Одинокая птица над полем кружит
Догоревшее солнце уходит с небес
Если шкура сера,а клыки что ножи
Не чести меня волком стремящимся в лес.
Лопоухий щенок любит вкус молока,
А не крови бегущей из порванных жил
Если вздыблена шерсть, если страшен оскал
Расспроси ка сначало меня как я жил.
Я в кромешной ночи как в трясине тонул
Забывая каков над землёй небосвод,
Там я собственной крови с избытком хлебнул
До чужой лишь потом докатился черёд.
Я сидел на цепи в капкан попадал
Но к ярму привыкать не хотел и не мог
И ошейника нет чтобы я сломал
И цепи чтобы мой задержала рывок.
НЕ бывает на свете тропы без конца
И следов что на веки ушли в никуда
И ещё не бывает чтоб я стервеца
Не настиг на тропе и не взял на лету.
Я бояться отвык голубого клинка
И стрелы с тетивы за четыре шага
Я боюсь одного умереть до прыжка
Не услышав как лопнет хребет у врага.
Вот бы где-нибудь в доме светил огонёк
Вот бы кто-нибудь Ждал меня, там в далеке
Я бы спрятал клыки и улёгся у ног
Я б тихонько притронулся к детской щеке,
Я бы верно служил, и хранил, и берёг
Просто так за любовь улыбнувшихся мне,
Но не ждут, и по прежнему путь одинок
И охота завыть вскинув морду к луне.
(Мария Семёнова из книги Волкодав)