Священник Андрей Горбунов «ТАЙНА ЗВЕРЯ»

http://www.liveinternet.ru/community/2927274/post91247439/

Священник Андрей Горбунов «ТАЙНА ЗВЕРЯ»

Суббота, 06 Декабря 2008 г. 10:22 (ссылка)редактировать + в цитатник +поставить ссылку
ELLI_ELLI
«Горе вам, смеющиеся…»



Легкое, непринужденно-поверхностное отношение к жизни стало болезнью нашего времени. Беззаботный и самоугождающий американский «стиль жизни» становится нормой и у нас: повсюду наблюдается отсутствие серьезности, глубины, особенно в среде избалованных, эгоистичных и пустых молодых людей. Ярким проявлением этого духа является насмешливость, которая распространена настолько широко и стала настолько привычной, что уже давно не воспринимается как нечто греховное.

Сюда можно отнести и дурашливо-развязные высказывания всевозможных ведущих, и изыскания пародистов, бытовые анекдоты. Смех используется и политическими деятелями для того, чтобы облегчить принятие себя слушателями, зрителями, избирателями.

О каких бы вещах ни шла речь в разнообразных программах и текстах электронных и печатных СМИ, и не только молодежных, – все непременно сдабривается смешком, ерничаньем. Причем смех этот особый: не добрая улыбка, не умная ирония, не «смех сквозь слезы» и даже не уничтожающий сарказм. Это тупой, безсмысленный смех над тем, что на жаргоне называется «прикольно». Вставить кольцо в пупок – «прикольно». Старушка упала – «прикольно». Кому-то голову размозжили, так что мозги брызнули во все стороны – тоже «прикольно».

«Анекдотический смех», которым смеются перед телевизором, в театрах, на концертах, на пирушках и вечеринках, которым «веселые и находчивые» люди легко осмеивают ближних, смеются над слабостями и над достоинством человеческим, над совестью и над грехами, для увеселения и для забвения печали, без смысла и тщеславно смеша других, все это – симптом болезни духа, греховная страсть.

К сожалению, насмешливость довольно широко распространена ныне и в церковной среде. И даже среди священнослужителей, монахов, воспитанников (как и преподавателей) духовных учебных заведений, а также среди «современных богословов». Последние умудряются использовать смех при изложении православного учения, для лучшего «усвоения» лекционного материала, как, например, диакон А. Кураев. Любят посмеяться «современные богословы» и над выступающими против личных кодов и других проявлений апостасии «православными маргиналами», «иннэнистами» и «эсхатоложниками» (как они их насмешливо называют).

Глумление над истиной – черта последних времен. Как говорил западный религиозный философ Кьеркегор (1813–55): «Если бы Христос пришел в наше время, Его бы не предали смерти, а просто высмеяли бы». Было время, когда мученики умирали, свидетельствуя принародно о правде Божией. Нынешняя же идеология унизила и высмеяла человека, чтобы уничтожить истину. Так в советские годы пытались убить смехом религию, выпуская юмористические журналы «Безбожник» и «Антирелигиозник».

Гитлер говорил: «Некоторых я предпочитаю не делать мучениками. Мне довольно выставить их как грубых преступников. Я срываю с них маску благопристойности, и если этого оказывается недостаточно, показываю их перед всеми смешными и ничтожными». За этими декларациями нельзя не услышать голос Ницше, любимого писателя Гитлера, который в своем «Антихристе» так обращается к «богословам», то есть к верующим во Христа: «Неужели вы думаете, что мы дадим вам стать мучениками за вашу ложь?» (здесь говорит сам диавол, представляя истину ложью, а мучеников – преступниками). «Блажены изгнанные правды ради, – утешает нас Господь, – Блаженны вы, когда будут вас гнать и всячески неправедно злословить за Меня».

Православный психиатр Н. Гурьев действие смеха на то, по поводу чего он возникает, сравнивает с действием перевернутого бинокля на рассматриваемые предметы: они отдаляются и уменьшаются. Все, на что направлен смех, делается менее значащим, и отношение к нему становится более легким. Смех равно умаляет и добро, и зло. Если посмеяться над чем-нибудь хорошим, то оно вроде перестает быть хорошим и трудиться ради его обретения не имеет большого смысла. Если смех обращается на зло, то и оно делается маленьким, безобидным, совсем не страшным, не стоящим не только того, чтобы с ним бороться, но даже и того, чтобы от него отстраняться или просто опасаться.

Что несет в себе смех? Во-первых, смешливый человек, вольно или невольно, резко обедняет себе жизнь, вычеркивая из нее серьезные горести и большие радости, – все мелко, все никчемно, ничто не стоит серьезного отношения. Во-вторых, человек временно облегчает себе жизнь, ибо все мелкое и незначащее воспринимается легче. И, наконец, в-третьих, насмешливый человек, умаляя своей насмешкой окружающее, иллюзорно возвеличивается в собственных глазах.

В соединении со снисходительностью насмешливость образует ту ровную и внешне безобидную черту характера, которую принято называть ироничностью, которая не имеет цели умалить окружающее, а скорее с усмешкой констатировать его малость и незначимость по сравнению с мечтательным несомненным величием ироничного человека.

Насмешливость (ироничность, смехотворство и юмор) сопровождается ощущением духовной опустошенности. Человек после приступов смеха делается доступнее для любых отрицательных воздействий, делается легко ранимым. Поэтому давно замечено, что за смехом, особенно у детей, следуют слезы.

Оборотная сторона насмешливости – отчужденность. «Едкий» смех – не от Бога. Язвительная улыбка, сарказм остроты, это – пародия на евангельскую соль мудрости. Предел духовной нечистоты смеха – «гомерический хохот», гоготание...

«Шутку, – отмечает архимандрит Рафаил (Карелин), – чаще всего рождает не доброта, а нечто совсем противоположное: превозношение и садизм; унижая человека в шутку, мы под видом добродушной игры доставляем удовольствие своему жестокому сердцу. Поэтому шутка выключает человека из духовной жизни» [167] . Шутка – это создание ложного мира, мира карикатуры, а значит, мира демона, потому что отец лжи – диавол.

«Есть два смеха: светлый и темный, – рассуждает об этом архиепископ Сан-Францисский Иоанн (Шаховской). – Их сейчас же можно различить по улыбке, по глазам смеющегося. В себе его различить можно по сопровождающему духу: если нет легкой радости, тонкого, мягчащего сердце веяния, то смех – несветлый. Если же в груди жестко и сухо, и улыбка кривится, то смех – грязный. Он бывает всегда после анекдота, после какой-нибудь насмешки над гармонией мира. Искривляемая гармония мира искривляет душу человека, и это выражается в искривлении черт лица».

По учению Святых Отцов, безчинный смех – знак сластолюбивого сердца, души слабой и немужественной; смех рождается от беса блуда, от тщеславия, дерзости и пресыщения; смех расточает собранное в душе добро, удаляет от благодати Господней, убивает память смертную, производит забвение Страшного Суда. Человека смеющегося Святые Отцы считают нерадивым и невнимательным в духовной жизни.

«Ничто не делает нас столько сообщниками мира, и живущих в мире, и тех, которые в мире преданы пьянству и блуду, и не удаляет нас столько от сокровищ премудрости и познания тайн Божиих, как смехотворство и дерзновенное парение мыслей», – наставляет преподобный Исаак Сирин. По его словам, «остроумие речей остужает в душе горячность любви ко Христу» («Слова подвижнические», слово 68). «Если ничто так не согласно со смиренномудрием, как плач, – учит преподобный Иоанн Лествичник, – то, без сомнения, ничто столько не противится ему, как смех» («Лествица», слово 7-е).

Насмешливость осуждается в Священном Писании. В качестве примера можно привести историю с Хамом, который посмеялся над наготой спящего отца своего, праведного Ноя (см. Быт. 9: 21-23). Этот грех Хама повлек за собой проклятие для всех его потомков (см. Быт. 9: 24-25).

Христос ублажает не смеющихся, но плачущих, говоря: «Блаженны плачущие, ибо они утешатся» (Мф. 5: 4). «Горе вам, смеющиеся ныне! ибо восплачете и возрыдаете», – говорит Господь (Лк. 6: 25). Заплачете, потому что увидите, что приложили Богом данную способность радоваться не к тому, к чему можно приложить, но к тому, что достойно муки. «Производители смеха в будущем веке постыдятся и во время веселия восплачут и возрыдают» (святитель Димитрий Ростовский).

Если человек блюдет себя, благоговеет перед тайной жизни, то он будет блюсти как всю свою жизнь, так и свой смех. Даже свою улыбку он соблюдет перед Богом. И все у него будет чисто и ясно.

Предание Церкви говорит о том, что Господь Иисус Христос никогда не смеялся, но в Священном Писании мы находим указание на то, что Он не раз проливал слезы (Ин. 11: 35).

Главным попечением Святых Отцов, начертавших для нас путь подражания Христу, был труд покаяния и самоисправления. Поэтому они избегали смеха и прилежали о плаче как о самом существенно необходимом делании. Плакали они не только о себе, о своей душе, которую часто называли «мертвецом», но и обо всем мире, обо всех людях.

В мире так много скорби, что христианину трудно безпечно смеяться, забыв о чужой боли. Преподобный Иустин (Попович) в своей исповеди «Лань в потерянном раю» говорит: «Во мне разлита какая-то магнитная сила печали. Она неодолимо притягивает все печальное в мире и слагает в моем сердце. Поэтому я – печальнее всех творений. И в слезах моих боль за каждого… Не смейтесь надо мной, о насмешники! Ужас охватывает меня при мысли, что на этом печальном свете есть существа, которым бывает смешно. О проклятый дар: смеяться в мире, где кипит печаль, бьет ключом боль и свирепствует смерть. Какой окаянный дар!».

http://www.vselprav.org/library/tayna.htm