Сребреница – не просто название городка на территории нынешней Республики Сербской. Для большинства журналистов, аналитиков, ученых, продвинутых обывателей это прежде всего «бренд», созданный западно-европейским и американским политическим истеблишментом для обозначения крупнейшего геноцида со времен Второй мировой на территории Европы, вина за который возложена на сербский народ. Медиа машина не зря запустила и кропотливо разрабатывала этот «бренд», события на Косово и военная интервенция подтвердили необходимость такого внимания к июльским событиям 1995 года.
На выставке в Белграде я приобрел книгу Александра Павича «Запрещенная истина о Сребренице. Справочник, основанный только на иностранных источниках», где автор очень суммированно излагает позиции тех западных авторов, которые на чисто логических и документальных основаниях обнаруживают примитивную фабрикацию «сребреничкого мифа». Основные части его книги я приведу в жж, надеюсь, информация будет интересной. Для меня самого многое стало целостным, значит, понятным, чего и всем желаю.
Об авторе. Александр Павич родился 11 ноября 1961 года в Белграде. Школу закончил в Чикаго, а факультет политических наук в Беркли в 1985 году, после чего работал в частных компаниях в области политического консалтинга и экологии. Вернулся в Бг в 1990 году.
Посетил Сребреницу сразу после июльских событий 1995 года вместе с принцессой Линдой Караджорджевич и двумя членами британского парламента, чье сообщение о арабской надписи и плакатах моджахедов в местной мечети было замолчано.
С августа 1996 по конец июня 1997 был Главным политическим советником Президента РС.
Постоянный сотрудник ведущего американского консервативного сайта ВорлдНетДэйли, как и сайта по международному стратегическому анализу, Г2 Интеллидженс Бюллетин.
Публиковался в Литературных новостях, Иллюстрированной Политике и на сайтах Новая сербская политическая мысль и Сербианна.
Перевел с английского «Случай против Дарвина», американского писателя Джеймса Перлофа в 2004 году.
Занимается политическими и экономическими консультациями, переводами и борьбой.
Женат и живет в Бг.
Глава 1.
Общий взгляд на события в Сребренице
«Официальная версия» любого упоминания Сребреницы, городка в боснийском Подринье, который теперь известен во всем мире, звучит примерно так: злые сербские агрессоры, погрязшие в борьбе за «Великую Сербию», вошли 11 июля 1995 года в «незащищенную» Сребреницу, одну из демилитаризованных «защитных» зон, которые ООН создал в Боснии и Герцеговине и, отделив мужчин от женщин и детей, устроили «геноцид» против «около 7-8 тысяч мусульманских мужчин», что представляет не только крупнейшее преступление в гражданской войне в бывшей Югославии в 90-е годы, но и «крупнейшее преступление в Европе со времен Второй мировой». Затем они попытались скрыть свое злодеяние, а «хороший» Запад в конце концов был вынужден пойти на военное вмешательство и принести мир балканским дикарям, из которых самые дикие – Сербы, которые виновны абсолютно во всем, что происходило на пространстве бывшей Югославии с 1990 года, а может, и ранее, почему их надо держать под постоянным давлением, контролем и надзором. Это «официальная версия». Но есть и другие позиции.
Эдвард Херманн, профессор одного из лучших мировых университетов, Пенсильванского, и глава Исследовательской группы о Сребренице, в заключении статьи «Политика сребреничкой резни» так смотрит на «официальную версию»:
«Сребреничкая «резня» представляет крупнейший триумф пропаганды в балканских войнах. Некоторые другие утверждения и открытая ложь сыграли свою роль в балканских конфликтах, но, в то время как некоторые внесли свой вклад в пропагандный репертуар, а позднее были опровергнуты (Рачак, Маркале, сербский отказ от подписания соглашения в Рамбуе, 250 000 погибших Босанцев-мусульман, цель создания Великой Сербии как пускового механизма балканских войн), то резня в Сребренице остается недостижима по символической мощи. Это символ сербского зла и мусульманского статуса жертвы, как и справедливости западного раздробления Югославии и интервенции на многих уровнях, включая и бомбежки, и колониальную оккупацию БиГ и Косова.
Однако связь между этим триумфом пропаганды, истиной и справедливостью не существует. Несвязанность с истиной символизирует тот факт, что первоначальная оценка в 8 000, включая и 5 000 «пропавших» (по первым сообщениям с места, и данным Международного Красного Креста), которые покинули Сребреницу в направлении территории под контролем боснийских мусульман, сохранена даже после того как вскоре было установлено, что несколько тысяч достигло дислокации, а дополнительно несколько тысяч погибло в боях».
Стелла Джатрас, американская колумнистка и супруга американского полковника и дипломата на пенсии, в статье «Сребреница» - шифр для умалчивания критиков американской политики на Балканах» для известного американского либертарианского и антивоенного сайта,
www.antiwar.com, так характеризует цель кампании лжи о Сребренице:
«Сребреница равна холокосту. Сребреница равна геноциду. Сребреница равна этнической чистке. И, поскольку сегодня опровергаются утверждения о массовых захоронениях и геноциде на Косову, есть ли лучший способ продолжить демонизацию Сербов, нежели напомнить американскому народу о Сребренице? Потому что не завершена еще работа по раздроблению Югославии путем ампутации Черногории, Санджака и Войводины. Зверь Нового мирового порядка не будет доволен, пока не наполнит желудок, для чего требуется принятие американским народом следующей интервенции НАТО на Балканах; между тем, американский народ должен будет снова признать дополнительные военные действия, как в свое время признал 78 дней сбрасывания бомб на один невинный народ. Они должны быть выдрессированы, чтобы снова сделать вывод: «Сербы это и заслужили»!».
В детальном анализе феномена Сребреницы на британском сайте «Спайкд» под заголовком «Как Сребреница стала «поучительной историей»?, Тара МакКормак, аспирантка Вестминстерского университета в Лондоне, констатирует:
«С Косова 1999 до Конго 2005 Сребреница выставляется как конечное доказательство того, что Запад имеет моральное обязательство для военного вмешательства в конфликтные ситуации. Джек Строу (британский министр иностранных дел) защищал западную интервенцию в Македонию в 2001 году, используя Сребреницу как пример того, что может произойти без западного надзора. Либеральный комментатор Дэвид Аронович употребил тот же аргумент для оправдания поддержки военных действий в Ираке. Говоря об убийстве 60 конголезских солдат солдатами ООН, генерал ООН Патрик Камерт выдвинул аргументы в пользу мощной военной интервенции на примере «лекций из Сребреницы, Сомали и Руанды».
Австралийский аналитик Гали Хасан, в статье «Вспоминая о Сребренице, размышляя о Фалудже», опубликованной на сайте канадского центра по исследованию глобализации «Глобал рисерч», сравнивает западную ложь о Сребренице с реальной резней, которую американские силы в 2004 году устроили в иракской Фалудже, и пишет:
«Сребреничкая « резня» была только пропагандной победой в войне, которую США-НАТО ведут против Югославии.
После этого США-НАТО использовали «резню», чтобы вмешаться в войну против сербских сил на стороне лидеров боснийских мусульман, преследуя прежде всего собственные империалистические интересы. Целью было разрушение Югославии и колонизация Боснии и Косова. Достоверная информация из американских и западных источников показывает, что цифра в так называемых, по меньшей мере «8 000 мусульман», убитых сербскими ВС, абсолютно надумана для того, чтобы США-НАТО имели «гуманитарное» обоснование для демонизации Сербов и обеспечили поддержку общественного мнения военной интервенции в регионе».
Глава 2
О самой природе т.н. защитных зон ООН
Необходимо перенестись в Сребреницу и ее окрестности в середину июля 1995 года и постараться восстановить целостную картину событий. Если речь шла о «брутальном» проникновении в т.н. защитную зону ООН, необходимо рассмотреть само содержание понятия «защитная зона» и ее реальный статус.
По разным свидетельствам, «защитные зоны» ООН, какой была и Сребреница, были одним из видов военной хитрости, представляли собой все, что угодно, только не «безопасность» - она предназначалась вооруженным силам боснийских мусульман. Вот что о них говорят высшие официальные лица самой ООН:
Генеральный секретарь ООН, в своем сообщении от 30 мая 1995, заявляет:
«В последние месяцы силы (боснийского) Правительства существенно повысили уровень военной активности в большинстве защитных зон и их окрестностей, а многие из них, включая Сараево, Тузлу и Бихач, введены и в широкие военные кампании Правительства…Правительство также держит значительное число солдат в Сребренице (что в этом случае представляет нарушение договора о демилитаризации)…»
Ясуши Акаши, бывший шеф миссии ООН в БиГ, в статье для Вашингтон таймс от 1 ноября 1995 года, свидетельствует:
«Факт, что силы боснийского Правительства использовали «защитные зоны» не только в Сребренице, но и в Сараеве, Тузле, Бихаче и Горажде, для обучения, поправки и новое снабжение своих солдат».
Посмотрим и часть сообщения, которое Голландский институт военной документации опубликовал в апреле 2002, и который основан на свидетельствах представителей Голландского батальона («Dutchbat»), которые размещались в сребреничкой «защитной зоне» как представители УНПРОФОР во время ее падения в июле 1995 (публикация этого сообщения не только открыла американскую роль в снабжении экстремистских мусульманских сил в БиГ, но и привела к падению голландского Правительства):
«Так называемая демилитаризация анклава была, по сути, пустым словом на бумаге. Боснийская армия (АБиГ) проводила сознательную стратегию ограниченных военных нападений с целью связывания относительно большой части армии боснийских Сербов (ВРС), с целью не допустить перемещение всех ее сил в главную зону боевых действий около Сараева. Точно то же самое происходило из сребреничкого анклава. Силы АБиГ не воздерживались от нарушения всех правил в стычках с ВРС. Могли вызвать огонь со стороны боснийских Сербов, а затем отходили под защиту частей Голландского батальона, которые тем самым рисковали попасть между двух огней».
Вот и еще один комментарий из аналитической статьи Кристофера Джеймса под заголовком «Геноцид или пропаганда?», из британского «Морнинг стар» от 11 июля 2005 года:
«Действительно, очень малая часть Сребреницы, а именно средняя, была демилитаризована, что развязывало руки мусульманским бойцам для проведения операций из пригородных и других ближних зон, из которых они организовывали постоянные нападения на соседние сербские села.
Силы печально известного мусульманского командира Насера Орича вызывали массовые кровопролития между 1992-1995 годами из своего укрепления в Сребренице, вырезав не менее 1 300 сербских гражданских лиц, и нанеся ранения нескольким тысячам».
И, в конце, нечто больше аналитической констатации, того, что в суде принято называть «состав преступления», из сообщения Вашингтон пост, сделанного в самой Сребренице 16 февраля 1994 – в то время, когда Сребреница была якобы «демилитаризованной» как «защитная зона» ООН:
«Военные трофеи Насера Орича не повешены на стену его удобной квартиры. Они на видеокассетах: сожженные сербские дома и обезглавленные сербские мужчины с разорванными телами.
«Мы должны были использовать холодное оружие в ту ночь» объясняет Орич, в то время как сцены мертвых мужчин, изрубленных ножами, сменяются на его Сони…Лежа на удобном диване, одетый с головы до ног в защитную униформу, с гербом армии США горделиво пришитым в области сердца…командир Орич самый жесткий парень в этом мусульманском городе, т.е. Сребренице, которую Совет безопасности ООН объявил защитной «безопасной» зоной».
Вполне достаточно о «защитных зонах» ООН, которые, очевидно, и были безопасными – только для сторонников армии БиГ. Таким образом, единицы ВРС в окрестностях Сребреницы в июле 1995 столкнулись с хорошо вооруженной и защищенной позицией мусульманской армии БиГ, с закаленными бойцами, которые не были разоружены со стороны ООН, хотя договор о т.н. защитных зонах именно это и предполагал.
Глава 3.
Вступление в Сребреницу – нелогичности с военной позиции
Одна из многих нелогичностей в «официальной версии» сребреничких событий заключена в том факте, что мусульманская армия в Сребренице была не только хорошо вооружена, но и превосходила сербские силы окружения, то есть имела более чем достаточно способности себя защитить, если бы захотела. В своей статье для группы по исследованию Сребреницы, «Игра цифр» из июля 2005, журналист БиБиСи и член группы Джонатан Рупер прежде всего анализирует состояние мусульманских сил:
«Согласно всем свидетельствам, было не менее 5 000 вооруженных солдат Армии БиГ в Сребренице – а вероятно и много более. По утверждениям сил ООН, которые находились в самой защитной зоне, Армия БиГ в Сребренице была хорошо вооружена – более того, представители Голландского батальона отметили приток современного вооружения и коммуникационного оборудования в Сребреницу в течение 1995 года. Также заметим, что защитники города были укреплены отлично устроенными позициями. В свете всего этого было довольно неожиданным, когда весьма малочисленные силы боснийских Сербов заняли городок почти без сопротивления, а затем якобы одолели и разбили несравнимо превосходящие силы, составленные из хорошо вооруженных людей в течение ближайших несколько дней».
То, что хорошо вооруженные силы боснийских мусульман неожиданно отступили из Сребреницы подтверждает и часть уже упомянутого сообщения Голландского института военной документации:
«Глядя назад, нет сомнений, что усиление активности ВРС в восточной Боснии в начале июля 1995 было направлено на что либо иное, кроме как на нейтрализацию сребреничкой защитной зоны и пресечение главного пути к месту Жепа. План кампании был составлен 2 июля. Нападение началось 6 июля. Оно было настолько успешным и натолкнулось на такое слабое сопротивление, что вечером 9 июля было решено двигаться далее и посмотреть, можно ли занять целый анклав».
(Здесь также следует обратить внимание и на тот факт, что Голландцы признают, что цель операции заключалась в «одолении сребреничкой защитной зоны», которую и сами Голландцы характеризовали как любую другую, кроме «демилитаризованной». Это важно по причине отрицания доказательств о существовании какого-либо рассчитанного «геноцидного плана» со стороны боснийских Сербов).
Опираясь затем на количественное состояние сербских сил, Рупер цитирует сообщение Майкла Эванса, опытного, высоко ценимого военного корреспондента лондонского Таймса, в статье для той же газеты от 14 июля 1995 года:
«Существуют сообщения, что в нападении на Сребреницу участвовало до 1 500 Сербов, однако источники секретных служб дали оценку, что главное нападение произвело около 200 человек, с пятью танками. «Это была операция довольно низкого уровня, но по некой непонятной причине солдаты армии БиГ не оказали мощного сопротивления», как сказали из одного источника».
Публикуясь в одной из престижных мировых газет в области обороны и безопасности, британской «Джейнс дифенс», военный аналитик Тим Рипли передает, что перед падением Сребреницы голландские силы:
«...видели боснийские силы, которые бежали из Сребреницы, проходя мимо их наблюдательных пунктов с современным противотанковым вооружением. Эти и другие подобные сообщения внесли сомнение в среду офицеров ООН и международных журналистов».
Португальский офицер Карлос Мартинс Бранко был одним из главных наблюдателей ООН на территории Сребреницы в июле 1995. Позднее преподавал в Институте Европейского университета в Италии. Бранко 4 марта 1998 передал свое видение событий в Сребренице на одном сайте при Государственном Университете Нью-Йорка в Баффало, что перешло затем на другие сайты, и является сегодня важнейшим текстом для всех, кто ищет настоящую истину. Говоря о очевидных военных нелогичностях, связанных с падением Сребреницы, он пишет:
«…мусульманские силы даже не пробовали использовать свое преимущество в тяжелой артиллерии, которая была под контролем сил ООН, хотя имели все причины для этого в то время…
Недостаток военного ответа находится в ясной противоположности наступательной позиции, которая характеризовала силы обороны в ранних ситуациях окружения, когда они обычно совершали жестокие нападения на сербские села в окрестностях анклава, вызывая огромные жертвы среди сербских гражданских лиц.
Однако в этой ситуации, с учетом повышенного медиа интереса к этому пространству, военная оборона анклава открыла бы реальное состояние в зонах безопасности и показала, что эти зоны никогда не были реально демилитаризованы, как утверждалось, но были укреплением для хорошо вооруженных военных отрядов. Военное сопротивление поставило бы под сомнение картинку «жертвы», которая была очень внимательно построена, и которой мусульмане старались досконально следовать».
В конце концов, самый простой ответ на «странное» поведение количественно и военно превосходящих сил боснийских мусульман в Сребренице дает не западный, а «инсайдерский», мусульманский источник – Ибран Мустафич (основатель партии Изетбеговича СДА в Сребренице, депутат в парламенте Федерации БиГ, которого сербские силы захватили по вступлению в Сребреницу, а потом отпустили!!!!!). Ответы, которые он дал в интервью сараевской «Свободной Боснии» 14 июля 1996 говорят сами за себя:
«Кто те люди, которых вы обвиняете и люди, которым не верите?
- Сценарий сдачи Сребреницы был сознательно подготовлен. К сожалению, в этом деле были замешаны боснийское Правительство и командование Армии…
Каковы были последствия нападений, организованных из демилитаризованной зоны, для жителей Сребреницы?
- Это было сознательное формирование повода для нападения на демилитаризованную зону сербских сил.
Кто в Сребренице принял выполнение этих приказов?
- Те же личности, которые летом 1995 покинули Сребреницу без царапины…Хорошо известно, что та бригада успешно отступила и с собой повела, помимо стариков, детей и коней…
Короче говоря, выходит, что часть мусульманских сил произвела классическую «подставу» за счет собственного гражданского населения. Вот что говорится в Сообщении Генерального секретаря ООН под заголовком «Падение Сребреницы» от 15 ноября 1999:
«Некоторые выжившие члены сребреничкой делегации заявили, что президент Изетбегович помимо прочего говорил, что он узнал о возможности интервенции НАТО в БиГ, но только в случае проникновения Сербов в Сребреницу и убийства там по крайней мере 5 000 человек. Президент Изетбегович категорически отказался признавать это».
Упомянутое сообщение относится к интервью, данное сараевским «Дням» 22 июня 1998 бывшим шефом полиции в Сребренице, Хакием Мехоличем, в котором он цитирует слова Изетбеговича делегации из Сребреницы:
«Знаете, мне Клинтон предлагал в апреле 93 (после падения Церске и Коневич Поля), чтобы четнические силы вошли в Сребреницу, вырезали пять тысяч мусульман и тогда будет военная интервенция».
А что касается ценности отказа Изетбеговича, Мехолич говорит:
«Наша делегация состояла из девяти человек, одни из нас был из Братунца и, к сожалению, один он мертв, а все остальные из делегации живы и это могут подтвердить».
А что касается ценности всего, что Изетбегович наговорил в ходе войны, может свидетельствовать дружески к нему настроенный, хорошо известный Бернар Кушнер, которому , как он говорит в своей автобиографии «Воины мира», Изетбегович перед смертью исповедовался:
«Не было никаких лагерей смерти, как бы ужасно те места не выглядели…Я думал, что мои свидетельства вызовут бомбардировку (против Сербов)».
Значит, до зубов вооруженные мусульманские силы, которые в течение предшествующего периода употребляли т.н. защитную зону в Сребренице как базу, из которой нападали на окрестные сербские села и совершали свирепые расправы над гражданскими лицами, вдруг решают отступить перед сравнительно малочисленными сербскими силами, покидая укрепление, которое можно легко было защищать и которое ООН взял под свое «покровительство». Как объяснить такое «великодушие» кроме как в свете необходимости того, чтобы из «падения» Сребреницы сделать повод для иностранной интервенции, с заранее определенным «минимальным» количеством «жертв» для ее оправдания, а вместе с тем будет отвлечено внимание от настоящего преступления этнической чистки Республики Сербской Краины, которое вскоре произошло и попало под рубрику «официально одобренных» военных действий.
Глава 4.
Первые свидетельства о том, что произошло
Перед тем, как мы увидим, какие первые западные свидетельства о том, что произошло в Сребренице после ее падения, передали западные источники, взглянем на то, как для целей успешной презентации часть мусульманских сил из Сребреницы поступал с собственным народом, в традиции улицы Васе Мискина и Маркала 1 и 2. Опять цитируем Ибрана Мустафича, чье свидетельство крайне показательно:
«-…Когда колонна, которая пыталась выйти из Сребреницы, была поделена наполовину, группа привилегированных, которую я ранее упоминал и которая имела разрешение покинуть анклав, просто продолжила свой путь, при этом разбрасывая листовки…
Кто бросал листовки и что на них было написано?
- Они оставили знаки, на которых писалось, что территория заминирована, с целью как можно больше смутить народ, который их сопровождал. Я разговаривал со многими людьми, которые вышли из Сребреницы без повреждений и которые не состояли в той группе; когда они мне рассказали, что происходило по пути, я вышел из себя...»
Данные Мустафича о смятении в народе, который отступал из Сребреницы, внутренних конфликтах и блужданию по минным полям, подтверждают и два западных источника. Так, Джонатан Рупер доводит до нашего сведения:
«И голландский миротворческий контингент в Сребренице, и секретные офицеры британских спецподразделений «САС», которые находились в городе, когда он пал, были свидетелями ожесточенных столкновений между самими мусульманами в Сребренице перед тем моментом, когда Сербы вошли в город. Свидетельства предполагают, что их погибло около 100, и их тела оставлены на месте. Также существуют сообщения, что значительное число мусульман погибло, переходя минные поля, которые и поставила их сторона».
В своей книге «Крестовый поход дураков: Югославия, НАТО и западные заблуждения», 2002 года, журналист и автор Дайана Джонстон описывает хаос, который правил в Сребренице в то время:
«Некоторые хотели сдаться, но большинство решило пробиться через сербские линии и убежать. По всем свидетельствам, этот хаос дополнительно умножился в условиях долгого отступления. Происходили примеры безумия, в которых смятенные солдаты попадали в сербские засады, иногда возвращая огонь, иногда стреляя в своих, или даже совершая самоубийства».
Однако перед тем как улеглась пыль, вопли о устроенной «резне» уже начали заглушать все попытки подтвердить, что на деле произошло. К счастью, некоторые голоса не занимались пропагандой, но фактами.
Одно из первых западных сообщений с местности приходит от голландского капитана Схутена, единственного офицера ООН в Братунце во время т.н. резни, которое голландской газете «Хет парол» 27 июля 1995 засвидетельствовал следующим образом, обратив внимание на начатую медиа кампанию, которой не нужны были никакие «доказательства»:
«Все, как попугаи повторяют слова других, но никто не предъявляет твердых доказательств. Я замечаю, что в Голландии люди хотят любой ценой доказать, что был устроен геноцид…Если была экзекуция, то Сербы тогда очень хорошо скрыли ее следы. Поэтому я не верю ничему. Следующий день после падения Сребреницы, 13 июля, я приехал в Братунац и остался там на восемь дней. Я мог идти, куда захочу. Предоставили мне помощь и нигде не останавливали…»
Рупер передает, что и другим был предоставлен открытый доступ сразу после падения Сребреницы:
«…какие-то 30 иностранных журналистов посетило область Сребреницы вскоре после ее падения. Ни один не объявил о каком-либо подтверждении обвинения в массовых убийствах, а один из них, Жак Мерлино с французского телевидения Антена 2 дал извещение о том, что он не нашел ничего».
ООН быстро начала опрашивать и беженцев из Сребреницы, которые были размещены в окрестностях Тузлы, о возможных нарушениях прав человека. В связи с этим, Тим Бучер из лондонского Дейли телеграф от 24 июля 1995 пишет:
«После пяти дней опросов, главный следователь ООН по вопросу якобы имевшего место нарушения прав человека во время падения Сребреницы не нашел ни одного свидетельства о преступлениях из первых рук.
Высокий комиссар ООН по правам человека, г. Хенри Виленд заявил вчера: «…мы не нашли никого, кто своими глазами видел какое-либо преступление».
…Г. Виленд приехал в Тузлу, боснийский город, в который были переведены практически все беженцы из Сребреницы, вместе с командой следователей ради собрания доказательств о нарушении прав человека…Он сказал, что его команда разговаривала с большим количеством мусульман в главном лагере беженцев на аэродроме в Тузле и в других сборных центрах, но ни один непосредственный свидетель не был найден…»
Заголовок и выдержка из сообщения Пола Квина Джаджа для американского «Бостон глоуб» от 27 июля 1995 это подтверждает:
«[Заголовок] «Утверждения о преступлениях еще не подтверждены; американская военная разведка раскрывает совсем немного»
Администрация Клинтона еще пока не добралась до независимых подтверждений о преступлениях в Сребренице, но не сомневается, что они все же произошли…»
Таким образом, непосредственные свидетели не находятся, хотя тогда впечатления были свежайшими, а травмы очевиднейшими. Однако то, что любопытно, помимо недостатка доказательств, это последняя строка из предыдущего сообщения – п.ч. она показывает, что, несмотря на это, администрация Клинтона уже вынесла «приговор», «не сомневаясь», что преступления произошли. Тут вовсе было несущественным, что на высших уровнях Госдепа знали об отсутствии доказательств. Так, Рупер приводит личную электронную почту, которая ему пришла для обзора:
«Один бывший чиновник американского Госдепа, который сохранил близкие связи с бывшими коллегами на весьма высоких уровнях, написал, что в течение 1997 года ему сообщили, что Отдел южно-центральной Европы Секретного бюро Госдепа «не видел ничего, повторяю ничего, что бы подтвердило данные из печати». Он добавил, что персона, которая ему это передала, имела доступ к самой проверенной информации и «должна была знать» о существовании какого-либо вида подобной информации»
Размышляя логично, «недостаток сомнения» со стороны клинтоновской администрации о преступлении до поиска доказательств о нем может означать только одно: то, что о «преступлении» было известно заранее. Следовательно, или администрация Клинтона была на связи с организаторами «преступления» и знала о нем раньше всех, или заранее знала «сценарий», по которому тезис о «совершенном преступлении» будет развит. Третьего нет. Подтверждением такому размышлению может служить заявление уже упомянутого Хакии Мехолича в прессе во время приезда уже бывшего президента Клинтона на открытие памятника жертвам в Сребренице летом 2003, заявив, что «преступник всегда возвращается на место преступления».
Возвращаясь к тем событиям, параллельно с «приговором» от администрации Клинтона, была выдвинуто обвинение в конце июля 1995 со стороны Гаагского трибунала против Радована Караджича и Ратко Младича – повторим: без каких-либо доказательств. Противоположно всем правилам правовой процедуры, «охота за доказательствами» только последует. Но уже было достигнуто то, чего и хотели. По словам Ричарда Холбрука, одного из архитекторов балканской политики Клинтона, в заявлении для БиБиСи:
«Я понял, что Трибунал для военных преступлений очень драгоценное орудие. Мы его употребили, чтобы исключить двух самых разыскиваемых военных преступников в Европе из Дейтонского процесса и оправдать все, что последовало затем»
Спасибо Холбруку за открытость, которой ему всегда было не занимать. Дейтонские переговоры уже были подготовлены на осень, а «два военных преступника» уже были приговорены, без доказательств и суда. Т.е. Трибунал должен был просто узаконить политическое решение.
В конце отметим, что в начале 2005 года, то есть по прошествии десяти лет, достаточных для поиска хотя бы одного свидетеля, доктор Дик Схунурд из Голландского института военной документации вынужден был заявить:
«Было невозможно в ходе нашего расследования в Боснии найти хотя бы одного свидетеля массовых убийств или того, кто бы сказал о судьбе пропавших мужчин»
Что, однако, не остановило медии и Гаагский трибунал в работе. Все зависит от мотивов, и даже «пропавшие» могут тут же превратиться в «жертвы».
Глава 5.
По следу настоящей судьбы «пропавших» из Сребреницы
Здесь снова стоит напомнить тот факт, что не существуют материальные доказательства утверждения о «7-8 тысячах» убитых мусульман, а эта произвольно установленная (или, по Изетбеговичу, заказанная Клинтоном) цифра по преимуществу произошла из предположений (реальных или вымышленных) о «пропавших» из Сребреницы. Тара Маккормак говорит:
«…цифра в 8 000 не доказана, а ее оценка составлена на основе различных списков пропавших. До сего дня Гаагский трибунал идентифицировал 2 032 тела из 5 000, найденных в земле. Тогда как некоторые тела носят знаки жертв убийства, раны на многих телах указывают на смерть в боевых действиях. Более того, с учетом того, что целая область была местом жестоких боев с 1992 года, следовало ожидать множество жертв с обеих сторон, и захоронений на месте гибели».
Следует повторить и то, что были столкновения самих мусульман до и во время отступления из Сребреницы, в которых, по западным источникам, было не менее сотни мертвых. Однако до сегодняшнего дня не было слышно об установлении того факта, что хотя бы одна из «опознанных» жертв пострадала таким образом. «Известно», кто их убил – как известно и кто «военные преступники», даже до суда, а тем более приговора.
Во всяком случае, чем больше мистифицируется понятие «пропавших» - от их реального числа до настоящей судьбы – тем больше возможности манипуляций. Поэтому неудивительны резкие слова Мустафича, которые он в уже упомянутом интервью прямо направил собственному руководству в Сараево:
«Кажется мне, что вы боитесь живых жителей Сребреницы».
Поэтому важно пролить свет, насколько возможно, на реальную судьбу тех «пропавших» из Сребреницы – или по крайней мере разоблачить те игры, которые вокруг них велись – и ведутся.
Сообщение Международного комитета красного креста, документ № 37 от 13 сентября 1995, один из тех, на который указывает профессор Херрман, недвусмысленно говорит о том, где оказались 5 000 «пропавших», подтверждая и данные Мустафича о «группе избранных», которая ранее покинула город:
«Около 5 000 мусульманских бойцов из Сребреницы покинуло анклав перед его падением. Мусульманское Правительство признало, что те солдаты были переданы в состав других единиц их вооруженных сил. Факт того, что об этом не осведомили их семьи, был оправдан обязанностями соблюдать военную тайну».
О том же самом еще раньше оповестило сообщение лондонского Таймса от 2 августа 1995 года:
«Следует доверять тому, что тысячи «пропавших» босанско-мусульманских солдат из Сребреницы, которые были в центре внимания сообщений о возможных массовых убийствах со стороны Сербов, сегодня в безопасности находятся на территории северо-восточно от Тузлы».
А сообщение Криса Хеджиса из НЙТаймс, написанное всего спустя неделю после взятия Сребреницы, 18 июля 1995 года, передает информацию о еще некоторых «пропавших», на этот раз тех, которые покинули город сразу после его падения:
«Где-то 3-4 000 босанских мусульман, которых представители ООН полагали пропавшими после падения Сребреницы, нашли дорогу через неприятельские линии до территории под контролем босанского Правительства. Эта группа, включая и раненых беженцев, прокралась под огнем через сербские линии и прошла пут около 50 км. до безопасной территории».
Вот что Мустафич слышал из своих источников о возможных пропавших – спустя год после падения Сребреницы:
«…Я узнал от людей, близких хорватской тайной службе, которые имеют связи с сербской тайной службой, что где-то 5 600 человек из Сребреницы еще живы и их держат в различных местах. Недавно мне госпожа Мерхуниса Комарица сказала, что она получила некоторые данные от Хельсинкского комитета по правам человека, которые говорят о цифре в 4 500 человек…»
Все же, повторим, значительное число людей страдало в боях, что конечно не подразумевается в «официальной версии». Может быть, как уже сказано, потому что испортило бы идеальную картину «беспомощных» сребреничких жертв. А м.б. и дабы избежать одного из ключевых вопросов: откуда взялись такие хорошо вооруженные солдаты в «демилитаризованной зоне»?
Карлос Мартинс Бранко пишет:
«Мао сомнений в том, что по крайней мере 2 000 босанских мусульман погибло в боях против более обученной и более грамотной ВРС. Все же остается вопрос: КОГДА большинство тех жертв пало? Согласно анализу, это произошло до окончательного падения Сребреницы: мусульмане оказали очень слабое сопротивление летом 1995».
Рупер приводит сообщение Комиссии Республики Сербской, которое соприкасается с цифрами Бранко:
«Сообщение, изданное РС в сентябре 2002, дает общую оценку в 2 000 представителей АБХ, которые погибли в боях, вместе с 500 погибшими сторонниками ВРС. И, хотя часть погибших принадлежала Тузланской бригаде АБХ, которая пришла на помощь, наибольшее число происходит из вооруженной колонны, которая покинула Сребреницу».
И делает в заключение общий вывод:
«М.б. самая шокирующая сторона цифры в 7-8 000 жертв заключается в том, что она означает синоним расстрелянных. Однако этого никак не может быть: многочисленные сообщения ООН и других независимых наблюдателей в то время говорят о жестоких боях с большим количеством жертв с обеих сторон. Также известно, что другие бежали на мусульманскую территорию в окрестностях Тузлы и Жепы, что некоторые отступили на запад и север, а некоторые бежали в Сербию. Таким образом, можно с уверенностью говорить, что даже приблизительное число пропавших не могло быть расстреляно…Самая главная проблема – в арифметике».
Следовательно, вместо того, чтобы эта информация – о тысячах «пропавших» мусульманских солдат, тайно переброшенных на другие позиции, о нескольких тысячах гражданских лиц, которые после отступления через сербские линии оказались в окрестностях Тузлы, о погибших в боях – послужила бы «озабоченным» о судьбе «пропавших» с целью прояснения истории, цифра в «7-8 000» пропавших» забетонирована для потребностей «официальной версии», и переделана в обвинительную цифру, которая должна быть топливом для заранее объявленного приговора о «геноциде».
Однако эта манипуляция, как мы видим, для критичных западных наблюдателей весьма прозрачна.
Глава 6.
Игры с числом жертв
Введение в сребреничкую «игру чисел» передадим Руперу:
«…до первой недели в августе 1995 35 632 человека было зарегистрировано Всемирной организацией здравоохранения и босанским Правительством как лица, переселенные из сребреничкой защитной зоны – другими словами, как выжившие из Сребреницы. Красный крест также видел и отметил, что «несколько тысяч» вооруженных мусульман из Сребреницы в безопасности отступили со своих позиций…чтобы затем прикомандироваться на другие линии «без оповещения их семей». А, как было ранее указано, около 700 бойцов из Сребреницы достигло до Жепы, чтобы потом также в безопасности уйти из этого города после его перехода в сербские руки в последнюю неделю июля 1995. Таким образом, в общей сложности было не менее 38-39 000 выживших из Сребреницы – и эта цифра точно совпадает с оценками о количестве людей в Сребренице со стороны главных гуманитарных организаций до ее падения».
А затем констатирует:
«Что если бы 7 300 человек из Сребреницы было вырезано, население внутри защитной зоны до ее перехода в сербские руки должно было насчитывать значительно выше 46 000 – что сильно превосходит любую достоверную оценку, сделанную в то время».
Еще важнее то, что Рупер нашел подтверждение своим доводам о цифрах в самом Гаагском трибунале, обнаружив непоследовательность самого судьи, который неосознанно открыл настоящую истину, скрытую в «игре чисел»:
«Огромной важности факт, что один из судей по делу Крстич, судья Патриша Валд, оценила население Сребреницы до ее падения в 37 000, в своей статье о деле Крстич для Джорджтаунского журнала по правовой этике…в издании за весну, 2003 под заголовком «Генерал Крстич: работа о военном преступлении»:
«До нападения, Сребреница была селом из каких-то 37 000 жителей».
Судья Валд, очевидно, была крайне неосведомлена тем фактом, что приведенная ей цифра сделала невозможными те преступления, за которые был вынесен приговор Крстичу».
Йосиф Бодански из Международного объединения стратегических исследований в Вашингтоне, известный специалист и советник американского Сената по терроризму, называет цифру 7 000 убитых в Сребренице «дезинформацией» и замечает:
«Все независимые экспертные доказательства указывают на число в несколько сотен мусульманских жертв, и то в нижнем пределе. Постоянное настаивание на большом количестве мусульманских жертв также служит скрытию предшествующих убийств сербских мирных жителей в том городе со стороны мусульман».
Филипп Корвин, который во время сребреничких событий был высшим представителем ООН в БиГ и человеком, против которого, по его словам, именно 11 июля 1995 «босанский снайпер пытался совершить покушение», в своей статье для Сребреничкой исследовательской группы в июле 2005, дает оценку, схожую той, которую дал Боданский:
«…факты, представленные в этом сообщении, являются очень ясным аргументом того, что цифра в 7 000 убитых, с которой часто обращаются в международном сообществе, есть одно невозможное преувеличение. Настоящая цифра вероятно приближается к числу 700».
При этом Корвин вообще вполне четко относится к преступлениям подобного рода:
«Точно, что в Сребренице, как и во всех войнах, были убиты мирные люди, и то, что зачинщики заслуживают осуждение и приговор. И, без разницы, идет ли речь о трех, 30 или 300 невинных людях, которые были убиты, это страшное преступление, и здесь нет двусмысленности».
И именно поэтому нужно знать не только количество невинных или разоруженных погибших, но и кто это совершил. Однако именно циничная «игра чисел» для потребностей «официальной версии» не дает дойти до знания. А скрытие обстоятельств преступления есть соучастие в самом преступлении. К сожалению, для соучастников этого рода еще не нашлось судей. Но, по крайней мере, размеры их соучастия могут быть раскрыты.
Показателен и еще один пример манипуляции с числами, на сей раз на высшем международно-политическом уровне. Именно, Рупер пишет о том факте, что под прикрытием ОБСЕ около 3 000 имен со списка «жертв Сребреницы», который составил Красный крест, было зарегистрировано на выборах в Боснии 1996 года:
«Я указал ОБСЕ, что или произошел массовый избирательный обман, или, что почти половина людей по списку пропавших МКК еще жива. ОБСЕ мне в конце ответил, что избирательные списки запечатаны и нет возможности расследовать дело».
Рупер затем цитирует электронное сообщение одного американского чиновника ОБСЕ, отправленное коллегам, датированную 23 июля 1997, по поводу схожего вопроса со стороны еще одного журналиста ББС:
«Журналист ББС, который занимается вопросом пропавших в БиГ, задал любопытный вопрос. Он проверяет утверждение г. Калинича, председателя Народной скупштины РС, что где-то 3 000 человек, находящихся на списке пропавших из Сребреницы, составленном МКК, голосовало на прошлогодних выборах.
Не помню была ли проведена со стороны ОБСЕ попытка сравнить базу данных зарегистрированных беженцев с компьютерным списком МКК…
Было ли возможно сравнить список МКК с избирательными списками из 1996? Это бы потенциально соединило долго разъединенных людей и в то же время потенциально поспособствовало сокращению списка пострадавших по МКК, чем любая ранее произведенная попытка. Мы должны это сделать, как только возможно…
Дэйвид Фоли, Спикер и высший советник по общественной политике».
Очевидно, что и в ОБСЕ были люди с совестью, которая, все же, не была довольно глубоко затронута:
«После нескольких месяцев без ответа, журналист ББС несколько раз пытался вступить в контакт с Фоли. В конце концов ему удалось с ним поговорить. Фоли объяснил, что данные о голосовании 1996 г. запечатаны по складам в Боснии, и что ОБСЕ не имел средств до них добраться и сравнить имена в списке избирателей и в списке пропавших МКК».
Когда известно на что выделяла ОБСЕ деньги до сего дня, и вместе с тем, не позаботилась о вложении средств в поиск тысяч пропавших, о которых так «обеспокоен» Запад, можно предположить, что настоящая судьба пропавших из Сребреницы – «последняя дырочка» на свирели ОБСЕ.
В конце концов, в известной статье от марта 1998 «Сребреница: и спустя три года, поиск продолжается», американский журналист Джордж Памфри открывает степень «озабоченности» и самого Правительства в Сараево в связи с этим вопросом:
«Один чиновник Красного креста сказал немецкому журналисту, который брал у него интервью, что мусульмане, которые достигли безопасного пространства после падения Сребреницы, «не могут быть вычеркнуты из списка пропавших…п.ч. мы не получили их имена (от властей в Сараево)».
Следовательно, цель «игры чисел» более чем ясна: количество «пропавших» никоим образом не должно быть снижено по сравнению с заранее определенной цифрой – такой, чтобы шокировала, служила оправданием военной интервенции, предъявления обвинения в «геноциде», и отвлекала внимание от доказанных злодеяний, например «чистки» Сербской Краины от сербского населения. С этой целью еще одна игра покажется более плодотворной, некоим родом высоко продуманной игры в «прятки».
Глава 7.
«Спутниковые снимки»
В одном из заключений Группы по исследованию Сребреницы говорится об еще одной акции в рамках медиа-политической кампании в целях искажения событий – о размахивании т.н. «спутниковыми снимками», которые зафиксировали «злодеяния» в деле:
«10 августа 1995 Мадлин Олбрайт показала какие-то спутниковые фотографии на закрытом заседании СБ, в приложении к обвинению босанских Сербов, включая и одну фотографию, которая показывает людей – предположительно босанских мусульман около Сребреницы – собранных на стадионе, а также и снимок якобы сделанный после этого, который показывает близлежащую поляну с «перерытой» землей. Эти фотографии никогда не были публично показаны, но даже приняв их достоверность, они не являются никаким доказательством ни расстрелов, ни захоронений тел».
Профессор Филипп Хемонд из Лондон саут бенк университета, который в июле 2005 для нужд Группы написал краткое исследование под заголовком «Британская пресса о Сребренице», говорит об одной стороне «спутниковых снимков», которая помимо пропагандных целей преследовала и более конкретную цель. Хемонд цитирует британского журналиста Джона Свинни, который в статье для Гардиан Манчестер от 20 августа 1995 пишет, что спутниковые снимки были введены в оборот для нейтрализации
«позитивной пропаганды» в пользу Сербов, картины «страданий краишких Сербов, которых изгоняла хорватская армия: людская лавина, вынужденная бежать из домов, в которых жила поколениями; сожженные здания; забрасываемые камнями Сербы, на которых спокойно взирает хорватская полиция».
Однако, выполнив два дела, знаменитые снимки были скрыты от общественности, что подтверждает сообщение Нью Йорк Таймс от 11 августа 1995 года:
«Американское Правительство…отказалось разрешить журналистам посмотреть эти снимки…на которых, говорилось, показаны люди на футбольном поле. Американские чиновники сказали, что снимки «строго секретны», хотя госпожа Олбрайт их показала остальным 14 членам СБ».
Затем прошли месяцы, а фотографии еще нельзя было посмотреть. Вашингтон пост, в связи со скрытием того, что должно было представлять одно из «коронных доказательств», известил о письме Главного обвинителя Трибунала, Ричарда Голдстоуна, отправленного в американское посольство в Гааге в ноябре 1995 года:
«Судья Голдстоун охарактеризовал «качество и своевременность» объявленных данных, которые ему предоставили США, «разочаровывающими». Он жаловался на то, что ему не передали спутниковые снимки, которые бы помогли трибуналу под патронатом ООН идентифицировать массовые захоронения, которые появились после падения Сребреницы в июле».
А спустя более полугода игры в «прятки» с этими снимками, в своем издании за март 1996, статья в британском журнале «ЛМ» (который раскрыл и обман, связанный с т.н. снимком одного мусульманского пленника за колючей проволокой, снятый британским ITN) передает, насколько серьезно воспринимали эти снимки журналисты в том регионе:
«Многие иностранные международные ТВ команды даже не потрудились поискать локацию, показанную на том снимке ЦРУ, поскольку господствовало общее согласие в медиа кругах, что это не было массовым захоронением».
А Рупер нам напрямую сообщает:
«Подтверждение того, что компьютерный осмотр не открыл ничего, пришло в апреле 1996, когда АП цитировал слова американского подполковника Джона Батиста, что спутниковые снимки массовых захоронений показали, что на деле «их никто не трогал».
Со своей стороны, Джордж Памфри задает следующие вопросы, открывая, при том, что СБ также не были показаны оригинальные снимки:
«Где оригинальная фотография, которую засняли разведывательные самолеты? Почему СБ не показаны оригинальные фотографии? Фотография, которая предоставлена, носит обозначение «Возможные массовые захоронения», которое, однако, дано впоследствии, т.е. данные о месте и времени, когда производились съемки, и которые автоматически вносятся на камеры самолетов, были стерты с фотографии, в то время как все другие удобные толкования снимка внесены позднее. Сама по себе, фотография может быть истолкована и вне связи с войной на Балканах. Как кто-то может знать, что фотография снята около Сребреницы, в определенное время, а не в другое время, в другой части мира?».
А затем нам открывается еще одно сведение, цитируя берлинский Тагесцайтунг от 17 декабря 1997 года:
«…в нью-йоркском штабе ООН все документы, связанные со Сребреницей, обозначены как «тайные» в период следующих 30-50 лет, и даже не доступны Трибуналу. Это решение принято по требованию постоянных членов СБ, США, Франции и Великобритании».
Другими словами, крайне сомнительные «спутниковые снимки» могут безнаказанно использоваться как «аргумент» за существование «массовых захоронений» в окрестности Сребреницы в течение 30-50 лет, без возможности его проверки, т.к. доступ к ним закрыт. Также как и с «пропавшими» это можно охарактеризовать как циничную «игру без границ», которую может остановить только отказ от т.н. спутников как ценного «доказательства». П.ч., в конце концов, в англосаксонском праве, обязанность доказательства лежит на стороне обвинения, а только Инквизиция требует от обвиняемых доказательства своей невиновности.
Возвращаясь к обвинителю Голдстоуну, который потерял терпение из-за отказа американского Правительства уступить ему снимки, его цитирует Памфри по сообщению немецкого отделения Франс пресс от 19 января 1996, как он угрожает, что
«…эксгумация захоронений станет необходима ради подтверждения идентичности трупов, времени и причины смерти, и ради расширения необходимых доказательств».
А затем логично замечает:
«То, что здесь Голдстоун сформулировал как угрозу, должно было по идее представлять – если этот трибунал нормальный суд – первый логический шаг для установления преступления, что есть предпосылка предъявления обвинения».
Таким образом, в оруэлловском стиле, через Гаагский трибунал, любое поле с «перепаханной землей», которое снял «спутник» и фотографии, которые нельзя смотреть, могут послужить основой для вынесения «обвинения» и заключения. «Доказательства» могут собираться после, в неограниченный период времени, под контролем тех, кто вас обвиняет.
Во франкфуртской «Нови»за март-апрель 1996 в статье под заголовком «Недостающие доказательства», британский журналист Линда Райан делает вывод о практической пользе загадочных снимков:
«В то время как медии занимались снимками, судьба Сербов из Краины была забыта. Поиск массовых захоронений усилился прошлой осенью. Журналисты со всего мира приехали в Боснию в поиске за телами. Команды из CNN, CBS, BBC, France 2, итальянского ТГ1, Голландского телевидения и других мест приехали в течение августа 1996. Однако очень мало что нашли. Некоторые команды даже не пытались найти футбольное поле со снимка, п.ч. журналисты и так пришли к выводу, что там не было никаких массовых захоронений. Однако об этом они не послали извещений. Более того, упомянутая фотография употребляется как возможное доказательство о существовании массовых захоронений во многих статьях и сегодня».
Значит, несмотря на то, что «спутниковые снимки» не подтверждены находками журналистов на месте, сообщения основных западных медиа на эту тему не изменились. По словам критически ориентированных кругов на Западе: если факты не совпадают с официальной версией, тем хуже для фактов. А по словам Рупера, который обратился к одному из т.н. спутниковых снимков:
«Факты в связи с этим невероятны. Госпожа Олбрайт, как американский посол при ООН, оповестила мир, что локации около Новой Касабы, которые она показывала на снимках перед ООН, м.б. содержат около 2 700 тел. В итоге только 33 тела было открыто в Новой Касабе, на 4 различных местах, без подробной информации об обстоятельствах смерти (т.е. убиты или нет)».
Достаточно, поэтому, говорить о «спутниковых снимках» как «доказательствах резни».
