Слова как-то перестали складываться в предложения, скучковались в углу, и отказываются ложится на бумагу. Иногда хочется сказать слишком много, и тогда они разбегаются по всем комнатам, в коридор, просачиваются в щели дверей и окон наружу, и ищи их – а я даже не пытаюсь. Но чаще всего и говорить нечего, но тогда слова, как назло, подойдут близко-близко, так что я их начинаю чувствовать кожей, но никогда – достаточно для того, чтобы ухватить. И тогда тени несказанного начинают виться возле гусиного пера и чернильницы, возле стопок бумаги и вазы с ирисами. Поэтому слов мне больше не хватает, и неоткуда их брать. Книжные слова все больше мертвы, а настоящие, живые – никогда не перейдут на бумагу, ведь они знают, что бумага – их кладбище, там их хоронят, когда они, уже бесполезные, отживут свое. Наверное, придется пользоваться чужими.