Прошло несколько дней. Картер блаженствовала в своей крохотной квартире, можно позволить себе чуть-чуть полениться, завалившись с книгой в пастель. Правда, через два дня девушка решила выползти на свет божий: книг больше не осталось, а в холодильнике повесилась мышь. Естественно, когда Мария вышла на улицу, пошел дождь, и не просто дождь, а ливень, такой, что через 10 минут наша героиня была насквозь мокрая. Лавируя между стоящими машинами, лобовые стекла которых заливала вода, девушка повернула за угол и встретилась с потоком воды, который несся по улице. Внезапный порыв ветра вырвал их рук зонтик, девушка кинулась было за ним, но одно неудачное движение и…

 - Вот, - чувственно сказала Мария, рассматривая сломавшийся каблук. - Что такое не везет, и как с этим бороться?

- Мисс Картер, - позвал ее кто-то. Девушка оглянулась: дверь одной из машин открылась, в ней сидел мистер Бэнсон, - идите сюда.

- Нет-нет, я вся мокрая и испорчу вам сидения.

- Не дурите, садитесь немедленно в машину, - эта спокойная непоколебимость в голосе мужчины заставила Марию беспрекословно подчиниться.

- Как только немного ослабнет дождь, мы поедем, - сказал он, когда наша героиня закрыла дверь. – Куда вам надо?

- Ой, что вы, я дойду сама, - девушка чувствовала, что сейчас это похоже на детский лепет, чем на серьезный протест. Мистер Бэнсон сказал что-то шоферу.

- Вот, возьмите, - мужчина протянул Марии полотенце. - Так куда вам надо?

- В библиотеку, - практически прошептала девушка, ей стало почему-то стыдно.

- Любите читать? – в вопросе прозвучало искреннее удивление

- Да, когда есть время.

         Дождь стал тише, и машина тронулась, правды ради надо отметить, чо двигалась она со скоростью улитки. Мария из-под тешка рассматривала спонсора: наверно, он смог бы стать звездой в голливудском кино сороковых - пятидесятых годов: крупные изящные черты, большие широко поставленные глаза, коротко стриженые черные, как смоль, волосы, идеально сидящей костюм, в котором мистер Бэнсон был настолько органичен, что представить его в джинсах и футболке было просто невозможно. Он был привлекателен взрослой мужской красотой. Девушке нравилось смотреть на него, этот мужчина будил в душе какие-то первобытные чувства. И вдруг… Мария не могла представить, что живот может издавать такие громкие звуки.

- Мистер Голдмен, остановитесь у какой-нибудь кофейни, мы зайдем перекусить.

- Не беспокойтесь, мистер Бэнсон, я не хочу вас утруждать… - начала было девушка.

- Меня беспокоит, когда я не слышу себя за урчанием живота соседа, - обрезал мужчина.

         Кофейня была небольшой и очень уютной. Маленькие круглые столики, деревянная мебель, черно-белые фотографии на бордово-коричневых стенах. При виде спутника Марии официант тут же подтянулся, предчувствуя большие чаевые. Мистер Бэнсон настоял на том, чтобы девушка съела что-то больше, чем фрукты и маленький тост, сам же выпил две чашки кофе. Мужчина молчал до тех пор, пока девушка не добралась до кофе:

- Наелись?

- Объелась, если честно.

- Ах да, я забываю, что у вас в балете истязают себя диетами.

- Да, приходится следить за собой, - Мария смущенно улыбнулась, ее не покидало ощущения, что взрослый дяденька общается с семилетним ребенком.

- И как же вы докатились до этого?

- Мечта детства. Моей маме подарили билеты на выступление русского балета. Она взяла меня с собой. Екатерина Максимова танцевала Китри из «Дон Кихота», когда я увидела ее, то поняла, что хочу быть такой же, как она. Не поверите,  прошло столько лет, а я помню каждое ее движение, каждый ее взгляд.

- Великолепный пример для подражания.

Не вышло у меня впихнуть эту историю в "Иное танго", так что будет это все таки отдельный рассказ. Думаю, все читали "Иного Танго" знают Марию Бэнсон и Мистера Бэнсона (да, кстати, теперь вы узнаете его имя), так вот эта историю о них
 

Занавес закрылся, шум зала сменил овации и аплодисменты. Сказка кончилась, мир искусства закрылся до следующего выступления. Все начали поздравлять друг друга, смеяться, что-то рассказывать. Еще один учебный год подошел к концу, последний. На сцену начали выходить хореографы, преподаватели, репетиторы, потом появился мистер Томсон, директор школы искусств, с большими шишками: импресарио, директорами театров, спонсорами, благотворителями, критиками, журналистами и всеми остальными околотеатральными людьми. Поздравления и улыбки пошли по второму кругу. Миссис Смит была довольна своей ученицей, восемнадцатилетней Марией Картер, и пошла поговорить с остальными, поэтому Мария в шикарном красном в черных горох испанском костюме осталась в полном одиночестве с охапкой цветов в руках. Зачем она здесь? Ведь ни один импресарио и не посмотрел на нее: характерных танцовщиц сотня, а партий для них в классических балетах десять-пятнадцать. Девушка огляделась, закулисье после выступление всегда нагоняло на нее тоску, особенно, после отчетника. Обидно, все-таки, смотреть, как удачно складывается судьба у всех солистов, кроме тебя. Тяжело вздохнув, танцовщица начала двигаться к кулисам:

- Мисс Картер, - девушка обернулась, - подождите, пожалуйста.

         К ней направлялся мистер Томсон с каким-то мужчиной. Смотрелись они по-книжному, как Шерхан и Табаки из книги Киплинга: маленький, щупленький, в сером костюме директор и широкоплечий с грацией настоящего тигра незнакомец, лет тридцати пяти - сорока.

- Мистер Бэнсон, позвольте представить вам мисс Марию Картер. Очень талантливая характерная танцовщица. Мистер Уильям Бэнсон, наш спонсор, благодаря нему мы получили такую замечательную аппаратуру, - девушка улыбнулась.

- Очень приятно, - она не стала протягивать руку для рукопожатия, ведь было ясно, зачем директор привел ей именно СПОНСОРА, нет, конечно, мистер Томсон не был сутенером, не продавал своих учениц в рабство, он даже не обещал ничего такого этому мистеру Бэнсону. Просто директор хотел, чтобы все его ученики были пристроены и старался, как мог: кого в театр, кого на стажировку, кого дальше учиться, а кого, как Марию, застрявшую между посредственностью и талантом, под теплое крыло СПОНСОРА. Но нет, танцовщица не собиралась пользоваться знакомствами с богатеями, лучше уж в кордебалет, в самую последнюю линию, чем так.

- Мне тоже, - у мистера Бэнсона был бархатистый баритон. - Вы очень чувственно танцевали.

- Благодарю, - девушка, не выдержав, пристального внимания изумрудных глаз, потупилась. - Извините, мне надо идти, переодеться.

- Не смею задерживать, до свидания.

- До свидания, - Мария выдохнула про себя, что так легко отделалась.