А судя по тому, что все это на фоне сигаретных пачек, то можно сразу домыслить насчет "кончил и закурил" )) видимо, окончание любви со смазкой тоже быстрое...

Полгода назад. Надо же )

"Это самоутверждение духа в сфере действительности, пестрящей бесчисленными сходствами и различиями, люди сравнивали с борьбой за существование в животном мире. С помощью понятий мы защищаемся от мира. Медленно и постепенно схватываем мы ими весь мир, как схватывают буйно помешанного, связывают по рукам и ногам, с тем чтобы обезвредить его для той ограниченной сферы, в которой он находится. Совершив это дело и устранив главную опасность, мы приступаем к отдельным членам, и тогда все дело обеспечено".



"...интеллектуальная бессовестность женщин . Теоретическая мысль, случайно возникшая в мозгу женщины, остается без дальнейшей разработки. Женщина не дает себе труда развить эту мысль, применить ее к различным жизненным отношениям, привести ее в связь с другими мыслями, словом, женщина не останавливается на этой мысли. Поэтому, менее всего возможно существование женщины-философа. Ей не достает выдержки, резкости и настойчивости мышления. Она лишена и мотивов к нему. Совершенно не может быть речи о женщинах, которых мучают неразрешимые проблемы. Предпочтительнее молчать о таких женщинах, так как их положение поистине безнадежно. Мужчина, занятый всецело проблемами, хочет познать, женщина же, носящаяся с проблемами, хочет только быть познанной."

"Женщина, напротив, не чувствует никакой вины за собой, даже когда совершит самое гнусное преступление. В то время, как преступник молчаливо выслушивает все пункты обвинения, женщина может искренне удивляться и возмущаться, ей кажется странным, что подвергают сомнению ее право поступать так или иначе. Никогда не подвергая себя суду своей совести, женщины всегда убеждены в своем «праве».


"Женщина заявляет одновременно притязание на всех мужчин мира. "


"Насколько женщина аморальна, можно видеть из того, что она моментально забывает совершенную ею безнравственность. Этот факт вызывает неоднократные замечания по ее адресу со стороны мужчины, который взял на себя роль воспитателя женщины. Благодаря характерной лживости женской природы, она в состоянии уверить себя, что поняла всю преступность своего поступка, и таким образом ввести в заблуждение и себя, и мужчину. Напротив, мужчина ничего так отчетливо не помнит, как моменты, в которые он совершил преступление. Здесь память опять является перед нами в виде в высшей степени нравственного качества. Одно и то же – простить и забыть, но не простить и понять. Кто вспоминает о лжи, тот вместе с тем и сильно упрекает себя в ней. Тот факт, что женщина никогда не винит себя в своей низости, вполне объясняется тем, что она никогда не в состоянии прийти к сознанию этой низости, так как ей совершенно чужда нравственная идея, а потому она ее и забывает. Вполне понятно, что она отрицает за собою эту низость. Как-то совершенно неосновательно считают женщину невинной..."

"Женщина никакими узами не связана со своим именем. Доказательством может служить тот факт, что она без всякого сожаления, самым легкомысленным образом отказывается от своего имени и принимает имя мужчины, за которого выходит замуж. Этому обстоятельству она не придает решительно никакого значения, и уже во всяком случае оно не в состоянии омрачить ее настроение, хотя бы на секунду. Аналогичное явление мы имеем в факте перехода (по крайней мере еще до недавнего времени) всего имущества женщины к мужчине, факт, объяснение которого следует искать глубоко в природе женщины. Не видно также, чтобы женщине стоило особенной борьбы расстаться со своим именем, мы видим как раз обратное, а именно, что женщина разрешает своему любовнику или ухаживателю называть ее так, как ему заблагорассудится. Даже в том случае, когда она против своего желания выходит замуж за ненавистного ей человека, и тогда не слышно с ее стороны особенных жалоб на то, что пришел момент расстаться со своим именем. Она легко бросает свое имя и не проявляет благочестия даже тем, что вспоминает иногда о нем"

"Различное отношение матери и проститутки к ребенку дает повод к дальнейшим весьма ценным выводам. Женщина, в которой преобладают черты проститутки, и в сыне своем прежде всего видит мужчину, и ее отношение к нему всегда носит половой характер. Так как нет женщины, которая всецело была бы матерью, то..."

)))))) lol

И вот к чему приплыли в конце: "Женщина должна внутренне, искренне, по доброй воле отвергнуть половой акт. Это означает следующее: женщина должна, как таковая, уничтожиться, и если это не случится, надежда на установление царства Божия на земле совершенно потеряна."

(с)Вейнингер

Спасибо, Фомич! Книжка откровенно радует )я в принципе согласна с чуваком, нет "я", нет принципов, нет логики, - и все это мы, бабоньки ))) а в остальном - ну, забавно, не спорю )

О Диме хочется как-то лирично высказаться...Ну типа:

Дима Васильев
Все прощал мне пассивно...

Но это не то чтобы правда получилась, увы.

Тогда так:

Дима Васильев -
С блядством боец активный...

Нет, теперь получается, будто это он со своим блядством боец, а не с моим...а других рифм что-то не приходит на ум.

Ну, вобщем, суть в том, что "могу играть с тобой в крокет, но жить с тобой не стану"
(с) Хвостенко

Музыка в том же духе.

Если б я была клипмейкером или хотя бы вообще умела что-то такое делать на компе - то вот под эту мелодию уже вижу визуальный ряд: коричнево-белая гамма старых фото, ржавый самокат или трехколесный велик в лопухах у забора, девочка лет пяти на скамейке во дворе, стеклянная банка в руках, сверху - марля на резинке, в банке - жуки, гусеницы, листья тополя или липы...тварюшки ползают там, копошатся...а ногти у девочки в облезшем лаке, и следы на банке от пальцев. А потом марля крупным планом - и смена кадра - марля на окне, от насекомых, старая деревянная рама, один конец марли отодрался, трепещет...большие летние облака, старый дворик...ножки топ-топ по асфальту в мелкую трещинку...

Запись № 5
февраль 2004

Был сон, будто я и бабушка оказались на каком-то шумном, людном и неинтересном празднике. Нас довольно быстро разделила толпа. Мне было отчего-то больно и противно смотреть на веселящихся. Они все были неискренни в своем веселье, это чувствовалось, но больно было не поэтому. В том здании были стеклянные двери - как в столовых, как в метро - и двери эти расхлябанно болтались туда-сюда.
Кроме толпы, меня и бабушки, в здании было еще одно действующее лицо. Женщина. Совсем непохожа на ту, другую, из моего прошлого, но я знала, что это она. высокая, с очень прямой осанкой, средних лет женщина в черном костюме, с золотой брошкой на груди (брошка размыто-рассеянно поблескивала, как в сериалах, когда там кому-то снится сон), с черной короткой стрижкой - а в ней белые "перья" отдельных прядей. Перья - это, конечно, грубая ошибка с ее стороны, прямая отсылка, она и сама это знает; поэтому, когда видит мое неподвижное лицо в толпе, нервно проводит рукой по волосам. Она тоже узнала меня и с раздражением чувствует уже ненужность своей маскировки - такой неумелой! - и прячет черные свои туфли-лодочки в складках юбки, когда садится, и злобно поблескивает очками, широко, показательно улыбаясь всем собравшимся.
Она тут, видимо, хозяйка. Она проводит какие-то чтения, конкурсы, раздает призы. Дети с сахарной ватой в руках прыгают вокруг нее и что-то радостно вопят. Худыми длинными пальцами с фиолетовыми накладными ногтями (и снова промашка!) она держит микрофон - как-то преувеличенно эротично. А я, увы, все понимаю, но - мучительно долюбливаю образ.
Мне больно оттого, что никуда не деться с этого убогого праздника, от жестокой женщины из прошлого. Оттого, что я порчу ей ее мероприятие, ее детище свои бледным помнящим лицом, а она, в свою очередь, портит своим присутствием мою тихую, в общем-то, жизнь.
А ведь это здание - и впрямь столовая, университетская столовка возле гуманитарного корпуса МГУ: я понимаю это, когда опускаю глаза под ее острым взглядом и вижу, что в одной руке у меня сок, а в другой - слойка с сыром и ветчиной. Наверное, я шла к столику, но где теперь тот столик, когда кругом - бурлящая толпа и конкурсы?
Кто в чью жизнь опять подленько вкрался - не знаю, но такое пакостное чувство...
В какой-то момент она прямо смотрит на меня, жестко и непримиримо, только на эту секунду позволив себе ослабить, отпустить чуть-чуть яростно-праздничную улыбку свою, за которой не видно лица. И нам обеим становится вдруг нестерпимо душно здесь: мне - от ее оскала и вездесущей толпы, ей - от моей нелепой фигуры с соком и слойкой в центре площадки, где все танцуют и поют по ее сценарию.
И тогда она дает команду: на выход! И устремляется через стеклянные двери на улицу - а за ней и все эти люди выплескиваются из здания, как из аквариума. а там уже новые конкурсы, новые речи, и - боже мой! - кому-то аж вручают какой-то диплом...
А чуть поодаль - церковная лавка. Меня вынесло прямо к ней. Старушка разложила на темном бархате мерцающие иконы (мерцают не так, как ее брошка) и книги, старинные книги с золотыми буквами. И я думаю: сейчас я куплю бабушке (кстати, где она?) какую-нибудь книгу - и мы уйдем отсюда. Но я ведь ничего не понимаю в церковных делах, также как и в старославянском. Книги очень древние. С картинками. Старушка принимается что-то подробно объяснять...Я пью сок, слушаю.

Запись № 3
Сон. 25 января, 2004. Москва.

И снова мне приснился сон, который стоит отметить. Сон явно из тех, из киношных.
Мы с братом ловим рыбу в Бряндинском пруду. Важно 2 момента:
- мы с Семёном уже взрослые (ну то есть как сейчас)
- мы имеем целью не просто порыбачить в своё удовольствие, но поймать САМУЮ БОЛЬШУЮ рыбу в этом пруду.
Мотивация:
1. Чтобы доказать, что в этой луже есть большая старая (!) рыба
2. Чтобы она досталась нам и только нам (во сне это должно было как-то помочь нам в будущем)

Вот мы прочесываем пруд. Он странным образом мелеет под нашим натиском. Вот уж мне по пояс в самом глубоком месте, вот уже чуть выше колен. Я в пылу небывалого азарта. Пол-озера - мне, пол-озера - Семену. Семен хладнокровнее и жестче смотрит на вещи. Объективно он - лучший охотник, чем я. Но у меня чутье. И удача. Вот я забрасываю удочку. Вот поплавок сразу тонет. Рыба подсела. Я вытаскиваю ее. Она большая, но я знаю, чую, что это не ТА, не искомая добыча.
Снова закидываю. Очень волнуюсь, расширяются ноздри, почти что впадаю в первобытное детство, где игра для тебя уже не игра - и ты ставишь на кон все принципы, все абсолютно.
Вот я поймала вторую рыбу, она еще больше первой, но - снова не ТА. Бросаю ее в ведро, что стоит на берегу; там уже плавает предыдущая добыча. Рыбы плещутся, разбрызгивая воду, мечутся, у них - паника. И тут вдруг -

мы с Семеном одновременно замечаем ЕЕ, ту самую рыбину. Она хотела укрыться на мели, в камышах. Но верхний плавник предательски торчит из воды. Она замечена. Она проиграла. Мы гоним ее к берегу с разных сторон. Вот уже она в ловушке, барахтается на мелководье, силясь развернуться, уйти назад, залечь на дно...

Я смотрю на рыбу и испытываю к ней болезненную смесь каких-то острых, неописуемо сильных чувств:
1. Рыба потрясла меня своей огромностью. Она - с мою руку, толстая, замшелая, брюхо зелено-черное. Но ведь в этом пруду сроду водились одни караси! Карась не бывает таких размеров, и у него нет такого гребня на спине. Что же это за рыба, откуда она? Мы же ее придумали, мы же просто играли! В голове отчетливо : "Мрачненько, прямо со дна"
2. А ведь я купалась в этом озере! Она такая древняя, она наверняка жила уже тогда, она...видела меня снизу. Когда ноги касались чего-то быстрого и скользкого - это могла быть ОНА, а не лягушка и не малек...Боже, мы ничего не знали!
3. Во мне просыпается уважение к рыбе. Она старая и сильная. Она всех пережила. Грех нам убивать ее. Надо перевезти ее в другое озеро - лучше, чище, глубже. Но стариков нельзя вот так легко перевозить...Я восхищаюсь ею.
4. У нее на спине ужасная рана. Аккуратный прямоугольник рыбьего мяса кто-то извлек самым чудовищным образом. Чем-то острым, очень острым. Видно кость. Рана старая - гниет, болит, почти несовместима с жизнью. Она заполнена какой-то серо-бордовой желеобразной мякотью. Рыба мучается.

Меня захлестывает волна невыносимого омерзения (хочется вытянуть и растопырить пальцы изо всех сил!), жалости (скорее - в чистую свежую воду ее, скорее дать корм ей!, страха (кто мог нанести такую геометрически выверенную рану, не задев кости? Чем нанесли? Для чего?), и при этом - нелепое предчувствие победы! Ликующая догадка, что мы все сделали правильно, мы выиграли, мы что-то такое важное доказали!

Семен хватает рыбу руками, она извивается, бьет сильным хвостом, широко открывает рот. Он бросает ее в ведро, а я смотрю - и не могу ни сморгнуть, ни глаз отвести от рыбьей изуродованной гигантской спины, от темных поперечных полос. Рыба завораживает меня.
Вдруг две другие рыбы бросаются к ней и...начинают ЕСТЬ ее рану! А она, огромная, свернувшись в тесном ведерке в три погибели, бьется и не может их прогнать. И только с влажным, чавкающим звуком открывает и закрывает рот. Я бросаюсь на помощь ей, я трясу ведро, бью двух других рыб об стены. Они затихают, уходят на дно.
Мы с Семеном несемся домой, я прижимаю к себе ведро, мне бы скорее выпустить это чудо-юдо в бак с прозрачной водой, скорее бы дать ей крошек, червяков...я люблю эту рыбу.
а двух других мы съедим на ужин.
Сон имеет продолжение. Оно связано с Антоном и к рыбе уже не относится никак.
***

Вложены в толстую тетрадь, почти пустую.

В тетради: стихотворение М.Гронаса (в скобках заботливо: изд. "Проект О.Г.И.", 2002)

***
перед смертью
она не покаялась
а поплакалась
закружилась голова
русская и еврейская пасха
и холодно и укройте

после смерти
она вышла во двор
где рубили мясо
и чистили рыбу
и подумала

неглубокий неглубокий мрак
собственно видать и так
но когда глаза пообвыкнут
вся местность
на знакомой знакомой ладони




***
Запись №2
На Казанском вокзале продавался в киоске игрушечный хомяк. Он был одет в черное кимоно, в правой лапе держал нунчаки. Под ним было написано: "Хомяк танцует и поет. 250 р." На самом деле он был очень серьезен.
Мы с Юлькой сразу влюбились. Но было жалко денег.
Да главное ведь не в нем, и даже не в том, как именно (только представь, КАК!) он танцует и поет - главное, что я и она еще умеем видеть вместе.


Юлькиным почерком на всю страницу:
"ПОЛОЖЕНИЕ, КАКАЧЕ КОТОРОГО БЫТЬ НЕ МОЖЕТ!!!" (ходасевич?)
 

Вот это я. Довольно попсовый образец меня, ну да ладно.