Удалось купить замечательную книгу-фотоальбом о подводных обитателях. Сказать что это изумительная книга, значит не сказать ничего. То, что она содержит в себе, стоит увидеть. Невероятные полностраничные (несколько на полный разворот) иллюстрации которые поразят любого человека, даже самого взыскательного к миру океанских созданий. Книга будет интересна и взрослым и детям школьного возраста. Безусловное мастерство фотографа этог лишь половина успеха, но увлеченность и любовь к этому миру видны на каждом снимке. Чувствуется забота об этом мире, автора Клер Нувиан, и невозможно не проникнуться её отношением. Подробное описание простым и доступным, но не примитивным языком каждого из представленных организмов. Книга честно завораживает с первого взгляда.

             Чеди Даан еще не привыкла к шуму тормансианской столицы. Неожиданные звуки доносились в ее крохотную комнатку на четвертом этаже дома в нижней части города Средоточия Мудрости. Построенные из дешевых звукопроводящих материалов, стены и потолки гудели от топотания живших наверху людей. Слышалась резкая, негармоничная музыка. Чеди старалась определить, откуда несется этот нестройный шум, чтобы понять, зачем так шумят люди, понимающие, что при плохом устройстве своих домов они мешают соседям. Весь дом резонировал, непрерывно резали слух стуки, скрипы, свист, вибрация водопроводных труб в тонких стенах. 

Чеди поняла, что дома построены кое-как и не рассчитаны на такое неимоверное число жильцов. И улица планировалась без учета резонанса и становилась усилителем шума. Все попытки расслабиться и перейти к внутреннему созерцанию не удавались. Только Чеди отключала себя от нестройного хора звуков, как внезапно раздавались гулкие и резкие удары. Оказывалось, что хлопали двери в домах или экипажах. У общественно не воспитанных тормансиан считалось даже шиком покрепче хлопнуть дверями. Чеди прежде всего бросалось в глаза, что тормансиане совершенно не умели применяться к условиям своей тесной жизни и продолжали вести себя, будто вчера покинули просторные степи. 

Чеди подошла к окну, выходившему на улицу. Тонкие неровные стекла искажали контуры противоположного дома, сумрачной громадой закрывавшего небо. Зоркие глаза Чеди замечали дымок насыщенных окисью углерода и свинца газов, поднимавшийся из подземных туннелей, предназначенных для тяжелого городского транспорта. 

Впервые не воображением, как на уроках истории, а всем телом ощутила Чеди тесноту, духоту и неудобство города, построенного лишь для того, чтобы дешевле прокормить и снабдить необходимым безымянную массу людей — абстрактное количество потребляющих пищу и воду.Нечего было думать о сосредоточении и отдыхе, пока не научишься отключаться от непрекращающейся какофонии.

              Потрясением для читателей 70-х гг. стала публикация (даже в искаженном цензурой варианте) романа И.А.Ефремова "Час Быка". Этот роман появился через 10 лет после "Туманности Андромеды" и представлял собой своеобразную антиутопию-предупреждение о реальной опасности "другого пути" цивилизации из дня сегодняшнего в день завтрашний. На сей раз "посткоммунистическая" Земля - лишь альтернативный фон для рассказа о жуткой судьбе планеты Торманс. Торманс - планета эволюционного тупика, в который зашла цевилизация, нарушившая основной закон эволюции - параллельность и взаимозависимость научно-технического и нравственного прогресса. Пойдя путем технического прогресса, правители планеты вскоре утратили контроль над социальной, этической, экологической ситуацией. Обесчеловеченный разум стал рождать чудовищ - так возник мир ИНФЕРНО (непрерывного и бесконечного, безысходного страдания). Итоговая мысль романа в том, что падение цивилизации определяется в первую очередь ее моральным износом, эмоциональным и духовным оскудением, оказалась слишком "опасной" для своего времени : через 5 дней после смерти Ефремова в его квартире состоялся тринадцатичасовый обыск на предмет "вредной идеологической литературы", забрали все черновики, даже предсмертные письма жене, на 18 лет имя Ефремова было забыто, а "опальный" роман был запрещен к изданию.

«Этот многомиллионный город занимает на поверхности земли всего два квадратных метра! Его жильцы — самые трудолюбивые существа в мире! Их умение подчиняться правилам — мечта любого диктатора! Их интеллекту можно только позавидовать! Они — муравьи! И они живут среди нас. Или это мы живём среди них? Чья цивилизация окажется жизнеспособнее?»

В свое время французский писатель Бернард Вербер создал произведение, аналога которому до сих пор еще нет. Названа эта книга довольно просто и непритязательно – «Муравьи». Читая книгу, мы открываем для себя мир одновременно и знакомый, но и очень непохожий на тот, что видим у себя под ногами. Нам предоставлена реальность, описанная с точки зрения муравья, а не человека. Способы общения посредством феромонов, коллективное сознание, необычный образ мышления без страха и эгоизма, огромная муравьиная федерация, состоящая из более чем 60-ти взаимодействующих друг с другом гнезд и конечно же постоянные войны с другими, живущими по соседству, видами – всё это описано настолько интересно и правдоподобно с научной точки зрения, что заинтересует даже человека ни коим образом не имеющего отношения к муравьям, а уж мирмекологам-любителям эта книжка придется по душе.

Муравьи – реально существующая параллельно с нами разумная цивилизация. Они приручают всё новые и новые виды живых организмов, строят специализированные города для производства определенных продуктов питания, либо различных кислот, разрабатывают новое оружие, строят аванпосты для контроля своих далеко немаленьких территорий… Да и не только муравьи прогрессируют в мире насекомых леса Фонтебло: в книге представлен целый ряд видов, достигших вершин общественного развития – это пчелы, осы и термиты. У каждого из них также своя культура, свое восприятие мира, своя политика по отношению к другим видам. Но, по традиции, муравьев не переваривают все! А как же иначе относиться к огромной федерации, которая заняла главенствующее место в лесу и имеет армию, «терроризирующую» всю округу? Тем не менее муравьиный мир – это мир войн. С недавних пор Бел-о-канской федерации пришлось столкнуться с действительно серьезным врагом, не уступающим им по численности. Этим врагом стали муравьи-иммигранты иродомирмексы (Iridomyrmex humilis) или, как их называют в книге из-за размеров, карлики.

Вот в таком постоянно воюющем и развивающемся мире в одну прекрасную весну пришлось проснуться главному герою произведения – муравью 327. Несмотря на то, что самцы муравьев – существа слабые и живут очень недолго, этому муравью выпало на долю изменить всё, дать начало истории, которая растянулась на три книги.

Но параллельно, конечно же описывается и наша с вами цивилизация. Куда ж без людей. Две сюжетные ветки идут бок о бок и, в конце концов, пересекаются. Постоянный переход действий с одной сюжетной дорожки на другую позволяет сравнить два мира: мир людей и мир общественных насекомых. С одной стороны суперобщество без эгоизма и страха, общество в котором каждый готов умереть за родной дом. С другой стороны общество млекопитающих, получивших золотой шанс развиваться после случайного вымирания динозавров, общество существ, живущих на Земле всего три миллиона лет, но уже основательно развивших в себе жадность, эгоизм, стремление к процветанию собственного Я, неспособность ценить чужую жизнь, даже если это жизнь насекомого. Люди настолько погружены в собственные проблемы, настолько возвысили себя, как единственный разумный вид, что даже и не хотят видеть у себя под ногами очевидную вещь: они не одни. Только один из них начал искать и нашел. Это был профессор Эдмон Уэллс. Но не будем рассказывать всего. Лучше найти время и прочитать всё самому.

- А раз все стало массовым, то и упростилось,- продолжал Битти.-Когда-то книгу читали лишь немногие - тут, там, в разных местах. Поэтому и книги могли быть разными. Мир был просторен. Но, когда в мире стало тесно от глаз. локтей, ртов, когда население удвоилось, утроилось, учетверилось,содержание фильмов, радиопередач, журналов, книг снизилось до. известного стандарта. Этакая универсальная жвачка.


- Постарайтесь представить себе человека девятнадцатого столетия -собаки, лошади, экипажи - медленный темп жизни. Затем двадцатый век. Темп ускоряется. Книги уменьшаются в объеме. Сокращенное издание. Пересказ. Экстракт. Не размазывать! Скорее к развязке! Произведения классиков сокращаются до пятнадцатиминутной радиопередачи. Потом еще больше: одна колонка текста, которую можно пробежать за две минуты, потом еще: десять - двадцать строк для энциклопедического словаря. Не отставайте от своих соседей". Понимаете? Из детской прямо в колледж, а потом обратно в детскую. Вот вам интеллектуальный стандарт, господствовавший последние пять или более столетий.

- А теперь быстрее крутите пленку, Быстрее! Клик! Пик! Флик.Сюда, туда, живей, быстрей, так, этак, вверх, вниз! Кто, что, где, как,почему? Эх! Ух! Бах, трах, хлоп, шлеп! Дзинь! Бом! Бум! Сокращайте,ужимайте! Пересказ пересказа! Экстракт из пересказа пересказов! Политика? Одна колонка, две фразы, заголовок! И через минуту все уже испарилось из памяти. Крутите человеческий разум в бешеном вихре, быстрей, быстрей! -руками издателей, предпринимателей, радиовещателей, так, чтобы центробежная сила вышвырнула вон все лишние, ненужные бесполезные мысли!

              Впервые прочла "О дивный новый мир" лет двадцать назад, как и Замятина с Оруэллом. Но если последних перечитывала после этого не раз, то Хаксли больше как-то не попадался в руки. Единственное, что помнила из содержания - что там все со всеми, и это считалось очень похвальным. Видимо, тогда это сильнее всего впечатлило мою молодой мозг, сформировавшийся в стране, где, как известно, "секса не было". Да и все остальное воспринималось не более, чем сказка, хоть и жутковатая, честно говоря. Но вот прошли годы, я перечитала роман, и тут мне стало жутко уже по-настоящему! По мере прочтения у меня нарисовывалось неясное, но четкое ощущение, что в эти десятилетия, прошедшие между прочтениями, кто-то вокруг нас упорно и целенаправленно воплощает весь описанный кошмар в самую что ни на есть реальную действительность... Ибо описанное идеальное общество до боли напомнило мне современный мир гламура, где все всегда должны быть молоды, красивы, здоровы, модно одеты, улыбчивы - и не иметь понятия о настоящих чувствах, где панически боятся боли, крови - вообще всего неприятного, трудного, или просто такого, над чем нужно ДУМАТЬ. Где царит культ тела - при полном отсутствии души. Где стадность мыслей, чувств и поступков - похвально и нормально, а одиночество и раздумья - веская причина считать человека подозрительным и ненадежным. Где принцип "все со всеми" хоть пока и не обязателен, но давно нормален и привычен. Где развлечения - смысл жизни всего общества. Да и не только мир гламура, а вообще... Мы еще не делим людей на касты (во всяком случае, не говорим об этом открыто) и не выращиваем эти касты в пробирках, оказывая на эмбрионы химическое и генетическое воздействие. Но первые шаги в этом направлении делаются все увереннее - дети из пробирок заселяют планету, а будущие родители (которые, слава Богу, пока не отменены!) выбирают пол и даже внешность будущего младенца... А "метод Бокановского" - явно прообраз нынешних экспериментов по клонированию. И никто не знает, что из всего этого выйдет и выйдет ли что-нибудь хорошее... или кто-то просто готовится к созданию армии генетически обусловленных бессловессных и безропотных рабов... Слово "мать" у нас еще не является ругательством (во всяком случае, вне соответствующего контекста), но для многих женщин оно уже звучит как нечто совсем не привлекательное. А сома - идеальный наркотик? Все прелести наркоманского рая - и никаких последствий для здоровья... приблизительно над этим, если не ошибаюсь, бьются многочисленные лаборатории, работающие над вопросом. Слишком, слишком много параллелей находила я в романе и вокруг нас, и делалось мне все грустнее и грустнее... Уж очень он страшен для меня, дивный новый мир.

Юн Чжан. Дикие лебеди или Три дочери Китая

Перед вами одна из самых известных книг о Китае ХХ века. Автор с эпической неторопливостью рассказывает историю бабушки, матери и свою собственную: за двадцать шесть лет, проведенных ею в Китае, Чжан Жун успела побывать «барышней из знатной семьи», «красным охранником» – хунвэйбином, крестьянкой, «босоногим врачом», рабочей, студенткой, преподавателем английского языка и, наконец, выиграть стипендию на обучение в Англии – каждый раз не сомневаясь, что судьба ее определена на всю жизнь.

Родилась она в 1952 году в провинции Сычуань, самой большой, густонаселенной и до недавнего времени отделенной трудноодолимыми горными переходами, – загадочной первозданной земле и «житнице Поднебесной». Но писательница знакомит нас не только со своей родиной, она ведет нас через весь Китай – от суровых заснеженных маньчжурских степей до полудикой субтропической Юньнани.

Автору поразительным образом удалось сочетать взгляд человека изнутри с западным мировосприятием. Пожалуй, именно умение, «не ведая ни жалости, ни гнева», рассказать о трагическом и прекрасном в судьбе своего древнего народа и принесло Чжан Жун огромную популярность на Западе, восторженные отзывы критиков и несколько крупнейших литературных премий и в 1993-ем «Дикие лебеди» были объявлены Британской книгой года.

Бесстрастная честность взгляда, видимо, действует всего сильнее – недаром книга до сих пор запрещена к публикации в Китае, где вышли в свет гораздо более политизированные произведения, обличающие темные стороны послереволюционной китайской истории.

Главное обаяние «Диких лебедей», наверно, в том, что на их страницах перед читателем возникает настоящий, живой Китай. Многое изменилось в его истории за пять тысяч лет (столько насчитывают сами китайцы), но и сегодня здесь на каждом шагу можно наблюдать сцены, описанные не только Чжан Жун, но и за столетия до нее. Читая эту книгу, вспоминаешь и внешнюю невозмутимость «Исторических записок» Сыма Цяня, и не утратившую своей справедливости сентенцию из великого романа «Троецарствие»: «Судьба Поднебесной такова: когда она долго разъединена, то объединяется, а когда объединена – разъединяется», и древний образ дикого лебедя – символ вести с далекой родины.

Текст с благодарностью взят отсюда http://bambusbar.livejournal.com/16365.html

Данное произведение входит в список книг, рекомендованных Бродским к прочтению. В путешествии Кюстина показана Николаевская Россия во всем блеске подлинной нищеты крестьянства и рабства, которым болеет все русское общество сверху до низу. Автор исследует русский национальный характер, сравнивая его с европейскими образцами и ,зачастую,  данное сопоставление оказывается не в пользу наших соотечественников.

Кюстин путешествовал в Нижний Новгород, посетил Москву и Владимир. Большое внимание уделено маркизом русскому царю, придворным и Петербургу,  городу, который произвел на него особо неприятное впечатление. В книге даны потрясающие прогнозы возможного развития России, многие из которых сбылись. Во многих описаных бытовых и жанровых сценках узнаешь, к сожалению, себя и своих современников - чиновников и средний класс, новых русских, новомодных священников и крестьян.,

Следует отметить тот факт, что маркиз был сыном и внуком, казненных на гильотине во времена французской революции высокопоставленных дворян. Дед автора - генерал французской армии. Их потомок приехал в Россию роялистом, а уехал либералом...

Грязь, притворство, лизоблюдство перед вышестоящими и надменность, переходящая в жестокость с нижестоящими, а также неумение трудится, слепое и глупое подражание всему западному,  - самые неприятные черты русских, подмеченные автором.

В России данное произведение было долгое время запрещено и вышло в свет в конце 20 века с большими купюрами, под названием "Николаевская Росиия". Многие  наши соотечественники, особенно деятели культуры, не желая признать справедливость точных и резких строк автора, заклеймили данное произведение как руссофобское.

Рекомендуется всем к прочтению. Моя оценка 5 баллов из 5 имеющихся. Желательно ознакомится с книгой путешествий Радищева, для более глубокого постижения рассматриваемого предмета - Русского народа.

Выдержка из словаря:

КЮСТИ́Н Астольф, де (1790—1857) — маркиз, франц. писатель. Потомок аристократич. рода, подвергшегося репрессиям в период якобинской диктатуры. Автор очерков, описывающих его многолетние странствия по Англии, Шотландии, Швейцарии, Испании. Лит. известность К. была связана также с его ром. ("Этель", 1839; "Ромуальд, или Признание", 1848 и др.) и пьесами (трагедия "Беатриса Ченчи", пост. 1833). В 1839 совершил путешествие в Россию, итогом к-рого стала кн. "Россия в 1839" (4 т., 1843), переведенная на мн. яз. и оказавшая серьезное воздействие на европ. обществ. мнение. В ней К. подверг резкой критике режим Николая I, однако точность и яркость мн. негативных суждений сочетались с тенденциозностью и категоричностью оценок. К. склонен объяснять пороки самодержавной системы спецификой рус. нац. характера, проявляет непонимание своеобразия рус. культуры. Пытаясь бороться с впечатлением от кн. К., царское пр-во запретило ее ввоз в Россию, инспирировало публикацию за границей опровержений Н. Греча, Я. Толстого, К. Лабенского, И. Головина. Сложной оказалась реакция на кн. рус. интеллигенции, в среде к-рой возмущение К. (В. Жуковский, Ф. Тютчев, П. Вяземский) сочеталось с признанием справедливости выдвинутых обвинений (А. Тургенев, А. Герцен).

"Костры амбиций" - обязательное чтение, сокрушительный, бьющий в глаза роман; тысячестраничный железный поток. Он слишком нагляден, он как книги для слепых, его чувствуешь пальцами, из него выпирает рельефная, трехмерная, бугристая реальность, его не читаешь - трешься взглядом; этот текст, у которого небывало высок коэффициент сцепления с реальностью, он как будто весь иссечен протектором. Вулф открыл какой-то суперпрозрачный, абсолютно функциональный язык, который совершенно не отчуждает жизнь от литературы; язык, у которого нет опосредующих функций, сверхлегкий и сверхпрочный.

Нью-Йорк, середина восьмидесятых. Несколько персонажей, относящихся к разным слоям общества. Центральное событие романа - странное ДТП: двое белых как бы случайно сбивают негра, получается непредумышленное убийство, которое и расследуется сначала вяло, а потом со скандалом национального масштаба. Можно, конечно, назвать "Костры амбиций" судебным романом или даже детективом, но на самом деле это софокловская трагедия, главное настроение которой - чувство неотвратимости, ощущения человека, угодившего в песчаную яму. Современная Америка - сильно стратифицированное общество; Вулф фиксирует тот неуловимый для обычного глаза катастрофический момент, когда в социуме, как в болоте, начинается сдвиг слоев, смещение: какие-то субстанции вытесняются наверх, а какие-то, напротив, уходят в пучину. "Болота иногда издают престранные звуки", - сказано в "Собаке Баскервилей". Вот этот надсадный, ужасный звук и есть роман Вулфа: третий мир становится первым, черно-белое общество превращается в цветное, англосаксонская Америка титаником уходит под воду.

Книга потрясающая. Великолепный срез Америки 1987г , актуальный до сих пор. Читать обязательно...

9.5 баллов из десяти имеющихся. Немного снизил бал за некоторую журналистскую обширность и монотонность некоторых глав, немного повредившей скорости разворачивающихся событий.

Предлагаю составить топ книг, прочитанных нами. Тема - КНИГИ,  КОТОРЫЕ НАС ИЗМЕНИЛИ!

Я бы хотел, чтобы в этот список попали только те книги, после прочтения которых Вы осознали что Вы изменились:

1. Перед Вами открылись новые горизонты мышления.

2. У Вас появились новые, более глубокие уровни восприятия действительности.

3. Вы изменили свою точку зрения на ряд важных для Вас предметов.