Что-то все вдруг вокруг меня хором
Что-то все вдруг вокруг меня хором заностальгировали по Эсэсэсэру.
Таксисты, дневниковцы на форумах, люди в телевизорах...
Вон, даже Гоблин Переводчик Фильмов, к которому я до сих пор относилась к откровенной симпатией, вывесил недавно у себя на сайте гигантский пост, о том, какое это было расчудесное государство и как замечательно всем там жилось.
По-моему эту страну по утрам нужно из шланга антисклерозными препаратами поливать - каждый двор и улицу.
Нет, я уже не говорю про свободу там слова, передвижения, труда, политической деятельности и прочих таких аспектах. Я уже с интересом выяснила, что очень многие люди искренне считают, что все это вещи ненужные и даже вредные. Видимо, это только некоторые инвалиды вроде меня не могут без них существовать - как диабетики без инъекций инсулина - а все остальные, нормальные и здоровые, великолепно без этих свобод обходятся.
Ладно. Пусть. Но откуда прочий амнезийный бред-то берется? О всеобщем благополучии советских граждан????
Советские граждане и благополучие - это же антонимы. Я-то все это помню....
Город Вологда. Семидесятые-восьмидесятые годы. Колбасных изделий на человека - полтора кг в месяц, сахара - 1 кг, масла- 250 граммов. Гречку только ветеранам труда, консервы с тресковой печенью или лосось - только больным детям по справке из поликлинике. Когда в магазин завозили рыбу - синюшного хека или скумбрии в стадии разложения - магазины брались штурмом. Народный фольклор повествовал о том, что однажды в центральном универсаме были замечены бананы - слухи об этом явлении еще годы циркулировали по полумиллионному городу.
Разумеется, половина Вологды каждые выходные ездила в Москву за провизией. Мои родственники не были исключением - и каждый их приезд превращался для меня в испытание на прочность. Потому что в Москве ту же колбасу больше двух килограммо на руки не давали - и в такой ситуации ребенок - объект незаменимый. До сих пор помню сцену. Мне лет пять. Зима. Уже третий час мы с тетей Люсей и дядей Сережей стоим в Елисеевском магазине в очереди за краковской колбаской. Моя пятнистая шубка из искусственного меха расстегнута и шарф размотан, но все равно - дышать тяжело, очень жарко и болит голова. Меня качает, я утыкаюсь носом в чьи-то брюки...
- Нас трое, нас трое! - слышу я голос тети Люси. - Сереж, подними ребенка, чтобы продавец видел! ребенок тоже колбасу покупает!
Я взмываю в воздух над толпой...
Дефицитом было все. Сапоги, детские колготки, мужские носки, вата и лампочки. Туалетная бумага встречалась в природе реже красноногих ибисов. В очереди за швейной машинкой стояли четыре года, за стиральной - пять.
Почему я вс это помню, а другие - забыли? Я что - особо злопамятная что ли?
Медицина... бесплатная... лучшая, блин, в мире.
Мой дед, брат знаменитого хирурга Бакулева, скончался от сердечного приступа, пролежав двое суток в коридоре больницы - в реанимации не было свободных мест. Маленького ребенка моих знакомых не смогли спасти, потому что не успели раздобыть прописанную ему кокарбоксилазу - коробки с этой проклятой кокарбоксилазой приехали от родственников из Риги в день похорон.
Да вы вспомните просто, что творилось в этих больницах, поликлиниках, кабинетах стоматологии... Лекарств - нет, сиделок - нет, запись на кардиограмму - за три дня.
И не надо смотреть эти советские фильмы, хватит. Вранье на вранье там едет и враньем погоняет.Родители, помнится, все время удивлялись - зачем это там все время показывают изобильные прилавки, заботливых докторов, нарядные одежды, большие квартиры, чистоплотных дворников. И где героиня, интересно, раздобыла этот кофе, которым она героя из дефицитнейших чашечек производства ГДР поит? Она же вроде как школьная учительница. А манитофон у учительницы откуда? И вот эта стенка чешская - за которой в очереди годами даже нехилые чиновиники из Главка стоят?
Нет, все понимали, что это - художественная условность, только не понимали, кого это может обмануть?.
Оказалось, нас и обманывает. Только спустя двадцать лет...
Я прошу прощения за длинный пост, но все-таки продолжу. Накипело, правда.
Преступности не было? Не было, точно. В газетах. Разве что уж совсем разбушевавшийся выборгский маньяк после тридцати убийств удосуживался статьи в прессе - но только после того, как доблестная милиция его поймала (скоро, правда, выяснилось, что поймали - и расстреляли - вовсе не маньяка, а совершенно невинного человека., но это уже детали).
Но когда я сбежала в четырнадцать лет из дома,мои дядя с отцом, разыскивая пропавшее дитя, за неделю ездили опознавать 10 "неустановленных" девичьих трупов с признаками насильственной смерти. Десять. Моего приблизительно возраста. За неделю в Москве.
"Сенйчас жизнь жесткая и неискренняя. Тогда были другие ценности. Мы разговаривали, общались, много читали" написал мне в ответ на форуме вполне неглупый и приятный человек.
Читали, значит. А что читали, если не секрет? "Сельский праздник" Ивана Афоничева? "Молодежь шагает весело" Бахыта Ирзоева? "Раздумья о красоте и вкусе " мадам Земляникиной?
Что в книжном магазине можно было купить всегда - это труды Ленина энд компании, плюс опусы членов республиканских отделений Союза Писателей. Причем таких членов, которых при рождении добрая фея долго лупила скалкой по голове - чтобы выровнять любые возможные шишки литературы: Айтматова, к примеру, уже фигушки, так просто не найти было.
Километровые очередеи за макулатурными Дюма и Моэмом, совершенно недоступные (только в "Березке", за чеки) Ахматовы, Мандельштамы, Азимовы, и Шекли....
Я помню. Как такое можно забыть.
Аня, дочка знакомых, прочитала однажды в гостях "Алису в стране чудес" и год бредила этой книжкой. Папа с мамой согласны были даже за безумные деньги купить ее у спекулянтов - но им не повезло, "Алисы" не нашлось.
Тогда мама, кандидат наук, пошла в Ленинку не поленилась там эту Алису всю переписать. от руки (ксерокс, если помните, тогда был уже вовсю изобретен - но у нас запрещен к использованию, как вешь подрывная. То есть, ксероксы были в крупных библиотеках, но рарешение на копирование страниц раздобыть было нереально - требовались подписи директора твоего предприятия и разрешение какой-то цензурной организации...) Так что тетя Наташа две недели "Алису" переписывала, а потом дома на машинке перепечатывала. А ее муж, дядя Юра, прекрасный художник, нарисовал дивные к ней иллюстрации и сшил все это в большю книжку, которую родители на день рождения Ане и подарили.
Несколько лет эту книгу, завернув в толстую бумагу, бережно передавали почитать всем знакомым детям - так и я впервые познакомилась с произведением Льюиса Кэррола.
А потом какая-то сволочь-таки стукнула, и в доме у тети Наташи и дяди Юры был обыск - искали самиздат. Нашли только "Алису" - поэтому не посадили (а вот за Солженицына самопального, к примеру еще в середине восьмидестяых легко было лет пять на зоне схлопотать)
Книжку конфисковали.
О чудной советской жизни я могу расказывать еще километрами. Для освежения памяти. Но не буду.
Напоследок, маленький эпизод.
Захожу я лет двадцать назад в продуктовый магазин на Петровке (тот самый, где сейчас один из лучших московких гастрономов - "Азбука вкуса" расположен). И смотрю, что там такого продается, чтобы домой купить было можно. Типа для поесть.
А продается там...
Ну, во-первых, соль.
Во вторых - бумажные пакетики с лавровым листом из Грузии ( и этими пакетиками - в стопочках, пирамидках и кружочках декорированы все прилавки, чтобы пустыми слишком не выглядели).
В-третьих - деревянные навесные вешалки в прихожую. Из кривых таких реечек.
В четвертых - большие пластмассовые буратино в жилетках.
И еще какая-то бордовая жидкость в больших пыльных банках - не то сок черноплодной рябины, не то - свекольные выжимки.
А в рыбном отделе в витрине стоит большой лоток, наполненный какой-то странной розовато-серой смесью. И впереди - ценник
СТУПНИ КАЛЬМАРА
1 рубль 90 коп.
- Что это? - полушепотом справшиваю у продавщицы. - какие... ступни?
- Ну у них есть щупальца, а это такие блямбы на их концах.
- Присоски что ли?
- Да какая разница? Люди берут - их если часов пять варить, потом в салат можно класть- только немного.
- Ты не понимаешь, - говорил мне совсем недавно еще один очень приятный человек. - Сейчас время - прохиндеев и негодяев. А тогда - это было время чудное, поэтическое...
- Ага, поэтическое, знаю. Ступни кальмара, веки лосося...
Но он, конечно, не понял, что я имею в виду.
