Последний день

 

- Что с тобой? Ты сегодня какая-то грустная.

- Нет, Дэн, тебе показалось.

- Такое не кажется, Лариса.

- Нет, всё в порядке. Я просто немного устала. Уже вторые сутки бессонницей страдаю.

- А снотворное пробовала.

- Нет. Всё ровно не поможет. Знаешь, я лучше пойду. Проспаться надо.

- Да, конечно, иди.

Редко какие парни могут понять девушек. Вечно у них какие-то закидоны. Постоянно жалуются на нас, хотя даже не пытаются посмотреть на себя со стороны. Но бывают и исключения. Как раз к их числу относится мой лучший и единственный друг – Дэн. Мы с ним с третьего класса вместе. Когда я перешла в новую школу, только он один отнёсся ко мне, как к человеку. С тех пор мы всегда вместе. Поддерживаем друг друга в сложных ситуациях (и несложных – тоже). Мы с ним похожи. Поэтому хорошо понимаем друг друга. Мы ни разу не ссорились! Поразительно, не правда ли? За все семь лет нашей дружбы мы так привыкли друг к другу, что уже не представляли, как можно выжить в этом мире в одиночку. Но что-то мне подсказывало, что скоро наши пути разойдутся. Эти мысли изувечивали мой разум. У меня была депрессия. Глубокая депрессия. Может это всего лишь игра разума, но выносить такое действительно сложно.

Я пришла домой, приняла ванну, выпила снотворное, как посоветовал Дэн и уснула.

На следующее утро погода была немного странная…. Вроде солнце есть, но не греет. Вроде - светит, но пасмурно. Мне по-прежнему было тяжело на душе (ну хоть выспалась, и то радует).  Погода как раз подходила. Это меня вдохновило. Я нарисовала этот пейзаж. Боль немного утихла. Так всегда бывает, когда рисуешь. Ведь чтобы нарисовать картину, нужно вдохновение, то есть нужное настроение и эмоции. Рисуя картину, отдаёшь ей честь этих эмоций.

- Лара, тебе звонят. Возьми трубку.

- Алло?

- Привет.

- Привет.

- Так что случилось?

Я промолчала.

- Лариса, я же тебя знаю! – голос дика был спокойным, не смотря на то, что он знал о моей лжи. Ну да, он ведь как никто другой понимает меня.

- У меня депрессия.

- Из-за чего?

- Ничего особенного. Тебе не стоит волноваться.

-  Как ты можешь говорить: «Тебе не стоит волноваться»? Я не могу не волноваться!

- А ты моги. Ну, правда, это пустяк! Просто я слишком чувствительна.

- Слишком чувствительна, - повторил он со мной в один голос, - сколько раз я слышал это от тебя.

- Ну, ладно. В общем, меня тревожит ощущение конца.

- Конца чего?

- Конца Эло, - так звали восковую фигурку, которую мы с Дэном сделали, когда поклялись в вечной дружбе.  Нам тогда было по девять лет.

- Конца Эло? Как такое может быть? Мы же поклялись? Эло вечен, как вечна наша дружба! – разволновался Дэн.

- Вот и я про то же. Ну, ты меня должен понять. Меня грызёт ужасное чувство! Я не могу нормально спать даже! Спасибо, кстати, что посоветовал снотворное.

- Пожалуйста. Не бери в голову. И забудь! ЗАБУДЬ ПРО ТАКИЕ МЫСЛИ И НЕ СМЕЙ ВСПОМИНАТЬ! ЭЛО ВЕЧЕН!!! – Дэн положил трубку.

- Конечно… Вечен… Легко говорить «Забудь». Побыл бы ты на моём месте, посмотрела бы я, как бы ты забыл, - я тихо говорила, расхаживая по комнате, и эмоционально жестикулировала руками. Трубка всё ещё была в моей правой руке. Я посмотрела в окно. Погода изменилась, правда, совсем незначительно: солнце скрылось за облаками.

- За облака, значит, спряталось? – нагло спросила я, - ты такое же, как я…

Весь этот день я рисовала. Меня переполняли эмоции: горечь, гнев, сожаление… Невыносимая боль сжирала меня изнутри. Я понимала, что Дэну было больно слышать эти слова от меня. Но ещё больнее мне было говорить это. Я хотела плакать. Очень хотела. Но пыталась держаться. Ведь я пообещала тогда, что ни одна слеза больше не просочится из моих глаз. Поэтому я рисовала. Рисовала. Рисовала. И ещё раз рисовала. Весь день.

Ночью я тоже не спала. Всю ночь я смотрела на полную луну и думала. Я обдумывала всё. Все годы, пережитые с Дэном. Это предчувствие. Он теперь тоже переживал. Но не подавать виду у него получалось лучше, чем у меня.

«Ну, почему я не ты? Ты просто летаешь по своей орбите, и тебя ничто не беспокоит. Как бы я хотела, чтобы меня ничто не беспокоило», - думала я, смотря на луну.

- Нет, прости, Дэн, я не могу забыть…

Следующим днём. Я позвонила Дэну, но его не было дома. Я послала  ему сообщение «Привет, друг! Как ты?», но он не отвечал. Странно! Обычно он всегда отвечает на мои сообщения. Впрочем, возможно, у него просто закончились деньги на балансе.

 Вечером того же дня мне позвонила его мать. Она рыдала, пыталась что-то сказать сквозь слёзы. Я толком не поняла, что произошло, но одно было ясно: с Дэном что-то случилось. Я немедля побежала к нему домой. Его не было. Удалось выяснить, что он в больнице. Меня словно ножом в душу проткнули. Это ж надо, сначала такое предчувствие, а потом… Я взяла себя в руки (хотя сделать это было крайне сложно) и поехала к нему. К моему несчастью, посетителей к нему не пускали. Врач, в отличии от его матери, смог рассказать мне всё понятным языком. Его избили какие-то парни. Он получил сильное сотрясение мозга, так же было повреждено несколько жизненно важных органов. Состояние было критическое.  Я сидела на лавочке напротив палаты, где лежал мой еле живой друг и молилась. Впервые за долгое время я молилась. Больше я ничего не могла сделать. Теперь мне только оставалось уповать на Господа Бога. Я просидела так двенадцать часов, затем врач вышел из палаты и сказал: «Сожалею. Мы сделали, всё, что было в наших силах», - эти слова я никогда не забуду! Я разрыдалась. Я уже не могла сдерживать себя. Этому обещанию «Никогда не плакать» суждено было нарушиться. А я знала это. Так думают только дети, что плакать, значит, показывать свою слабость. Я думала, что стану сильней, если не буду плакать. Я тогда была всего лишь ребёнком. Ребёнком, у которого отец не вернулся с войны.

 

 

Я нарисовала картину, где мы с Дэном, ещё дети, делаем Эло. Это была моя последняя картина. Больше я никогда не притрагивалась к кисти.

Настроение сейчас - Стабильное