О милых спутниках, которые наш свет
Своим сопутствием для нас животворили,
Не говори с тоской: их нет;
Но с благодарностию: были.

Я знала все, я знала радость,

И все прошло, пропал и след.

Возможно ль? ты любил другую!..

Найди ее, люби ее;

О чем же я еще тоскую?

О чем уныние мое?..

Прости! любви благословенья

С тобою будут каждый час.

Прости - забудь мои мученья,

Дай руку мне... в последний раз.

(А.С.Пушкин, "Кавказский пленник")

" Я не хотел жить подделками вместо жизни –

она слишком драгоценна для этого;

не хотел я и самоотречения, если в нем не будет крайней

необходимости. Я хотел погрузиться в самую суть жизни

и добраться до ее сердцевины, хотел жить со спартанской

простотой, изгнав из жизни все, что не является настоящей жизнью,

сделать в ней широкий прокос, чисто снять с нее стружку,

загнать жизнь в угол и свести ее к простейшим ее формам,

и если она окажется ничтожной, – ну что ж,

тогда постичь все ее ничтожество и возвестить о том миру;

а если она окажется исполненной высокого смысла,

то познать это на собственном опыте и правдиво

рассказать об этом в следующем моем сочинении."

(Генри Дэвид Торо)

О человек! уверься наконец,

Не для тебя ни мудрость, ни всезнанье!

Нам надобны и страсти и мечты,

В них бытия условие и пища:

Не подчинишь одним законам ты

И света шум и тишину кладбища!

(Е.А.Боратынский)

★Кого-то ждущая... Кому-то бывшая....Кому-то будущая.... Сегодня любящая, до жути нежная, а завтра льстящая и безразличная...жить не спешащая...Я - настоящая.★.

"Другие давали больше света, он - больше тепла, обладая действительно необходимым для центральной фигуры качеством: открытым, приветливым характером"

 "Симурдэн был велик, но это величие замкнулось в себе, ютилось в недосягаемых кручах, в негостеприимно мертвенных сферах: величие, окруженное безднами. Иные горные вершины бывают так зловеще чисты"

"Рассудок - это всего лишь разум, а чувство нередко сама совесть; первое исходит от человека, а второе - свыше."

Живые - борются! А живы только те,

Чье сердце предано возвышенной мечте,

Кто, цель прекрасную поставив пред собою,

К вершинам доблести идут крутой тропою

И, точно факел свой,

В грядущее несут

Великую любовь или священный труд!

(Виктор Гюго)

Я их не помню.

Я не помню рук,
которые с меня срывали платья.
А платья – помню.

Помню, скольких мук
мне стоили забытые объятья,

как не пускала мама,

как дитя
трагически глядело из манежа,
как падала, набойками частя,
в объятья вечера,

и был он свеже-
заваренным настоем из дождя

вчерашнего и липовых липучек,
которые пятнали, не щадя,
наряд парадный, сексапильный, лучший
и ту скамью, где,

истово скребя

ошметки краски,

мокрая, шальная,
я говорила: Я люблю тебя.
Кому – не помню.

Для чего – не знаю.

Вера Павлова

Только давай по-честному: что прибрал к себе – то Твоё,
а не делать из этого вторсырьё.

В крайнем случае – чтобы сразу двадцать.

Потому что лучше ад, чем заново пробираться
через это всё:
уносящее варежку чертово колесо;
мальчик Вова, знающий абсолютно всё;
мама, которой нет до пяти часов;
и как кто-то умер, а вам с сестрой не показывают,
и как кусаешься, а они оттаскивают,
обнимают, успокаивают.

Нет уж, прибрал – клади за пазуху и веди себя, как хозяин.
А то отнял чужую игрушку, выпотрошил – и сует назад.

Линор Горалик (с)

Мгновения не забываютя... Не прощаютя строки нежности, тому, кому они и не были нужны... И всё потому, что нет и небыло... И не случиться никогда. До самой смерти может быть... Простимся... Или сплетение наш бег затормозит. Сомнений нет, цветок завял... Но почему же? Может небыло? И нету и не будет никогда? Зачем тогда? Не понял, не сберёг, не слышал и... Может быть... Любил? Любил... Цветок, он всё таки... Завял... Зачем? Что бы до самой смерти, может быть проститься...? Чтобы закрыть... Чего? Забыть... Или закрыть... Простить наверное... Простить!!
© Roxy Ангел Keeper