О милых спутниках, которые наш свет
Своим сопутствием для нас животворили,
Не говори с тоской: их нет;
Но с благодарностию: были.

Я знала все, я знала радость,

И все прошло, пропал и след.

Возможно ль? ты любил другую!..

Найди ее, люби ее;

О чем же я еще тоскую?

О чем уныние мое?..

Прости! любви благословенья

С тобою будут каждый час.

Прости - забудь мои мученья,

Дай руку мне... в последний раз.

(А.С.Пушкин, "Кавказский пленник")

 

" Я не хотел жить подделками вместо жизни –

она слишком драгоценна для этого;

не хотел я и самоотречения, если в нем не будет крайней

необходимости. Я хотел погрузиться в самую суть жизни

и добраться до ее сердцевины, хотел жить со спартанской

простотой, изгнав из жизни все, что не является настоящей жизнью,

сделать в ней широкий прокос, чисто снять с нее стружку,

загнать жизнь в угол и свести ее к простейшим ее формам,

и если она окажется ничтожной, – ну что ж,

тогда постичь все ее ничтожество и возвестить о том миру;

а если она окажется исполненной высокого смысла,

то познать это на собственном опыте и правдиво

рассказать об этом в следующем моем сочинении."

(Генри Дэвид Торо)

О человек! уверься наконец,

Не для тебя ни мудрость, ни всезнанье!

Нам надобны и страсти и мечты,

В них бытия условие и пища:

Не подчинишь одним законам ты

И света шум и тишину кладбища!

(Е.А.Боратынский)

 

★Кого-то ждущая... Кому-то бывшая....Кому-то будущая.... Сегодня любящая, до жути нежная, а завтра льстящая и безразличная...жить не спешащая...Я - настоящая.★.

"Другие давали больше света, он - больше тепла, обладая действительно необходимым для центральной фигуры качеством: открытым, приветливым характером"

 "Симурдэн был велик, но это величие замкнулось в себе, ютилось в недосягаемых кручах, в негостеприимно мертвенных сферах: величие, окруженное безднами. Иные горные вершины бывают так зловеще чисты"

"Рассудок - это всего лишь разум, а чувство нередко сама совесть; первое исходит от человека, а второе - свыше."

Живые - борются! А живы только те,

Чье сердце предано возвышенной мечте,

Кто, цель прекрасную поставив пред собою,

К вершинам доблести идут крутой тропою

И, точно факел свой,

В грядущее несут

Великую любовь или священный труд!

(Виктор Гюго)

 

Я их не помню.

Я не помню рук,
которые с меня срывали платья.
А платья – помню.

Помню, скольких мук
мне стоили забытые объятья,

как не пускала мама,

как дитя
трагически глядело из манежа,
как падала, набойками частя,
в объятья вечера,

и был он свеже-
заваренным настоем из дождя

вчерашнего и липовых липучек,
которые пятнали, не щадя,
наряд парадный, сексапильный, лучший
и ту скамью, где,

истово скребя

ошметки краски,

мокрая, шальная,
я говорила: Я люблю тебя.
Кому – не помню.

Для чего – не знаю.

Вера Павлова

Научи меня... жизнь, не бояться...

И обид не терпеть, а потом

Научи меня... не обижаться...

Коль обидчик не вышел умом...



Отпусти меня... жизнь, на свободу...

На шальное бродяжье житьё...

Научи меня... слышать Природу...

Отучивши быть сыном её...



Закружиться осеннею птицей...

И – упасть в листьев пряную медь...

Научи меня...жизнь, не гордиться...

Коль уже отучила краснеть...



Научи меня... жизнь, улыбаться.

Если больно... но надо терпеть...

Научи меня... так ошибаться...

Чтоб об этом... потом не жалеть.

© Roxy Ангел Keeper

Я когда то была влюблена,
Я всем сердцем любила солдата...
За зимой проходила весна,
Это было когда то, когда то...
От души его писем ждала...
И любила небрежный тот почерк...
Мне в морозы хватало тепла
Пары нежных и ласковых строчек...
Я его представляла во сне,
Как он держит ремень автомата,
И что думает лишь обо мне
Он в суровые будни солдата...
Я дождусь, я ему поклялась,
Его губы, глаза вспоминая,
И, однажды, письма дождалась,
Он писал: \"Я приеду, родная!\"
Но растаял уж снег по весне,
И домой возвратились ребята,
Только он не вернулся ко мне...
Это было когда то, когда то...
Сообщили его мне друзья,
Было страшным такое признанье...
И от ужаса вскрикнула я:
\"Ты погиб, выполняя заданье!\"
Хоронили... Рыдала семья,
Потерявшая сына и брата,
Я смотрела тогда на тебя,
Это было когда то, когда то...
Тот же профиль и те же глаза,
Только в них уже жизнь не теплилась,
По щеке прокатилась слеза,
Я навеки с тобою простилась....
О, судьба, ненавижу тебя!
Ты порой так жестока бываешь...
Для чего ты его у меня, в молодые года отнимаешь?
Мог бы жить он еще много лет,
Но судьба захотела иначе...
Он ушел и исчез его след,
В час который был Богом назначен...
И теперь ничего не боюсь,
Я сжимаю курок автомата,
Отомстить за тебя поклялась,
За любовь, что убили когда то.......

В колонках играет - Прыгай вниз
Настроение сейчас - херовенькое

нельзя надеятся впустую весь мир вокруг сплошной обман посмотришь в комнату пустую, увидишь там простой туман, он обернётся тем любимым, что дорог был тебе всегда, но он одним лишь сном хранимым, ты позабудешь навсегда!!!

О, я хочу безумно жить:
Все сущее - увековечить,
Безличное - вочеловечить,
Несбывшееся - воплотить!

Пусть дышит жизни сон тяжелый,
Пусть задыхаюсь в этом сне,-
Быть может, юноша веселый
В грядущем скажет обо мне:

Простим угрюмство - разве это
Скрытый двигательего?
Он весь - дитя добра и света,
Он весь - свободы торжество!

бегает прочь волчица, нету ей назад пути,
Убегает, не боится все оставить позади,
Убегает и не смотрит, что в душе ее лишь страх,
Убегает прочь волчица, оставляя только прах.

Её отец был вожаком, он говорил всегда ей так:
- Когда ты станешь на пристол, не испугайся сделать шаг,
Ведь я не вечен на земле и очень скоро я умру,
С тобою буду я везде, даже когда уйду во тьму.

И через месяц старый волк, ушел из стаи на всегда,
А дочка стала вожаком, но власть была ей не нужна,
И лишь солнце закатилось, а в небе засияла луна,
В тени деревьев волчица скрылась, убежала навсегда.

Она была не такая как все, она была там чужаком,
И вольный ветер в ее душе напоминал ей о том,
Что в крови ее кусочки ляда, А в глазах застыла тьма,
Что в ночи простого дня, станет ветром она.

И пронесется над родной землей и увидет дальние края,
И морской свободной волной и дождем и искрами огня,
И на озеро ляжет туманом и превратится в дерзкий дым,
Слова отца ей не будут обманом, о том что природа это мы.

Запах страха и крови, и скомканный снег,
Звуки выстрелов – это охота…
Страшный матери стон и оборванный бег –
Смерть настигла у края болота.
Чьи-то руки подняли тебя над землей,
Снова крики, затвора щелчок…
Ты был только щенком под кровавой луной –
Ты хотел умереть, но не смог.
И возможно судьбой в ту промозглую ночь
Было выжить тебе суждено…
Полу волк, полу пес – все сомнения прочь,
Ты уйдешь и куда все равно.
Твой отец был жестокий и сильный вожак
Гордой стаи волков, как и он…
Твоя мать родилась среди белых собак,
И был ими нарушен закон.
Только плата за счастье была велика –
Запах крови, и прерванный бег…
Ты один, только стынет в янтарных зрачках:
«Ты убил не того, Человек»…
Ты треть жизни провел среди шавок цепных,
Жалкий выродок, странный щенок…
И средь этих печальных терзаний своих
Ты хотел умереть, но не смог.
Ветер выл в вышине, собирая метель,
Ты лежал на земле безо сна…
И казалось, что небо – лесная купель,
Ветер – волк и волчица – луна.
Ты не принял законы и песьи клеше,
И в Хозяина тоже не верил…
И собачья покорность боролась в душе
С пьяной радостью дикого зверя.
Ты не знал, кем ты был, полукровка-изгой
До тех пор, как однажды во мрак
Не услышал над лесом несущийся вой,
Ты хотел умереть и знал как.
Запах страха и крови на стылой земле
Силуэты деревьев из снов…
И янтарные искры в мерцающей мгле –
Это стая свободных волков.
Все должно было кончиться именно здесь,
И сложился в улыбку оскал…
Ты услышать хотел их прощальную песнь
Перед боем, в котором бы пал.
Ты себе представлял это именно так…
В небе кровью умылся восток…
Но когда в центр круга явился вожак –
Ты хотел умереть, но не смог.
Запах страха и крови, дразнящий азарт,
Звездной россыпью падает снег…
Нет для лунного волка дороги назад –
И теперь берегись, Человек.

В тени небес, во свете тьмы, блуждает с ночи до зари,
Ведомый, будто-бы, неведомым заданьем. В полях, в лесах,
по всей округе гуляет одинокий Волк.
Не попадет охотнику он в руки - запасся разумом он впрок.
Ведь этот зверь - полночный страх - днем просто станет человеком.
Луну прославит он у Солнца на глазах и разнесется вой последним эхом.
Коль встретишь ты его в пути, ты не спеши пугаться смерти иль проклятья,
Ты оборотню слово доброе скажи - не тронет он тебя, лишь пожелает счастья.
От лап его не пала ни одна душа. Он просто не умеет убивать.
Зато умеет жить он в мире, не греша. Дарить добро он хочет,
но никто не хочет брать...
Всяк человек от мала до велика слыхал про дьявольских зверей,
которыми чистилище набито, и что для них нет запертых дверей.
Нет никакой звериной адской злобы в душе того, кто оборотнем стал.
Он также верит в свет молитвы слова, и жизнь за счастья миг спокойны бы отдал...
Под шкурой грубою живое сердце бьется, в груди огонь живой горит,
И огненной струей на сердце кровь прольется, коль в нем любовь заговорит...
В любви он предан был, как пес последний, он возносил ее на небо сильною рукой,
Ему она дала надежду думать о наследии и в жизни он не знал такой другой.
Но как-то раз она взглянуть решила, куда ночами поздними из дома он бредет,
Он в лес пришел и зверем обратился, и только знает он теперь -
Ее он не найдет...
Она так бросила его внезапно, что он подумать не успел,
Чем он ее обидел безвозвратно?
Так, что в миг остался не у дел.
Он одиночеству компанию составил, печальнее, наверное, трудно отыскать, чем он.
Давненько он семью и дом оставил, и где-то недалече бродит он...
Он странника издалека увидев, из чащи вылезет спокойной ночи пожелать,
Каков ни был твой ответ - тебя не тронет он, а иногда предложит поболтать.
Бывало заплутавшим помогал тропинку нужную в ночном лесу найти, и просто так
О всякой всячине болтал, что странно и приятно было с ним идти.
Но многие бежали прочь, завидев полуволка. Он уж давно к таким вещам привык.
Уже не ранили такие встречи так глубоко.
Ну что с того, что оно так одинок?
Свое он сердце все еще готов открыть, он ждет, что кто-нибудь его поймет.
Как здорово тогда бы было в этом мире жить,
Когда есть друг, который не бросит, не уйдет...
Не обижай его напрасной злобой, не выдержит такого он ответа...
Лишь каплю боли ты добавишь речью грубой,
А он просил лишь лучик света. Смотри -
Избитое, израненное сердце, ты загляни в печальный взор:
Он ищет ту спасительную дверцу, где скрыть он сможет свой позор.
Он столько грязной ненависти знал, что ей он мог заполнить океан.
За добрый взгляд он все б отдал, за каплю мази для своих глубоких ран.
А чувств других клочок так дорог стал, что он воспоминанья давние хранит,
О времени, когда он ласку знал, и мать, к которой он как будто-бы спешит...
Старушка сына ждать не перестанет, вот только бы до дня того дожить,
Когда он на пороге дома старого предстанет и станет разговор о прошлом говорить.
Он миллионы раз хотел домой к себе придти, и матери пожаловаться тихо,
О том, что пробовал он счастие найти, но только был изранен злостью дико.
Глубокие сердца раны кровоточат, растерзанное, грубой ниткой сшито,
Порезано мечты осколком, кровью плачет,
Не тронь его - оно разбито...