Мы увидели ее внезапно. Огромная птица, зависшая над гребнем леса, поднимающимся вверх по склону горы. Она взмахивала крыльями в такт порывам ветра, и ни на дюйм не сдвигалась ни вверх, ни вниз, ни в стороны.

 

Вдалеке, за рекой, над валом громоздившихся на горе у линии горизонта дачных поселков, стояла почти непроницаемая стена ливня. Над нами сгущались черные, плотные тучи, рваные синие облака бежали быстрее, намного ниже их. Мелкая морось била в лицо, захлестывали такие порывы ветра, что временами невозможно было дышать. И тем удивительней было смотреть на эту птицу, висевшую неподвижно, высоко в небе, противостоящую разбушевавшейся стихии. Иногда она срывалась с места и летела вперед, но через секунду резко останавливалась, будто за лесом, невидимый нашему взору, стоял кто-то, дергая изо всех сил нити, удерживающие птицу, как дергают змея, слишком высоко залетевшего в бескрайнее небо.

 

Спустя некоторое время неизвестная птица, умело подхватывая воздушные потоки, закружила по всему небу, захватывая крылом пространство то выше, то ниже себя. Когда она пролетела над нами, низко, вроде даже не видя никого, я с удивлением поняла, что это сокол, но сокол необычный, огромный, совсем не похожий на тех, что живут в этих краях. Словно решив подтвердить эту догадку, он резко взмыл в небо прямо перед нами, выпрямился всем телом вертикально земле, резко вскинул крылья в стороны, отчего, как мне казалось, брызнули от него радужные брызги-жемчужины, ореолом окружившие сокола. И он замер. В небе застыла огромная печать, небесное клеймо. Все это великолепие длилось несколько секунд, но было больше похоже на вечность. Даже ветер и дождь будто замерли в изумлении. Сделав огромный взмах (я словно очнулась ото сна), он сорвался с места, покружил над полем и, крикнув протяжно и тоскливо, и от того особенно красиво, исчез за лесом навсегда.

 

Перед глазами еще долго стояли маленькие, чудные искры-соколиный ореол. Вздрагивая, падая вниз, они рассыпались гроздьями драгоценных камней, светились затем в траве неведомыми светлячками, мерцали и незаметно потухали, пока все они не исчезли, наконец.

 

Было ли это все на самом деле, или только показалось, - не знаю. Дождь опомнился и с новой силой забарабанил по листве, роняя крупные капли-слезы, словно печалясь уходу величавой птицы. А может и не птицы вовсе, а ангела. Да, серого ангела, спустившегося посмотреть на землю в обличии серой птицы. А может, он хотел что-то сказать людям. Деревья, травы знали все, но молчали, молчали, лишь перешептываясь иногда между собой, то, волнуясь, то затихая.…Кинув последний взгляд на поле, неспешно, промокая под проливным дождем, я пошла домой, храня печаль сознания чего-то сказочного, но безвозвратно ушедшего, в душе плача и смеясь, еще и переживая это маленькое чудо, пусть даже оно было лишь видением...

 

Ее звали Элис… кошачье имя… Но она никогда не пахла кошкой, и поэтому я никогда не желал ей зла. Она была хорошенькой. У нее были темные волосы и темные добрые глаза. Она была невысокой. Ей было около двадцати, если считать, как считают люди. Я не могу сказать, что она была настолько прекрасной, чтобы влюбиться в нее такому псу как я, но для моего хозяина – совсем другое дело.
Она обычно звонила раз в месяц, и когда он узнавал ее голос, выражение его лица внезапно менялось, его руки начинали слегка дрожать, и, хотя он пытался не показывать свое волнение, я точно знал, что он не равнодушен к ней.
Они говорили недолго и назначали встречу. Не знаю, почему он брал меня с собой, когда они должны были встретиться, но я был рад этому, мне было приятно составить им компанию.
Я помню каждую их встречу. Был поздний вечер, темнело. Мы ждали ее под деревьями в саду за ее домом. Она появлялась. Она всегда улыбалась, подходя к нам. Казалось, она была самым счастливым человеком на свете. Она была всегда прекрасно одета. Мы шли по дороге, ведущей в парк. Они разговаривали и смеялись, мой хозяин и она. Я видел их глаза - они сияли. Они говорили о каких-то вещах, которые, по-моему, не стоили того, чтоб о них говорили. Но вы ведь знаете, что иногда лучше говорить о каких-нибудь глупостях, чем о чем-то серьезном.
Не знаю, где и когда они познакомились. Это было очень давно. Они вспоминали те дни, когда они были вместе несколько лет назад. Но не смотря на то, что все это уже принадлежало их прошлому, казалось, что что-то еще осталось между ними до сих пор.
Сначала я никак не мог понять, почему же они были не вместе. Я чувствовал, что она влюблена в него, и что она очень нравится моему хозяину. Я помню, как однажды, он позвал меня и рассказал о ней. Он сказал, что любит ее и не может забыть. Я не знал, почему он был таким грустным, когда он говорил это. Я решил, лишь оттого, что он не уверен, как она к нему относится.
Представьте себе мое удивление, когда однажды вечером во время нашей совместной прогулки, она, подходя к своему дому, сняла перчатки, и я заметил золотое кольцо на ее правой руке. Вы ведь знаете, что это значит! И кто это только придумал: жениться! Собаки никогда не женятся и не выходят замуж, потому что все это – нестоящая вещь. Но люди…
И все же я думал, что она была несчастна.
Мой хозяин рассказал мне самую странную историю любви, какую я когда-либо слышал. Они любили друг друга и мечтали о своем будущем. Однажды они поссорились из-за пустяка. Он решил, что она лишь играет с ним, и он больше не хотел видеть ее. Через пару лет она позвонила ему и сказала, что собирается выйти замуж за одного богатого человека, которого она совсем не любила. Он конечно же был ошеломлен, но он (и что он был за человек!) не остановил ее, хотя все еще любил эту девушку. Несколько раз судьба сталкивала их: они случайно встречали друг друга в различных местах. Потом она стала звонить ему, всегда находя какой-нибудь повод для встречи. И они встречались. Я видел, что она была вовсе не такой счастливой, какой казалась. Мой же хозяин тоже никогда не говорил ей о том, что она была единственной в его жизни. Она так и не узнала, что он любил ее! Я так и не понял, почему они ничего не сказали друг другу.
Была поздняя осень, когда я в последний раз увидел ее. Она позвонила ему как обычно, и они договорились встретиться. Он взял меня с собой. Она выглядела еще более красивой, чем обычно: черная шляпка и черные меха. Она была печальной. Внезапно она сказала, что устала и попросила его присесть на скамейку. Я наблюдал за ней. Она была готова расплакаться, но не сделала этого. Она собиралась сказать ему что-то очень важное для нее, для них обоих. Наступила мучительная пауза. Я попытался заставить ее заговорить и залаял. Но она не поняла меня, и сказала, что ей пора идти. Мы стояли рядом с ее домом, они прощались. Она вдруг сказала ему, что несчастна, что она вернулась бы в прошлое, чтобы все изменить. Она сказала, что скучает без него, что не может его забыть, что она отдала бы все на свете, чтоб только снова быть с ним… Я был поражен! Но мой хозяин ( ну и как же его после этого можно называть?) не промолвил ни слова.
Она ушла…навсегда… Сначала я думал, что он позвонит ей и скажет, что он любит ее, ведь он и вправду любил ее! Но он так и не сделал этого. Он даже никогда больше не говорил мне о ней, и я не раз кусал его за это.

Я попытался сделать все возможное, чтобы помирить их. Когда он брал меня с собой прогуляться, я тащил его к ее дому, и мы бродили под деревьями того сада, где она обычно выходила к нам, улыбаясь. Но мы больше никогда не встречали ее. Я попытался отыскать ее запах, но осенний ветер был слишком сильным, и я уже не мог ничего поделать. Я попытался найти ее следы, но вскоре пошел снег, наступила зима.
Она покинула нас…
Я никогда не понимал человеческой природы и никогда не пойму. Но я не могу объяснить, почему же люди не могут понять самих себя и других людей, хотя бы просто для того, чтобы быть счастливыми…

1996

 

Ты мог бы мне снится и реже,
Ведь часто встречаемся мы,
Но грустен, взволнован и нежен
Ты только в святилище тьмы.
И слаще хвалы серафима
Мне губ твоих милая лесть...
О, там ты не путаешь имя
Мое. Не вздыхаешь, как здесь.

Анна Ахматова

 

Иногда, когда ночь царит над землей,
И ветра прозрачные клочья
Как клочья души
Чьей-то потерянной в мире,
Опускаются тебе на ресницы,
Я думаю о том, что мир как душа эта странная,
Всё ищет чего-то
И рвет бесконечность
В надежде найти
Один миг, когда он будет счастлив и беспечен.
Мне кажется, что время застыло
Но я вспоминаю глаза
Те глаза, что я вижу во сне иногда
Взгляд самой жизни, он твой.
И понимаю, что мы живем на бренной земле не зря
Что я не зря живу здесь
В своем месте и в свое время.
А люди, спещашие мимо моих окон
Не знают, что луна на небе тоже ждет.
И что жду я.
Жду, когда сон накроет меня своей пеленой
И снова взор твой немного печальный
Предстанет предо мною
И упадут тебе на ресницы
Клочья потерянных душ
И останутся там чистыми слезами,
Чтобы обрести покой...
И я живу...

 

 

     

Розовоусая заря приподнимала кончиком носа край неба. Темнота отступала, и утро, ясное как отражение ветра в горном роднике, охватывало взглядом рубиново – зелёные просторы того края.

 

      Это случилось в тот час, когда восточная часть неба просыпалась и нежилась в ласковом сиянии восходящего солнца пушистым котёнком, а на западе полог ночи светлел и расступался. В предрассветной дымке, в самом потаённом уголке Земли, среди звенящей тишины, прерываемой иногда всплеском упавшей с кустов сирени в лазурный водоём алмазной росинки, родилась Она.

 

     Свернувшись в пухе стелящихся по земле кучевых облаков,  смотрела Она, спустившаяся со звёзд, своими широко раскрытыми, удивлёнными глазами, в которых отражалась красота, на этот Мир, ещё не зная, что станет в нём величайшей драгоценностью, самым главным и незыблемым в жизни каждого существа. Звёзды предрекли Ей в тот час, что Она изменит и спасёт этот островок жизни в бескрайней Вселенной... А пока... Она не знала этого, не знала ещё, какие Великие трудности Ей предстоит пройти, и поэтому сейчас просто радовалась каждому мигу, каждому мгновению своей пока недолгой жизни. Она не знала, что будет жить вечно...

 

     Так в Мир пришла Любовь.

Был он ревнивым, тревожным и нежным,
Как божье солнце, меня любил,
А чтобы она не запела о прежнем,
Он белую птицу мою убил.

Промолвил, войдя на закате в светлицу:
«Люби меня, смейся, пиши стихи!»
И я закопала веселую птицу
За круглым колодцем у старой ольхи.

Ему обещала, что плакать не буду,
Но каменным сделалось сердце мое,
И кажется мне, что всегда и повсюду
Услышу я сладостный голос ее.

Анна Ахматова

Лера - Ленивопотягивающаяся Ерундойстрадающая Романтичная Аристократичная кошка.

Валерия - Весёлая Аристократичная Романтичная Извечносонная Язвительная кошка.

Лерочка - Ленивая Ерундойстрадающая Развесёлая Отвязная Чудная Коварная Анимэшная кошка.

Валери - Весёлая Адскиорущая Любимая Егозящая Резвая Иззазанавескивыглядывающая кошка.

37 просмотров

Мы видим вещи не такими, какие они есть. Мы видим вещи такими, каковы мы есть.
Анаис Нин

Я тут недавно один рассказик классненький нашла, выскажите свое мнение по поводу него!Довольно занятная штучка.

"Я обнял летнюю зарю.
Усадьба еще не проснулась:ни шороха в доме. Вода была недвижна. И скопища теней еще толпились на лесной дороге. Я шел, тревожа сон прохладных и живых дыханий. Вот-вот раскроют глаза самоцветы и вспорхнут бесшумные крылья.
Первое приключение: на тропинке, осыпанной холодными, тусклыми искрами, мне поклонился цветок и назвал свое имя.
Развеселил меня золотой водопад,струящий светлые пряди сквозь хвою. На серебристой вершине ели я увидел богиню.
И стал я срывать один покров за другим.Шагая просекой, я взмахивал руками. Пробегая равниной, о заре сообщил петуху. Она убегала по городским переулкам, среди соборов и колоколен,и я,как бродяга, гнал ее по мраморной набережной.
наконец я настиг ее у опушки лаврового леса, и на нее набросил все сорванные покрывала, и ощутил ее исполинское тело.
И падают у подножия дерева заря и ребенок.
Когда я проснулся, был полдень."
Артюр Рембо

Погружался я в море клевера,
Окруженный сказками пчел,
Но ветер,зовущий с севера,
Мое детское сердце нашел...
А.Блок