Суббота даром не прошла. Творенье полуночного графомана. Ценим.

 

Я бесталанна сегодня, увы и ничего рассказать не смогу.

Может быть в том виноваты Вы? Ну, что Вы как я могу?

И я не буду размышлять о причинах, на фиг мне это сдалось.

Только бы утром мне обо всем бы потом пожалеть не пришлось.

Да я не буду плясать от обратного, я не буду вообще плясать.

Вы говорите: правильно, так и надо, главное не запускать.

Я говорю Вам: давайте же выпьем за дружбы недолгий срок.

А Вы мне несете вместо мартини яблочный мерзкий сок.

 Я говорю Вам : не надо стесняться, сама же такой была.

 Писала, звонила, боялась а потом  тупо письма жгла.

 Странно, Вы отвечаете, я б не подумал про Вас

 Вы просто не замечаете, а это не в первый раз.

 

 Жарко горит вода в горле, вроде хороший коньяк.

 Не слишком ли это крамольно? – спрашиваю. Нет, у меня всегда так.

 Только без этих бы Ваших штучек: кожа, меха, латекс..

 Вы говорите: не надо банальностей, просто обычный секс.

 

 UPD.  Мумий троль еще не то навеять может.

Девочка научилась расправить плечи, если взять за руку - не ускоряет шаг.
Девочка улыбается всем при встрече и радостно пьет текилу на брудершафт.
Девочка миловидна, как октябрята - белая блузка в тон, талисман в кулак.
У нее в глазах некормленные тигрята рвут твой бренный торс на британский флаг
То есть сердце погрызть - остальное так,
Для дворников и собак.

А у девочки и коврик пропылесосен (или пропылесошен?), плита бела.
Она вообще всё списывала на осень, но осень кончилась, а девочка не ожила.
Девочка выпивает с тобой с три литра, смеется, ставит смайлик в конце строки,
Она бы тебя давно уже пристрелила, но ей всё время как-то всё не с руки,
То сумерки, то попутчики - дураки,
То пули слишком мелки.

У девочки рыжие волосы, зеленая куртка, синее небо, кудрявые облака.
Девочка, кстати, полгода уже не курит, пробежка, чашка свежего молока
Девочка обнимает тебя, будто анаконда, спрашивает, как назвали, как родила.
Она тебя, в общем, забыла почти рекордно - два дня себе поревела и все дела.
Потом, конечно, неделю всё письма жгла.
И месяц где-то спать еще не могла.

Девочка уже обнимает других во снах о любви, не льнет к твоему плечу.
Девочка уже умеет сказать не "нахрен", а спасибо большое, я, кажется, не хочу.
Девочка - была нигдевочкой, стала женщиной-вывеской "не влезай убьет".
Глядишь на нее, а где-то внутри скрежещется: растил котенка, а выросло ё-моё.
Точнее, слава богу уже не твоё.
Остальное - дело её.

....

А ей говорили - дура, следующего так просто не отпускай.
Ты наори на него и за волосы потаскай.
А то ведь видишь - какая теперь тоска,

Поздравляешь её "здоровья, любви, вина"
А её так тянет ответить: "Пошел ты на"
И дергаться, как лопнувшая струна.

А с утра ей стресс, а после в метро ей транс.
В пору кинуться на пол и валяться там, как матрас.
Декабред - это бред, увеличенный в десять раз.

И она смотрит в себя - и там пустота, пустота, пустота,
Белее любого безвыходного листа,
И всё не то, не то и она не та.

И щека у нее мягка и рука легка,
И во всем права, и в делах еще не провал.
В следующий раз она будет кричать, пока
Не выкричит всё, чем ты ее убивал.

Написавшему - памятник, как лицу прогрессивной casual-словесности