Записки следователя
Цикл/серия: Русское зарубежье
Прочитано по изданию: Петрополис 1991 г.

Год выпуска: 2011 г.
Фамилия автора: Незнанский
Имя автора: Фридрих
Исполнитель: Козий Николай
Жанр: Документально-автобиографическая
Издательство: Нигде не купишь
Оцифровано: lka48
Тип аудиокниги: аудиокнига
Аудио кодек: MP3
Битрейт аудио: 128 kbps, 44 kHz, Mono
Время звучания: 08:25:04

Описание:
"Записки следователя" - книга документально-автобиографическая. На примерах дел, расследованных самим автором, дается анализ преступности в СССР, ее корней и причин. Воры в ранге министров, тайные агенты и убийцы из службы госбезопасности, наркоманы у пульта управления ракетами стратегического назначения, партийные бонзы, творящие суд неправый и скорый, дети, ненавидящие отцов, - вся эта фантасмагория невыдуманных персонажей книги Ф.Незнанского проходит перед читателем, являя собой страшную картину советской действительности.

Цитата:
"Помимо освещения специальных аспектов микробиологии книга интересна тем, что отвечает на многие вопросы и объясняет явления, которые происходят вокруг нас благодаря присутствию микроорганизмов. Книга написана доступным, живым языком."
Заслуженный деятель науки РФ, доктор биологических наук, профессор
А.М. Безбородов

"Такой некультурный человек, что видел во сне бактерию в виде большой собаки."
И. Ильф

@PAVTIP2010:

Элементы. Путеводитель по периодической таблице. Теодор Грэй http://t.co/2D6Z7JoxVN

Удалось купить замечательную книгу-фотоальбом о подводных обитателях. Сказать что это изумительная книга, значит не сказать ничего. То, что она содержит в себе, стоит увидеть. Невероятные полностраничные (несколько на полный разворот) иллюстрации которые поразят любого человека, даже самого взыскательного к миру океанских созданий. Книга будет интересна и взрослым и детям школьного возраста. Безусловное мастерство фотографа этог лишь половина успеха, но увлеченность и любовь к этому миру видны на каждом снимке. Чувствуется забота об этом мире, автора Клер Нувиан, и невозможно не проникнуться её отношением. Подробное описание простым и доступным, но не примитивным языком каждого из представленных организмов. Книга честно завораживает с первого взгляда.

          Виновных, понятное дело, нашли и строго наказали. Однако в тот  ясный весенний денек, когда подъем грунтовых вод вызвал оползень берега и только что  сданная  под  ключ  девятиэтажка  начала  с  грохотом  расседаться  и разваливаться на отдельные бетонные секции,  мысль  о  том,  что  виновные будут  со  временем  найдены  и  строго  наказаны,  как-то,  знаете,  мало радовала.

     В повисшей  на  арматурных  ниточках  однокомнатке  находились  двое: сотрудница многотиражной газеты "За наш труд" Катюша Горина, вцепившаяся в косяки дверной коробки,  и  распушившийся  взрывообразно  кот  Зулус,  чьи аристократические когти немилосердно впивались  в  Катюшино  плечо.  Место действия было наклонено под углом градусов этак в  шестьдесят  и  все  еще подрагивало по инерции. 

- Ой, мама... - осмелилась наконец простонать Катюша.

     И ради этого она выстояла десять лет в очереди на жилье?.. Где-то  за спиной в бетонной толще что-то оборвалось, ухнуло, и  секция  затрепетала. Зулус зашипел, как пробитая шина, и вонзил когти до отказа.

     - Зулус!.. - взвыла Катюша.

     Потом в глазах  просветлело,  и  она  отважилась  заглянуть  вниз,  в комнату. В то, что несколько минут назад было комнатой. Стена стала полом, окно - люком. Все пространство  до  подоконника  скрылось  под  обломками, осколками, книгами. Телевизор исчез. Видимо, выпал в окно.

     - Ой, мама... - еще раз стонуще выдохнула Катюша.  Легла  животом  на косяк и ногами вниз начала сползать по  стенке.  Лицом  она,  естественно, вынуждена была повернуться к дверному проему. В  проеме  вместо  привычной прихожей открылись развороченные до шахты лифта бетонные недра  здания.  И все это слегка покачивалось, ходило туда-сюда. Зрелище настолько страшное, что Катюша, разжав пальцы, расслабленно осела в груду обломков. Скрипнула, идя на разрыв, арматура, и Катюша замерла.

     - Вот оборвемся к лешему... - плачуще пожаловалась она коту.

     Не оборвались.

     Кривясь от боли, сняла с плеча дрожащего Зулуса. Далеко-далеко  внизу раздался вопль пожарной  машины.  С  котом  в  руках  Катюша  подползла  к отверстому окну-люку. Выглянула - и отпрянула. Восьмой этаж.

     - Эй!.. - слабо, безо всякой надежды позвала она. - Эй, сюда!..

     Висящая над бездной бетонная секция  вздрогнула,  потом  еще  раз,  и Катюша почувствовала, что бледнеет. Расстегнула две  пуговки  и  принялась пихать за пазуху Зулуса, когтившего с перепугу все,  что  подвернется  под лапу. "Надо выбираться, - выплясывало в голове. - Надо  отсюда  как-нибудь подобру-поздорову..."

В истории России много раз происходили трагические общественные перевороты, сопровождавшиеся гражданским противостоянием и враждой, ставившие страну на грань гибели. Так или иначе, их преодолевали и превозмогали, и жизнь народа продолжалась. Но, кроме горя, разорения, личных и государственных бед, каждый из этих переворотов был страшен тем, что уносил с собой значительную часть национальной самобытности и своеобразия, уничтожал то неповторимое, что наполняет жизнь народа, составляет его духовный облик.

Столетие от середины XVII-го и до середины XVIII-го веков – одно из наиболее противоречивых во всей истории России. Именно тогда произошла настоящая революция в духовной, экономической и социальной сферах. Основными приметами эпохи стали и трагический, страшный Раскол русского Православия, и формирование крепостного рабства крестьян, и насильственные реформы в духе «вестернизации», обернувшиеся борьбой правительства с любыми проявлениями народной культуры, и, как реакция на государственное насилие - отчаянные крестьянские войны за свободу, и уникальное явление старообрядчества…

Моя Золотая полка:

• Час Быка - И.Ефремов
• Трудно быть богом - братья Стругацкие
• Кысь - Т.Толстая
• Непослушное дитя биосферы - В.Дольник
• Опасные связи - Ш.де Лакло
• Россия крепостная - Б.Ю.Тарасов
• Скотный двор - Дж.Оруэлл
• 100 лет одиночества - Г.Маркес
• Маленький принц - А.Экзюпери
• Одиссея капитана Блада - Р.Сабатини
• О мышах и людях - Дж.Стейнбек
• Пересадочная станция - К.Саймак
• произведения С.Довлатова
• Избранные жизнеописания - Плутарх
• Психологические книги Э.Берна
• История (3 тома) -  С.А.Нефедов
• Конец и вновь начало - Л.Гумилев
• Этногенез и биосфера земли - Л.Гумилев
• Энциклопедия абсолютного и относительного знания - Б.Вербер
• Король лир - У. Шекспир
• Вечера с Петром Великим - Д.Гранин
• От Руси до России - Л.Гумилев
• Евгений Онегин - А.Пушкин
• Тайны анатомии - К.Доннер

 Интересен формат книги. С одной стороны, книга представляет собой мемуары (вкратце) Сергея Кара-Мурзы, а с другой стороны, это своебразный срез мыслей, чувств, переживаний советского человека. Нам, молодежи, пусть даже и родившейся в СССР (на его закате) история СССР известна в лучшем случае из учебников - это голые факты, цифры, имена-фамилии, даты. В худшем случае, мы находимся в плену чужих идей, мыслей, комплексов и фобий об СССР. Перед прочтением книги я думал, что мое отношение к СССР уже сформировалось и я окончательно определился с позицией. Конечно, даже до прочтения, я был далек от мысли, что Союз был Империей Зла. Ведь это страна моих родителей, бабушек и дедушек, я сам там родился. Вот уж не за что не поверю, что, скажем, Бабушка моя была "адептом Зла"! Так что позиция эта не воспринималась мною сразу. Она - удел наших закомплексованных доморощенных западников. Но и особых восторгов я не испытывал по поводу истории Союза. Одни лишь 670 000 (чуть больше на самом деле, просто не помню точную цифру) приведенных в исполнение в 1937 г. смертных приговоров чего стоят. Но это всего лишь знания, они сухи и не наполнены впечатлениями. А взять-то их неоткуда, не было меня попросту тогда даже в планах! И вот эта книга отчасти вополняет этот пробел. В ней Сергей Кара-Мурза приводит собственные впечатления (чувства, мысли, ощущения) о той, советской жизни. Думаю, все так и было, как он пишет. Нет в книге никакого злобствования, глумления или наоборот чрезмерного восхваления советского строя. Чувствуются метания и чаяния советского интелигента. Книга очень ценна некой субъективной объективностью. Не думаю, что она объективна на сто процентов (но эта необъективность не умышленна), и не истина это в последней инстанции, но еще один кирпичек в понимании нашего советского прошлого.
Настоятельно рекомендую к прочтению всем, кто стремиться постичть этот удивительный исторический феномен - СССР.

рецензия, с которой я согласен, взята тут http://www.livelib.ru/book/1000013113

Все революции похожи друг на друга. Порой они схожи просто как близнецы, отличить коих человеку со стороны возможно только по именам. И, главное, как быстро всё развивается!

Двух лет не прошло со дня бесславной кончины Учредительного собрания, год с небольшим миновал после провозглашения лозунга «Отечество в опасности!», а страна уже не похожа на самоё себя. Случилось цареубийство, введён новый календарь, фанатичной молодой девушкой совершено покушение на одного из главных революционных лидеров… Я имею в виду не Каплан и Ленина, а Шарлотту Корде, которая убила бывшего журналиста и видного революционера Марата.

Страна в кольце фронтов – войска Англии, Австрии, Пруссии с севера и Испании с юга теснят полуголодных, босых и оборванных солдат республики. Английский экспедиционный корпус, поддержанный беляками (роялисты выступали под белым флагом), высадился в Тулоне. Внутри Франции полыхают крестьянские восстания – Вандея в огне, голодающий Лион тоже потерял интерес к «свободе, равенству и братству». По селам рыщут комиссарские продотряды.

Представляю Вашему вниманию ещё одну книгу этого автора "Апгрейд обезьяны. Большая история маленькой сингулярности.", которая получила в 2005 году Беляевскую премию. В этом произведении автор в популярной форме доносит современные научные знания о происхождении Вселенной и объектов Солнечной системы, зарождении и эволюции жизни на Земле, появлении человека и становлении цивилизации; высказывает предположения о дальнейшем будущем человечества. Эта книга заставляет думать и размышлять. "читатель обязательно узнает для себя много нового, а главное, получит полезный урок интеллектуальной независимости." С некоторым цитатами из этой книги я предлагаю Вам познакомиться.

Джеймс Трефил (James S. Trefil, 1938) - американский физик и один из наиболее известных на Западе популяризаторов науки. Автор более 30 научно-популярных книг.

В 1966 году получил докторскую степень по физике в Стэнфордском университете (США). В настоящее время - робинсоновский профессор физики Университета Джорджа Мэйсона (США).

«200 законов мироздания» - самая современная научная энциклопедия в мире. «Законы природы - скелет Вселенной.

Они служат ей опорой, придают форму, связывают воедино. Вместе они воплощают в себе величественную картину нашего мира. Они делают нашу Вселенную познаваемой, подвластной силе человеческого разума. В эпоху, когда мы перестаем верить в свою способность управлять окружающими вещами, они не дают забыть: даже самые сложные системы повинуются простым законам, понятным обычному человеку». Джеймс Трефил

«Предполагается, что каждая статья автономна и понятна сама по себе, поэтому некоторые объяснения и сведения можно найти в нескольких статьях. Книга не рассчитана на прочтение «от корки до корки», в нее надо заглядывать за конкретной информацией, откладывать, а потом заглядывать снова. Если какая-то статья покажется вам интересной, вы можете почитать связанные с ней статьи,
названия которых в ы д е л е н ы . Каждая из них поведет вас глубже в сеть знаний, составляющую наше научное представление о вселенной. конце книги дана хронологическая справка, помещающая все статьи в единый исторический контекст. Также в конце книги даны объяснения терминов, составляющих основу словаря науки. Все вместе статьи книги составляют карту наших сегодняшних
представлений о физической вселенной, от Большого взрыва до проекта «Геном человека» .

Билл Брайсон (Bill Bryson) Родился в городе Де-Мойн (штат Айова, США) в 1951 году. Журналист по профессии и странник по призванию, он объехал весь мир. Его путеводители стали бестселлерами в Америке, Европе и Японии.

Заядлый путешественник, в 22-летнем возрасте он решил осесть в Великобритании. На протяжении многих лет его «путевые заметки» и статьи регулярно печатались в британских изданиях - «Таймс» и «Индепендент». В 1995 году Брайсон вместе с семьей - женой и четырьмя детьми решает переехать из Северного Йоркшира, где они все это время проживали, в Ганновер, США. Однако в 2003 году непоседа Брайсон, прихватив семью, возвращается обратно в Англию.

Что  же?  Вы  думаете  --  я  боюсь  этого  слова?  А  вы  пробовали когда-нибудь  содрать  с  него  скорлупу и посмотреть, что там внутри? Я вам сейчас  покажу.  Вспомните:  синий  холм,  крест,  толпа.  Одни  --  вверху, обрызганные  кровью,  прибивают  тело к кресту; другие -- внизу, обрызганные слезами, смотрят. Не кажется  ли  вам,  что  роль  тех,  верхних,  --  самая трудная,  самая  важная.  Да  не  будь  их, разве была бы поставлена вся эта величественная трагедия? Они были освистаны темной толпой: но  ведь  за  это автор  трагедии  --  Бог  --  должен  еще  щедрее  вознаградить  их.  А  сам христианский, милосерднейший Бог, медленно сжигающий  на  адском  огне  всех непокорных  --  разве  Он не палач? И разве сожженных христианами на кострах меньше, чем сожженных христиан? А все-таки -- поймите  это,  все-таки  этого Бога веками славили как Бога любви. Абсурд! Нет, наоборот: написанный кровью патент на неискоренимое благоразумие человека. Даже тогда -- дикий, лохматый -- он понимал: истинная, алгебраическая любовь к человечеству -- непременный признак  истины -- ее жестокость. Как у огня -- непременный признак тот, что он сжигает. Покажите мне не жгучий огонь? Ну, -- доказывайте же, спорьте!     
...
Я молчал...
     --  Если  это значит, что вы со мной согласны, -- так давайте говорить, как взрослые, когда дети ушли спать: все до конца. Я спрашиваю: о  чем  люди --  с  самых пеленок -- молились, мечтали, мучились? О том, чтобы кто-нибудь раз навсегда сказал им, что такое счастье -- и потом  приковал  их  к  этому счастью на цепь. Что же другое мы теперь делаем, как не это? Древняя мечта о рае...  Вспомните:  в  раю  уже не знают желаний, не знают жалости, не знают любви,  там  --  блаженные  с  оперированной  фантазией  (только  потому   и блаженные)  --  ангелы,  рабы  Божьи...  И  вот,  в тот момент, когда мы уже догнали эту мечту, когда мы схватили ее вот так ( -- Его рука сжалась:  если
бы  в  ней был камень -- из камня брызнул бы сок), когда уже осталось только освежевать добычу и разделить ее на куски, -- в  этот  самый  момент  вы  -- вы ...
     Чугунный  гул  внезапно  оборвался.  Я -- весь красный, как болванка на наковальне под бухающим молотом.

Будь лишь опрятен и прост. Загаром на Марсовом поле 
Тело покрой, подбери чистую тогу под рост, 
Мягкий ремень башмака застегни нержавою пряжкой,    
Чтоб не болталась нога, словно в широком мешке; 
Не безобразь своей головы неумелою стрижкой — 
Волосы и борода требуют ловкой руки; 
Ногти пусть не торчат, окаймленные черною грязью, 
И ни один не глядит волос из полой ноздри; 
Пусть из чистого рта не пахнет несвежестью тяжкои 
И из подмышек твоих стадный не дышит козел; 
Все остальное оставь — пускай этим тешатся девки
Или, Венере назло, ищут мужчины мужчин.

(из книги "Наука Любви")

Пу́блий Ови́дий Назо́н, кратко Ови́дий (лат. Publius Ovidius Naso; 43 год до н. э. — 17 год н. э.) — римский поэт, прославившийся эротическими стихами на мифологические темы. Произведения Овидия отличают неуемная фантазия, полушутливый тон и исключительное мастерство стихосложения. По неясным причинам был сослан из Рима в западное Причерноморье, где провел последние восемь лет своей жизни. Оказал огромное влияние на европейскую литературу, в том числе на Пушкина, в 1821 г. посвятившего ему обширное послание в стихах.

              Каждое утро, с шестиколесной точностью, в один и тот же час и в одну и  ту  же  минуту  мы, миллионы,  встаем  как  один.  В  один  и тот же час единомиллионно начинаем работу -- единомиллионно кончаем. И, сливаясь в единое, миллионорукое  тело, в одну и ту же, назначенную Скрижалью, секунду, мы подносим ложки ко рту и водну  и  ту  же  секунду  выходим  на  прогулку  и  идем в аудиториум, в зал Тэйлоровских экзерсисов, отходим ко сну...
             Буду вполне откровенен: абсолютно точного решения  задачи  счастья  нет еще  и  у  нас:  два  раза в день -- от 16 до 17 и от 21 до 22 единый мощный организм рассыпается на отдельные клетки: это установленные Скрижалью Личные Часы. В эти часы вы увидите: в комнате у одних целомудренно  спущены  шторы, другие  мерно  по медным ступеням Марша проходят проспектом, третьи -- как я сейчас -- за письменным столом. Но я  твердо  верю  --  пусть  назовут  меня идеалистом  и  фантазером -- я верю: раньше или позже, но когда-нибудь и для этих часов мы найдем место в общей формуле, когда-нибудь  все  86400  секунд войдут в Часовую Скрижаль.                       

             Много  невероятного  мне  приходилось  читать и слышать о тех временах, когда люди жили еще в свободном, т. е. неорганизованном, диком состоянии. Но самым невероятным мне всегда казалось именно это:  как  тогдашняя  --  пусть даже зачаточная -- государственная власть могла допустить, что люди жили без всякого  подобия  нашей  Скрижали,  без  обязательных  прогулок, без точного урегулирования сроков еды, вставали и ложились спать  когда  им  взбредет  в голову;  некоторые  историки  говорят даже, будто в те времена на улицах всю ночь горели огни, всю ночь по улицам ходили и ездили. Вот этого я никак не могу осмыслить. Ведь как бы ни  был  ограничен  их разум,  но  все-таки должны же они были понимать, что такая жизнь была самым настоящим  поголовным  убийством  --  только  медленным,  изо  дня  в  день. Государство  (гуманность)  запрещало  убить  насмерть  одного и не запрещало убивать  миллионы  наполовину.  Убить  одного,   т.   е.   уменьшить   сумму человеческих  жизней  на  50  лет,  --  это  преступно,  а  уменьшить  сумму человеческих жизней на 50 миллионов лет -- это не преступно.  Ну,  разве  не смешно?  У  нас  эту  математически-моральную задачу в полминуты решит любой десятилетний нумер; у них не могли -- все их Канты вместе  (потому,  что  ни один  из  Кантов  не  догадался  построить  систему  научной  этики,  т.  е. основанной на вычитании, сложении, делении, умножении).     А это разве  не  абсурд,  что  государство  (оно  смело  называть  себя государством!)  могло  оставить без всякого контроля сексуальную жизнь. Кто, когда и сколько хотел...  Совершенно  ненаучно,  как  звери.  И  как  звери, вслепую,  рожали  детей.  Не  смешно  ли:  знать  садоводство,  куроводство, рыбоводство (у нас есть точные данные, что они знали все это)  и  не  суметь дойти  до  последней  ступени  этой  логической  лестницы:  детоводства.  Не додуматься до наших Материнской и Отцовской Норм. Так смешно, так неправдоподобно, что вот я написал и боюсь: а вдруг вы, неведомые читатели, сочтете меня за злого шутника. Вдруг  подумаете,  что  я просто   хочу   поиздеваться  над  вами  и  с  серьезным  видом  рассказываю совершеннейшую чушь.

 Расскажите мне о теории инферно, — после некоторого колебания попросила она и поспешно добавила: — Мне очень важно знать.

 Родис задумчиво прошлась по каюте и, остановившись у стеллажа микробиблиотеки, провела пальцами по зеленым пластинкам кодовых обозначений.

 — Теория инфернальности — так говорят издавна. На самом же деле это не теория, а свод статистических наблюдений на нашей Земле над стихийными законами жизни и особенно человеческого общества. Инферно — от латинского слова «нижний, подземный», оно означало ад. До нас дошла великолепная поэма Данте, который, хотя писал всего лишь политическую сатиру, воображением создал мрачную картину многоступенчатого инферно. Он же объяснил понятную прежде лишь оккультистам страшную суть наименования «инферно», его безвыходность. Надпись: «Оставь надежду всяк сюда входящий»— на вратах ада отражала главное свойство придуманной людьми обители мучений. Это интуитивное предчувствие истинной подоплеки исторического развития человеческого общества — в эволюции всей жизни на Земле как страшного пути горя и смерти — было измерено и учтено с появлением электронных машин. Пресловутый естественный отбор природы предстал как самое яркое выражение инфернальности, метод добиваться улучшения вслепую, как в игре, бросая кости несчетное число раз. Но за каждым броском стоят миллионы жизней, погибавших в страдании и безысходности. Жестокий отбор формировал и направлял эволюцию по пути совершенствования организма только в одном, главном, направлении — наибольшей свободы, независимости от внешней среды. Но это неизбежно требовало повышения остроты чувств — даже просто нервной деятельности — и вело за собой обязательное увеличение суммы страданий на жизненном пути.

              Потрясением для читателей 70-х гг. стала публикация (даже в искаженном цензурой варианте) романа И.А.Ефремова "Час Быка". Этот роман появился через 10 лет после "Туманности Андромеды" и представлял собой своеобразную антиутопию-предупреждение о реальной опасности "другого пути" цивилизации из дня сегодняшнего в день завтрашний. На сей раз "посткоммунистическая" Земля - лишь альтернативный фон для рассказа о жуткой судьбе планеты Торманс. Торманс - планета эволюционного тупика, в который зашла цевилизация, нарушившая основной закон эволюции - параллельность и взаимозависимость научно-технического и нравственного прогресса. Пойдя путем технического прогресса, правители планеты вскоре утратили контроль над социальной, этической, экологической ситуацией. Обесчеловеченный разум стал рождать чудовищ - так возник мир ИНФЕРНО (непрерывного и бесконечного, безысходного страдания). Итоговая мысль романа в том, что падение цивилизации определяется в первую очередь ее моральным износом, эмоциональным и духовным оскудением, оказалась слишком "опасной" для своего времени : через 5 дней после смерти Ефремова в его квартире состоялся тринадцатичасовый обыск на предмет "вредной идеологической литературы", забрали все черновики, даже предсмертные письма жене, на 18 лет имя Ефремова было забыто, а "опальный" роман был запрещен к изданию.