ОКОНЧАНИЕ. НАЧАЛО здесь

Глава II. Эмигрантское

Революция

После Октябрьской революции Сомов стал испытывать бытовые трудности, все меньше было заказов на работу, хотя он пытался «пристроиться» к новой власти. Кстати, ни в одной из биографий художника (кроме книги Льва Клейна) я не встретил подробного рассказа о том, чем занимался художник до отъезда из страны. Только датировка картин может подсказать, что происходило на «творческом горизонте». А вот о некоторых фактах жизни рассказывает Клейн.
Сомов встретил революцию с любопытством. В его дневнике нет ни слова возмущения по поводу отнятия дома и уплотнения. Художник писал: «С моей квартирой мне было грустно расставаться - конец эпохи, - но не слишком... Я перебрался со своей квартиры, которую сдал, в две комнаты к Анюте. Мне трудно было продолжать мою красивую и роскошную жизнь. Пришлось отпустить прислугу и сжаться со всеми моими вещами в две комнаты. Они вышли похожи на склад мебели».



Константин Сомов Автопортрет 1921 г.

Впрочем, упоминания и о жизни Константина в революционные годы есть и у Георгия Зуева в материале «Петербургская Коломна», где рассказывается, в частности, о сестре художника – Анне.
21 октября 1918 года Сомов утром ходил в Академию художеств, в канцелярию, получить 1-ю категорию – право на продовольственную карточку. Затем вместе с Бенуа и Остроумовой – на Васильевский остров – записаться в первый Трудовой Союз художников, в начале июня 1919 года этот союз объединился с Союзом работников искусств.




В декабре 1918 года на квартиру Сомова пришли для реквизиции мебели и подушек для Красной Армии, только после предъявления удостоверения за подписью Луначарского солдаты ушли, ничего не взяв.
Зимой 1919 года ситуация в Петрограде резко ухудшилась: введены хлебные пайки, магазины закрываются, в домах холодно, свет подается в квартиры только на два часа, трамваи не ходят. В январе Константин Андреевич был на обеде с гусем у юриста и коллекционера И. И. Рыбакова, при уходе тот вручил Сомову в подарок пакет сушеного картофеля".



С.П. Яремич Портрет К.А. Сомова 1919 г.

В 1922 году его любимый Мефодий узнал о первых признаках своей болезни, ему удалось уехать на лечение в Париж. Почему Сомов не последовал за ним, я не знаю? Но, вероятней всего, не было возможности (может и финансовой), и художник ждал подходящего случая, чтоб соединиться с близким человеком. Этот случай представился уже в следующем году.

«Русская выставка»

В 1923 году решено было провести «Русскую выставку» в США, на которой молодая страна Советов хотела представить творчество русских художников. В декабре 1923 года Сомов отправился сопровождать выставку в качестве уполномоченного от художников Петрограда.



Петр Нерадовский Портрет Константина Сомова. 7 декабря 1921 г.

В группу, кроме него, входили предприниматель и книгоиздатель до революции, а при Советах просветитель и организатор выставки с российской стороны Иван Дмитриевич Сытин (1851-1934), руководитель Центральными реставрационными мастерскими в Москве, художник Игорь Эммануилович Грабарь (1871-1960) и художник Сергей Арсеньевич Виноградов (1870-1938). Выставка предстояла грандиозная, на ней должно было быть представлено около тысячи (!) работ,среди которых 38 картин Сомова.
Надо отметить, что эта поездка и эта выставка состоялась, и благодаря помощи родственников художника, эмигрировавших в Америку раньше – Евгения Ивановича Сомова, его супруги Елены Константиновны и его матери – Ольги Лавровны. На одном из Форумов, посвященных представителям фамилии Сомов, я вычитал, что Евгений Иванович Сомов доводился Константину Андреевичу племянником, но по какой линии и какой степени родства – не указывается.
Евгений Иванович Сомов (1881–1962) был сыном владельца известной московской типографии и по образованию – инженером. Он принимал участие в революции 1905 года, после которой, когда начался период реакции, с семьей навсегда покинул Россию. Сомов был одним из ближайших друзей русского композитора, пианиста и дирижера Сергея Васильевича Рахманинова (20 марта (1 апреля) 1873 – 28 марта 1943). С 1922 по 1939 год он работал секретарем и помощником Рахманинова, также состоял членом Комитета русской секции Американского Красного Креста, возглавляемого композитором. Сомов очень помогал русским художникам и актерам, приезжавшим в США. С 1939 года он работал с не менее известным нашим соотечественником – актером, режиссером и педагогом Михаилом Александровичем Чеховым (17 (29) августа 1891 - 1 октября 1955).
Константин Сомов восторженно писал о своем родственнике сестре: «Евгений Иванович само совершенство — лучше человека себе нельзя и представить. Большего альтруизма я ни у кого не встречал. Без него ничего бы не вышло (имеется в виду организация выставки - прим. мое)».



На даче Е.И. Сомова под Нью-Йорком. 1924 г.
(Евгений Сомов на переднем плане рядом с дядей, за ним - художник Э.Грабарь)

Действительно, в 1924 году Евгений Иванович Сомов оказал неоценимую помощь делегации из Советской России в организации и проведении выставки. Он устроил все дела в таможне по прибытии делегации 15 января 1924 года в порт Нью-Йорка, вел переговоры с разными учреждениями о сложении пошлин, о льготах и найме помещения, был переводчиком во время встреч, поскольку Виноградов и Сытин «ни слова не знают ни на одном иностранном языке». Помощь в организации выставки оказывали и другие русские эмигранты. Жена Евгения, например, лично занималась распространением каталогов в дни проведения выставки.
Историки пишут, что выставка имела большой успех, но продажа картин шла плохо, постольку никто не покупал работы за тысячи долларов, назначенные в России. В мае 1924 года выставку закрыли, но решено было организовать несколько небольших передвижных выставок по городам Америки, чтобы продать еще хоть что-нибудь. Сестре художник написал: «думаю о будущем… Можно ли, по-твоему, теперь в России жить на продажу картин?... Как жить дальше?»

Америка

В Америке Константин Сомов прожил больше года - с января 1924 по май 1925 года. Кроме того, в 1924 году он успел «смотаться на все лето» в Париж, где Владимир Гиршман, эмигрировавший во Францию еще в 1922 году, знавший Сомова лично очень давно и всегда ценивший его творчество, организовал персональную выставку художника в своей галерее. Еще в 1906 году Гиршман был избран почётным пожизненным членом парижского «Осеннего Салона», поэтому куда иммигрировать, вопрос у него не стоял. Тем более, что оставалось делать в России, если после революции он, стремившийся способствовать развитию музейного дела, даже принял в 1918 году должность председателя «Союз деятелей московских художественных хранилищ», а в начале 1919 года его коллекция была национализирована, в особняке открыт Музей мебели, а картины в июне 1920 года переданы в Румянцевский музей (ликвидированный в 1924 году).
Кстати, в Париже цены на картины были в три раза ниже американских, обогатиться за счет выставки художнику не удалось. Зато в Париже его радушно встретил Миф.
Когда осенью Сомов вернулся в Америку, ему сообщили, что руководивший выставкой вместо Сытина Виноградов заболел, и он должен принять все выставочные дела. По этой причине художнику пришлось задержаться в Америке.
Поскольку Евгений Иванович Сомов и его жена дружили Сергеем Рахманиновым и Михаилом Чеховым, Константин бывал у них дома, общался и написал несколько портретов композитора. Один из них, законченный уже в Париже, был заказан фортепианной фирмой «Steinway & Sons» для Карнеги-Холл в Нью-Йорке.



Константин Сомов Портрет С.Рахманинова. 1925 г.

Этим выгодным заказом художник был обязан самому Рахманинову, который договорился с фирмой и «вытребовал» за работу две тысячи долларов. Как вспоминал Сомов, гонорар этот по сравнению с тем, что он получал в России был небольшой, но зато «на эти деньги можно прожить в Париже целый год».
Подружился Сомов и с близкой подругой Елены Константиновны Пати Животовской, портрет которой тоже написал, и скоторой будет потом встречаться в Париже.
О жизни художника в Америке упоминает в своей автобиографической книге «Курсив мой» (1969) писательница Нина Берберова (1901-1993): «Он жил один очень аккуратно и умеренно, увлекался красотой розовощеких, кудрявых молодых мальчиков, которых потом писал веселыми масляными красками, с открытым воротом и длинными пальцами бледных рук. Когда я бывала у него, он всегда был окружен ими». Может быть поэтому, автор книги «Другой Петербург» Константин Ротиков, говоря о его многолетнем романе с Мефодием Лукьяновым и называя его «образцовым браком», оговаривается – «почти без измен»?
В мае 1925 года Сомов решил покинуть Америку, но вернуться не на родину, а во Францию – к Мифу. Он передал все дела по выставке Владимиру Мекку, которого знал по общей работе в «Мир искусства» и 25 мая уехал из Нью-Йорка.
Художник-любитель, дизайнер моды и коллекционер Владимир Владимирович Мекк (13 июля 1877, Москва – 16 мая 1932, Нью-Йорк) был выходцем из семьи московских промышленников, российских «железнодорожных королей».



Валентин Серов. Портртет В. В. фон Мекка. 1901 г.

Он окончил юридический факультет Московского университета, с юности увлекался искусством и коллекционированием, даже брал уроки рисования у Валентина Серова, дружил с М. В. Врубелем. В 1899-1903 годах Мекк участвовал в организации выставок объединения «Мир искусства», в 1903 году готовил выпуск альбом «Константин Сомов». В 1923 году Мекк вошел в комитет той самой «Выставки русского искусства» в Америке, он был делегирован в Париж для установления связей с русскими художниками. Когда в 1924 году Мекк приехал с отобранными в Париже работами в Нью-Йорк, бóльшая их часть была отвергнута, как не утвержденные предварительно в Москве.
Честно говоря, судьба картин, представленных, но не проданных на выставке, мне неизвестна, поскольку сам Мекк тоже не вернулся в Россию. Еще в юности, разрабатывая дамские наряды и изделия декоративно-прикладного искусства, он этим занялся и в Америке. Например, в мае 1924 года он провел выставку в магазине Дубасова в Филадельфии, на которой демонстрировал рисунки модной одежды, эскизы театральных костюмов и узоров. Спустя семь лет после расставания с Сомовым, Мекк умер.

Франция

Итак, в мае 1925 года Сомов был снова во Франции. На первое время он остановился в Париже, «наслаждался жизнью культурной столицы, часто посещая театры, концерты и выставки». В тот период он увлекся изучением творчества французского живописца XVIII века Франсуа Буше, отзвуком этого увлечения станут серии рисунков эротического характера, написанные в 1930-х годах.
Приехав во Францию, Константин сразу же поехал в Нормандию, где его «дорогой друг» Миф со своим приятелем Михаилом Кралиным в живописном местечке Гранвилье купил ферму, на которой занялся разведением и продажей домашней птицы и кроликов. «Свежий воздух и тишина» были необходимы Лукьянову, пытавшемуся бороться со своей чахоткой. Отмечу, что кроме современного писателя Михаила Кралина, писавшего о Сергее Есенине, Иване Бунине, Анне Ахматовой и Анненском, я не нашел в поисковике информации о другом Кралине.
Константин приезжал в Гранвилье часто, здесь ему «чрезвычайно нравится – так тихо, так мирно», но в Париже ждут дела – надо закончить портрет Рахманинова, найти заказы на новые работы.



Константин Сомов Вид из окна. 1934 г.

В Париже Сомов встретился с Александром Бенуа, о чем 21 сентября 1925 года написал друзьям: «…Шура очень изменился к лучшему, так как сбрил свою безобразную бороду, оставил только усы, стал чище и помолодел. Приняли они меня очень радушно – я ведь живу в двух шагах от Версаля».
Но, поняв, что и в Париже жить дорого, Константин переехал к Мифу в Гранвилье, где обосновался почти на три года. Как говорится, «семья воссоединилась».



Константин Сомов Портрет М.Г.Лукьянова в профиль. 1929 г.

В августе 1926 года Сомов встретился в Париже с приехавшей из Америки семьей Животовских. Конечно же, он пригласил их к себе на ферму Гранвилье. На воскресный уик-энд приехала и чета Гиршманов. Гости познакомились и с Мефодием, которого Сомов с нежностью называл Мифема. Лукьянов потом писал: «Пати (Животовская) привезла пьяных вишен, а Вл. Ос. (Владимир Осипович Гиршман) – ананас для крюшона, который испортили, положив туда земляничный компот, по совету Коко (так Мефодий называл Сомова), — и весь крюшон пропал».
Оставшись довольные приемом и вернувшись в Париж, Животовские отправили в Нормандию «в двух аппетитных деревянных ящичках шоколадные конфеты и дорогие леденцы». Сомов потом, шутя, жаловался в письме сестре: «Так как это было прислано на их имя (имеются ввиду Лукьянов и Кралин), меня обижают и отстраняют и иногда только после долгих моих клянчаний и Мифеминых отказов, она (обратите внимание, художник говорит о Мифе в женском роде!) мне в руке выносит или шоколадку или леденец! Не подло разве? А знакомые-то мои».
Так и жили, веселясь и творя, Сомов с Мефодием и их друг Кралин.



Константин Сомов Автопортрет в пенсне. 1928 г.
Константин Сомов Автопортрет. 1928 г.

Сомов стал членом Союз русских художников во Франции, продолжал писать сцены из жизни XVIII века, пейзажи, натюрморты, портреты на заказ, создал серию акварелей, посвященных русскому балету, и иллюстрации к роману А. Прево «Манон Леско» (1927) для издательства «Трианон».

Ученики

Можно сказать, что у Сомова были и ученики. Группа бывших студентов Русской Академии живописи, открытой в Париже графиней Сухотиной-Толстой, после закрытия Академии продолжила учиться у бывшего своего педагога Н. Д. Миллиоти и у К. А. Сомова. У себя на ферме в летние месяцы художник занимался с молодыми художниками Л. А. Успенским, Г. И. Кругом и В. И. Будановой, писал вместе с ними с натуры. Названные художники не особо известны русским любителям искусства, поэтому пару слов скажу о каждом из них.
Валерия Ивановна Момзикова (урожденная Буданова) (12 июня 1911 – 1 августа 1994, Париж) – русская художница и график. Родом из донских казаков. В конце 1929-х годов уехала в Париж, училась живописи у Сомова и Миллиоти, работала в основном в технике пастели. Похоронена на кладбище в Сент-Женевьев-де-Буа. О Валерии Будановой практически нет информации, зато на одном из аукционов обнаружил ее портрет, написанный Сомовым. Интересная деталь, Сомов писал двойной портрет Будановой и Леонида Успенского. Но кто-то (когда-то и зачем-то) отрезал изображение юноши, и к нам портрет дошел вот в таком виде.



Константин Сомов Двойной портрет В. Будановой и Л.Успенского (деталь). 1930-е гг.

Георгий Иванович Круг (23 декабря 1907 (5 января 1908), С.-Петербург – 12 июня 1969, Мэниль-Сен-Дени, близ Версаля) – русский художник, иконописец и реставратор.Окончил русскую гимназию в Нарве, брал уроки рисования у художника Н. В. Семенова. В 1926 году поступил в Художественно-промышленную школу в Таллине, в 1928-1930 годах занимался живописью в художественном училище «Паллас» в Тарту. В 1931 году уехал в Париж, где. В 1932, 1934 и 1937 годах участвовал в руководимых Сомовым летних рисовальных занятиях в Гранвилье. В 1932 году изучал технику иконописи у старосты иконописной мастерской при обществе «Икона» П. А. Федорова и у Ю. Н. Рейтлингер. В 1948 году принял монашество под именем Григорий.
Леонид Александрович Успенский (8 августа 1902, с. Голая Снова, Воронежская губерния – 12 декабря 1987, Париж) – русский художник, иконописец, богослов. По окончании гимназии в 16 лет вступил в Красную Армию, на Крымском фронте попал в плен, в 1920 году с частями Белой армии перебрался Болгарию, в 1926 году переехал во Францию, где работал на машиностроительном заводе Шнейдера.
В 1929 году увлекся искусством и поступил в Русскую Академию Т. Л. Сухотиной-Толстой. В летние месяцы работал под руководством Сомова в Нормандии. Подружившись с Кругом и под его влиянием, открыл для себя православную икону, оставил светскую живопись и посвятил себя религиозному искусству. В 1939 году стал учредителем православного Братства св. патриарха Фотия. В 1942 году был сослан на принудительные работы в Германию, вернулся в Париж в 1944-м. В течение сорока лет читал курс лекций по иконописи в Православном институте св. Дионисия, созданном Фотиевским братством.

Костя… до свидания…

В 1928 году Миф организовал выставку Сомова в парижской галерее тоже нашего соотечественника С.Лесника, которая открылась в декабре месяце. Возможно, для организации этой выставки, Сомов с Мифом перебрались в Париж, где в январе 1928 года художник купил квартиру на бульваре Эксельманс (Boulevard Exelmans).



Константин Сомов Автопортрет в зеркале. 1928 г.

Весной 1931 года у Мефодия началось обострение туберкулеза, он начал медленно угасать. Новый 1932 год Сомов встречал у постели больного. Сестре Анне художник писал: «Он стал очень тих и кроток и со мной очень нежен - от этого у меня разрывается сердце».



Константин Сомов Портрет М.Г.Лукьянова. 1928 (?) г.

Константин продолжал активно работать и выставляться. За четыре года, с 1928 по 1932, он участвовал в групповых выставках русских художников в Париже (1930), Брюсселе (1928), Бирмингеме (1928), Копенгагене (1929), Белграде (1930), Берлине (1930), Амстердаме (1930). Провел персональные выставки в галерее князя Голицына в Лондоне (1930), в июле 1929 и апреле 1930 годов – в галерее друга Гиршмана, в 1929 году представил свои работы на открытии Русской художественной Академии в Париже.
Сомов совмещал работу с заботой о больном друге. Что творилось в душе художника можно понять из отрывков его писем к сестре.
В одном из писем он пишет: «После окончания моей дневной работы Мефодий (обратите внимание, художник называет друга полным именем!) просит меня всегда ему показывать, что я успел сделать. Вчера моя акварель ему так понравилась - день у него был грустный, мрачный, - что он стал над нею плакать. И у меня потекли слезы, так мне было его жаль и так мне стало за него грустно...».
В другом письме Анне Константин продолжает больную для него тему: «Каждая минута моей жизни теперь мука - хотя я делаю всё, что нужно, - ем, разговариваю с посетителями, даже работаю немного, - мысль о Мефодии и о предстоящей разлуке меня не покидает. Теперь я впитываю в себя его лицо, каждое его слово, зная, что скоро не увижу его больше».



Константин Сомов Портрет М. Г. Лукьянова. 1928 (?) г.

Еще в одном письме в феврале 1932 года художник записывает: «За эти тревожные дни я так много передумал о Мефодии… я так часто был гадким, жестоким... все его вины - маленькие, ничего не значащие... у меня просто придирчивый нрав... меня никто так не любил, как он...».
Уже в марте неверующий в Бога Сомов пишет: «Вчера и третьего дня Мефодию было очень скверно, задыхался, мучился... Вчера, лежа на тюфяке, на полу у его постели, я пытался мысленно молиться - это я! вроде: Боже, если ты существуешь и печешься о людях, докажи, спаси мне Мефодия и я поверю в тебя! Но ... это слабость моя! Разум, логика, видимость - все против существования бога милостивого и умолимого...».
Историки пишут, что Мефодий хотел исповедоваться и причаститься, но боялся об этом сказать Константину, зная, что тот атеист. Костя сказал, что он согласен, если это принесет Мефодию облегчение. В дневнике своем он записал: «Что у него, несчастного происходит в душе? Великий страх, отчаянье расставаться с жизнью?»
Предсмертными словами Мифа, любимой Мифемы, обращёнными к Сомову с нежностью, были: «Костя... до свидания». Мефодий Георгиевич Лукьянов умер в 1932 году в Париже от туберкулеза, не зная, что его сердечный друг переживет его только на семь лет.



Константин Сомов Cauchemar de la fiеvre brulante (Кошмар сжигающей лихорадки). 1937 г. Частная коллекция

И что в его жизни будет еще один молодой, красивый мужчина, которого историки называют «последней любовью художника».

Дафнис

Вот, наконец, я добрался до персонажа, ради которого задумал этот материал. Надо отметить, что с русским эмигрантом, натурщиком Борисом Снежковским, Константин Сомов познакомился еще при Мифе, когда переехал жить в Париж после выставки, организованной Лукьяновым.
Еще осенью 1929 года Сомов получил заказ на иллюстрации к повести древнегреческого писателя Лонга «Дафнис и Хлоя». Сестре он написал: «Эта работа очень интересная для меня, но трудная, надо уметь хорошо рисовать голеньких, а я не умею».



Константин Сомов Иллюстрация к повести "Дафнис и Хлоя". 1930 г.

Художник стал искать натурщиков, и в декабре 1929 года в его доме появился Борис, о чем он тут же «отрапортовал» сестре: «Стал рисовать этюды и наброски с голого тела. Пока нашел одного русского, очень хорошо позирующего и хорошо, но слишком атлетично для Дафниса сложенного, и подговорил его на 10 сеансов. Три раза уже рисовал его и вижу, как трудно будет мне справиться». Сомнение художника, возможно основывается на том, что юный пастушок Дафнис не мог быть похожим на атлета, а Борис профессионально занимался боксом.



Константин Сомов Борис Снежковский. 1933 г.

В другом письме Сомов дает информацию о своей модели: «А мой натурщик, русский, 19 лет, оказался очень умным, образованным и славным. Так заинтересовался своим позированием и моей целью, что попросил меня дать ему прочесть роман Лонгуса».



Константин Сомов Иллюстрация к повести "Дафнис и Хлоя". 1930 г.

Книга с иллюстрациями Сомова вышла в 1931 году (интересно, как на это отреагировал еще живой Миф?).



Борис с удовольствием позировал художнику для образа Дафниса, и с тех пор Сомов стал называть его этим именем. И в письмах, и в дневнике художника часто встречается: «заходил Дафнис», «были с Дафнисом в опере», «сделал серию набросков с Дафниса». Возможно, по этой причине некоторые историки предполагают, что между ними была любовная связь.



К.А.Сомов. Париж, 1935 г.
К.А. Сомов за мольбертом 1936 г.



Константин Сомов Портрет Б. Снежковского. 1936 г.

После смерти Лукьянова Сомов уезжает из наполненной воспоминаниями квартиры и старается занять себя работой – Борис продолжает ему активно позировать, причем, очень часто в обнаженном виде.



Константин Сомов Лежащий мужчина. 1936 г.



Константин Сомов Обнаженный мужчина с сигаретой.

Благодаря своему участию и заботе о 63-летнем художнике, 22-летний юноша становится не только любимой моделью Сомова, но, практически, его компаньоном, как пишут исследователи, «заменив в эмоциональном плане умершего Мифа». Они вместе часто посещают выставки, театр и синематограф, ведут светскую жизнь.



Константин Сомов Автопортрет в зеркале. 1934 г.

В течение 1930-х годов Сомов написал со Снежковского целую серию портретов, самый известный из которых – «Боксер», написанный в 1933 году.



Константин Сомов Боксер (Портрет Б.Снежковского). 1933 г.

Подробности мы узнаем, опять же, из письма сестре Анне от 28 февраля 1933 года: «Два дня тому назад я кончил портрет масляными красками – «ню» (полуфигура), а после делал около него «натюрморт»: зеркало, за ним комод, на котором лежит его рубашка и фуфайка-безрукавка, а на стене висят боксерские перчатки... живопись неплохая».
В том же 1933 году Сомов начал серию акварельных портретов и миниатюр на тему «Мужская натура «а-ля» Буше». «У меня множество набросков с натуры «ню», большей частью с Дафниса... Может быть, эта серия будет из 10 - 12 номеров. Будет забавный, хотя и несколько скандальный ансамбль» - пишет художник.



Константин Сомов Обнаженный мужчина.



Константин Сомов Обнаженный мужчина.

Во второй половине 1930-х Сомов пишет целый ряд портретов обнаженного Бориса, которые в источниках названы «картинами гомоэротического содержания». В 1937 году художник пишет еще один известный портрет Снежковского «Обнаженный юноша», который находится сейчас в коллекции Русского музея в Санкт-Петербурге,
в следующем году – новый портрет Бориса, а через год художника не стало.



Константин Сомов Обнаженный юноша (Б. М. Снежковский) 1937 г.



Константин Сомов Сон. 1938 г.



Константин Сомов Видение (The apparition) (вариант предыдущей картины). 1938 г.

Константин Сомов скоропостижно скончался от болезни сердца 6 мая 1939 года в Париже в возрасте 70 лет.
В последние годы жизни выставки художника с успехом прошли в Праге (1935) и Париже («Танец в пластическом искусстве», 1936).
Хочется поддержать тех историков, которые пишут о том, что Борис был не любовником художника, а его «новым увлечением, причем, в этой привязанности не было ничего плотского, только легкий флёр эротизма». Некоторые источники даже пишут, что Сомов был для Снежковского, своеобразным наставником и учителем (наверное, учителем Жизни – прим. мое).



К. А. Сомов за работой. 1936 г.



Константин Сомов Любовники 1933 г.

Доказательством этому служат те факты, что обращение к гомосексуальным и эротическим сценкам было, прежде всего, данью спросу. Рисунки хорошо продавались, парижские коллекционеры почти дрались за право их обладания.



Константин Сомов Дремота. 1933 г.



Константин Сомов Обнаженные в зеркале у окна. 1934-38 гг.

Во-вторых, пожилому художнику, к тому же, страдающему атеросклерозом и артритом, навряд ли были интересны сексуальные отношения. Он просто (конечно же, в память о прошлой сексуальной жизни – прим. мое) получал удовольствие от любования обнаженного тела молодого атлетично сложенного мужчины.



Константин Сомов Любовники. 1931 г.



Константин Сомов Сон.

Кроме того, Сомов познакомился и подружился с родителями Бориса, часто ездил с ними в Гранвилье, а о матери «своего Дафниса» - Адели Снежковской, он упоминает в дневниках, не без присущей ему иронии. Трудно представить себе, что художник дружил с родителями своего любовника.
И последнее. Хоть везде и написано, что «их дружба продолжалась до самой смерти Сомова», но нигде нет сведений о том, что Борис Снежковский оставался с художником до его последних дней. Впрочем, как неизвестна и его дальнейшая судьба.



Константин Сомов Интимный момент. 1933 г.

Ведь скончался Сомов на руках своего английского друга, Михаила Васильевича Брайкевича, гостившего у него в это время.

Брайкевич

Михаил Васильевич Брайкевич (1874, Одесса — 12 февраля 1940, Лондон) — русский меценат и коллекционер, а также инженер-экономист и государственный деятель.



Константин Сомов Портрет Михаила Васильевича Брайкевича. 1934 г.

В 1896 году он окончил Институт корпуса инженеров путей сообщения в Санкт-Петербурге и уехал работать в родной город. В 1918 году Брайкевича избирали городским головой Одессы. Он был вице-председателем Одесского общества изящных искусств, учредил именную стипендию в 5 тысяч рублей для студентов Одесского художественного училища, покровительствовал Одесскому художественному музею, где сейчас находится его коллекция из более 100 картин. Коллекционировал он картины художников, в основном, принадлежащих к «Миру искусства», лично дружил с Бенуа, Врубелем, Добужинским и Рахманиновым. А. Н. Бенуа вспоминал, что коллекционирование было всепоглощающей страстью Брайкевича, при этом он говорил, что «покупает художественные произведения не столько для личного удовольствия, сколько для того, чтобы создать целую коллекцию, которая предназначается в дар Одессе».
Так и случилось. В 1919 году Брайкевич с семьей переехал из Одессы в Батуми, а оттуда в 1920 году эмигрировал в Англию. Уезжая, он оставил свою коллекцию Одесскому университету, которая позже была передана в городской художественный музей.
В Лондоне Брайкевич в 1920 году организовал и руководил Русским экономическим обществом, был членом Российского торгово-промышленного союза в Париже, редактором и издателем журнала «Русский экономист» и начал собирать новую коллекцию картин «мирискусстников».
С Сомовым он долгие годы поддерживал дружеские отношения, заботясь о нем и пропагандируя его творчество. «Дружба наша началась в далекие довоенные годы (имеется в виду, наверное, первая мировая война), крепла с годами и ни разу не нарушилась размолвкой» - говорил Михаил Васильевич после смерти художника. Брайкевич купил ряд поздних работ Сомова, художник специально для друга-коллекционера раскрасил вручную 60 оттисков гравюр с иллюстраций к «Книге Маркизы».
Михаил Васильевич Брайкевич стал и душеприказчиком художника, именно он оплатил бессрочное пользование землей для могилы на кладбище Сен-Жевье-де Буа в 30 км от Парижа, где Сомов и был похоронен.



Могила Константина Сомова на кладбище Сен-Жевье-де Буа.

По завещанию Брайкевича его коллекция, собранная в Англии, была передана музею Эшмола (Ashmolean) в Оксфорде, в 1950 году там состоялась большая выставка. Часть работ Сомова попала в коллекции графа Зубова, которая принадлежит сейчас Музею декоративных искусств Буэнос-Айреса.
Творчество Сомова широко представлено во многих музеях на всей территории бывшего СССР, включая крупнейшие музеи нашей страны – Третьяковскую галерею и Русский музей в СПб. В 1969 году в связи со 100-летием со дня рождения Сомова выставки прошли именно в этих музеях.



Константин Сомов Эскизы занавеса для Московского Свободного Театра. 1913 г.

Напоследок сообщу, что любимая сестра художника – Анна Андреевна Михайлова, перенеся ленинградскую блокаду и все тяготы войны, умерла в 1945 году, на шесть лет пережив брата. Благодаря сохранившейся переписке историки и узнали о подробностях жизни и творчества Сомова за рубежом.

В материале использованы цитаты из следующих источников:
книга Игоря Кона «Лики и маски однополой любви»;
книга Льва Клейна «Другая сторона светила: Необычная любовь выдающихся людей. Российское созвездие»;
работа Е.П. Яковлевой «Пати Животовская – американская модель К.А.Сомова»;
материал Георгия Зуева «Петербургская Коломна»;
сайт «Искусство и архитектура русского зарубежья»;
сайт, посвященный творчеству Сомова;
сайт аукционного дома «Christie's»;
Форум Союза Возрождения Родословных Традиций;
Википедия, электронные энциклопедии и словари.