Мой город – обиталище имён –

Имён, былых и будущих событий;

Вот – имена свершений и открытий,

Где словоблудье строит свой салон...

Тут – именам из прошлого, обитель...

Там – призракам, из будущих времён...


Течёт река значений и знамён...

А я, всему – единственный хранитель

И господин...

И судя по всему –

Заложник –

сторож в собственном дому.

Я хочу, чтоб ему везло,
Чтобы сквозь суету вело,
Чтобы там, где согнет других,
Злобный ветер над ним утих.

Чтобы было кому обнять
Там, где память мешает спать,
Где сомнения, как враги,
Все считают его долги.

Я хочу, чтоб ему везло,
Чтобы прошлое - не во зло,
Только письма из наших мест,
И ни страха, ни слез окрест.

Через тысячи лет потом
Я бы стала его ребром,
И как Ева могла бы быть
Там, где сердце стучало бы.

Я хочу, чтоб ему везло,
Чтоб ласкала волна весло.
Ни людей вокруг, ни зверья,
Две веревочки для белья.

Пристань, лодка и свет в дому.
Я все думаю: "Как ему?"
Ветер с той стороны шепнет:
"Не волнуйся, ему везет".

Ветер с той стороны шепнет:
"Ему, правда, везет, везет".

"...Однажды Бог решил проверить силу горя. Сначала на море послал горе, хотел испытать море. Море высохло. Потом на горы обрушил горе. Разрушились горы, рассыпались на маленькие камушки. Послал он горе пустыне. В пустыне началась песчаная буря и весь песок развеяла, ничего не осталось от пустыни. Бог не знал, что делать дальше. "Дай-ка, - думает, - испытаю горе на человеке. Посмотрим, что с ним станет". И послал человеку горе. Но человек не высох, как море. Не разрушился, как горы. Не исчез, как пустыня. Человек мучался от горя, но продолжал жить. Потому что умел не только страдать, но и радоваться. Понял Бог, что только человек может вынести горе, и оставил его у людей..."

Если бы Вы сейчас вошли и сказали: «Я уезжаю надолго, навсегда», или «Мне кажется, Я Вас больше не люблю», - я бы, кажется, не почувствовала ничего нового: каждый раз, когда Вы уезжаете, каждый час, когда Вас нет – Вас нет навсегда и Вы меня не любите.

Один человек дурно отзывался о рабби. Но однажды, ощутив угрызения совести, решил попросить прощения, сказав, что согласен на любое наказание. Рабби велел ему взять несколько пуховых подушек, распороть их и пустить пух по ветру.
Когда человек сделал это, рабби велел ему:
- А теперь иди и собери пух.
- Но это невозможно! - воскликнул человек.
- Конечно. И хотя ты можешь искренне сожалеть о причиненном тобою зле, так же невозможно исправить зло, причиненное словами, как и собрать весь пух.

1. Не жди, что твой ребенок будет таким, как ты или таким, как ты хочешь. Помоги ему стать не тобой, а собой.

2. Не требуй от ребенка платы за все, что ты для него сделал. Ты дал ему жизнь, как он может отблагодарить тебя? Он даст жизнь другому, тот - третьему, и это необратимый закон благодарности.

3. Не вымещай на ребенке свои обиды, чтобы в старости не есть горький хлеб. Ибо что посеешь, то и взойдет.

4. Не относись к его проблемам свысока. Жизнь дана каждому по силам и, будь уверен, ему она тяжела не меньше, чем тебе, а может быть и больше, поскольку у него нет опыта.

5. Не унижай!

6. Не забывай, что самые важные встречи человека - это его встречи с детьми. Обращай больше внимания на них - мы никогда не можем знать, кого мы встречаем в ребенке.

7. Не мучь себя, если не можешь сделать что-то для своего ребенка. Мучь, если можешь - но не делаешь. Помни, для ребенка сделано недостаточно, если не сделано все.

8. Ребенок - это не тиран, который завладевает всей твоей жизнью, не только плод плоти и крови. Это та драгоценная чаша, которую Жизнь дала тебе на хранение и развитие в нем творческого огня. Это раскрепощенная любовь матери и отца, у которых будет расти не "наш", "свой" ребенок, но душа, данная на хранение.

9. Умей любить чужого ребенка. Никогда не делай чужому то, что не хотел бы, чтобы делали твоему.

10. Люби своего ребенка любым - неталантливым, неудачливым, взрослым. Общаясь с ним - радуйся, потому что ребенок - это праздник, который пока с тобой.

Если женщина исчезает,
Позабыв,что она твой друг,
Значит,мир её кем-то занят.
До былого ей недосуг.
Если женщина пропадает,
Не веди с ней ревнивый торг.
Значит,кто-то другой ей дарит
Непонятный тебе восторг.

Я сильна, мне не нужно ничего, кроме своей души!Я хочу легкости, свободы, понимания, - никого не держать и чтобы никто не держал! Вся моя жизнь - роман с собственной душой...

Что же нужно для того, чтобы стать сильным духом, создать в себе мощную нервную силу? Для этого нужно иметь в сильном теле сильный ум. А иметь сильный ум - это значит уметь контролировать свое сознание и вести его в нужном направлении.

Жизнь похожа на огромную реку, которая состоит из двух потоков, текущих в противоположных направлениях. Один поток несет нас к здоровью, счастью, силе, мудрости. Другой - к болезням, преждевременной старости, несчастьям, слабости и неудачам. Люди не догадываются, что они в конечном итоге сами выбирают, с каким потоком плыть по реке жизни. Если мы становимся хозяевами своего сознания, делаем его управляемой лодкой, плывущей туда, куда нужно нам, - мы попадаем в счастливый поток здоровья и успеха. Если же мы не умеем владеть собой и своим сознанием, течение сносит нас в несчастливый поток болезней и невзгод.

Что же это за волшебная река, из чего же она состоит, из какой воды? "Вода" этой реки не что иное, как наши собственные мысли и чувства. Положительные мысли и чувства создают счастливый поток. Отрицательные мысли и чувства уносят нас в несчастливый поток. Выбираем поток мы сами, выбирая свои мысли и чувства. Ведь мысли и чувства зависят вовсе не от событий и обстоятельств окружающей действительности, как думают многие. Мысли и чувства зависят от нас - мы сами выбираем те или иные мысли и чувства в тех или иных обстоятельствах. Обратите внимание: разные люди в одних и тех же обстоятельствах мыслят и чувствуют по-разному! Кто-то в беде унывает и плачет, а кто-то в точно такой же ситуации преисполняется силы, решимости и действует. Значит, мысли и чувства зависят не от обстоятельств, а от человека. Значит, если мы подойдем к делу сознательно и станем сами хозяевами своих мыслей и чувств, мы можем выбирать, что именно нам чувствовать и о чем думать в той или иной ситуации, в тех или иных обстоятельствах. Тогда не обстоятельства управляют нами, а мы становимся их хозяевами, а значит, в конечном итоге хозяевами самих себя, своей жизни, своей судьбы и здоровья.

Дай Бог, слепцам глаза вернуть
и спины выпрямить горбатым.
Дай Бог, быть Богом хоть чуть-чуть,
но быть нельзя чуть-чуть распятым.

Дай Бог, не вляпаться во власть
и не геройствовать подложно,
и быть богатым - но не красть,
конечно, если так возможно.

Дай Бог, поменьше рваных ран,
когда идет большая драка.
Дай Бог, побольше разных стран,
не потеряв своей однако.

Дай Бог, лжецам замкнуть уста,
глас Божий слыша в детском крике.
Дай Бог, в живых узреть Христа,
пусть не в мужском, так в женском лике.

Не крест - бескрестье мы несем,
а как сгибаемся убого.
Чтоб не извериться во всем,
дай Бог, ну хоть немного Бога!

Дай Бог, всего, всего, всего
и сразу всем - чтоб не обидно...
Дай Бог, всего, но лишь того,
за что потом не станет стыдно.

Мой друг, я не таков, каким кажусь тебе. Кажимость – всего лишь одежда, которую я ношу, – со тщанием сотканная одежда, оберегающая меня от твоих расспросов, и тебя – от моего безразличия.
Мое «Я», друг мой, обитает в доме молчания, и там оно пребудет вовек, непознанное и недосягаемое.
Я не хочу, чтобы ты верил моим словам и полагался на то, что я делаю, ибо мои слова не более как твои собственные мысли, обретшие звучание, а дела мои – твои воплощенные надежды.
Когда ты говоришь: «Ветер веет на восток», я соглашаюсь: «Да, он веет на восток», ибо не хочу, чтобы ты знал, что разум мой обитает не на ветру, но на море.
Ты не можешь понять мои мысли, рассекающие морскую гладь, но я и не хочу, чтобы ты их понимал. Я буду в море один.
Когда для тебя день, мой друг, для меня – ночь; но и тогда я говорю о полудне, что пляшет на холмах, и о лиловой тени, скользящей по долине, ибо тебе недоступны песни моей тьмы и не дано увидеть, как мои крылья бьются о звезды, – и я рад, что ты этого не слышишь и не видишь. Я буду с ночью наедине.
Когда ты всходишь в свой Рай, а я спускаюсь в свой Ад – даже тогда ты зовешь меня с другого края непреодолимой бездны: «Мой спутник, мой товарищ!» – и в ответ я зову тебя: «Мой товарищ, мой спутник!» – ибо не хочу, чтобы ты увидел мой Ад – пламя опалит твой взор, ты задохнешься дымом. К тому же я слишком люблю свой Ад, чтобы допустить тебя туда. Я буду в Аду один.
Ты любишь Справедливость, Истину и Красоту, и я, тебе же на пользу, говорю, что любить их – достойно и прекрасно. Но в душе смеюсь над твоей любовью. И все же не хочу, чтобы ты слышал мой смех. Я буду смеяться один.
Мой друг, ты – добр, осмотрителен и мудр, ты само совершенство, и я тоже говорю с тобою мудро и осмотрительно. И все же я безумец. Но я таю безумие под маской. И буду безумствовать один.
Мой друг, ты вовсе мне не друг, но как мне втолковать тебе это? Мой путь отличен от твоего, хотя мы идем вместе, рука об руку.

Все приняло в оправе круглой
Нелицемерное стекло:
Ресницы, слепленные вьюгой,
Волос намокшее крыло,
Прозрачное свеченье кожи,
Лица изменчивый овал,
Глаза счастливые...
Все то же, что только что ты целовал.
И с жадностью неутомимой,
Признательности не тая,
Любуюсь я твоей любимой...
И странно мне, что это... я.

Одни понимают буквально всё. Другие понимают всё буквально.
Век живи, век учись и дураком сдохнешь.
Я, конечно, презираю отечество мое с головы до ног - но мне досадно,
если иностранец разделяет со мной это чувство.

А.С.Пушкин. Портрет работы В.А.Тропинина. 1827 г.

Стихи Евгении Юльевны Дементьевой,
известного московского теософа,
написанные ею в возрасте, близком к 90 годам, больной,
беспомощной, оглохшей и почти потерявшей зрение.


* * *
Не плачьте обо мне в томительном бессилье,
Желая удержать, когда мой час придет.
Поймите – смерти нет. Я расправляю крылья,
Что унесут меня в стремительный полет.

Рожденье, а не смерть… Спираль ведет все круче.
Очередных витков я вижу смутный ряд.
И впереди, во мгле, невидимые кручи,
Когда уходишь ввысь, нельзя смотреть назад.

Но я люблю тебя, Земля моя родная,
И я вернусь к тебе, когда настанет срок.
Но скоро или нет – я этого не знаю…
Там времени уж нет, лишь вечности поток.

==========================================
Все громче зов небес. Все глуше песня жизни.
Мечтаю, чтоб скорей пришел конец пути.
И шепчет кто-то мне в беззвучной укоризне:
«Пойми — пока живешь, нельзя желать уйти...
Не всё завершено. Обязанностей много.
Еще не обретен безмолвный мир души.
Пока не отойдут волненье и тревога —
Свою земную жизнь окончить не спеши.
Уходят только те, кто выполнил заданье,
Иль те, кто не сумел, не захотел дойти.
Прими, благословив, как дар, свои страданья,
Чтоб каждый новый день был шагом на Пути».

Жизнь - это что-то невозможное. Ее не должно было быть, но она есть.
Это чудо - что есть мы, что есть деревья, птицы. Это действительно чудо,
потому что вся вселенная мертва. Миллионы и миллионы звезд - мертвы,
миллионы и миллионы солнечных систем - мертвы. Только на этой Маленькой
планете Земля, которая ничто, ведь если подумать о ее пропорциях, то она -
просто частичка пыли - только на ней случилась жизнь. Это самое счастливое
место во всем мироздании. Птицы поют, деревья растут, расцветая. Живут
люди, любящие, поющие, танцующие. Случилось нечто просто невероятное.

Куст сирени лучше орхидей. И одуванчики тоже, и чертополох. А почему? Да потому, что они хоть ненадолго отвлекают человека, уводят его от людей и города, заставляют попотеть и возвращают с небес на землю. И уж когда ты весь тут и никто тебе не мешает, хоть ненадолго остаешься наедине с самим собой и начинаешь думать, один, без посторонней помощи. Когда копаешься в саду, самое время пофилософствовать. Никто об этом не догадывается, никто тебя не обвиняет, никто и не знает ничего, а ты становишься заправским философом - эдакий Платон среди пионов, Сократ, который сам себе выращивает цикуту. Тот, кто тащит на спине по своей лужайке мешок навоза, сродни Атласу, у которого на плечах вращается земной шар. Сэмюэл Сполдинг, эсквайр, сказал однажды: "Копая землю, покопайся у себя в душе".

Время прекращает свое течение и смыкается над ними солнечным кругом.
Ложе у них - зелень, кровля – кедры, стены – кипарисы.
И знамя над их шатром – любовь.
А. И. Куприн «Суламифь»


Мы впиваемся друг в друга в неутомимом желании прорасти, проникнуть в самые затаенные уголки. Не осталось ничего, что было бы личным, запретным, недосягаемым.

-Я не могу понять, почему я? Ты такая…такая необыкновенная…Что ты нашла во мне? Что? Во мне же нет ничего хорошего. Я ведь тяжелый и темный человек…

-Не мучайся. Никто и никогда не объяснит нам, что мы нашли друг в друге. Это… это химия…И… моя способность, может быть дар, а может быть проклятие… Я не вижу в тебе то, что видят другие. Я вижу то, что там, внутри, то, что ты так глубоко запрятал, что почти сам забыл. А внутри тебя свет, такой яркий, такой вечный. Я вижу именно это, только это. И что бы не случилось потом, для меня ты навсегда останешься тем, которого видела только я, только я…

-Мне страшно, понимаешь… Я слишком долго жил на этом свете. Я уже старик. Вся моя жизнь была расписана на много лет вперед. А ты все перевернула. Все… Не оставив камня на камне от того во что я верил. Как лавина. Я боюсь потерять тебя. Я не могу оторваться от тебя. Впервые в жизни я хочу просыпаться и знать, что ты рядом. Ты – моя женщина, моя душа… Я никогда не думал, что так бывает. Что бывает столько нежности. Столько нежности… Мне страшно…

-Я никогда не сделаю тебе больно. Слышишь, никогда. Мне тоже страшно. Но я живу. Не думай, просто ни о чем не думай. Позволь дышать твоему сердцу. Позволь быть нашей нежности. Позволь жить себе. Здесь и сейчас. Нет будущего, нет прошлого, нет другой жизни, есть только здесь и сейчас…

Господи, тебе действительно так страшно. Ты отвык от всего настоящего, тебе трудно поверить, научиться принимать. Мой милый рыцарь, закованный в литые доспехи из цинизма и равнодушия. Как же тянут они тебя к земле. Как ты боишься остаться без них. Но с самой первой нашей встречи я улавливаю, как с тихим звоном осыпаются кусочки этой брони. Их становится все меньше и меньше. И ты заново учишься дышать. Первый вздох, второй, третий, пусть с кровью, но зато… так свободно…

Оба мы давно отвыкли бросаться словами. Мы знаем, что придет время и за каждую буковку придется заплатить. Самую страшную ответственность перед самим собой. Судьей, которого невозможно разжалобить, судьей самым суровым и беспристрастным. И поэтому мы все время ловим в самый последний момент на выдохе, бережем как самое великое сокровище три слова, которым все давно перестали предавать значение: «Я люблю тебя» Мы оттягиваем и оттягиваем этот момент. Мы такие сильные и такие слабые. Но мы оба знаем, что когда-нибудь мы не сможем остановить себя. И последняя бусинка займет свое место. Когда-нибудь…

Кузнецова

Между тем, что я думаю; тем, что я хочу сказать;
тем, что я, как мне кажется, говорю;
тем, что я говорю, и тем, что вы хотите услышать; и тем, что как вам кажется, вы слышите; тем, что вы хотите понять; тем, что вы понимаете; стоит десять вариантов возникновения непонимания.

Но всё-таки давайте попробуем...

Эдмонд Уэллс

Нам следует настроить себя на оптимистическое восприятие жизни и не расстраиваться по пустякам. У всех в жизни возникают какие-то проблемы, но, как кто-то мудро заметил, решать их следует по мере поступления, жить сегодняшним днём, радоваться пустякам и не сокрушаться о несовершенстве существующего мира. Не мы его создавали, так что нечего зря убиваться. Можно лишь делать всё зависящее от нас для его улучшения.

Те, кто ко мне являются во сне -
они меня почти не замечают.
Присядут на крыльцо, не обратясь ко мне,
и сразу же уходят, не прощаясь.
Мы с ними повстречаемся потом,
когда умрем.
И тех, кто приходил ко мне во сне,
по знаку я узнаю в тишине.