Философские сказки для маленьких и не очень.
«Ну, вот и вечер. Буря, похоже, прекратилась»,- подумал Буська, выходя в прихожую. Он попытался отворить дверь, но не тут-то было. «Наверное, занесло снегом. В глазок, что ли, поглядеть?» Глазок оказался забит снегом – ничего не увидишь. «Что же делать? Хорошо, что у меня все есть: и дрова, и вода, и кое-что поесть. Подожду, пока снег растает, или когда Заяц прибежит, пророет туннель» - думал Буська, возвращаясь в комнату. Сев в кресло, он окунулся в блаженный, качающийся мир: вверх – вниз, вверх - вниз… Кресло тихонько поскрипывало, и Буська стал посапывать, как вдруг вынырнул из своей норки мышонок. Пришел с «докладом». Этот мышонок родился в сентябре – поздний, но ведет себя как умудренный жизнью старец, все знает и обо всем имеет свое суждение. Хотя? Мышиный век не долог, вот и получается, что мышонок прожил шестую часть своей жизни, и значит, как это не парадоксально, значительно старше Буськи. Сколько живут Буськи, никто не знает, такое ощущение, что они живут вечно. Но это, конечно, не так, иначе бы они встречались на каждом шагу. Нет, Буськи - великая редкость наших дней, и встреча с ними, а тем более дружба – огромная радость и неизбывное счастье.
Мысли Буськи далеко. Он не слышит мышонка, не замечает его. «Сколько живут Буськи?» Легонько оттолкнулся от пола, и кресло-качалка с легким вздохом перенесло его в то время, когда он был маленьким и жил с Мамой. Далекие, но прекрасные дни, наполненные любовью и спокойствием. Когда ты с трепетом вслушиваешься в окружающие звуки – вдруг послышится торопливый топоток. О, ты узнаешь его из тысячи, тысячи шагов. И ты вылетаешь навстречу с криком: «Мама!» Все в нем: и радость встречи, и горечь разлуки, и тягость ожидания. Ты подбегаешь к ней, прижимаешься к прохладному, утомленному лицу, заглядываешь в глаза полные любви и нежности: «Мама!»
«Что ты сказал?» «Я и говорю, – мышонок отчаянно жестикулировал лапкой, - в лесу сейчас очень опасно. Опять появился этот ужасный котище. И труднее всего нам, мышам». «Да, опасно»- задумчиво повторил Буська. Детство не отпускало, оно затягивало яркими картинами пережитого. Опасно…
Ему вспомнилась ТА лесная полянка. Они пошли с Мамой погулять. Погода была замечательная. На опушке леса, на солнечной полянке протянули вверх, к солнцу свои изумрудные ручонки согретые им былинки. Усыпанная желтыми звездами гусиного лука, голубыми пятнами пролески, поляна манила и влекла к себе. Пели птицы, славя наступающую весну. На душе было радостно и безмятежно. И Буська помчался вперед, поддавшись обаянию этой картины, весело крича и кружась по полянке. До сих пор у него в ушах звенит крик Мамы: «Буська!» и шум крыльев, закрывших небо. Все погасло. Страшная сила сбила его с ног и поволокла, сминая беспомощным тельцем красоту трав… Жизнь и смерть. Вечная борьба за нас живущих. «Опасно. Да, в лесу опасно». С того дня многое предстало в ином свете – он начал взрослеть.
«Ну, я пошел» - мышонок был уже у входа в норку. Юркнул в нее, но через секунду вынырнул снова, и перед затуманенным взором Буськи предстала его улыбающаяся рожица: «Скоро Новый год, не забыл? Так что с наступающим!» Исчез. «С наступающим!» - запоздало откликнулся Буська. «Положительно, осень и зима самые меланхоличные времена года»- подумалось ему. Буська встал, поправил угли в очаге и, положив сверху полено, вернулся на свое место. Еще не остывшее кресло приняло его в свои мягкие объятия. Тихо поскрипывая, оно убаюкивало, напевая свои, только ей известные песни. Буське привиделся Новый год, самый первый праздник в его жизни. Он помнится ему во всех подробностях, так будто это было вчера. Запах хвои в их большом, как ему тогда казалось, доме; свежесть морозного утра, в которую он окунулся, приоткрыв дверь; сама торжественность, приподнятость этого дня. Общая радость, шутки, поздравления со всех сторон. Весь день к ним приходили разные зверушки, прилетали птицы. Некоторых он знал, других видел впервые. Одни забегали с радостными криками, как группа бурундучков с угощением в защечных мешках (кедровые орешки - вкуснотища). Высыпав подарки на стол, они тут же принялись носиться в хороводе вокруг маленького Буськи так, что у него в глазах зарябило от их полосатых шубок. Другие, стесняясь, выкрикивали поздравления и тут же исчезали. Степенно, с чувством собственного достоинства пришли поздравить Зайцы. Зайцы издревле первые друзья и помощники Бусек. Трудно сказать, почему так повелось, но эта традиция соблюдается и Зайцами и Буськами из поколения в поколение. А две белки притащили большие куски сот, полных желтого засахаренного меда. Перебивая друг друга, они сообщили, что нашли соты в снегу под вязом, вероятно, их обронила куница. О, Буська, помнит, как они произнесли это: «Куница», шепотом и с опаской. Он еще не знал, кто такая Куница и спросил об этом Маму. Она объяснила, что куница – хитрый и хищный зверь, который ловит птичек, бурундуков...
Буське снился сон, будто он сидит в металлической бочке, по которой молотят изо всех сил. Грохот стоял такой, что он проснулся. Еще не открыв глаза, Буська понял, что это Заяц вновь исполняет свой любимый "Побудочный марш". Так оно и оказалось. Заяц сидел перед перевернутым ведром и само¬забвенно колотил по дну лапами. Было ясно, что спать Буське больше не придется. Проворчав Зайцу «Доброе утро", Буська пошел умываться. Заяц, видя, что цель достигнута, поставил свой инструмент на место. Дождь перестал. Крупные капли, стряхиваемые ветром, громко шле¬пали по земле. Лучи солнца, проникая в капельки воды превраща¬ли их в искрящийся бисер, покрывающий - все вокруг. Залюбовавшись, Буська даже мысленно похвалил Зайца за столь, ранний подъем. Тем временем, Заяц накрыл на стол и Буська, войдя в комнату, был сразу приглашен к столу. Завтрак прошел весело и непринужденно, возможно из-за того, что луч солнца, пробившись сквозь листву деревьев и круглое верхнее оконце, бегал по столу. После завтрака Заяц покинул друга, пообещав забежать на днях, чтобы послушать рассказ о его путешествии.