Нашел у Колонеля нашего Кассада

Найден "Шарнхорст"



В районе Фолклендских островов обнаружены останки немецкого крейсера "Шарнхорст", который был потоплен англичанами в 1914 году.
8 декабря как раз исполняется 105 лет со дня боя у Фолклендских островов, где погибли немецкие рейдеры "Шарнхорст" и "Гнейзенау" и сопровождавшие их легкие крейсера "Лейпциг" и "Нюрнберг".

Командующий немецкой эскадрой граф фон Шпее незадолго до своей гибели выиграл сражение у Коронеля.

Немецкие броненонсные крейсера явно уступали английским линейным крейсерам и бой был по сути в одни ворота.

В бою вместе с адмиралом погибли 2 его сына.
Примечательно, что названный в честь Шпее карманный линкор в 1940 нашел свой конец в этом же регионе после боя у Ла-Платы.
В честь "Шарнхорста" в Третьей Рейхе назвали новый линейный крейсер, который англичане утопили в 1943 году в бою у мыса Нордкап.

Огромное количество фото на тему можно посмотреть вот здесь https://www.britishbattles.com/first-world-war/battle-of-the-falkland-islands/

Даю оставшиеся части не полностью, только то что меня заинтересовало

Англосаксонский расизм на примере ирландской истории.

Часть 3.

«Люди- шимпанзе»
...

Первая взрослая живая горилла прибыла в лондонский зоопарк в 1860 году, вызвав живой интерес викторианцев, спешивших увидеть своего ближайшего родственника. Это событие захватили в свои руки юмористы, и в 1862 году журнал «Панч» опубликовал сатиру под названием «Недостающее звено», нападавшую на ирландских иммигрантов. Обедневшие ирландцы были вынуждены ехать в Британию в поисках работы по крайней мере с 18 века, и построили, среди прочего, сеть британских каналов. Великий Голод вызвал массовый исход населения из Ирландии, и расизм по отношению к ирландским иммигрантам в Англии и Шотландии принял поистине катастрофические формы.


Сатирик «Панча» писал : «Между гориллой и негром, безусловно, — целая пропасть. Леса и поля Африки не выставляют для нас ни одного примера какого-то промежуточного животного между ними. Но в этом случае, как и во многих других, философы напрасно ищут за границей то, что они легко могли бы найти у себя дома, если бы искали. Животное, занимающее среднее положение между гориллой и негром, может быть найдено пытливыми исследователями в самых гадких кварталах Лондона и Ливерпуля. Оно прибыло из Ирландии, откуда было вынуждено мигрировать; оно принадлежит к семье ирландских диких: самых низших пород ирландского Яху (Yahoo — клич ирландцев — прим. перев.) . Когда оно общается с подобными ему существами, оно издает странные звуки. Кроме того, это — карабкающееся по стенам животное, которое иногда можно увидеть с лестницей и с грузом кирпичей в руках.


Викторианский нездоровый интерес к своим родственниками-обезьянами совпал по времени с ростом революционного Фенианского движения, посвященного освобождению Ирландии вооруженным путем и возвращению земли народу. Участники Фенианского движения нападали на полицейские участки в Ирландии и осуществляли взрывы бомб в Англии, и британские карикатуристы изображали их в виде обезьяноподобных чудовищ, угрожающих британской цивилизации. Такие карикатуристы, как знаменитый сэр Джон Тенниэл, рисовавший для «Панча», изображали доблестную Британию, защищающую нежную и зависимую Ибернию (Ирландию) от Фенианского чудовища.

Одним из меньшинства в Британии, понимавшего , что Фенианское движение является продуктом британского правления, а не ирландской нерациональности, был политэкономист Джон Стюарт Милл. Он протестовал против неинформированной реакции в Британии на Фенианское восстание: «Увы самодовольному невежеству правителей, будь то короли, «сливки общества» или целые народы! Если и существует нечто, печальнее самой худшей из бед, это может быть только искренняя убежденность, с которой сотни англичан говорят, что не могут понять [ирландцев]. Они не знают, что враждебность, которая имеет под собой единственную причину – ненависть правителей – являет собой высшую точку той нелюбви, что возникла из всего фатального и непоправимого [в отношениях между народами]. То, что в отношении ирландцев к нашей власти кажется нам явным отвращением, на самом деле есть доказательство, того что мы почти упустили последнюю возможность исправить создавшееся положение.»

К тому времени почти половина Ирландии принадлежала всего лишь 750 лэндлордам. Ирландских арендаторов все чаще выселяли с участков и выбрасывали из домов: только в 1880 году было 2100 изгнанных семей. Такие условия привели к массовым протестам, направляемым Земельной Лигой, которые сопровождались все более и более ожесточенной аграрной войной, в ходе которой некоторые лэндлорды были убиты. Британские карикатуристы ответили на это изображением сторонников Земельной Лиги с обезьяноподобными лицами, огромными ия острыми когтями. По мере того, как конституционное . Ирландской Партии Гомруля в парламенте становилось все более воинственным, лидер её Чарльз Стюарт Парнелл и его соратники тоже стали изображаться с обезьяньими чертами лица.

Конечно, сами ирландцы видели события совсем в другом свете. В сатирических журналах, читаемых ирландскими высшими и средними классами, именно ирландцы — лидеры движения Гомруля и крестьяне-арендаторы — изображались красивыми и честными, в то время как Джон Буль и его прислужники — оранжисты, полицейские и чиновники — выглядели жестокими и уродливыми. Хотя ирландские карикатуристы обычно не изображали британцев в виде обезьян, иногда они прибегали к этому методу, — в частности, для того, чтобы поиздеваться над тем, какие взгляды на ирландцев были у британских карикатуристов.

Столетиями английское правительство пыталось упрочить свою власть за счет разрушения культуры и языка Ирландии, Шотландии и Уэльса. В ирландских школах детям на шею вешали специальные бирки, и всякий раз, как замечали, что ребенок говорит по-ирландски, на бирке делали особую отметку, а в конце дня наказывали его за все эти «проступки».

Похожее приспособление использовалось и в Шотландии, и в Уэльсе. Вот строчка из описания положения дел в Уэльсе в 1840-м году: «Содержание знающих свое дело наставников обходится во много раз дешевле, чем армия и полиция .» Кампания по спасению ирландского языка была начата ирландцами-протестантами в восемнадцатом веке, однако, когда в 1831-м году была введена «национальная» система образования – впоследствии охарактеризованная поэтом-революционером Патриком Пирсом как «адская машина» – ирландский язык уже никак не был в ней представлен и быстро катился к пропасти забвения.

Подъем националистического движения во второй половине девятнадцатого века сопровождался возникновением интереса к языку и истории Ирландии и чувством национальной гордости. Именно в этот период создаются многочисленные организации, посвященные ирландской культуре. Благодаря неустанной агитации ирландский снова был введен в учебный план в 1878 году, хотя и как необязательный предмет.

Национальное самосознание нашло свое отражение и в театральной сфере. В манифесте театра Аббатства (Abbey Theatre), изданном в 1890-м, поэт Уильям Батлер Йейтс пишет: «Наш театр докажет, что Ирландия – больше не место, как раньше, для фальшивых трагедий и опереточных страданий.» Крупный драматург Джон Миллингтон писал: «Не нужно забывать, что половина неприятностей в отношениях между Англией и Ирландией возникла из-за непонимания англичанами национального характера ирландцев, того непонимания, что мы наблюдаем в искаженных свидетельствах историков и карикатурных стереотипах.
Все это сделало ирландцев в глазах англичан книгой за семью печатями.»

Читать далее

Полностью там https://view-w.ru/2018/04/15/vsyo-ta-zhe-staraya-i...heniya-anglichanami-irlandcev/

В общем понятно почему Падди с самого детства терпеть не мог англичан.





Ну и как следствие вышеизложенного можно превести отмечание дня св. Патрика, который в Москве к примеру искуственно свели на нет. Хотя при Лужкове его несколько искуственно и ввсели. Но было довольно душевно и интересно. А так же вписывалось в концепцию праздника (см. здесь https://www.liveinternet.ru/users/1993026/post411190247/comments ). На первых отмечаниях даже Бабкина засветилась и клубы славянских ратоборств показывали историческое фехтование и т.п.

В общем кому интересно по дню Патрика, будте любезны ) пройти по тегу " день св. паирика"

Англосаксонский расизм на примере ирландской истории.

Часть 2.

Английский премьер-министр говорит с ирландцем

Кромвель

Кромвель преследовал как стратегические, так и экономические цели. С одной стороны, он старался не допустить превращения Ирландии в плацдарм для иностранных противников и роялистов, а с другой – сделать ее «прибыльной частью Содружества» (имеется в виду «Соединенного Королевства» в отсутствие монарха – прим. перев.). Принадлежность к английской расе и протестантизм укрепили веру Кромвеля и его сторонников в собственное превосходство над всеми остальными народами мира. «Господь посылает нам новую, великую эру, — писал поэт Джон Мильтон. – Он волю Свою открывает нам, угодным Ему англичанам.» По мнению ведущего историка Кристофера Хилла, «большинство образованных англичан, принадлежащих к высшим слоям общества семнадцатого века, высказывались об ирландцах в том же ключе, что и, например, фашисты о славянах или же белые южноафриканцы о коренном населении – во всех этих случаях презрение являлось оправданием потребности эксплуатировать.» Кромвель представляет свой поход в Ирландию как культурно-религиозную миссию. Перед отправлением из Бристоля он напутствовал своих солдат, говоря, что им предстоит, подобно народу Израилеву, войти в «землю Ханаанскую» и изгнать обитающих там нечестивцев-идолопоклонников.

По прибытии Кромвель обращается к жителям Дублина со словами о том, что «Провидение послало» его сюда, и что он со своими солдатами «продолжит великий труд по искоренению кровожадных ирландцев и их приспешников и доброжелателей», и, таким образом, «вернет заблудший народ на путь истинный.» Тем не менее, кампания Кромвеля не только не способствовала возвращению ирландцев на путь истинный, но, более того, поставила значительную часть населения на грань уничтожения. В Дрогиде – там, где находился гарнизон англичан-роялистов, бывших к тому же католиками – войска Кромвеля учинили резню, уничтожив сам гарнизон, а также нескольких церковнослужителей и жителей города.

То же затем начинается в Уэксфорде – убито около 2000 человек. Кромвель сообщает о своих деяниях: «Господу было угодно благословить труд наш в Дрогиде… Силы врага достигали там 3000 человек. Не думаю, что и 30 из всего этого числа остались в живых, [одновременно] избежав какого бы то ни было преследования. Прочие же вверены надежной охране и отправлены на Барбадос. И да восславят Господа лучшие из душ человеческих за великую эту милость.

Я полагаю, что такова кара Божия, ниспосланная этим варварам, на чьих руках столько невинной крови; так мы предотвратили будущее кровопролитие – и это есть достойное оправдание нашим действиям, о которых в любом другом случае мы сожалели бы.»

Левеллеры

В Англии ирландская кампания Кромвеля не находила всеобщей поддержки – возникло даже серьезное оппозиционное движение, куда входили и некоторые из его собственной армии.

Ядро оппозиции составляли так называемые левеллеры (букв. «уравнители» – прим. перев.), выступавшие в защиту беднейших слоев английского общества и стремившиеся к реформам, намного более радикальным, чем реформы Кромвеля.

Сам Кромвель считал, что левеллеры «немногим отличаются от животных» и говорил, что «их нужно истреблять, пока они не истребили вас самих». В мае 1649 года левеллеры, реагируя на существующие политические и экономические проблемы, восстали. Кромвель без труда подавляет это выступление и в августе отбывает в Ирландию. Левеллеры сочувствовали ирландским повстанцам и принципиально противились повторному завоеванию Ирландии. Уильям Уэлвин говорил, что «дело ирландской освободительной борьбы… во многом сходно с нашими устремлениями к избавлению от угнетателей здесь.» Одна из левеллерских листовок, посвященная принятому закону о смертной казни за государственную измену, коей считалось подстрекательство армии к восстанию, ставит 18 вопросов следующего плана:

— Имеем ли мы право лишать людей земли, посланной им Господом и природой, и устанавливать [собственные] законы без их на то согласия?

— Как можно считать завоеванных [вероломными] повстанцами, если они всего лишь используют всякую возможность освободиться и вернуть свое?

— Разве Юлий Цезарь, Александр Великий , Уильям – герцог Норманнский, или любые другие завоеватели не есть всего лишь величайшие грабители, творившие величайшие беззакония, и разве не так поступаем и мы, лишая свободы собственных соседей и забирая у них все самое лучшее?

— Разве те, кто стремится к свободе (как англичане сейчас) считает справедливым лишать свободы других, и разве не правилах истинного патриота бороться за свободу не только своего народа, но и всех людей в мире?

— Разве англичане вели бы себя по-другому [чем ирландцы], если бы и их, как ирландцев, лишили земли и установили бы над ними тиранию?

Сторонники Кромвеля не оставили эту листовку без детального ответа, где постоянно ссылались на тот факт, что ирландцы – убийцы, и должны понести наказание, и что они, кроме того, «еще более неотесанны, чем индейцы (возможно и индийцы – прим. перев.)», а посему первейший долг англичан – «образумить этих животных».

Памфлетист-левеллер критикует не только то, «как англичане преследуют бедных ирландцев», но также и европейскую экономическую экспансию в целом: » Наши торговцы проделывают долгий путь по суше и по морю, дабы насаждать повсюду веру христианскую – и особенно те, что связывают нас с Индией.

Но как должно относиться к бесчестным их принципам, позволяющим нам получать выгоду? Сначала они отнимают у несчастных индийцев то, что послано им Богом, а затем привозят сюда, к нам, дабы мы могли процветать, укрепляясь в своей гордыни, и пожирая диковинные излишества.»

Читать далее...

Англосаксонский расизм на примере ирландской истории.

Часть 1.

Ирландские шуточки


"Это – тема, которая заставляет каждого истинного англичанина расслабиться, как ни напряжен он был, и улыбнуться, и начать беседу, как ни сжаты были его губы… Кто может удержаться от смеха при одной мысли об ирландской шуточке?”

Это фраза из книги англо-ирландской писательницы Мэри Эджворт и ее отца Ричарда Лоуэлла Эджворта, опубликованной в 1802 году. Эта книга – резкий и остроумный выпад против “ирландских шуточек”.

Анти-ирландский расизм, порождающий анти-ирландские шуточки, очень старая тема в английской культуре. Это – одно из самых ранних проявлений всепроникающего предрассудка, согласно которому англичане, культурно и психологически определенные как белые, англосаксы, протестанты – “выше” любого другого человека.

Возобновление борьбы в Северной Ирландии в 1969 году привело к подъему антиирландских настроений в Англии. Политики и журналисты отказались признать ответственность Англии за “проблемы” и взамен изображали ее как незаинтересованного третейского судью (между североирландскими католиками и протестантами -пер.), а ирландцев – как безрассудных и от природы склонных к насилию. Карикатуристы подхватили эту тему, изображая ирландцев звероподобными недочеловеками, и анти-ирландские шутки представляли ирландцев “тупыми”.

Эта тема рекламировалась телевизионныхми комиками, продавцами “ирландских” новинок вроде кружек с ручками внутри и бесчисленными сборниками “ирландских шуточек”. Это расизм настолько всеобъемлющ, что одного слова “ирландский” достаточно, чтобы публика в телестудии закатилась хохотом, и в повседневных беседах этим словом обозначают нелогичное, неразумное поведение.

Такой образ ирландцев отнюдь не “безобиден” и глубоко влияет на английский образ мыслей. Результаты исследования 800 детей в ноттингемской школе, опубликованные в 1984 году, показывают, что из семи групп – англичан, немцев, индийцев, ирландцев, евреев, пакистанцев и вест-индийцев – ирландцы были наименее уважаемыми, опережая пакистанцев. Исследование разделило детей на четыре группы – белых, индийцев, пакистанцев и вест-индийцев. Ирландцев описывали как “склонных к насилию” и “тупых”, и только меньшинство детей – все из них “белые”, включая ирландцев, отозвались об ирланцах положительно, назвав их “жизнерадостными”.

Широко распространенное представление об ирландцах как о тупицах, вызвало озабоченность, гнев и обиду в многомиллионной ирландской общине в Англии. Некоторые даже пытались скрыть свою национальность. Учитель рассказал исследователю, что “в школе считается, что все, связанное с Ирландией – отсталое и тупое, и дети стыдятся носить изображение трилистника (символ Ирландии -пер.)”. Мальчик сказал : “некоторые ирландцы приезжают жить в Англию и некоторые стараются избавиться от микки, когда говорят, чтобы говорить без акцента. Само выражение “избавиться от микки” – “Микки”, как “Падди” – старая кличка ирландцев (это – ирландский вариант имен Майкл и Патрик, популярных в Ирландии -пер.) – показывает, до какой степени укоренился взгляд на ирландца как на объект презрения.

Многие ирландцы, однако, понимают, что анти-ирландский расизм, сейчас, как и в прошлом, не имеет никакого отношения к их умственному уровню, но скорее – показатель степени английского невежества и самообмана – не только по отношению к Ирландии и ирландцам, но и английской истории и роли правительства Англии в современной Ирландии.


Норманнское завоевание Ирландии

Сложившееся у англичан представление об ирландцах как о низшей расе восходит к двенадцатому веку – времени завоевания Ирландии норманнской феодальной знатью. Как всякая доминантная этносоциальная общность – будь то нация, раса или даже сильный пол, превалирующий над слабым в некоторых культурах – норманнские завоеватели не только физически подчиняли себе своих жертв, не только эксплуатировали их, но и считали их существами неполноценными. В двенадцатом веке ни англичане, ни ирландцы еще не представляли из себя «нации» в современном смысле этого слова.

В Англии и Уэльсе норманны воспринимались населением как франкоязычные аристократы, чья власть все еще распространялась и на лежащую по другую сторону Ла-Манша Нормандию. Они завоевали Англию столетием ранее (точнее, в 1066 году – прим. перев.), опустошив все северные области и связав свободных англосаксонских крестьян крепостным правом. Папа Иннокентий III так описывает положение крепостных: «Крепостной – это раб. Ему постоянно угрожают, изнуряют его corvees (что-то вроде барщины – прим. перев.), его бьют и лишают собственности. О, нестерпимое бремя завоевателей! Природа подарила людям свободу при рождении, которую теперь отняла судьба.

Крепостной обречен на страдания, и никто не заступится за него; он обречен на горести, но никому не позволено сочувствовать ему. Он не принадлежит сам себе, и никто не может принадлежать ему!» Норманны были довольно невысокого мнения о коренном населении Англии. Джеральд Валлийский, священнослужитель и писатель, называет англичан «самым бесполезным народе на свете» и характеризует их положение следующим образом: «Англичане, находясь на своей собственной земле, стали рабами норманнов, и рабами жалкими.»

Во второй половине двенадцатого века норманнская знать, за которой вскоре последовал и король Англии Генрих II, отправилась расширять свои владения и укреплять свою власть в соседнее государство – Ирландию, к тому времени еще не организованное по законам феодального строя. Страна была населена кельтскими племенами, не связанными между собой централизованной властью, и родственными бриттам, некогда вытесненным с территории Англии англосаксами. Государственная система кельтов, по сравнению с норманнским феодализмом, предполагала относительное равноправие.

Несмотря на то, что кельтское общество было разделено на классы – воины, священники, законоведы и крестьяне различных сословий – /с.7/ земля была общей, короли избирались, а женщины имели относительно высокий статус. Общество управлялось при помощи устоявшейся правовой системы, известной как «Брегонские законы», где предусматривалась ответственность родовых групп за действия их членов и уделялось большее внимание разрешению конфликтов, чем вынесению и исполнению приговоров.

Читать далее

Источник https://view-w.ru/2018/04/15/vsyo-ta-zhe-staraya-i...heniya-anglichanami-irlandcev/

Интересное предисловие и немного больше иллюстраций

Прелюбопытнейшее действо творилось в Лондоне в середине сентября в связи со столетием битвы на Сомме (15 сентября 2016)

В честь столетия танков 16 сентября компания Wargaming вместе с Бовингтонским танковым музеем выставили на Трафальгарской площади Лондона одну из наиболее ранних моделей танковой техники — Mark IV, младшего брата легендарного Mark I. Это событие стало одним из главных в череде мероприятий, посвященных юбилею танков.

Легендарное сражение Первой мировой войны Битва на Сомме, где впервые широко были применены танки, состоялось ровно сто лет назад — 15 сентября 1916 года. Родоначальником танковых войск стал Mark I, положивший начало новой эре в развитии военной инженерной мысли.

(c)



https://youtu.be/Evuv1s9bgTc

Еще хорошее и более локоничное видео, но к сожалению ни как не вставлялось. Хотел именно его разместить..
https://ria.ru/tv_society/20160916/1477116934.html
http://ru.sputnik.az/video/20160916/407075205/mark-iv.html

Собствено, почему самца

... выпущенные в том же 1916 году танки модели Mark I. Машина весила 28 тонн и имела противопульную броню от 5 до 12 мм, производилась в двух вариантах — с пулемётным и пушечным вооружением, обозначавшихся как "самец" и "самка". На машине стоял карбюраторный двигатель мощностью 105 л. с. от гражданского трактора, который выдавал максимальную скорость в 6,4 км/ч.

Ну и в дополнение
Читать далее...

Небольшое, скажем так, лирическое отступление. Точнее даже иллюстрация

Все отдам я за грог, веселый добрый грог,
Все за табак и за пиво,
Все потрачу на друзей, на напитки и б..дей,
И опять уйду я в море за нажиииивой.

Где моя жена, сварливая жена?
Пропита жена безвозвратно...
Табуретом оглушил и немного придушил,
И отдал ее совсем я за бесплаааатно.

Из народной ирландской песни "All for me grog" ( в переводе И. Воронова)
Может это как наследие британского влияния или они все там натех островах такие. ;-)







Далее сперто у NetGhost. А где он спер не знаю

Крепостное право на Руси - фуфуфу. Ну а жену продать в Англичашке - дык джентльменское право!

Итак, о святости торговой сделки, "святости" брака и добрых старых традициях Англии, как старейшей, сцуко, демократии Старого Света:

"В пятницу мясник выставил свою жену на продажу на рынке Смитфилда, недалеко от гостиницы Рэм, с поводком на шее и верёвкой на талии, за которую её привязали к ограде, а счастливым покупателем стал один извозчик, отдавший мужу три гинеи и крону за его былое ребро. Жаль, что нет управы на такое развратное поведение низших сословий. (The Times, июль 1797)

А вот - просто выписка из торгового реестра:

"24 октября 1766 года
Именно в этот день согласовано между Джоном Парсонсом прихода Мидсамер-Нортон в графстве Сомерсет, суконщиком, и Джоном Тукером, того же места, господином, что указанный Джон Парсонс за сумму шесть фунтов и шесть шиллингов, заплаченных тут же наличными указанному Джону Парсонсу, продаёт, назначает правопреемником и ставит главой над указанному Джону Тукеру Энн Парсонс, жену указанного Джона Парсонса, со всеми правами, имуществом и какими-либо обязательствами, которые он, указанный Джон Парсонс, будет иметь по отношению к указанной Энн Парсонс в течение естественного срока жизни её, указанной Энн Парсонс. В удостоверение чего я, указанный Джон Парсонс, прикладываю мою руку в день и год, указанные выше.
Джон Парсонс.
Свидетель: Уильям Чиверс.
—Чек о продаже жены, содержащийся в петиции 1768 года"

И ведь знает кошка, чьё мясо съела:

"Отдельные случаи продажи жены, которые вызывают у нас не более чем мимолётную усмешку, производят сильное впечатление на наших континентальных соседей, которые постоянно ссылаются на это, как свидетельство нашей низкой культуры" (Роберт Чемберс, 1864)

Но при этом всё равно, хоть плюй в глаза - Божья роса:

Письменно зафиксировано как минимум одно сообщение судьи начала XIX века, где он утверждал, что считает себя не вправе (!) запрещать продажу жён.

И действительно, ну как можно ограничивать свободу джентельменов. Это в дикой России продажа крепостных - "Фу, какая гадость!" А в цивилизованном туманном Альбионе - продажа джентельменами собственной супруги - исключительно "Ах, какая прелесть!"


Продажа жён сохранялась в той или иной форме до начала XX века. Юрист и историк Джеймс Брайс писал в 1901 году, что в это время жён по-прежнему иногда продавали. Женщина, дававшая показания в полицейском суде Лидса в 1913 году, заявляла, что была продана одному из коллег мужа за 1 фунт стерлингов....

Ну и еще нарыл по теме вот здесь http://smelding.livejournal.com/696663.html

Следуя установленному протоколу, опостылевшую жену вели на рыночную площадь за уздечку, наброшенную ей на шею. Уздечка символизировала власть мужа над женой. На рынке начинались самые настоящие торги. В Хартфордшире сделка считалась действительной, если за жену платили больше шиллинга — нехорошо ведь продавать человека за меньшие деньги! В 1787 году фермер из Саффолка выручил за свою женушку целых пять гиней — большая сумма по тем временам. На радостях он одарил бывшую супругу одной гинеей — пусть обновку себе купит, — а потом велел звонить в колокола. Наиболее склочных особ продавали по несколько раз. В 1820 году некий Смарт из Хоршэма продал свою жену другому сассекцу по фамилии Стир за 3 шиллинга и 6 пенсов. Через некоторое время Стир осознал, какие именно черты характера женщины вынудили предыдущего мужа выставить ее на продажу. Ужиться со сварливой женушкой оказалось невозможно, так что Стир опять повел ее на рынок. Новому покупателю женщина пришлась по душе, и супруги прожили под одной крышей до самой смерти.

Законодатели неодобрительно относились к подобным мероприятиям. Обычай обычаем, но закон уважать нужно! На сассекской ярмарке в 1825 году кузнец выставил на торги свою миловидную жену. Предложение было из разряда «двое по цене одной», потому что покупатель в придачу получил одного из ее троих детей. Попрание семейных ценностей оскорбило всех присутствующих. Они обратились к судье, но прежде, чем тот успел принять меры, участники сделки уже разбежались.
Читать далее...

Советский Танк Т-34 на Британской земле