда надо было ездить на весь день. Этим и воспользовалась наша героиня, познакомившаяся на курорте с каким-то неотразимым летчиком из Казахстана. Но, поскольку муж был довольно ревнив, Наташа свой побег готовила в секрете от него. Обошла все инстанции типа министерства печати и своего райкома партии, предупредила о расставании, получила трудовую книжку. Начальники ее поняли.
И вот в один из дней она проводила мужа на работу, сына отвела в школу (возможно, это сделал как раз ее муж). Когда супруг исчез, в квартиру нагрянули предупрежденные о побеге сотрудники редакции. Они быстро собрали вещи редакторши и погрузили их в машину – то ли грузовик, то ли редакционный «уазик» (все дело в количестве вещей, которые Наташа решила захватить с собой). По дороге она захватила из школы сына, не ведавшего ни о чем. И вихрем отправилась в Ижевск, где ее уже ждал заветный летчик. Кажется, они отправились в Алма-Ату. А муж, приехавший вечером домой, увидел пустую квартиру.

Следователь
Коллега и одноклассник Миша Слепухин попал в СМИ с моей подачи: когда он пришел с армии в звании старшины, я рекомендовал ему зайти в редакцию и попроситься на вакантную должность радиоорганизатора. Так он и сделал – в итоге у него получалось неплохо, хотя, разумеется, на первых порах я ему помогал, шлифуя его материальчики – ведь Миша в школе был троечником, однажды даже два года сидел в младших классах (мама с папой развелись, в итоге он запустил учебу).
Потом Мишка вступил в партию, ему предложили ехать в Свердловскую партийную школу – там года три учился, вернулся инструктором райкома. Когда партию прикрыли, устроился в милицию следователем уголовного розыска. Имел звание не ниже капитана, работал неплохо. Но его главный минус – выпивка. Сколько его раз предупреждали за это, но человек не понимал. В итоге уволили из органов, хотя ему год оставался до льготной пенсии в 45 лет! В результате Миша оказался рабочим на пилораме в коммунальном хозяйстве. До сих пор не на пенсии.
Выпивали они частенько с Шушуниным, который был очень охоч до спиртного, из-за чего досрочно закончил свою отличную карьеру редактора городской газеты и в итоге - жизнь. Так вот, сидят они как-то в квартире Шушунина – там метров пятьдесят до винного магазина. А у Петровича вечный бардак дома. Жена на работе задержалась. Тут Мишка спрашивает:
- А чем у тебя пахнет? (Вообще-то это кошка нагадила, а Петровичу недосуг было прибрать с пьяных глаз).
- Ничем не пахнет! – уверяет собутыльника Шушунин.
- Как ничем? Так трупы пахнут! Где у тебя Римма (жена)? Ты, наверно, ее убил и дома прячешь? – начал допытываться прилежный следователь.
И даже приступил к обыску квартиры. Когда ничего не нашел, не поленился позвонить Римме на работу и пьяным голосом спросить, когда и где ее видели в последний раз коллеги, чем напугал сослуживцев женщины.
Еле удалось следователя угомонить. Выпивка, конечно, была испорчена. С тех пор он в квартиру Шушунина не заходил.

Николай Кулябин
Когда готовился сборник балезинских поэтов, то меня спросили:
- А где сейчас Кулябин, какова его судьба?
- Скорее всего, умер, - ответил я.
Да, видел его в последний раз больным сердечником, который потихоньку зашел в редакцию. Я поделился с ним своим валидолом, посоветовал подлечиться в больнице. Но он сказал, что родня просит его уехать в более теплые края, в Пятигорск (?), где жила его жена. Даже денег на билеты обещали дать. Оттуда он даже успел написать письмо Широбокову – просил деньги на дорогу обратно. Звать сюда зимой человека, который не перенесет дорогу, было рискованно. К тому же здесь у него не осталось ни кола, ни двора: уже несколько лет он обитал то у сожительницы в деревне, то пытался наняться сторожем в колхоз. Свою квартиру в Балезино Николай продал южанам, с тех пор был, словно перекати-поле – перекати-Коля, так и хочется сказать.
Его стихи хвалил сам Николай Старшинов, когда отбирали кандидатов на всероссийский семинар молодых поэтов. Молодых – это лет до 35. Тогда Николай жил в Балезино, работал на железной дороге путейцем, затем устроился в редакцию, затем переехал на несколько лет в Яр. Работал, словно бы, на радио. Кажется, именно оттуда (или снова из Балезино?) я пригласил его в свою редакцию, поскольку долго не мог найти опытного корреспондента.
Поинтересовался им у редактора из Яра - что за человек? «Бывают выпивки, но обычно он долго держит себя в руках», - ответила она.
При знакомстве Николай – худощавый, стройный человек, настоящий русский мужчина – предъявил пухлую трудовую книжку. Где и кем он только ни работал! Биография настоящего искателя приключений: север, юг, Дальний Восток. Профессии в основном рабочие: шофер и т.д. В жизни я не раз встречал таких вот путешественников с поэтическим даром. В советские годы таких людей шукшинского типа еще можно было найти, а сейчас их уже практически нет – другая жизнь пошла, не до поэтических поисков.
В бытовом плане с Николаем Михайловичем практически не было проблем. Один, без семьи, квартир себе не требовал, сам устроился у Семеновых. За ним оставалась и комната в общежитии в Яру, куда он регулярно наведывался.
Я сразу предложил ему найти ему здесь невесту с квартирой, чтобы человек остепенился, мог жить без бытовых неудобств. Но он, выслушав, адресаты, особо попросил нас не напрягаться – постепенно сам найдет. И действительно оказалось, что у женщин поэт пользуется спросом, умеет находить с ними общий язык. Правда, знакомился он в итоге не очень удачно, ни к одной так и не прибился всерьез. Спросил его, почему так получалось?
- А, неряхи! – с особой интонацией ответил наш поэт.
Сам он всегда был одет аккуратно, ходил с галстуком. Как корреспондент Николай оправдывал ожидания тем, что мог написать средних размеров материал в газетном стиле, хотя как журналист находился на среднем уровне – сказывалось отсутствие высшего образования. У него бывали и проколы, когда нередко брался за критически материалы об имеющихся там и сям недостатках. Правдоискатель – что с него возьмешь! У редакторов с такими авторами вечно проблема: ведь гром и молния пострадавших от критики идет в первую очередь на тебя.
Зато нередко Николай радовал читателей своими стихами, рассказами. Особенно на этом он специализировался, когда сотрудничал с глазовской газетой. Ясный слог, внимательный взгляд бытописателя – все это было при нем. На гонорарах за такие вот рассказы он и жил в трудные для себя годы. Выручало его в летнее время любовь бродить по лесам, собирать грибы, ягоды, рыбачить. К рыбалке он приобщил и Сергея Широбокова, который приезжал к нему из Глазова в Яр порыбачить. На деньги Сергея купили сеть, и два холостяка терпеливо прочесывали Чепцу и ее притоки. В квартире Широбокова в Глазове Николай при необходимости и ночевал. Хотя случалось ему ночевать и на вокзалах – особенно в последний период своих скитаний. Тогда он прижился в красногорской деревне у одной женщины. Сначала нормально было, но затем у женщины приехал из колонии сын, с ним Николай не ужился. Искал жилье в Яру, еще где-то? Маленькую квартиру, что у него была в Балезино, в свое время продал южанам.
И вот он, шаркая ногами в стареньких ботинках, потихоньку бредет к вокзалу, где и я ожидаю автобус.
- Как дела, Николай? Ты бы в больницу просился! Возьми вот немножко деньжат на дорожку…
- В больнице я уже был. Что там делать? Я уж сам как-нибудь полечусь, - тихо отвечал он и благодарил за пачку валидола, которую я вынул их своей сумки.
С тех пор я его больше и не видел…

Православные храмы Красногорского района
Покровская церковь села Красногорского (1838-1939, 1990 гг..)
Первая церковь построена на средства прихожан из пожертвованной и перевезённой из с. Юкаменское в 1838 году из старой деревянной церкви, освящена 12 ноября 1838 г. во имя Покрова Пресвятой Богородицы
Каменная церковь построена в 1890-1900 гг. на средства прихожан и по инициативе священника Иоанна Авраамова. Автор проекта – архитектор В.М. Дружинин, по проектам которого построено немало храмов Вятской губернии. В церкви два престола: средний освящён 14 февраля 1900 г. во имя Покрова Пресвятой Богородицы, правый освящён 3 февраля 1909 г. в честь Святого Благоверного князя Александра Невского. Роспись храма была выполнена в академическом стиле – ее фрагмент «Возвращение блудного сына» сохранена во время реставрации храма в 90-х годах. В числе первых священников в середине XIX века здесь работал один из представителей рода Васнецовых – большой семьи вятских священнослужителей, из которой также вышли известные русские художники Виктор и Аполлинарий Васнецовы.
При церкви 12 октября 1875 г. открыто церковноприходское попечительство. В 1902 г.- церковноприходская школа. Старая деревянная Покровская церковь, после завершения строительства каменного храма в 1902 г., передана единоверцам. Покровская церковь закрыта на основании указа Президиума Верховного Совете УАССР от 29 мая 1939 г. Здание передано под клуб, затем здесь размещался кинотеатр. Колокольня и паперть были разрушены.
В 1990 г. Покровская церковь передана церковной общине и в ней после ремонта начались богослужения. В храме три престола. Центральный, как и прежде, освящен в честь праздника Покрова Божией Матери, два боковых освящены во славу великих угодников Божиих: Св. Преподобного Сергия Радонежского (всея России чудотворца) и Св. Праведного Иоанна Кронштадского. Церковь за несколько лет была отреставрирована, на ней установлены купола с крестами. Заново выполнена роспись храма. По историческим чертежам восстановлена колокольня. Также по архивным документам выполнена железная изгородь, которая была в проекте храма, однако во время строительства ее не успели сделать (она не видна на сохранившихся снимках храма).
Деревянная Покровская единоверческая церковь закрыта в 1936 г. Здание передано вначале под клуб, затем – под почту. Сейчас не существует.
Священники храма, известные по архивным документам: Иоанн Флоров (служил с 1837 по 1862 годы), Илья Ефимович Покровский (с 1843 г.), Александр Гаврилович Чесноков (с 1862 г.) Василий Капитонович Амморейский (с 1864 г.), Николай Иоаннович Герасимов (с 1872), Николай Федорович Дьяконов (с 1874 г.), Иоанн Алексеевич Васнецов (около 1874 г.), Михаил Николаевич Аммосов (1877 г.), Иоанн Иоаннович Авраамов (1888 г.), Николай Петрович Филиммонов (1893 г.), Михаил Александрович Ардашев (1902 г.), Иоанн Николаевич Аммосов (1900-е годы).
Трагически сложилась судьба Иоанна Блинова (убит при подавлении Святогорского восстания в 1918 году). На каждой службе поминаются иереи Донат, Михаил, Андрей, служившие в советские годы до закрытия церкви. Настоятели храма с 90-х годов ХХ века: первые службы провел о.Пантелеимон, ныне епископ Кировоградский и Новомиргородский (Украина). Затем служили о.Сергий Конкин (ныне иеромонах Серафим), дьякон Николай Анфилатов (ныне о.Никанор, служит в Красноярском крае), о.Сергий Сорокин, о. Владимир Бобров, о.Сергий Минеев, о.Владимир Минеев.
Иерей о.Сергий Минеев
Рукоположен в дьяконы 2 мая 1993 года в Свято-Троицком храме г. Ижевска Митрополитом Ижевским и Удмуртским Высокопреосвященнейшим Николаем. Сан священника принял 21 мая 1993 года в Иоанно-Богословском храме п. Игра. Настоятель Свято-Покровского храма в с. Красногорском с декабря 1993 года.
Пророко - Ильинская церковь села Васильевское (1893-1937, 1947 гг.)
Приход с. Васильевское открыт по указу Священного Синода от 7 мая 1893 г. №1990. В его состав вошли селения, ранее входившие в приходы сёл Святогорское и Курья. Деревянная церковь построена на средства прихожан и освящена 26 октября 1893 г. в честь Св. Пророка Илии. При церкви 6 августа 1899 г. открыто церковноприходское попечительство.
Пророко-Ильинская церковь была закрыта с 1937 г. Ее последний священнослужитель Прокопий Данилович Садаков приговорен к восьми годам лагерей в 1938 году и умер в заключении от истощения 5 ноября 1941 года.
Религиозная община Пророко-Ильинской церкви вновь зарегистрирована 6 декабря 1947 г. Здание церкви и культовое имущество передано верующим 17 декабря 1947 г. Настоятели храма: в 50-60-е годы здесь служил о. Серафим, ставший затем архиреем. Около тридцати лет (с 1974 года) настоятелем храма является о.Виталий Жучков.
Александро – Невская церковь села Дебы (1885-1941гг..)
Приход с. Дёбы открыт в 1885 г. по указу Св.Синода от 12 августа 1883г. № 2498. Первая церковь построена временная из бывшей часовни в 1884 году на средства прихожан с одним престолом и освящена 2 декабря 1895 года в честь Св. Благоверного князя Александра Невского. Новая деревянная церковь построена в 1890-1895 гг. на средства прихожан с одним престолом и освящена 21 декабря 1895 г. в честь Св. благоверного князя Александра Невского. Временная церковь в 1910 году перевезена в с. Верх – Унинское. В 1884 году в селе открыта церковноприходская школа. Александро – Невская церковь закрыта на основании указа Президиума Верховного Совета УАССР от 24 июля 1941 года. Здание передано под школу. В 2000 году здание возвращено церкви. Настоятель храма – о.Владимир Минеев.
Спасская церковь села Кокман (1863г. – не уст.)
Приход Кокманского завода образован по указу Св. Синода от 25 августа 1860 г. № 3135. Каменная церковь построена в 1863 г. на средства владельца завода, потомственного почётного гражданина И. А. Кононова с одним престолом в честь Нерукотворного Образа Христа Спасителя. Сведений о закрытии Спасской церкви по документам ЦГА УР не обнаружено, однако это произошло в 20-е годы. В 2005 году храм Нерукотворного Образа Господа Иисуса Христа восстановлен в виде деревянной церкви.
Настоятель храма в революционные годы – о.Михаил Шкляев, после восстановления храма – о.Сергий Минеев.
Николаевская церковь села Курья (1860-1938 гг.)
Приход с. Курья открыт по указу Св. Синода от 9 июля 1858 г. №
6324. Тогда же устроен молитвенный дом в крестьянской избе и украшен иконами, пожертвованными от разных церквей.
В 1859 г. построена на средства прихожан временная деревянная церковь и освящена во имя Св. Николая Чудотворца 1 января 1860 г. Церковь сгорела 7 ноября 1865 г. Вместо сгоревшей церкви в 1867 г. на средства прихожан построена новая деревянная церковь с одним престолом, освящена 25 марта 1867г. во имя Спасителя и Чудотворца Николая. В 1882 при церкви была открыта церковно-приходская школа.
В селе 16 октября 1908 г. заложен каменный храм, строительство которого не было завершено из-за первой мировой войны и революции.
Николаевская церковь закрыта на основании указа Президиума Верховного Совета УАССР от 10 августа 1938 г. Деревянное здание церкви, крестообразное в плане) до недавнего времени занимал дом культуры. Каменное здание церкви занимали школа, затем спортзал.
Вознесенская церковь села Архангельское (1891-1938, 1945-1961гг..)
Приход с. Архангельское открыт по указу Св.Синода от 1 августа 1888 года № 4461. Деревянная церковь построена в 1890 году на средства прихожан с одним престолом и освящена 19 декабря 1891 года в честь Вознесения Господня. При церкви 15 сентября 1893 года открыта церковно-приходская школа, а 1 января1908 года – церковно-приходское попечительство. Вознесенская церковь была бездействующей с 1937 года и вновь открыта по ходатайству жителей на основании решения СНК УАССР от 2 июля 1945 года. На основании постановления Совмина УАССР от 17 июля 1961 года Вознесенская церковь закрыта вновь, здание передано под сельский клуб.
Настоятель храма - о.Василий Лапшин, убит в 1918 году красноармейцами при подавлении Святогорского восстания как якобы один из организаторов к восстания.
Серафимовская церковь села Логово (1907-1941 гг.)
Приход при д. Логовская разрешен к открытию Преосвященным Никоном, епископом Вятским и Слободским, в 1903 году. В его состав вошли селения, ранее входившие в приходы села Курья и Кокманского завода: деревни Логовская, Вожгальская, Барановская, Комаровская, Каркалай, Юдинская, Карпушатская.
Закладка деревянной церкви произведена 26 мая 1905 г. Церковь построена с одним престолом на средства прихожан, освящена 17 мая 1907 года в честь преподобного Серафима Саровского. До 1915 года церковь была приписной к Николаевской церкви села Курья. Самостоятельный приход открыт 6 июня 1915 г. Церковь закрыта на основании указа Президиума Верховного Совета УАССР от 19 июня 1941 года, здание передано под культурное учреждение. Ныне не существует, как и село Логово.
Иоанно-Предтеченская церковь села Осипинцы (1904-1936 гг.)
Старообрядцы деревни Осипинской обратились к вятскому епархиальному начальству с просьбой устроить при деревне на средства благотворителей единоверческий храм, а до его устройства открыть в деревне в доме старообрядца Федора Чернова единоверческое богослужение. Просьба их была удовлетворена. В ноябре 1903 г. Священник Иоанн Бармин освятил молитвенное помещение.
Деревянная церковь в д.Осипинцы построена по ходатайству прихожан в 1904 г. на деньги известного вятского купца А.Я.Тырышкина с двумя престолами. Первый освящен в 1904 году, второй – в 1908 г. Церковь была приписной к церкви в селе Курья. По указу Св.Синода от 29 апреля 1906 года при вновь построенной церкви открыт самостоятельный единоверческий приход. В его состав входили село Осипинское, деревни Гаинская (поч.Калининский), Коробовская, Комаровская, Карпушинская, Логовская.
Одноклассная церковная школа открыта 19 октября 1904 года. Церковь закрыта постановлением от 14 апреля 1936 года. Здание передано под школу, просуществовавшую здесь до 60-х годов. В настоящее время здания церкви и школы не сохранились.
Покровская церковь села Большой Селег (1875-1940гг.)
Приход села Селег открыт по указу Вятской духовной консистории
от 22 сентября 1873 года. Деревянная церковь с одним престолом построена и освящена 27 января 1875 года в честь Покрова Пресвятой Богородицы.
В 1881-1895 гг. в селе построена на средства прихожан каменная церковь с одним престолом и освящена 25 января 1896 года.
В 1874 году при церкви открыто церковно-приходское попечительство, в 1875 году – церковно-приходская школа. Покровская церковь закрыта на основании указа ПВС УАССР от 10 мая 1940 года. Здание передано под школу. Сейчас сохранились лишь остатки церкви.
Молельные дома старообрядцев

Помимо православных храмов и церквей старообрядцев-единоверцев на территории района существовали также молельные дома старообрядцев Древлеправославной церкви. Они были в деревнях Тарасенки, Котляки, Заимки и в наше время – в Красногорском. Вот что о двух первых пишет в своем исследовании Валентина Сергеевна Шудегова: «…В церковь (моленные дома) ходили после выхода закона «О веротерпимости» к тарасенскому или заимскому попам, соответственно и хоронили покойников на Тарасенском или Заимском кладбищах. До 1905 г. старообрядческая моленная была в д. Тарасенской, о чем читаем в Вятских епархиальных ведомостях за 1888 год: «Учитель миссионерской школы Перевощиков произвел собеседование 3 января в дер. Тарасенской, где живет всегда уклоняющийся от собеседования лжепоп Степан Чернышов и имеет на своей одворице самочинно устроенную моленную, приспособленную к полному богослужению».
По воспоминаниям старожилов, в начале ХХ века в Тарасенках батюшкой был отец Иоанн Чернышов. В 1922 году в д. Тарасенки из г. Нолинска приехал священник Иван Вологжанин, по образованию юрист. Иван Поликарпович Вологжанин родился в д. Еловщина Вятской губернии 7 января 1886 года, умер 19 октября 1973 года. В сан священника рукоположен 8 февраля 1922 года. Он активно занимался обучением детей грамоте, учил местное население научным основам ведения земледелия, закупал новые сорта зерновых культур. В начале 30-х годов ХХ века Иван Вологжанин был сослан с семьей на поселение на север. После войны примерно в 1948-1949 годах он приезжал в д. Тарасенки и тайно крестил детей своего прихода, в т.ч. из Погудино. В 1949 году его определяют настоятелем храма в г. Гомеле, а в 29 июня 1956 г. он принимает иночество. Вскоре в Москве Архиепископ Флавиан по соборному определению рукоположил его под именем Иринарх епископом Киевским, Винницким и Одесским.
В деревне Заимки 5 декабря 1919 года при описи старообрядческой моленной, в приход которой входили деревни Заимки, Большой Полом, Малый Полом, Погудино, Рябиновцы упоминается священник Потап Фефилов. Последний священник в д.Заимки отец Фома в 1932 году был осужден и сослан на поселение, назад не вернулся.» (Глазовский городской архив. Ф. 363 оп.1 д.6 Материалы о закрытии церкви в д. Заимки).
В наше время в районном центре открыт молельный дом старообрядцев-беспоповцев Древлеправославной иерархии. Молельный дом старообрядцев есть и в селе Курья. Он принадлежит другому согласию этой же церкви – поповцам.


Использованные источники: «Православные храмы Удмуртии». Ижевск, 2000 г.

От речки до ручейка
У любого человека, интересующегося историей родного края, всегда возникает вопрос – а когда и кто впервые поселился на этой земле? Относительно святогорской земли мнение ученых из Ижевска едино – эта территория заселялась одной из последних в Удмуртии. Прежде всего потому, то район находится на водоразделе Чепцы и Кильмези, тут нет крупных и даже средних по размерам рек, по которым передвигались древние люди, осваивая новые земли, пригодные для проживания. И зимой реки служили удобным путем передвижения, свободным от лесных зарослей. Даже сейчас в районе 60 процентов площади занято лесом, а еще в 19-м веке в Глазовском уезде лес в отдельных волостях покрывал до 90 процентов земли.
С территории района вытекает почти сорок ручьев и речушек, питающих Чепцу и Кильмезь. Но лишь немногие из них, даже с учетом, что прежде реки были полноводнее, можно считать удобными для передвижения людей из далекого прошлого. Прежде всего можно назвать реку Убыть, на которой стоит село Дебы, один из наиболее старых населенных пунктов района. Возле деревни Удмуртский Караул археологи в 50-е годы обследовали древнее селище удмуртов (сейчас оно распахано и утрачено). Ниже по течению Убыти в Юкаменском и Глазовском районах на ней находятся сразу несколько деревень, отмеченных еще в первых переписях, проведенных в 17-м веке, и записанных как поселения удмуртов.
Убыть протекает и через Красногорье, возле которого тоже имеются участки, похожие на поселения древних людей. К сожалению, профессиональные археологи эти места не осматривали, как не вернулись они и на упомянутое селище возле Удмуртского Караула, считая его, видимо, малоперспективным для больших открытий.
Немало населенных пунктов в Юкаменском и Глазовском районах, также отмеченных в первых переписях, находятся на реке Лекма, на которой у нас стоит село Васильевское. Значит, и она являлась естественной дорогой при освоении человеком этих мест. Можно упомянуть речку Уть, протекающую через Курью и Селег, и саму Кильмезь, начинающуюся в нашем районе. Не случайно в ее окрестностях сразу несколько удмуртских деревень: Тараканово, Малягурт, Кычино, явно заселенных по водным источникам – ведь древние удмурты всегда предпочитали жить возле воды, где можно кормиться рыбой, пасти на прибрежных лугах домашний скот.
И уверенно можно сказать, что жители деревень Большая и Малая Игра, внесенные в перепись 1646 года, поднялись сюда по речке Саля из нынешнего районного центра Игра, стоящего на месте слияния Лозы и Сали и упомянутого еще в переписи 1615 года как Малая Игра. Они были удмуртами из рода «эгра» и на новом месте сохранили это родовое название. Вот перечень жителей этих деревень из книги П.П.Луппова «Документы по истории Удмуртии XV-XVII вв.» и «Хрестоматии по истории Удмуртии», т.1:
Деревня Малая Игра
Бердыш Белтешев сын Мамышев с братьями с Дениском да с Дерышком. Дениска 8 л., Дерышко 5 л. Быда Баушев сын Пыжин с детьми с Тукайком да с Тучею с Еликсеем. Тукайко женат, Туча 5 лет, Еликсей З л. Лучков. Биндюк Бандреев сын Ужегов с детьми с Тренкой да с Бачкейком да с Камашком; Тренка 10 л., Бичкейко 8 л., Камашко 6 л. Деж Зюин сын Ветышев с сыном с Балкендеем, а у Балкиндейки сын Батерек 1 г. Буякей Ужегов сын Ветышев с детьми с Тепкулатком да с Тенейком да с Сенкою. Степкулатко женат, Стенейка 15, Сенка 10 л. Кыдыш Сысегов сын Ветышева с сыном Сентейком. Сентейко 4 л. Пыкле Берев с сыном Ветышева с детьми с Ивашком да с Януском да со внуком с Такарицком. Ивашко 7 л., Януско 5 л., а Такаричко 15 л. Вотский двор пустой; а жил в нем Баянды Вытелов, а тот двор Баянда пуст покинул, а вышел из того двора в иной двор.
Деревня Большая Игра
Кузяка Мышин сын Ветышева с сыном с Кузянком, Кузянко женат. Занбека Кузин сын Мушина с братьями с Келдылчком. Келдычко 25 л. Еречива Бандов сын Шудекова с детьми с Тутайтом да с Тукайком. Тутайто 18 л, Тукайко 17 л. Сюзиш Деков сын Ветышева с сыном Максимком, Максимко 1 г. Егин Банов сын Шудегов с братом с Нюней да с сыном с Маматком. Маматко 10 л. Пелега Нылин сын Юберев с детьми с Бенбетком да с Базисом. Илбайко 9 л. Вазис 6 л. Талкильдей Бербетков сын Ситчина с сыном Кадышем. Кадыш 1 г. Да с ними же живут отца своего Толкиндеевы Шур Екабоска да Лучка Чупины дети. Екибоска женат, Лучка 15 л. Кусыштяд сын Ветышева с детьми с Герейком да с Зямбулатком. Герейко женат, Зямбулатко 23 лет… (Полностью список можно посмотреть в «Хрестоматии по истории Удмуртии», т.1).
Все эти жители были удмуртами, хотя половина мужских имен имеют тюркское происхождение, что говорит о большом влиянии Казанского ханства на культуру и быт народов Поволжья. Итого почти 90 человек мужского пола, женщин во время переписей не считали. Если учесть, что их всегда бывало больше, чем мужчин, традиционно имевших более рискованные занятия, то в этих деревнях проживало тогда не менее двухсот человек. Значит, по крайней мере Большая Игра существовала не менее двух поколений, минимум лет пятьдесят. Леонид Николаевич Веретенников, родившийся здесь и прилагающий немало усилий для изучения своей родины, даже считает, что Малая Игра впервые упомянута в переписях еще в 1615 году. Однако там, скорее всего, переписали жителей будущего райцентра Игра. Ведь фамилии в переписях 1615 и 1646 года не повторяются.
Еще одна перепись проведена в 1678 году, ее считают самой подробной из проведенных в то время. Однако в ней нет ни Большой, ни Малой Игры, а есть «деревня Игра над Лозою рекою».

В конце 17-го века в переписях впервые отмечены починки «За караулом» и «Дзибинский», куда переселяются несколько удмуртских хозяйств, и что можно считать первым упоминанием села Дебы и деревни Удмуртский Караул. Их создали люди, решившие отселиться из более старых населенных пунктов возле Чепцы. По материалам второй ревизии 1744 года на карте появляются Дебы, Курья, Большой Селег (сведения опубликованы на сайте Администрации Президента и Правительства Удмуртии). Примерно в 1780 году создана деревня Тукташ. Большинство остальных населенных пунктов Красногорского района упоминаются в различных документах в начале 19-го века. Например, при создании прихода Святогорской церкви в 1837 году в него вошли 50 селений, удаленных от церкви от двух до 25 верст, 346 дворов, 1394 человека мужского пола – то есть, в этих селениях проживало около трех тысяч человек. В 1838 году Святогорский приход насчитывал 723 православных мужчин и 815 женщин (цифра меньше, чем год назад – видимо, иначе распределялись деревни за приходом – их по списку получается только 33) и 134 раскольника. Для сравнения скажем, что в Юкаменском приходе числилось в то время 8500 православных и 333 раскольника, в Унинском приходе – 6 тысяч православных и 821 раскольник. Словом, заселялась наша сторона не очень активно.
Русское поле
Когда в святогорские края пришли русские? По мнению ученых – лишь в конце17-го или в начале 18-го века. Сначала это были немногочисленные русские семьи, скорее всего – из числа старообрядцев, решивших удалиться в глубину лесов от гонений царских властей. Интересно бы узнать, как в наших краях появилось село по названию Курья? В различных краях России это название встречается достаточно часто. Например, в селе Курья на Алтае родился конструктор стрелкового оружия Михаил Тимофеевич Калашников. И там, и здесь это место связано с проживанием старообрядцев. Словарь Даля трактует слово «курья» как заводь, речной залив, старица, глухой рукав реки. Слово имеет восточно-русское и новгородское происхождение.
Придя на территории, занятые удмуртами, русские жили с ними достаточно мирно. Хотя в архивах есть немало документов о спорах за определенные участки земли, переносе межей на полях, жалобы удмуртов на притеснения со стороны местных властей, а также различных дельцов из числа татар (они в Вятском край заселились по распоряжению царя и имели определенные льготы по сравнению с удмуртами).
Наиболее активно русскими заселялась территория, граничившая с нынешней Кировской областью, а в прошлом Вятской губернией, в состав которой входила и Удмуртия. Например, по данным статистики, в конце 19-го века в Курьинской волости на 10 тысяч населения вообще не было удмуртов, только русские - православные и старообрядцы.
У каждого народа были свои достижения в области хозяйствования. Удмурты славились как хорошие земледельцы и животноводы. Русские считались умелыми мастерами, у них можно было поучиться изготовлению различных вещей из дерева, строительству, прочим ремеслам, которыми испокон веков славилась вятская земля. Проживая по соседству, оба народа перенимали друг у друга все лучшее, нередко происходили смешанные браки между людьми разных национальностей.
Изучая историю возникновения русских поселений на святогорской земле, обращаешь внимание, что этот процесс происходил достаточно традиционно: сначала где-то появлялся небольшой «починок» (от слова «начало»), то есть, хуторок на одну-две-три семьи, занимавших небольшой участок земли, свободный от леса и пригодный для посева сельхозкультур. Затем у леса отвоевывались новые территории – древесину сжигали, корчевали пни и т.д. Постепенно площадь для посева и покоса становилась больше, починок разрастался до настоящей деревни. Старожилы рассказывают, как у нас появились в середине и конце 19-го века многие деревни: жители вятских поселений, где не хватало земли, приезжали сюда посмотреть новые территории для своего переселения. Сначала мужчины год-другой очищали понравившуюся территорию от леса, затем строили дома, привозили семьи – и так вырастала новая деревня. Пенсионеры из Русского и Нового Караула и сейчас помнят, из каких деревень Вятской губернии переселились их предки.
На то, что русские люди сюда заселялись в основном с Вятки, показывает и распространенность в районе типично вятских фамилий. Алалыкины, Ашихмины, Бакулевы, Вершинины, Елькины, Клобуковы, Мамаевы, Мезрины, Огородниковы, Пиковы, Прозоровы, Соломины отмечены еще в первых переписях 17-18 веков. А Перминовы, оказывается, вообще самая распространенная сейчас фамилия на территории бывшей Вятской губернии.
О том, что русские, возможно, были первыми, кто осваивал территорию Курьинской волости, говорят и названия многих ныне исчезнувших деревень: Бушмели, Заимки, Малый Полом, Мосенки, Погудино, Поповнята, Пуга, Рябиновцы, Тарасенки, Усынята, Колотовцы, Огородники, Рожки, Хлебники, Черныши, Мухино, Прозвон, Рай, Самушенки, Чумаки, Шаши и т.д. Для сравнения – в Сюмсинском районе, тоже прилегающем к Кировской области и имеющем преимущественно русское население, многие деревни с удмуртскими названиями населены русскими. То есть, они расселились в уже существовавшие деревни, находившиеся возле такой водной артерии, как Кильмезь. В книге М. Атаманова «История Удмуртии географических названиях» (Ижевск, 1997) говорится, что Унинский район Кировской области прежде населяли удмурты, но с появлением русских их вытеснили на Кильмезь. Однако некоторые названия удмуртского происхождения здесь остались, в отличие от курьинской стороны.
Процесс расселение народов был достаточно сложным, не все проходило бесконфликтно и гладко. Даже в далеком прошлом имеются примеры вытеснения одного народа другим. В книге М. Атаманова указано, что такие названия, как Уни и Уть, имеют мансийское происхождение. То есть, еще до удмуртов здесь длительное время жил другой народ финно-угорской языковой группы, покинувший освоенные места при появлении более сильных конкурентов. Речка Саля (в переводе с ненецкого – мыс, полуостров) прежде служила местом проживания еще одного угорского народа. В итоге и манси, и ненцы ушли за Урал. Вот такая длинная история заселения вятских земель…
Постепенно жизнь здесь пришла в правовые нормы, если говорить сегодняшним языком. Удмурты, принимая крещение, даже имели льготы по налогообложению по сравнению с русскими. Типичным для жизни в конце 19 века стало соседство на притоках Убыти русской деревни Нохрино и удмуртской Мурза. И в той же Малой Игре в начале 20-го века на две улицы, заселенные удмуртами, имелась одна улица с русскими жителями.

Товар-деньги-товар…
Любопытно также проследить по архивным документам сведения об экономической активности населения Святогорской волости. Помимо земледелия и животноводства доход крестьянам давала работа на Кокманском винокуренном и Матвеевском (Валамазском) стекольных заводах, открытых во второй половине 19-го века. На винокуренный завод, например, в больших количествах завозили зерно. Доставляли его со стороны Глазова и Селтов, по Сибирскому тракту. В отчетах о работе завода указано, что зерно возили даже из Поволжья, поскольку местное крестьянство не могло обеспечить выращивание необходимого количества зерна, особенно пшеницы. Постоянный штат работников винокуренного завода был довольно невелик, на все подсобные и транспортные работы нанимались крестьяне из ближайших деревень. Можно представить объем перевозок, если по отчету за 1862 год завод, принадлежавший купчихе первой гильдии Софье Карповне Гусевой из города Слободской возле нынешнего Кирова, выкурил вина 420000 ведер, считая в полугаре – сказано в отчете. «На какую же сумму может выкурить вина, того определить нельзя, от достающейся с торгов поставки» - написано в примечании. То есть, сколько заработала купчиха на вине – неведомо. Сумма дохода зависела от рыночного спроса, а поставляли эту винную продукцию от Астрахани до Архангельска! Между прочим, в указанном году в Глазовском уезде действовал только один винокуренный завод. Софья Карповна по меркам того времени была очень богатым человеком, как миллионер сегодня. Достаточно сказать, что в Глазове тогда ни один купец не принадлежал к первой гильдии – капитала не хватало. Свой завод Гусева довольно быстро продала другому купцу первой гильдии – Кононову из Подмосковья.
Кстати, близ Кокманского завода находилось еще смолено-скипидарное «заведение», принадлежавшее почетному гражданину Петру Петровичу Гусеву – кем он приходится упомянутой выше Гусевой, непонятно, но имел отдельное дело, принесшее ему 5285 рублей за 1862 год. Для сравнения скажем, что годовая зарплата священника в Святогорье в конце 19-го века составляла 300 рублей, плотника на отхожих промыслах – 30 рублей серебром, средний русский крестьянский двор продавал тогда продукции на 30 рублей, удмуртский – на 8. (Пример из книги Л.А.Волковой).
Особенно много людей обслуживали стекольный завод, заготовляя для него дрова и занимаясь вывозкой стекла в Глазов. И здесь действовала привычная для того времени система: подрядчик из купцов или более инициативных людей того же крестьянского сословия брался выполнить определенную работу - например, заготовку древесины или изготовление из нее древесного угля, необходимого в стекольном производстве. Подрядчик нанимал для этого крестьян. Особенно широко практиковалось такое в зимнее время, когда сельские труженики имели возможность заниматься отхожими промыслами. В документе советской поры я обнаружил такой пример: житель деревни Сычи Псарев Анисим Николаевич, которого по-современному можно назвать предпринимателем, нанимал на подрядные работы по заготовке дров до 500 человек (!). Правда, документ этот носил характер доноса в органы НКВД, поэтому в нем есть доля преувеличения. Хотя, даже эту цифру уменьшить вдвое, она все равно впечатляет – целый колхоз советского времени. Причем, таких подрядчиков из числа крестьянского сословия было несколько, и все они в итоге оказались причислены к кулакам со всеми вытекающими отсюда последствиями. Самое малое наказание – лишение избирательных прав, увеличение налогов или раскулачивание. Наиболее тяжелое – арест и стандартный приговор: десять лет по 58-й статье. Когда в газете «Победа» в 90-х годах публиковались списки репрессированных, то беглое знакомство с ними показывало – чуть ли не третья часть осужденных жила в селеговских и курьинских деревнях, то есть, там, где наиболее активно занимались различными промыслами, торговали. В доносах на таких людей нередко сообщали: купил зерно – продал подороже. Но что плохого в такой предпринимательской деятельности?
К сожалению, трудно найти обобщенные материалы по Святогорскому району, как местный народ жил в годы НЭПа, как занимался отхожими промыслами – той же заготовкой древесины для стеклозавода и перевозкой стекла. Этими заработками покрывались доходы от сельского хозяйства, которые были невелики в условиях неплодородных почв, невысокой урожайности зерновых. Мне удалось узнать, что в деревне Рябово после революции действовало пять кузниц и две пекарни, где пекли хлеб, баранку, которые продавали на Сибирском тракте – всего-то за километров тридцать от деревни. А еще жители этой деревни были отменными плотниками. Именно они в свое время построили Кокманский винокуренный завод, годами зимой создавали плотницкие артели, выполняя различные подряды. В курьинской стороне имелись деревни, жители которых делали колеса для телег. Затем их продавали в Юкаменском, других местах, где таких мастеров не имелось. Заготовки же для колес завозили из нынешнего Селтинского района, где вдоль Кильмези росли сорта особо прочной древесины.
В целом же святогорские деревни давали не слишком много продукции сельского хозяйства и различных промыслов. Об этом говорят отчеты о проводимых ярмарках. По документам 1894 года ярмарка в Святогорском проходила семь дней, с 25 сентября по 2 октября по старому стилю (в честь престольного праздника – Покрова). В селе Архангельское шесть дней – с 24 по 29 июня. И торговый оборот при этом был невелик. Зато в селе Курья ярмарка проходила даже четыре раза за год по три дня! Проводились они с 7 мая, 13 августа, 26 октября, 4 декабря и за два дня до мясопустного воскресенья, то есть, накануне пасхального поста. А в селе Уни, куда любили ездить на ярмарку жители курьинской стороны – всего-то полдня в дороге – было тоже четыре ярмарки в году, в том числе одна – перед Масленицей. Самые же длинные ярмарки в нашей стороне происходили в селе Балезино (30 дней летом) и в селе Пышкет Юкаменского района (10 дней).
И уже иные процессы влияли на расселение людей в конце 19-го века, в период развития капитализма в России. История сохранила для нас такой любопытный факт. При проектировании железной дороги Пермь-Вятка в конце 70-х годов поначалу предполагалось, что магистраль по территории Удмуртии прошла бы по такому направлению: станция Чепца – Юнда – Святогорье – Уни и далее на город Вятку. Преимущество этого направления в том, что тут дорога строилась бы по водоразделу, где имеется минимальное количество рек, не требуется строить мосты, да и вообще трасса оказалась бы короче. Однако глазовские купцы, раньше других понявшие значение такой дороги для развития своего бизнеса, подкупили проектировщиков (даже известна сумма взятки), чтобы те провели дорогу через этот город. В итоге железная дорога пошла вдоль Чепцы, где пришлось построить множество мостов над речками, впадающими в нее.
Аналогичный пример приводят краеведы Малмыжа. Там в конце 19-го века тоже планировали строить железнодорожный мост через Вятку по основному направлению Сибирского тракта, причем в качестве проектировщика приезжал писатель Гарин-Михайловский. И здесь купцы из соседних Вятский Полян предложили взятку, после чего мост построили там, а Малмыж на века остался «ненастоящим» городом – с населением менее десяти тысяч человек.
И возле железной дороги Чепца-Глазов-Вятка довольно скоро выросли достаточно крупные поселки, начали развиваться промышленность, торговля. Зато Святогорье, Уни и Малмыж так и остались маленькими селами, куда не заглянул прогресс. Пришли в упадок и многие населенные пункты вдоль Сибирского тракта, значение которого сразу упало после открытия железнодорожного движения.
Более глобальные экономические процессы пошли в деревне после революции: сначала голод, затем НЭП и обогащение части трудящихся, затем коллективизация, раскулачивание и так далее. Этой теме посвящена отдельная статья.

Наш рулевой…
Из истории Красногорской районной партийной организации КПСС (Удмуртия)
К истории КПСС можно относиться по-разному. Кто-то видит эту организацию полностью виновной во всех бедах, которые пережила наша страна, другие помнят ее правление как лучшее время в своей жизни и по-прежнему голосуют за коммунистов на выборах. Не будем углубляться в эту тему, а только скажем, что КПСС - это 70-летняя эпоха нашей истории, период с большими плюсами и частенько такими же минусами. В эту эпоху родилось, выросло и прожило свой век основная часть людей старшего поколения. Мы все в той или иной степени прошли через партию Ленина, в той или иной степени почувствовали на себе ее влияние. Что было, то было…
Благодаря нашему заслуженному краеведу Вениамину Егоровичу Чувашову мне недавно удалось познакомиться с документами по истории районной партийной организации ВКП(б)-КПСС. Интересно было почитать о людях, которые первыми поверили в идеалы коммунизма, вели за собой других, встретить в этих списках типичные для района фамилии, а в целом сделать после такого анализа вывод – иных уж нет, а те далече. Сколько же вихрей пронеслось над районом, чтобы его население уменьшилось в три раза!
Кроме того, в партийных отчетах даются интересные факты о жизни в первые годы советской власти, приведены цифры социально-экономического развития района в послереволюционные и довоенные годы (более близкие времена, которые и так в памяти многих людей, я здесь трогать не буду).

…Боевой восемнадцатый год. До самых отдаленных уголков великой России, ослабленной первой мировой войной, докатилась весть, что царя-батюшки уже нет, а государством правят неведомые раньше большевики, перехватившие власть у нерешительных буржуазных интеллигентов, избиравших разные Думы, депутатов учредительных собраний и прочие демократические структуры, освоенные в буржуазных государствах. Далее все шло по схеме, которую наиболее точно сформулировали китайские маоисты: винтовка рождает власть. Малочисленная ранее партия РКП(б), существовавшая на деньги германской разведки, человек с ружьем и красным флагом начали под предлогом голода в городах изымать у крестьян продовольствие, облагать деревню высокими налогами, не предлагая ничего взамен.
Вот что сказал на чрезвычайном уездном съезде Советов 20 марта 1918 года делегат от Васильевская волости Нохрин:
- Совет организован 28 февраля. Выбрано было в исполнительный комитет 4 члена, но два из них с самого начала не явились. Население относится к власти неуверенно, ввиду некоторых обстоятельств. Как, например, на хлеб вводятся то твердые цены, то вольные, то берут облигации, то не берут. Ввиду этого служить очень трудно. Власть взята, но народ выборным не верит. Деревенские комитеты организованы, но работают слабо, в некоторых деревнях их даже совсем нет. Установлено самообложение по 2 рубля с души. 23 деревни уплатили, а остальные пока не платят.
Реакция на красную диктатуру была одна – восстание тех, кому было что терять. Тем более, что новая власть и своих противников сразу начала ставить к стенке. В августе 1918 года в Удмуртии вспыхнуло мощное Ижевско-воткинское восстание, одновременно с которым взялись за оружие жители Святогорской волости, экономически довольно слабой. Подробнее тему восстания в этой статье развивать не будем, поскольку посвятил ему отдельное исследование. Перейдем сразу к теме истории КПСС в нашем районе.
Итак, идет уже 1919-й год. По территории района прокатилась гражданская война, хотя надо признать, что в целом мы, находясь в удалении от Сибирского тракта и железнодорожной магистрали, оказались в стороне от наиболее серьезных боевых действий - они здесь были очень непродолжительны. В партийных документах больше ссылок на Святогорское восстание, чем на ущерб от войны с колчаковцами.
Наступавшие части Красной Армии сразу создают в крупных селах партийные ячейки РКП(б), членами которых становятся различные военные и комиссары новой власти.
Первая партийная ячейка на территории современного Красногорского района создана в Селеге 14 января 1919 года, тогда как Удмуртия была освобождена от белых лишь через полгода. Вот имена первых членов Селеговской партийной ячейки РКП(б): Чумаков Степан Ларионович, 30 лет, делопроизводитель при военкоме; Шутов Ефим Афанасьевич, 27 лет, комиссар военкома; Копысов Михаил Андреевич, 31 год, комиссар продовольствия; Матушкин Иван Федорович, 24 года, председатель Селеговского волисполкома; Бердников Иван Никифорович, 32 года, комиссар социального обеспечения; Брыляков Яков Потапович, 34 лет, военный комиссар; Брыляков Савелий Никитич, 35 лет, председатель земотдела; Шубин Павел Федорович; Чувашов Петр Иванович; Тутышкин Максим Федорович.
На 29 апреля 1919 года число членов Селеговской волостной парторганизации вместе с сочувствующими составляло 13 человек. Из этого числа согласно постановлению губернского партийного комитета было мобилизовано на фронт 50 процентов сочувствующих и коммунистов ячейки. Добровольно ушли в армию Шутов, Копысов, Шубин, Чувашов, Тутышкин. 20 мая 1919 года мобилизовано из Селеговской ячейки еще 7 человек, после чего она прекратила свое существование.
Видимо, в те времена ныне обезлюдевший Селег, ближе всего находившийся к центру Вятской губернии с ее промыслами, купечеством, был более развитым во всех отношениях селом. Добавим, что здесь в первые годы советской власти возникла самая первая в районе и самая многочисленная комсомольская организация. Интересно, что здесь в деревне Герасимовцы с 1924 по1945 годы проживала Русских Матрена Еремеевна, в прошлом член эсеровской партии, член Курьинского ВИК, то есть волостного исполнительного комитета – депутат по-нынешнему. И, по отчетам властей, в 20-е годы вела среди населения антисоветскую пропаганду. Это единственный факт упоминания в архивных отчетах о представителе иной, чем КПСС, партии. Хотя до революции эсеры, то есть социалисты-революционеры, были более массовой партией, чем РКП(б). Именно эсеровскую программу поддерживали крестьяне.
И нет ни одного упоминания, что кто-то из святогорцев-красногорцев имел партийный стаж с дореволюционных времен. Или место у нас такое глухое, далекое от политики, или партия Маркса-Энгельса-Ленина тогда была слишком далека от провинциального народа. Так и напрашивается вывод, что у коммунистов на момент революции (или октябрьского переворота, как они говорили до 1927 года) не имелось заметного количества сторонников на деревне. Пришли в 1918 году люди с винтовками, назначили комиссаров, раздали партбилеты – и вот она, новая страница истории страны. А затем, лет через двадцать пять, выросло другое поколение, которое уже не помнило жизни при царе-батюшке, не ходило в церкви, а жило под красным знаменем. Жаль только, что настоящий социализм без бедных и богатых в итоге построили в Швеции и Финляндии, а не у нас.
Но вернемся в послереволюционное время. 19 ноября 1919 года состоялась первая конференция коммунистов Васильевской волости, на которой было 11 кандидатов в члены ВКП(б). По-настоящему до июня 1921 года парторганизация не работала – не было членов партии. 21 января 1920 года состоялось организационное собрание волостной партийной ячейки. Первые коммунисты Бердов Г.И., Баранов Н.Н., Климов Н.Е., Сухих, Четвериков Е.М., Шумихин Г.И. 26 января вновь вступили в члены партии Лепихин Ф.В., Семеновых М.И.
Отмечено, что на территории волости, объединявшей тогда Васильевское, Курью и Селег, проживают 10 тысяч человек, имеется один медпункт в Васильевском, открытый в 1917 году. Свирепствует тиф, скарлатина. Открыты школы для взрослых в Мухино, Каркалае, Погудино. В 1918 году в Васильевском открыта библиотека.
20 июня 1921 года состоялось партсобрание Васильевской волостной партийной ячейки. В ее состав входили Шуплецов М.М. – уполномоченный Селтинского упродкома; Чурин Александр Акимович – старший милиционер; а также земледельцы (т.е. крестьяне) Вожженников Федор Тимофеевич, Пряженников Андрей Васильевич, Баранов Гавриил Алексеевич, Двинянин Гавриил Федорович. Председателем волисполкома избран Исупов Георгий Андреевич.
4 октября 1924 года произошла ликвидация Васильевской волости и образована Курьинская, а в ней – волостная партийная ячейка. Секретарем назначен Кожев Андрей Ефимович. Васильевская волость стала сельсоветом. На 1 апреля 1925 года население Курьинской волости составляет 13503 человека – больше, чем сейчас во всем Красногорском районе. Членов и кандидатов партии 13 человек, то есть, 0,1 процента от числа жителей. Маловато для партии власти.
В партийных документах приведены итоги обследования Курьинской волости на 1925 год:
«Почта приходит из Глазова раз неделю. Имеются кустарные маслобойки, крупорушки, сапожники, бондари. Отхожими промыслами населения не занимается, за исключением заготовки дров для Валамазского стекольного завода. Обследованы деревни Полянцы и Пестери. Количество хозяйств в них соответственно 15 и 41, количество коров - 23 и 55, лошадей – 18 и 33, бескоровных – два в Пестерях, безлошадных – один в Полянцах и 12 в Пестерях. В Пестерях во всех хозяйствах земельная площадь выравнена и приходится в среднем по 1,3 десятины на едока (1 десятина – 0,09 га). Население занимается кустарным промыслом: три хозяйства делают сани, один печник, плотников 10 человек.
В волости девять школ: Васильевская, Селеговская, Логовская, Осипинская, Котляковская, Б.Поломская, Курьинская, Раменская, Сычевская. Две школы содержатся самим населением. Изб-читален две (Курья и Селег), два народных дома (Васильевское и Селег), библиотека одна, шесть церквей и два молельных дома старообрядцев (Тарасенки и Котляки). Отрекшихся от церкви около 5%, колеблющихся до 10%. Примером может служить закрытие церквей в Логово и Кокмане, которые население не поддерживало. Сельской интеллигенции около 35 человек. Комсомольских ячеек в волости четыре: Курьинская – 16 человек, Поломская – 4, Селеговская – 84».
Читая архивные справки, можно узнать, что до 1923 года в Курье была партийная ячейка, которая не пользовалась авторитетом среди населения, так как в период голодного года в партии были преступные элементы, которые своим поведением подрывали авторитет ячейки перед населением.
1926 год. «Население Курьинской волости кооперировано на 73-74 процента. Членство в кооперации бедняков – 275 человек, середняков 1357, зажиточных и кулаков – 100 человек. Бедняк начинает сплачиваться вокруг партийного ядра, чувствуя в лице партячейки своего защитника. При выборах в Советы на 100 процентов прошли кандидаты, намеченные волостной партячейкой».
Подсчитав эти цифры, видишь, что к числу бедняков относилось лишь 16 процентов кооперированных крестьян. А именно на них, меньшинство, опиралась перед коллективизацией советская власть.
Перейдем к Валамазу, самом пролетарскому населенному пункту перед революцией, поскольку здесь существовал довольно крупный по меркам того времени стеклозавод. Валамазская волостная партячейка создана 3 апреля 1919 года по инициативе председателя Средне-Камского ревкома Дурасова и представителя управления снабжения 3-й армией Филатова. Приняты сочувствующими Блинов Александр Аполлонович, Девятых Леонтий Гаврилович, Токаевы – Алексей Яковлевич и Михаил Алексеевич, Бармин Иван Иванович. Во время нашествия белогвардейцев Девятых и Токаев сбежали неизвестно куда, уничтожив протоколы заседаний и анкеты. Председателем ячейки сочувствующих партии 23 июля избран Семен Цибулин. Вновь в число сочувствующих приняты Русских С.А., Чурин А.А., Чурин К.А., Плотников К.Н., Такаев А.Я., Бармин И.И., Цибулин С.К., Бармин И.М.
На 17 декабря 1919 года в состав ячейки входили члены партии Чурин Кондратий Акимович, Кудрявцев Федор Федорович, кандидаты: Чурин Александр Акимович, Русских Степан Алексеевич, Дубинин Неофид Николаевич, Бармин Михаил Иванович, Цибулин Семен Степанович, Такаев Алексей Яковлевич, Ветошкин Михаил Прокопьевич, Пластинин Максим Осипович, Скоринин Александр Иванович, Плотников Петр Петрович.
Святогорская волостная ячейка создана только 7 марта 1922 года. Объясняется это тем, что центр района был поначалу небольшим селом, где проживали в основном служители церкви, тут находилась больница и прочие учреждения. «Во всей Святогорской волости имеется 28 человек интеллигенции, из них школьных работников - 9, агрономов – 2, страховых агитаторов – 3, больничных работников – 3, в лесничестве – 4 чел., по 2 чел. служащих волисполкома и в кооперации, по одному - ветфельдшеров, фининспектор и заведующий почтовым отделением» - данные на 1925 год.
Вот что говорится в архивных справках о первых годах советской власти:
«Май 1919 года. Волость занята войсковыми частями 30-й стрелковой дивизии. Каждый день по селу проходят много пленных, по 200-300 человек. Много полей не засеяно, так как по волости прошла фронтовая полоса, а семенной материал был изъят войсковыми частями. На тяжелое экономическое положение сказывается Святогорское восстание, которое началось в августе 1918 года. Организатором восстания был учитель Чистосердов Арсентий Николаевич. Интеллигенция в советском строительстве принимает участие, но особенно недовольны советской властью середняки. Сказывается Святогорское восстание 1918 года. Многие середняки во время восстания лишились крова по вине кулаков, а эти самые кулаки вошли в состав ВИКа. Конышев – председатель ВИКа, один из активных участников восстания, бывший торговец, служил в ЕПО. Конышев Семен Корнилович исключен из партии за участие в восстании».
По воспоминаниям старожилов, красные при подавлении восстания сожгли деревню Тараканово, однако по этим документам получается, что поджоги жилья были не только в ней. Когда комиссар Барышников в 1938 году попал под репрессии, то в показаниях свидетелей говорилось, что он сжег девять деревень, в результате чего пострадали невинные трудящиеся крестьяне. Интересно, как один из участников восстания пробрался в партию? Ведь тогда процедура вступления была достаточно сложной – с рекомендациями, кандидатским стажем.
Партийная ячейка Святогорской волости восстановлена 4 января 1921 года в составе трех человек: Братчиков А.Ф. – приехавший из Ухтыма и назначенный военным отделом Святогорского волостного комитета; Семушин – помощник ветврача, прибывший из дер. Малый Вениж; Баранов – зав. прокатным пунктом, прибывший из Васильевской волости.
19-20 января 1921 года прошел первый съезд волостного совета. Отмечено, что большинство населения настроено враждебно против советской власти. Населением распоряжения власти выполняются неохотно. 21 марта 1921 года состоялся уездный съезд Советов, где отмечено, что в стране вводится новая экономическая политика в области просвещения – школы уезда переводятся на самообеспечение, проведение этой политики возлагается на школьно-хозяйственные советы. В Глазовском уезде голод, нужда, эпидемия. Очевидно, похожая картина была повсюду.
К тому времени демобилизовался первый коммунист, проживавший в волости – Вологдин Петр Степанович, 1894 года рождения, член РКП(б) с 1919 года. 7 марта 1922 года избран волостной комитет в составе трех человек: Вологдин, Пушкарев, Абашев. Ответственным секретарем избран Абашев Заиндет Гарифович. На 1 января 1923 года на учете 5 членов партии и 3 кандидата. Почти никакая работа не проводится.
Вот как описывается положение в Святогорской волости в докладе Глазовского уездного комитета (1924 г.): «Сельскохозяйственное производство составляет 72 процента к довоенному уровню, промышленного – 70. В Святогорской волости на 1924-25 годы недоимки по сельхозналогу составили 5870 рублей, всего недоимщиков 395 хозяйств. Освобождено от налога 175 бедняцких хозяйств. Население 16789 человек».
Еще один отчет:
«На 1 марта 1925 года в волостной ячейке на учете состояло 13 человек. Особого влияния ячейки не чувствуется. В сельских советах нет ни одного члена партии, в волостном исполкоме – один. Настроение бедняцкого и середняцкого населения неудовлетворительное в связи высокой ставкой налога. У кулаков – прямо антисоветское».
В 1925 году проведено обследование деревень Тура и Кулеминцы: «В них всего дворов 36 и 23 соответственно, лошадей – 37 и 23, коров – 55 и 32, безлошадных хозяйств 4 и 1, бескоровных дворов – 3 и 2, безземельных хозяйств нет.» Анализируя эти цифры, отражающие картину в деревнях незадолго до коллективизации, делаешь вывод, что откровенной бедности тогда не наблюдалось - почти у всех есть лошади и коровы, у кого-то не одна. Есть и приработок на стороне: в Туре 20 хозяйств возили на своих лошадях товар на Матвеевский (Валамазский) стекольный завод. Из Кулемино уходили на отхожие промыслы 10 хозяйств. В этот период работали артельно на трех своих смолокуренных заводах 20 хозяйств. Артель смолокуров входила в Глазовский кустарно-кредитный союз.
В основном в Святогорской волости крестьянство занимается возделывание льна. Кроме льнопродукции, на базаре других продуктов не бывает. Есть три православные церкви и одна старообрядческая, но служба в ней не проводится. Имеется три татарские мечети. Учреждения, организации и отдельные лица выписывают около 400 экземпляров газет и журналов.
При голосовании из 8685 человек, имевших право голоса, приходили на выборы 2224 человека, из них 1668 мужчин и 556 женщин. В основном в голосовании участвовали молодежь православной веры и удмурты, общий процент которых составил 18,5%, старообрядцы – 7%.
На 1 ноября 1928 года в Святогорской партийной организации по-прежнему состояло 5 членов партии и один кандидат, 55 комсомольцев. Было создано 13 «лошадиных» товариществ, в которых 154 хозяйства, три семенных товарищества (40 хозяйств), 7 товариществ по совместной обработке земли (64 хозяйства), одна артель. План хлебозаготовок за прошлый год выполнен на 4,7 процента. В апреле 1928 года план хлебозаготовок на Святогорскую волость составлял 2 тысяч пудов, выполнен на 23,7 %. Причиной отставания было то, что 85 % озимых уничтожено озимым червем.
«На апрель 1929 года членов партии в волости 10 человек, кандидатов – 11, комсомольцев – 87. Председатель ВИК Шкляев за недобросовестную работу, провал хлебозаготовок отдан под суд».
Последние цифры можно прокомментировать так: на почти 9 тысяч взрослых святогорцев приходилось лишь 117 политически активных людей – коммунистов и комсомольцев. Всё те же 0,1 процента.
1 ноября 1929 года (хотя решение об этом принято еще 15 июля) из двух волостей образован Святогорский район: 145 населенных пунктов, 23084 человек населения, в том числе удмуртов 9377, членов партии 7, кандидатов 18. Первое заседание организационного бюро Святогорского райкома партии состоялось 3 июля 1929 года. На нем присутствовали Андрей Васильевич Поздеев – секретарь Ижевского райкома партии, Сергей Никитьевич Злобин – председатель исполкома, Евдокия Григорьевна Максимова – секретарь райкома комсомола, Афанасий Моисеевич Клименко – секретарь Прохоровской партийной ячейки.
Изучая этот список, я обратил внимание, что всем участникам оргбюро не было и тридцати лет! Вот какое молодое поколение вершило тогда судьбы района. Первое общее районное партийное собрание состоялось 10 июля 1929 года, на нем присутствовали 16 членов партии и 11 кандидатов.
Партийные вожди тогда менялись часто – таковы требования устава. С 30 апреля 1930 года по 1 января 1931 года ответственным секретарем Красногорского райкома был Михайлов М. (анкетные данные не найдены). С января 1931 по декабрь 1931 г. ответственным секретарем Красногорского райкома ВКП(б) работал Черепанов Александр Макарович, 1903 года рождения, уроженец дер.Высокая гора Алнашского района, образование начальное, член партии с 1925 года, принят Ижев¬ским заводским райкомом ВКП(б).
В 1932-1934 гг. территорию Красногорского района отнесли в состав Юкаменского района. 23 января 1935 года вновь организован Красногорский район, но назывался он Барышниковским в честь первого секретаря обкома партии, подавлявшего в 1918 году Святогорское восстание. В политико-экономической характеристике Барышниковского (Красногорского) вновь организуемого района имеются следующие данные:
" Район проектируется вновь путем отделения южной части Юкаменского района и присоединения Валамазского стекольного завода из Селтинского района.
Центр района с. Святогорье, или по новому Барышниково, находится на расстоянии 60 км. от ст.Глазов. Район делится на 15 сельсоветов. Населенных пунктов 167,в них хозяйств 4707 с количеством населения 25244 чел., из них удмуртов 31,6%. Промышленность района представлена государственным местного подчинения Валамазским заводом, вырабатывающим оконное стекло, с производительностью 2485,8 тонн стекломассы, число рабочих 181 человек. В Святогорье имеется льнозавод. В районе две электростанции: при Валамазском стеклоза¬воде и Святогорском льнозаводе мощностью обе 28 квт., кустарная промышленность развита очень слабо, имеются две артели по лесохи¬мии.
Процент коллективизации на 1 декабря 1934 года 76,3%. Посевная площадь 1934 года: вся – 37168 га, в т.ч. озимых 16265, яровых 20903, льна - 4998, картофеля – 764, овощей – 239 га.
Поголовье скота на 1 июля 1934 года: лошадей 4671 гол., в т.ч. рабочих 4141, крупного рога¬того скота 8047, свиней 2911, овец 14094 голов».
Для сравнения приведем показатели лета 2009 года. Крупного рогатого скота в сельхозкооперативах (без населения и фермеров) – 6461 голова, в том числе коров –2320, свиней – около ста, овец – нет. Уборочная площадь яровых – 8647 гектаров, озимых – 1442, льна, картофеля – нет. Вот как низко мы пали в области сельского хозяйства за семьдесят лет.
Довольно интересно посмотреть цифры, характеризующие сельское хозяйство в первые годы после коллективизации на селе. Коллективизация началась, если не ошибаюсь, в 1929 году. До апреля 1930 года из 3986 хозяйств района по отчету коллективизировано 609. Однако первые раскулаченные довольно быстро вернулись домой, опротестовав решение местных активистов в более высоких инстанциях. В деревнях начинается травля колхозников. В итоге в Артыке вышло из колхоза 16 хозяйств. Потом, естественно, жаловаться стало труднее – власть взялась «закручивала гайки», начались репрессии. Во время перестройки оказалось, что в архивах хранится 336 дел по раскулачиванию почти 400 человек. Умножьте эту цифру на 5-6 или более членов семей, и сами поймете, сколько наиболее деловых, активных людей в сельской местности района пострадали во время коллективизации – многих из них выселили в далекие края.
Вот поголовье крупного рогатого скота на 1 января 1937 года – 2163, через год – 1767, в 1939 год – 1937, 1940-й – 2384. Свиней в те же годы: 669, 807, 1190, 1210 голов. Овцы и козы: 282, 290, 498 и 1809 голов – сравните с 14 тысячами в 1934 году. Не менялось резко только количество лошадей – стабильно от 3746 до 4504. То есть, после коллективизации блестящих успехов колхозного строя не наблюдалось.
Вспомним поголовье скота в Туре, Кулемино, Полянцах, Пестерях: примерно одна лошадь и полторы коровы на хозяйство, а с учетом телят, не отраженных в отчете, получалось, наверно, две головы крс, как принято сейчас говорить. Даже до революции в средней удмуртской семье (смотрите известную книгу Куликова и Дмитриева о гражданской войне в Удмуртии) имелось две лошади, не менее одной коровы.
Отсюда можно прикинуть, что крестьяне района до коллективизации (в 1930 году насчитывалось почти четыре тысячи хозяйств) могли иметь не менее пяти тысяч голов лошадей и около восьми тысяч коров и телят. Смотрим выше – и видим цифры ниже. Это результат того, что народ, прижатый необходимостью идти в колхоз, решительно порезал часть скота, чтобы не отдавать его в «общий котел». Плюс недостатки в хозяйственной деятельности колхозного руководства. Подтверждение такой версии можно найти даже в учебнике по истории КПСС, где сказано, что поголовье скота, имевшееся до коллективизации, удалось превзойти только к началу 60-х годов.
Читаем интересный материал на эту же тему в газете «Победа» за 9 июня 1992 года о том, какие доносы писали в 1931 году граждане на своих односельчан. Вот какая «телега» поступила из деревни Мельничонки: «Аникин Григорий Ильич зарезал племенную свинью, а вместо нее оставил простую годовалую. Аникин Иван Михайлович уничтожает свое хозяйство, чтобы пролезть в бедняки – продал годовалого жеребенка. Аникин Калина Николаевич зарезал годовалую телку. Шатунов Федор Николаевич зарезал годовалую телку».
Можно представить, что такая ситуация была и в других деревнях, а не только в маленьких Мельничонках. Также в упомянутой выше публикации говорится о судьбе военного комиссара Васильевской волости Ивана Ивановича Бердова (среди первых коммунистов упомянут его однофамилец). Во время восстания за «идейную поддержку Советской власти» был вынужден скрываться в лесу, затем ушел в армию. Отслужив, в годы НЭПа создал крепкое крестьянское хозяйство, занимался извозом стекла, нанимая при этом помощников. Однако в итоге его признали кулаком, назвали хитрым человеком, крупным подрядчиком, эксплуататором чужого труда, лишили избирательных прав, обложили высокими налогами. Девять лет(!) Бердов занимался перепиской в свою защиту. Законы он знал, был грамотным. В итоге партийные органы вынесли ответ – должность комиссара считалась выборной, работал им Бердов по принуждению. А то, что в армии служил и по лесам срывался – на это не обратили внимания. Однако в списках репрессированных Бердов не значится. Видимо, отделался лишением избирательных прав.
Что не отнять у советской власти, так это работу по повышению культурного и образовательного уровня граждан, улучшение медицинского обслуживания. Вот и в Красногорском районе школьная сеть в 30-х годах представлена 8 начальными, 2 неполными сред¬ними и одной средней школой. В районе имеются 2 больницы - в Святогорье и на Валамазском стеклозаводе с 55 койками и 4 фельдшерских пункта.
Потихоньку растет партийная прослойка – все-таки прошло пятнадцать лет после революции, подросли вчерашние комсомольцы. Состав парторганизации в 1934 году:
всего коммунистов - 121 человек, в т.ч. членов ВКП(б) - 57, кандидатов - 64. Первичных парторганизаций - 4, кандидатских групп - 7, партийно-комсомольских - 3».
8 февраля 1935 года проходило общее собрание коммунистов. В состав райкома избраны: Иванов, Федотов, Кец, Коршунов, Князев, Афанасьев, Романов, Жуйков, Жуков Н.Д, Пасынков, Юрина, Князев Ф.П. Секретарем райкома избран Иванов Евдоким Николаевич, удмурт, уроженец дер.Гудокшур Зуринского района Удмуртской АССР, 1894 года рождения, член партии с 21 января 1919 года, в 1930-33 году - студент Коммунистического университета им.Свердлова в Москве. С февраля 1935 по июнь 1937 года - секретарь Барышниковского райкома ВКП(б).
В 1937 году все районное руководство обвинили во вредительстве, оценив обычные хозяйственные трудности тех лет как злой умысел, отдали под суд, который продолжался семь дней. Первого секретаря Иванова поначалу приговорили к расстрелу, затем помиловали и только в 1944 году определили окончательный срок наказания – семь лет, хотя к тому времени прошло именно семь лет с момента суда. Вот в таких условиях работали тогдашние партийные руководители.
На собрании Барышниковской районной организации 29 июля 1937 года избран новый состав райкома. Секретарем райкома стал Русских Поликарп Матвеевич, удмурт, 1898 года рождения, уроженец с.Полом Глазовского уезда Вятской губернии, член партии с 1921 года. В этой должности работал до 13 февраля 1939 года.
1936 год: состоят на учете 89 человек членов партии и 42 кандидата. 1939 год: на учете 180 членов и кандидатов члены партии, 600 членов ВЛКСМ. В районе 11 тракторов, 390 трактористов.
На 1 января 1940 года в районе имелось: 21 комбайн, 317 пароконных жаток, 130 сенокосилок, 29 льнотербилок. Посевная площадь в 1939 год составляла 12910 гектаров озимых и 17140 – яровых, всего 34225 га (на три тысячи меньше, чем в 1934 году). Комбайнами убрали 2300 га, конными жатками – 25820, ручным способом – 2166. В 1939-40 учебном году в школах района было 4728 учащихся, 27 школ, из них одна средняя и 19 начальных, 153 учителя, в том числе трое с высшим образованием.
Затем началась война, а это уже отдельная история…

Журналист, 54 года, живу в провинции.