Улыбнуло =))) |
|
|
Без заголовка |
Машинное масло в легких. Закашлялся, скручиваясь в раненой позе возле стола. На серую плитку пола попали две маслянисто-желтые капли изо рта – вязкие и подрагивающие, как кусочки желе. В легких они блуждали на пару с жаркой пылью города и запахом электричества.
- Загрузи данные.
Все пришло в оживление. Легкое перестукивание, провоцирующее мигание монитора, мелодичная мелодия, похожая на стандартную загрузочную – слишком знакомые и простые звуки.
Вся его квартира – сплав бетона, стали и стекла в растворенном неоновом освещении лампы. Передвигаться надо украдкой, ведь любое неосторожное движение – порез, удар, звон.
Поднялся на ноги, осторожно ощупывая воздух перед собой – он отзывался легким покалыванием в пальцах и электрическими разрядами тока.
Опустился в удобно продавленное кресло, потянулся рукой к мышке. Гладкая поверхность - все равно что округлость женского тела. Легкое поглаживание - очень личное, очень тайное.
- Доступ к сети.
Обрабатывается.
А он питался батарейками. Обычные, пальчиковые - можно было полностью вобрать в рот, проталкивая их языком прямо в глотку и в последний момент сжимать гортань, выталкивая их наружу. Теплые батарейки с привкусом соли и электричества.
- В доступе отказано.
Истеричный визг Системы - обнаружен вирус. Это жизнь. Курсор нервно дергается по монитору, мерцание компьютера уже почти угрожающее. Delete. Кнопка ушла вниз до предела.
- Доступ. К сети.
Атака. Глазное яблоко, продавленное, проваливается вниз. Это, наверное, галлюцинация - но он берет со стола микрочип и прикладывает к глазнице. На самом деле все это - запись новой игры. Через минуту в помещение ворвутся монстры - механически сглаженные создания сомкнут его между своих челюстей. Потому что он - фоновый персонаж. Как все. А главный герой в игре - один. Пока он не умрет, все будут существовать. Можно набирать для него баллы. Только у него право на несколько жизней и сохранение в жизненно-важной точке пространства и времени.
А можно всю жизнь работать на мистера Франклина, чья голова покоится в черном овале на темно-зеленой, сохравнившей особый запах денег бумаге. Игроки всячески пытаются его удовлетворить. Каких только сексуальных манипуляций ради него не совершали люди - а он лишь презрительно кривит губы и смотрит вдаль с тонкой бумаги. Плевал он на сексуальные манипуляции - у него под черным овалом уже давно ничего нет.
- В доступе отказано.
Осколки-снежинки мертвых радиопередач с ревом мчатся сквозь белый шум эфира. Где-то гремит музыка - она похожа на скрежет ножа по хрому в попытках счистить ржавчину. Game over. Монстры уже рядом. Вместе со сценарием.
Он уже не может встать - тонкий шнур игриво коснулся руки, лаская раздвоенным язычком оголенных проводков, мелкой крысой вгрызся в кожу, проталкивая себя вперед, до упора. Омываемый горячей пульсирующей жидкостью, чье размеренное течение он нарушил, стремится дальше. Туда, где бьется у этой двуногой машины жизнь.
- Доступ к сети. Пожалуйста...
Машина равнодушна. Она не знает таких слов.
- Введите пароль.
Машина никогда не спрашивает. О-ха-йе. Визг. В сторону летят провода, тяжелый кулак со свистом воздуха вминает пластиковый бок внутрь. Там какие-то шестеренки. Окружности. Окружность - вот совершенная фигура. Это и есть смерть, потому что в ней слиты и начало и конец.
- Хочу жить.
- Пароль неверный. В доступе отказано.
Механичекие монстры уже рядом. А он не может встать, не может покинуть свое сокровище. Он прикасается сухими губами к уголку монитора, проводит подрагивающим кончиком языка, замирает. Его руки тянутся обнять это сотканное из электричества великолепие. В комнате гаснет свет. Но включается прожектор.
Стук в дверь. Монстры прибыли.
- Эй, у вас все в порядке? Мы слышали какой-то шум!
Такой искренне озабоченный голос - как только эти монстры сделали столь потрясающе точную запись человеческого голоса? Он искренне восхищен своими врагами. Но он не может встать.
Enter, enter, delete, S.O.S, end.
Провод в его голове. Тонкий шнур вонзается прямо в ухо.
Умирая, он еще успевает почувствовать, как пластиковые волокна расползаются внутри черепной коробки. Голова заваливается набок, и из приоткрытого рта капает все то же машинное масло. Стеклярус в глазах еще может видеть, как по прозрачной трубке, похожей на одну из тех, по которой в больнице парализованным поступает пища, течет что-то тошнотворно-липкое, светлое. Почти что пульсирующее. Это из его головы.
Все ради тебя, мое электронное чудо. Моя обитель слов и обмана, моя кузница красоты, моя фабрика по производству второсортного материала.
Все ради тебя
|
|
Без заголовка |
|
|
[ Strings ] |
В одном, склонном к серийным самоубийствам, городе жила девочка.
Не большая. Не маленька. Хоть и давно жила, но всё равно - девочка.
Она любила:
~ Вчерашний чай
~ Ванильное мороженное
~ Ночные прогулки по крышам
~ Танцы босиком под дождём
~ Неадекватных людей
~ чёрно-белые фотографии
~ Курта Кобейна
И ненавидела условности.
А ещё она любила музыку. Как слушать так и играть. Она часто играла на нервах людей, как на струнах.
Она часто выходила на улицы и дергала струны прохожих. У всех они были разные. Стальные, медные, льняные, золотые, капроновые. Толстые как канаты и тонкие как волос. И звучали они все по разному.
Она рвала их, разбивая пальцы в кровь. Красная кровь текла по нежным рукам и звенящим нотам.
Ей казалось, что кровь очень красивый звук. Люди живут благодаря крови. Крови и музыке.
Но однажды, в толпе, она встретила такого же маленького-большого мальчика. Его струна была не такая как у всех. Она была волшебная.
Только не спрашивайте меня "почему?".
Просто такие струны всегда бывают волшебными. Они несут эмоции. Страх. Боль. Любовь.
Руки сами тянулись к этой струне.
- Зачем? - взглядом спросил он.
- Хочу порвать её - молча ответила она.
И она натянула струну до предела.
Дзынь.
Струна отлетела и хлестнула её по щеке. Резкая боль вспорхнула хрупкой, неоновой бабочкой и растворилась в волшебных звуках.
Конечно волшебных. А как же иначе?!
И тут она видела, то что раньше не замечала. Она увидела свою струну.
Не такую как у него. Старую, ржавую, злую.
Она так долго игра на чужих струнах, что совсем забыла про свою. Та, под давлением Города, покрылась пылью и проржавела. И однажды она сама начала ржаветь. быть городской, злой, циничной. Потребительство. Эгоизм.
- Это твоя? Дай теперь я сыграю на ней.
- Не надо.
- Почему?
- Но она ведь какая-то, ну злая что ли. И ничего не несёт кроме страданий...
- Нет
- Но тебе будет больно.
- Очень. До слёз.
- Я не хочу. Пожалуйста.
- Если позволишь - мне будет легче. Теплее и добрее.
- Но я не хочу ТАК
- Помоги мне...
Он дернул и ржавая пыль разлетелась в стороны. Попадая в глаза. Разъедая их. Из глаз покатились слёзы.
Ничего не видя она приготовилась услышать боль. Старой, ржавой струны.
Но вопреки её ожиданиям на свет родились прекрасные звуки. И сплелись с его звенящими нотами. В унисон.
Она ощутила тепло. Ей так захотелось сыграть с ним ещё раз. Она протянула руку и начала играть. Необычно. Чудесно. Волшебно.
Её боль и его тепло слились. И ярко-ярко светились. И были вместе. Всегда.
и этот свет был лучше всего.
Лучше гашиша.
Лучше чая и мороженного.
И даже - прогулок по крышам.
(C) Bonsayka
|
|
[ Между нами... ] |
Реальность и вымысел тонкою нитью
Разум разрежут на две половинки.
И между нами всё что осталось -
Лишь безразличия хрупкие льдинки.
Ложь или правда... Да какая щас разница,
С ней ты вчера был, или со мной...
Только сознание как-будто бы дразнится
И разбивает об ревность покой.
Ветер гуляет в голове между мыслями
И тихо шумит, словно прибой.
А я зарываюсь поглубже в аппатию,
Чтобы побыть хоть чуть-чуть лишь с собой.
С кем ты сейчас? И чем занимаешься?
Не интересно мне... Жизнь словно плохое кино.
И между нами только осталось...
Да нет, не осталось уж совсем ничего.
(C)Bonsayka
|
|
[ Международная дипломатия ] |
|
|
| Страницы: [1] Календарь |
