Елена Гуськова: Гаагский трибунал хочет обвинить весь сербский народ

Задержанный в Белграде бывший лидер боснийских сербов Радован Караджич будет сам защищать себя в Гаагском трибунале. О причинах и последствиях неожиданной поимки Караджича в интервью Российскому информационному каналу "Вести" рассказала Елена Гуськова руководитель Центра по изучению современного балканского кризиса Института славяноведения РАН.

- Здравствуйте, Елена Юрьевна. Радован Караджич скрывался 12-13 лет, и только сейчас его нашли. С чем это связано?

- Я думаю, что это связано с огромным давлением Европы на Сербию, потому что вставал вопрос о закрытии Гаагского трибунала, нужен был аргумент о продолжении деятельности этого органа. С другой стороны, сейчас в политической системе Сербии произошли изменения. Там создан новый парламент, новое правительство и уже нет сдерживающих факторов. Появились люди, которые любыми путями хотят в Европу и готовы выдавать всех.

- Какова официальная позиция нового правительства Сербии по отношению к Радовану Караджичу?

- В Европу любыми путями. Поэтому если надо сдавать Радована Караджича – сдадим, надо сдать Ратко Младича – сдадим. Кого еще угодно сдать – пожалуйста, сдадим всех.

- Вы назвали Младича, которого разыскивает Гаагский трибунал. Как вы думаете, как скоро его поймают?

- Хочется надеяться, что не поймают. Там есть еще Горан Хаджич, которого также разыскивают. Но вообще это очень незначительная фигура в историческом процессе тех времен. Он недолго был президентом республики Сербская Краина в Хорватии. А Милана Мартича, который до него был президентом, уже осудили. Генерал Ратко Младич - герой той войны для очень многих сербов, и не только для них. Во всяком случае, я знаю о том, что его портреты висят в студенческих комнатах у словенской молодежи. И, действительно, это очень сильная личность.

Весь процесс в Гаагском трибунале политизировали. Им, скорее всего, необходимо доказать свою правоту при агрессии в 1999 году. А потом поддержать сказку о том, что сербы, мол, виноваты во всем, что происходило на Балканах, то есть обвинить весь народ. Ведь если посмотрите, кто осужден или кто сидит в Гаагском трибунале, то увидите, что это в основном сербы. А ведь в Хорватии воевали между собой сербы и хорваты. В Боснии и Герцеговине – и сербы, и хорваты, и мусульмане. А в Косово и Метохии албанцы творили зверства над сербами и неалбанским населением. Но никто из руководителей, кроме сербов, нигде и никогда не осужден.

- C чем это связано?

- Мы серьезно изучали этот вопрос в нашем центре, выпустили уже около 10 томов документов по всем проблемам кризиса. Поэтому с уверенностью можем говорить о том, что у международных организаций просматривается антисербская тенденция. Возможно, есть еще и какие-то тайные документы, которые нам пока недоступны.

Если взять исторический фактор, то сербы - один из самых сильных независимых народов на Балканах, и он бы никогда не позволил системе глобализма распространиться на Балканы. Ведь для того, чтобы действовать так, как я хочу, нужно тех, кто сопротивляется, полностью подавить. С другой стороны, на Западе прекрасно понимали связь между русским и сербским народом. Если бы такие события начались сначала в России, а за спиной оставались сербы, то они обязательно пришли на помощь России.

Таким образом, нужно было расчленить Балканы на мелкие государства, которые могут стать послушными. И сегодня мы наблюдаем на Балканах уже несколько протекторатов, в том числе и в Сербии: Македония, Сербия, Косово и Метохия, Хорватия, Босния и Герцеговина. Маленькие государства потеряли свою самостоятельность, потеряли возможность управлять своей внешней и внутренней политикой. И поэтому униженная, оскорбленная, разбитая Сербия вполне отвечает интересам тех, кто пытается диктовать политику в Европе.

- Мировое сообщество разделилось: одни говорят, что Радован герой, другие - что он военный преступник. Наверное, так вообще рассуждать нельзя, потому что там была война и действовали именно исходя из ситуации.

- Караджич был президентом республики Сербской, он не был военным лицом. Он участвовал в переговорном процессе в Дейтоне, подписывал соглашения. И тогда никто не замечал за ним противоправных действий.

- В чем его обвиняют?

- Там много пунктов, для сербов они стандартные - всегда обвиняют в геноциде, терроризме, в обстреле Сараево, если речь идет о Боснии и Герцеговине. Но вопрос с обстрелом Сараево очень сложный. Сербы обстреливали этот город только для того, чтобы показать, что они имеют на него право, как на столицу республики Сербской. Они не могли договориться с мусульманами. Я считаю, что это действительно большая их ошибка. Не нужно было этого делать, нужно было идти другим путем.

Но у всех, кто воевал на Балканах, тогда была такая тактика. Чтобы доказать свою правоту, или заставить противника принять какие-то твои условия, то обстреливали самую больную точку. Это было характерно для всех: для мусульман, сербов, хорватов. Для Хорватии болевой точкой был Вуковар. В Сербии, Боснии и Герцеговине – Сребреница, о которой все сегодня говорят.

Вот вспомним Великую Отечественную войну: говоришь Сталинград, и знаешь, что это такое. А сейчас говорят Сребреница и думают: да, там уничтожено, как нам говорят, 10 тысяч мусульман. На самом деле все было не так, но никто не хочет нам об этом говорить.

- С чем это связано?

- Чтобы обвинить сербов. Если скажут, что сербы Караджич и Младич расстреляли 8-10 тысяч мирных граждан мусульман, то многие потребуют для них только высшую меру наказания.

- Они могут получить высшую меру наказания, если попадут в Гаагский трибунал?

- Да, пожизненное заключение. Но никто не хочет исследовать вопрос, что на самом деле произошло в Сребренице. Там абсолютно точно не было такого количества жертв и преднамеренного убийства мирных граждан. Мы сегодня собираем огромное количество документов для того, чтобы их опубликовать, потому что даже международные организации в вопросе с Сребреницей не имеют единой позиции. И бывший прокурор Гаагского трибунала Карла дель Понте признала, что снимки, на которых, как показывают по телевидению, виден расстрел нескольких мусульман, не касаются Сребреницы и того времени, о котором говорят. Поэтому это очень сложный вопрос, его нужно поднимать. Кто может это сделать? Правозащитные организации, это должны быть и сербы, и русские.

- В российском министерстве иностранных дел сказали, что это внутреннее дело Сербии, они должны сами в этом разобраться.

- В принципе, Россия права по этому вопросу. Если сербское правительство арестовывает одного из своих граждан, предъявляет ему обвинения, выдает международному трибуналу, при чем тут Россия? Конечно, это внутреннее дело Сербии. Другое дело, что у России должна быть своя собственная позиция, в частности по Гаагскому трибуналу. Нам эту позицию нужно было выработать давно. Трибунал был создан в 1993 году, и где-то к концу 1995-1996 гг. уже стало ясно, чем он будет заниматься, тогда нужно было ставить вопрос о его объективности. Мы имеем документы о его необъективности, предвзятости. Я сама участвовала в деятельности Гаагского трибунала, как научный эксперт на процессе генерала Галича со стороны защиты. Речь шла и о подлоге документов, и о нежелании использовать основные документы. Там, в трибунале, находятся очень некомпетентные люди. Получатся, что ты все знаешь, а они по бумажке читают то, что им положено.

- То есть в Гаагском трибунале многое значит политика?

- Безусловно. Все направлено на то, чтобы обвинить сербов и доказать правоту действий НАТО на территории бывшей Югославии в 1994-1995 гг. и в 1999 году.

- Какие-то международные организации, кроме вас, знают о том, что в трибунале фабрикуют дела, и что там нет никакой справедливости?

- Да, они занимаются правовой стороной деятельности Гаагского трибунала. Такие специалисты и общественные комитеты есть в России, Германии и в других странах. Но ведь создавал Гаагский трибунал Совет Безопасности, хотя это исполнительный орган ООН, трибунал должна была создавать Ассамблея ООН. Но у России в СБ есть голос и соответствующая позиция по Гаагскому трибуналу, которая недавно была выражена министром иностранных дел. Надо осудить деятельность трибунала и закрыть его.

- Возникает такой вопрос: может быть, есть возможность в Белграде рассматривать дело Караджича?

- У Белграда к Караджичу претензий нет, потому что вообще житель Боснии и Герцеговины, другого государства. А Гаагский трибунал всегда интересно работал со списками преступников. Эти списки – а их никогда не было открытых - возникли в 1994 году. В трибунале всегда был список №1, список №2, тайный список, дополнительный список, их никто никогда не видел. И когда кого-нибудь арестовывали, прокуроры говорили: да, да, да, он у нас в списке есть. А если нет - дописывали.

А то, что сделали сегодня в Белграде, - это тоже политический акт, это уступка Европе, которая постоянно обещает сербам, что они к ней приближаются. Сербам предстоит еще сделать очень много уступок. Собственно говоря, они идут на них, начиная с 1992 года, когда были введены санкции. Список уступок и ультиматумов бесконечен – сербы все время их выполняют, а им предъявляют новые. Честно скажу, что сербов никогда в Европу просто так не возьмут. Сегодня у самой Европы трудные дела. Мы прекрасно знаем, какие обвинения предъявляют Болгарии и Румынии. Но вот если говорить о том "списке приближения" к рассмотрению вопроса, то Сербия, скорее всего, на последнем месте.

Напечатать    Отправить по почте

Также по теме

РАДОВАН КАРАДЖИЧ

Западный мир бурно приветствует арест бывшего президента Республики Сербской Радована КАРАДЖИЧА, которого в газетах называют не иначе как «европейским Бен Ладеном». Вскоре его должны из Белграда этапировать в Гаагу, чтобы политик предстал перед Международным трибуналом. Россия отреагировала на это сдержанно: министр иностранных дел Сергей ЛАВРОВ лишь высказал пожелание, чтобы суд не был «чрезмерно политизирован». Однако есть и другая точка зрения, ярким выразителем которой является российский писатель, философ и журналист Александр ПРОХАНОВ.

 - Я считаю себя другом и поклонником Радована Караджича, - заявил нам Александр Андреевич. - Мы познакомились с ним еще в Сербской Краине, в Боснии, во время той страшной войны. Я никогда не забуду огромную гаубицу, которая стояла на высотах напротив пылающего Сараево. Оттуда к нам на холмы прилетали снаряды, которые рвались вокруг. А усталые артиллеристы с нашей стороны дергали измочаленную веревку и посылали смертоносный груз в город, объятый дымом.

Караджич откровенно рассказывал мне все о диспозиции войск, потерях, шансах на победу. Он ждал помощи от Милошевича, сербской армии. Я же тогда пытался наладить связь Караджича с президентом Приднестровья Смирновым, чтобы способствовать созданию союза непризнанных государств - Абхазии, Южной Осетии, Приднестровья, Боснии… Но после подлых ударов американской авиации и чудовищного предательства в самой Сербской Краине Караджич вынужден был отправляется в отставку. А ему на смену пришел Плавшич - фактически глава оккупационного режима.

АЛЕКСАНДР ПРОХАНОВ

 Лидер окровавленного народа

 - До того как перейти на нелегальное положение, Радован побывал в Москве, подарил мне книгу своих стихов, получил Шолоховскую премию за свою поэму. Он производил впечатление романтика-революционера: такими были итальянские карбонарии, таким, возможно, был Байрон, приехавший из Англии бороться за свободу Греции.

Теперь Радована обвиняют в геноциде. Но ведь была гражданская война! С таким же успехом в геноциде можно обвинить и Буденного, с одной стороны, и Деникина - с другой. Караджич не был матерью Терезой, он являлся лидером окровавленного народа. Я лично видел сербов с распоротыми животами и отрезанными головами. Правда, Гаагский трибунал все это мало интересует.

13 лет Караджич скрывался не только благодаря тому, что часто менял лесные землянки и конспиративные квартиры. И не только из-за прикрытия спецслужб. Но и благодаря помощи простых людей, которые готовы были на все ради своего национального героя.

РАДОВАН КАРАДЖИЧ: в изгнании влюбился в 40-летнюю Милу

 Я видел, как высок был дух сербского народа во время налетов на Белград. Тогда была пасха, цвели деревья… Я стоял вместе с простыми горожанами на мосту, чтобы его не разбомбили, когда на окраинах города уже рвались крылатые ракеты. Милошевич надеялся победить натовцев на земле. Но прилетел Черномырдин со своей зловещей ролью вечного предателя и уговорил Слободана не воевать. К чему это привело - мы знаем. Помимо бомб, на головы сербов обрушилась лавина прозападной пропаганды, калечились не только тела, но и души. В результате они выбрали проамериканского президента, они стремятся в НАТО и Евросоюз. В организации, которые принесли им разрушение и унижение. Они стремятся туда, где решили отнять у них Косово, в котором обитала сама душа Сербии.

Милошевич был передан в Гаагу, где и погиб, не дождавшись приговора. Я не сомневаюсь, что подобная участь уготована и Караджичу, национальному герою Сербии. А теперь, вероятно, еще и мученику.

Это пример глубочайшего падения православного сербского народа. Но мы, русские, ничуть не лучше. Мы ведь тоже отдали Украину, Белоруссию, Севастополь, Северный Казахстан. И до последнего времени выполняли все указания Запада по разрушению нашей страны. Только Путин хоть отчасти изменил ситуацию.

Я верю, что русские и сербы вернут себе национальное достоинство, которое так бесцеремонно пытаются растоптать. И если понадобится, будут сражаться до последней капли православной русской и сербской крови.

ttp://shurigin.livejournal.com/137593.html
* 16 Фев, 2008 at 7:41 PM




...Скорее всего, завтра к вечеру на планете Земля к 193 официально признанным странам прибавится ещё одна страна. Вырванная с кровью из тела Сербии провинция Косово провозгласит себя независимым государством и скорее всего эта независимость в течении ближайших месяцев будет признанна частью стран Запада и США.

То, что происходит сегодня с Сербией должно не просто стать предметом пристального изучения аналитиков и политологов, а темой широкой дискуссии.

То как Запад поступает с Югославией и Сербией на самом деле отражает его глубинные геополитические интересы и принципы согласно которых он сегодня существует как единое целое.


ПОЧЕМУ ЮГОСЛАВИЯ?

То, что два последних столетия Балканы называли пороховой бочкой Европы было далеко не преувеличением. Трудно посчитать сколько больших и малых войн началось здесь или было спровоцировано событиями развернувшимися здесь. Но, не погружаясь в историю, вернёмся к периоду, который непосредственно имеет отношение к сегодняшнему дню.

Почти сразу после окончания Второй Мировой Войны между двумя коммунистическими лидерами того временем Сталиным и Тито пробежала чёрная кошка. Отношения СССР и Югославии резко охладели и фактически перешли к конфронтации. Обе страны не уставали критиковать друг друга и фактически считали друг друга военными противниками.

Этот антисталинизм Тито оказался более чем на руку США и Западу.

Даже после того как пришедший к власти Хрущёв фактически принёс Тито извинения и лёд между СССР и Югославией был растоплен, взаимная подозрительность и дистанция сохранялись ещё много лет.

Тито критиковал СССР за перегибы, за подавление Венгрии и Чехословакии. За имперские замашки. Советские лидеры в ответ называли его ревизионистом, предателем коммунистической идеи и прислужником Запада.

В разгар «холодной войны» этому противостоянию был придан новый толчок.

В политической элите Запада был сформирован проект «альтернативного социализма».

Согласно ему Югославия должна была стать «витриной» другого социализма. Социализма с человеческим лицом весёлого югослава.

Трудно сказать насколько это совпало с идеями самого Тито, но факт остаётся фактом. В конце 60-х годов отношение Запада к Югославии начинает стремительно меняться. В страну устремляется одна делегация за другой, Тито начинают принимать там, где раньше одно слово «коммунист» вызывало рвоту. Перед Югославией начинают открываться шлюзы западной экономики.

Тито даже разрешили играть в собственные политические игрушки. Вспомним созданное Тито «Движение неприсоединения». Международную организацию, объединяющую государства на принципах неучастия в военных блоках (под которыми на момент основания организации подразумевались, прежде всего — НАТО и Варшавский договор, «Движение неприсоединения» официально было создано 25-ю государствами на Белградской конференции в сентябре 1961 года. Созданию Движения предшествовали Бандунгская конференция 1955 года и трехсторонние консультации Иосипа Броз Тито, Гамаля Абдель Насера и Джавахарлала Неру в 1956 году.

Изначально «заточка» этого движения была антисоветской. Оно позиционировалось как некий «альтернативный путь». Вместо мрачного, постсталинского «русского социализма», с его «железным занавесом» (который, правда, если следовать истине, был по логике этого термина опущен Западом, что бы отделиться от пожароопасного варварского Востока) позиционировался «мягкий», готовый на диффузию и взаимодействие с Западом социализм Тито и возможность вполне безбедно и спокойно жить «не присоединяясь» к СССР и в обмен на это получая преференции со стороны Запада.

Для самой Югославии это взаимодействие с Западом выразилось прежде всего в открытых для Югославии границах, через которые на Запад хлынул мощный поток «гастарбайтеров» всех мастей. Поток этот был столь мощный, что в середине 80-х югославы стали популярными героями немецких, французских и итальянских фильмов о жизни «гастарбайтеров». Даже немецкие порнографы успели освоить образ югослава-сантехника зашедшего починить унитаз фрау Х…

Эта политика открытых границ быстро принесла свои плоды. Работа в Европе не только позволила сотням тысяч югославов поднять свой уровень жизни, но и почувствовать себя «европейцами». Фактически во всех странах Запада, в СШа и Канаде образовались большие югославские общины.

Для Югославии был установлен уникальный режим благоприятствования. Тито легко получал кредиты и технологии. После его смерти в 1980-м году это режим был сохранён, и к концу восьмидесятых Югославия превратилась в одну из самых мощных стран южной Европы. Экономический и военный потенциал Югославии превосходил все страны региона, исключая Италию. Югославия стала одним из самых крупных продавцов оружия.

Но «мавр уже сделал своё дело».

МАВР ДОЛЖЕН УЙТИ

Уже после распада Варшавского договора (1 апреля 1991 г.) никому на Западе больше не была нужна "лишняя" мощная страна да ещё с собственными политическими амбициями. Как больше не было нужно и «движение неприсоединения». В условиях полной доминанты НАТО и начала эпохи подготовки к «Походу на Восток» «освободившиеся» из под влияния СССР страны должны были быть построены и направлены по правильному пути – под сапог НАТО!

«Неприсоединение» в этих обстоятельствах было уже просто вредным. Поэтому фактически после 1991 года влияние этой организации начинает стремительно падать, а сама она съёживается до периферийной политической организации, где собраны малоразвитые страны Африки и Латинской Америки и такие «страны изгои» (по терминологии Запада), как Венесуэла, Белоруссия, Куба.

В этих условиях на политической кухне НАТО и было принято историческое решение «демонтировать» Югославию. Причём это демонтаж должен был не только устранить с политической шахматной доску ненужную фигуру, но и фактически демонстративно взломать краеугольный камень всего мирового политического устройства – Ялтинские соглашения 1944 года и, что ещё более важно, Хельсинский договор 1957 года о неизменности послевоенного устройства в Европе.

Лёгкость, с которой Запад проделал операцию над Югославией, объясняется несколькими причинами.

Прежде всего, тем, насколько были к этому моменту инкорпорированы в западные политические структуры местные элиты – хорваты, словенцы, македонцы. За полтора десятилетия «открытых границ» были выстроены параллельные (в обход Белграда) связи с политическими элитами Германии, Франции, Англии и США.

Вторым фактором, катализировавшим распад Югославии стало политическое вмешательство, фактически агрессия Ватикана. Здесь необходимо впомнить, что

Тито был первым коммунистическим лидером официально посетившим Ватикан. И произошло это в 1971 году. Отношения с Ватиканом были полностью восстановлены и роль Ватикана в последовавших за тем событиях огромна. Католики хорваты и словенцы всегда находились под большим влиянием Ватикана, составляя почти 32% населения бывшей Югославии. Радио Ватикана осуществляло вещание на сербском языке. Ватикан назначал епископов и священников, являясь фактически пропагандистско-идеологическим центром раскола. Именно Ватикан стал вторым после Исландии государством признавшим независимость Хорватии и одним из первых признал Словению.

Третьим фактором явилась экономическая «национализация» Югославии. Различные республики Югославии имели совершенно различный уровень экономического развития, при этом будучи населёнными национальными общинами. На момент отделения от Югославии хорваты составляли большинство (более 78% населения Хорватии) имея при этом в 1991– 36% ВВП СФРЮ, словенцы составляли 85% населения Словении, имея при этом в 1991– 21,3% ВВП СФРЮ. Фактически Словения и Хорватия были самыми развитыми регионами Югославии в развитие которых десятилетиями вкладывалась большая часть республиканского бюджета. Здесь был наиболее высокий уровень жизни и наименьшая зависимость от «центра».

При этом в Югославии сербы составляли 36%, хорваты 20%, словенцы 8%, боснийцы, 8%, албанцы 8%, македонцы 6% , черногорцы 3%. венгры 2%.

Всё это позволило в считанные месяцы запустить механизм развала Югославии, и к началу 1992 года некогда процветающая республика превратилась в зону гражданской войны…

В этой войне к полному шоку сербов Запад занял изначально антисербскую позицию.

Объяснение этому дано выше, поэтому я лишь сформулирую вывод:

Германия, США и Франция изначально опирались на католические, антиюгославские общины Хорватии и Словении как на движущую силу развала Югославии.

Можно долго обсуждать причины выхода из СФРЮ каждой из общин и спорить об обстоятельствах, но одно бесспорно. Готовность, а точнее вероломство, с которым западные элиты использовали своё влияние в СФРЮ для достижения собственных планов и холодную решимость Ватикана не просто вмешаться в этот процесс в качестве миротворца, как того требует конфессиональный долг, а осуществить фактически духовное окормление экспансии в духе средневековых «крестовых походов».

В патриотической среде модно сравнивать судьбу Югославии с судьбой СССР и сегодняшней России. Если это делать без эмоциональных пассажей, то нужно признать, что распад СССР шёл по иному сценарию. Если Югославию разделили «снизу вверх», то СССР был разделён «сверху вниз». В СССР Запад и США изначально сделали ставку на взятое под контроль высшее политическое руководство СССР и прежде всего РСФСР, когда с помощью операции ГКЧП было устранено советское ортодоксальное политическое крыло и создан прецедент для перехвата власти у непопулярного Горбачева в пользу раскрученного к этому моменту Ельцина. И именно Ельцин в дальнейшем запустил механизм роспуска СССР. Но «югославский вариант» оказался более чем актуальным для целого ряда республик бывшего СССР, где начались гражданские войны – Грузии, Молдавии, Таджикистане.

Из этого этапа актуальным для нас является вопрос «включённости» региональных элит в западные политические элиты и институты и глубина проникновения этих институтов и всякого рода неправительственных организаций в Россию. Контролировать продвижение этих «троянских коней» в Россию – жизненно важная задача.

ПЕРЕЗАГРУЗКА

Второй этап сербской драмы начался в 1999 году после проигранной войны за Косово. Но причины второго раздела Югославии далеко не в этнической проблема косовских албанцев, а совсем в иной сфере.

Еще шестнадцать лет тому назад, почти сразу после распада «большой» Югославии, едва ли не главной проблемой сербского общества стал его духовный и политический раскол. Если среди хорватов и мусульман было полное единство насчет своего политического будущего, то у сербов таковое отсутствовало.

Городское население и жители прибрежных районов традиционно держались прозападной ориентации. За почти тридцать лет ориентации титовской Югославии на Запад выросло целое поколение сербов, исповедующее космополитическую, западническую идеологию. Особенно много таковых «западенцев» в Белграде и других крупных городах. Многие из них успели по несколько лет отработать на Западе — в Германии, Италии, Франции, и основой их благосостояния стали средства, заработанные там. Они с первого дня обострения отношений между Югославией и НАТО переживали как трагическую ошибку, допущенную собственным руководством. Именно эта часть населения Сербии выступала против какой-либо помощи сербам – боснийцам и краинцам, за союз с НАТО.

Опорой национального великосербского движения было сельское население Сербии, а также армия, полиция и рабочие, значительная часть которых была сосредоточена в югославском ВПК (до распада СФРЮ югославская «оборонка» была одной из самых мощных на юге Европы). Кроме того, огромную часть великосербского движения составляло население Сербской Краины, а также сербы Боснии и Герцеговины – почти 30% всех сербов бывшей Югославии. При этом, бывшие коммунисты Югославии, выступавшие за сохранение единой республики и политическую самостоятельность страны, фактически опёрлись на национальное великосербское крыло. И до 1996 года этот блок монопольно удерживал власть в стране. Серьезные военные успехи сербов в 1991 – 1992 годах обеспечили высокую популярность этого блока и великосербских настроений в югославском обществе.

При этом высшее политическое руководство Югославии, напуганное вмешательством Запада на стороне противника, вступило в сепаратные переговоры с США, Германией и Францией, пытаясь в какой-либо форме получить отпущение грехов и доказать свою лояльность.

Фактически именно эти заигрывания Милошевича с Западом лишили сербов единственного шанса закончить гражданскую войну в Югославии победой. Остановка по требованию Белграда сербских войск на подступах к Сараево осенью 1992 года – последнему серьёзному центру сопротивления мусульман Боснии, после падения которого боснийская республика Сербска фактически становилась де факто моноэтническим политическим образованием под протекторатом Югославии, имея 65% территории Боснии и Герцеговины стала точкой после которой начался разгром сербов. Было упущено время и темп.

Уже с весны 1993 года ситуация начинает резко меняться. НАТО, фактически вмешавшееся в этнический конфликт на стороне хорватов и мусульман, сначала организует экономическую блокаду Югославии, а потом и открыто поддерживает операции хорватов и мусульман, которые за два года последующих года свели на нет все военные успехи сербов.

Любой, кто хоть немного изучал историю распада Югославии, всегда поражался невнятному, непоследовательному и пассивному поведению сербского политического и военного руководства. Являясь самой многочисленной общиной, располагая самой мощной армией - ЮНА и огромным экономическим потенциалом сербы, вопреки всякой логике, проиграли войну. И внятное объяснение этому только одно. Все эти годы сербское руководство находилось под мощным влиянием Запада, вело с ним сепаратные переговоры, действовало с оглядкой на него и упускало одну возможность за другой.

Но почему Запад после распада Югославии не сменил гнев на милость? Почему Югославию не простили и не приняли обратно?

Причина, мне думается, в том, что Запад после распада Югославии не устраивала реваншистская позиция части сербской элиты, сохранившей своё влияние и власть после 1993 года. «Великосербский шовинизм» - так определили западные СМИ настроения части населения Югославии был Западу не нужен.

А потом «обиженная» Югославия сделала вторую ошибку – качнулась в сторону России.

Целый ряд признаков позволяют утверждать, что это сближение скорее было демонстративным шагом Милошевича, которым он хотел напугать Запад. Понятно, что в здравом уме рассчитывать югославам на русскую помощь и защиту было глупо. В 1991 – 1996 годах в России у власти находились проамериканские правительства Гайдара - Черномырдина с министром иностранных дел Козыревым, который даже советников набрал себе из Госдепа США.

Начиная с 1991 года, Россия последовательно и вероломно поддерживает все усилия НАТО и США по усмирению Сербии, присоединяется сначала к санкциям, а затем и к блокаде.

На этом фоне обращение Милошевича к России выглядело, мягко скажем, не логично.

Конечно, это не могло не отозваться в самой Югославии, где традиционно отношение к русским было доброжелательным, но с политической точки зрения оно было бессмысленным.

Слабая, несамостоятельная Россия во главе с вечно пьяным президентом ничем помочь Югославии не могла. Фактически, кроме моральной поддержки, Сербия от России за эти десять лет не получила ничего: ни оружия, ни экономической помощи, ни дипломатической поддержки…

И лишь несколько сотен русских добровольцев, пробравшихся за эти годы на сербские фронты, удерживал все эти годы у сербов образ «русских братьев». Даже знаменитый «бросок на Приштину», задуманный как мощная военная операция по разделу Косова на сербскую и албанскую часть, обернулся позорным сидением в ожидании, когда НАТО соблаговолит разрешить еще нескольким сотням наших солдат встать на места, указанные им американцами и англичанами.

Может быть, Милошевич этими шагами хотел заставить Запад стать более сговорчивым, но получилось наоборот. Этим самым он окончательно подписал приговор и себе и Югославии в том её варианте.

И здесь необходимо кое что пояснить. Если определять настроения в Югославии, то правильнее всего их назвать «националистическими». «Демократов», как таковых, в Сербии вообще нет, в смысле наших ковалевых, новодворских и прочих с их «общечеловеческими ценностями», «либерализмом» и «правами человека». Все партии сегодняшней Сербии исключительно националистические. Только левые и ультраправые выступают с позиции великосербского, панславянского национализма, а «умеренные» утверждают, что «маленькой Сербии» будет проще и уютнее, встроившись в «большую Европу». Это «европоцентричный» национализм. Вот и вся разница.

Оставлять у власти первых в центре Европы, да ещё в столь непредсказуемом варианте «реваншизма», да ещё с реверансами в сторону России Запад позволить себе не мог. И тогда свет божий была извлечена албанская карта.

…Тема того, как спецслужбы США и НАТО «разогревали» Косово ещё ждёт своего исследования. И сколько миллиардов долларов было потрачено на создание УЧК– армии косоваров мы ещё когда-то узнаем. Впрочем, уже сегодня известно, что треть афганского героина странным образом по воздуху (видимо с помощью джинов) переносится в Боснию и Косово и отсюда расползается по Европе, что сегодня именно албанцы стали главными наркоборонами Европы, как впрочем и торговцами оружием…

Собственно задача была предельно проста – любой ценой втянуть Югославию в войну. При этом, с определённого момента, даже повод уже перестал быть важным. НАТО предъявило сербам неслыханный ранее в международной дипломатии ультиматум – освободить от собственных вооружённых сил собственную провинцию и передать её под контроль иностранных войск.

Расчёт был прост – ни одно мало-мальски уважающее себя правительство на этот ультиматум не согласится. И расчёт оправдался – Югославия отклонила ультиматум.

И 24 марта 1999 — генеральный секретарь НАТО Солана отдал приказ командующему силами НАТО в Европе американскому генералу Уэсли Кларку начать войну против Югославии. Начались массированные бомбардировки Косово и Югославии.

Но главная война шла не в Косово, а в Белграде. Точнее в сербском обществе. Главное было «выбомбить» из сербов этот великосербский дух. Превратить их в маленьких послушных и управляемых карликов южной Европы. Именно поэтому главной целью натовской авиации очень скоро стали не военные объекты Югославии, не позиции ЮНА, а экономический потенциал Югославии. Заводы по производству детского питания, игрушек, холодильников, кухонной техники, электростанции питающие города и посёлки, электросети, водонасосные станции, станции аэрации, радио и телестанции.

Сербов демонстративно лишали всех привычных благ цивилизации, как бы подчёркивая то, что их исключают из семьи «цивилизованных народов». НАТО даже демонстративно не бомбила Черногорию уже тогда подчёркивая, что не рассматривает её как часть Югославии. Это была первая бомбо-психологическая война. Война в которой бомбы и ракеты должны были не убивать, а разрушать до основания чужую культуру и цивилизацию.

И в этой войне сербы проиграли. Милошевич дрогнул и запросил мира, мгновенно сведя на нет и обессмыслив все разрушения и лишения.

Не раз и не два я слышал потом от сербов слова; "Какой был смысл воевать с НАТО и так разрушать страну, если мы потом всё равно сдались?"

Мне нечего было ответить. Ведь и мне, как военному аналитику, была совершенно непонятна пассивность сербских генералов. Вместо того, что бы лишить НАТО инициативы и перенести боевые действия на сушу – атаковать натовцев, вставших вдоль границ с Сербией на территории бывших республик СФРЮ – Македонии, Словении, уничтожить натовские базы в Боснии, нанести максимальное поражение и потери, к которым так чувствительно НАТО, сербы просто отсиживались под бомбами в убежищах пассивно наблюдая два месяца как уничтожается их страна.

И вновь анализ этого странного паралича сербского военного руководства наводит на мысль, что даже под бомбами продолжались некие сепаратные переговоры через всякого рода посредников об условиях прекращения боевых действий и начала переговоров. И одним из таких условий безусловно являлась «пассивность» сербов и не перенос войны за национальную территорию…

Итоги войны стали катастрофой для "великосербского" блока.

Один только пример. Если даже в годы санкций средняя зарплата в Сербии составляла 800 — 1000 долларов, то после войны она едва дотягивала до 300. Для населения, ориентированного на Европу, привыкшего свободно передвигаться, выезжать в другие страны, такое падение стало шоком.
Правительство Милошевича было сметено.

И вот уже десять лет Югославия не может выйти из этого шока.

За эти годы она последовательно и безропотно прошла все стадии национального унижения. Поиск и выдачу Гаагскому трибуналу собственного президента и его умерщвление в тюрьме. Аресты и выдачу Гааге своих генералов. Одностороннее разоружение и полный вывод войск из Косова. Молчаливый приём сотен тысяч беженцев из Косова, разрушение и поругание косоварами сербских исторических и религиозных святынь. Полный распад Югославии – отделение Черногории.

И все эти годы у югославского руководства тлела и тлеет надежда, что, наконец, теперь, после очередной сдачи, и выполнения очередного западного ультиматума их может быть простят и примут в семью «цивилизованных европейских народов».

Скорее всего, завтра Югославия получит очередную пощёчину от ничего не забывшей и высокомерно презирающей её старой шлюхи Европы. У Сербии окончательно вырвут сердце – историческую святыню и колыбель сербской цивилизации Косово. И надо будет смириться, растереть позорную красноту по лицу. Смахнуть плевок головореза Хашима Тачи, который завтра станет национальным героем албанской истории и снова постучаться в заднюю (для лакеев) дверь Европы. Может быть, на этот раз она смилостивится к сербам…

Восемь лет назад я, заканчивая свой реквием по Сербии написал:

«…Очень скоро новые покровители потребуют от властей Сербии выдачи Милошевича и Караджича, Младича и Драгана и еще десятков и сотен сербов, которых НАТО хотело бы судить и бросить в тюрьмы за то, что они посмели с оружием в руках защищать свою землю. И вряд ли новые власти Югославии смогут отказать в этой просьбе.

Судьба Сербии уже определена новыми хозяевами мира. Маленькая балканская страна, экзотический курорт для итальянских, немецких и прочих туристов. Чуть левее Болгарии, если смотреть на карту. Дешевые отели, куча достопримечательностей, симпатичные недорогие проститутки. Два десятка строк в путеводителе по «новой Европе»…»

Кто бы знал, как иногда грустно чувствовать себя провидцем…

И здесь снова встаёт вопрос уроков Косова и «похожести» судеб Югославии и России.

Именно прецедент Косова должен нами быть пристально изучен и исследован, потому что «косовский вариант» является более чем актуальным для России.

В России сегодня заложен целый ряд «косовских мин». Чечня и Ингушетия могут быть в любой момент выбраны Западом на роль русского Косова со всеми вытекающими отсюда последствиями.

В 1999 – 2000 году России разрешили «решить» чеченскую проблему потому, что в этот момент США готовились заняться куда более важной и глобальной задачей – переделом мира проектом «9/11». И такая «мелочь» как полумёртвая Россия, вцепившаяся в какую-то там Чечню мало кого заботила. Но это время прошло, и новая администрация США совершенно не собирается больше ничего спускать России. Оба основных кандидата требуют коренного пересмотра отношений с Россией и обуздания её имперских амбиций.

И можно не сомневаться, что Россию будут прессовать по всем возможным направлениям.

И здесь я бы хотел к уже к русским обрать слова сербского владыки Николая, произнесенные им еще в 1956 г.:
«Для сербского народа снова может повториться страшная трагедия. Все говорят, когда падет Тито, станет легче. Но ни у кого нет никакого представления, что будет с нами после падения коммунизма.

У хорватов есть план, инспирированный Папой и поддержанный Италией. Когда падет коммунистическая система (если не вмешается Россия), сразу же начнутся поставки оружия хорватам, а сербы останутся с голыми руками…

На границах Югославии все уже готово: и усташи, и оружие… Хорватия будет вооружена за 24 часа… Папа снова благословит убийства сербов при молчаливом согласи англо-саксов…

Что же себе думают сербские партийцы? Они думают, что спасение, как и в 1918 г., заключается в проведении выборов, на которых заморенный, голорукий, согбенный под грузом забот сербский народ выразит свою волю! И больше ничего!

К этой мысли сводятся все планы сербских демократических и полудемократических, левых и полулевых партий, в том числе и патриотических, националистических, четнических и т.д.

Каковы фантазии и каково сумасшествие!

Вопрос заключается не в том, чтобы свалить Тито, а в том, что будет после Тито. Кто вооружит сербский народ, и кто его защитит от вечного и более чем могущественного противника? И какая власть станет над сербским народом?