такие  родные, далекие, близкие, утратившие себя
измучившие друг друга,  застывшие в безвоздушной своей пустоте
вслепую, наощупь, над пропастью не во ржи, безоглядно и страстно, губя
один одного, а после - отказываясь дышать, оттого что рядом всю жизнь - не те

дыхание невесомо, семь верст для дружка - не бред
распявшие -ся  свободой, лишенной Того, Кого невозможно постичь умом
мы были в отлучке, когда в четверок Он давал для друзей Обед
но нынче - не поздно: у камня, закрывшего вход в пещеру, там - не Отчий ли дом…

придемте к Нему,  кто давно или днесь перепутал выдох и вдох
кто тщится сорвать оковы, сбросить ошметки тела,  летать из последних сил
простим себя и друг друга - и можем плакать навзрыд и в голос, но будем помнить, что  Тот
Кто вчера был распят за нас - нам две тысячи лет назад уже все простил

(с)  18.03.2009

У меня нынче внеочередная Неделя о страшном суде была. Сверхурочная. Даже уснуть не смогла… И дело не в том, что все у меня болеют понемногу и чудачат, кто как умеет… Но вот если б знать, Господом ли дарована эта холодная ясность, с которой видишь  себя // плохой матерью, бездарным режиссером, никудышным организатором студии, так-себе женой… и еще многое-многое подобное //- или все это великопостное искушение, подножка от лукавого,  - дабы в уныние ввергнуть… «По плодам их узнаете…»  Что ж… будем ждать плодов…

Помню священника, который меня очень поразил, но понял я его только десятилетия спустя. Я был тогда мальчиком лет 10–11 в детском лагере, и был у нас священник, который нам казался ветхим; ему было, вероятно, лет тридцать, у него были длинные волосы, длинная борода, и нам он казался дедом нашим. Но меня поразило в нем, озадачило (тогда я не понимал этого): он всех нас без исключения любил любовью, которая не менялась, с той только разницей, что   когда мы были «хорошие», то его любовь делалась ликованием, когда мы были «плохие», его любовь делалась горем, но она никогда не уменьшалась. Тогда это я заметил, поразился, но в 10 лет я не умел это осмыслить. Потом я это осмыслил: так нас любит Бог. Его любовь не меняется, но когда мы недостойны самих себя, то для Него это горе, которое кончается, в предельном случае, распятием на Голгофе. Когда, наоборот, мы достойны себя и, значит, Его, то Его любовь делается ликованием.   

Прошли годы, и я этого священника встретил на службе Выноса плащаницы. Я тогда был уже молодым человеком, мы собрались у плащаницы помолиться. Он вышел, стал на колени перед плащаницей и долго стоял так, и мы стояли. Потом он встал, повернулся к нам лицом, покрытым слезами, и сказал: «Сегодня Христос умер за нас. Давайте плакать…» — и заплакал. И это было не сентиментально. Мы увидели, что смерть Христа для него настолько реальна, что он может плакать не над Христом, а над тем, что мы — причина Его смерти. И это путь, которым мы можем научить ребенка воспринимать то, чего словами мы не объясним.

Митрополит Антоний Сурожский, "Воспитание детей в вере"

Последнее время часто ловлю себя на том, что по нескольку раз на дню говорю сама себе: «Не бойся». Управиться ли с проспавшими в школу детьми так, чтобы все вышли-таки вовремя, не голодными,  и ничего не забыли; тронуть ли машину с обросшей льдом наклонной парковки и проехать мимо инспектора ГАИ без талона техосмотра; встретиться ли на улице с директором гимназии или учительницей, не слишком вдохновленной Аниной или Сониной успеваемостью, или с участковым педиатром, у которого есть все основания быть недовольными отсутствием наших карточек на ее полке… Поступать ли во второй вуз, имея двоих детей и планы на третьего, организовываать ли студию, имея пятерых и планы на шестого, начинать ли новый фильм, когда усталость от ежедневной бытовухи такова, что по вечерам выть хочется… Говорю себе «Не бойся» - и… боюсь, конечно… но делаю… Смешно даже, не маленькая вроде, чтобы бояться – а боюсь… 

Вот и сейчас, - поймала себя на том, что боюсь:  пост близится, искушения усиливаются… страшно…  А потом… вспомнила эту дивную первую неделю с покаяным каноном, когда пять вечеров в храме и воскресное утро с причащением, и поняла: так ведь и не страшно совсем, напротив, радостно!!!

Судя по беспорядку в статистике и частоте появлений в ней таинственного  "не определен",  мне вскоре придется проститься с вами, дорогие мои друзья и читатели.  Мои записи, которые кажуться "странными" проверяйте звонками и письмами на e-mail. Никаким "разоблачениям" не верьте. Забирайте из цитатника все, что может оказаться полезным.  Грустно, но так будет правильно.

Не могу справиться с унынием, дорогие братья и сестры, прошу ваших молитв.

Прошу Ваших молитв о здравии, духовном, душевном и телесном раба Божия Петра.

http://www.liveinternet.ru/users/2102250/