Один из самых ярких фигур среди французских поэтов - мечтатель в стихах, циник - по жизни. Мне лично он чем-то напоминает Алена Гинзберга.
Родился во Франции в 1844 году в семье чиновника. Обычное детство - гимназия, юность, карьера.
Сначала жил себе спокойной, обычной жизнью - такой себе среднестатистический француз. Но какой из поэта карьерист? Карьеру оставил, подался стихи писать. Сначала присоединился к группе поэтов "парнасцев". Потом они ему быстро надоели и он сам встал у истоков жанра. Вывел в свет молодое и гениально-истеричное существо Артюра Рэмбо. Во времена Парижской коммуны вместе печатали агит-листовки. Потом он правда своему дружку ногу прострелил (из ревности вероятно). На два годика в тюрьму попал. Вышел. А пока он сидел его творческие идеи обросли поклонниками и последователями.
Хоть его и объявили королем поэзии, но кроме самих стихов, других королевских богатств он не имел. Умер почти в нищите, сильно пил, страдал от неразделенной любви...В общем красивая, драматичная история.

Символизм - художественно-стилистическое направление, стал особо распространен в конце 19-го, начале 20-го века. Символисты считали главной задачей своего творчества поиск скрытой красоты мира. По их мнению, символ, который объединяет предмет, или явление действительности с его нематериальной сущностью, должен вызывать у читателя свои собственные свойственные только ему ассоциации. Символисты стремились предать своим произведениям максимальную музыкальность, потому что считали, что музыка является исскуством способным непосредственно связывать человека с Богом.

Тот кого я воспеваю, простая отдельная личность
Твержу Демократическое слово, среди словесных масс

Физиологии песнь от макушки до пят пою я,
Не лицо само по себе и не разум сам по себе достойны Музы,
Я говорю, что Тело полностью достойно ее более
Женское я воспеваю наравне с мужским

Жизни безмерную страсть, и пульс бытия и силу
Щедро, для самого свободного действия созданную
божественными законами
Человека Новых Времен воспеваю я.

Он достиг своей цели, поэтому все, что бы он ни делал, – хорошо само по себе. Однако если попросить американцев поговорить о том, что же составляло «контркультуру» 1950-х и 1960-х годов, почти каждый первым делом вспомнит стремление к свободе. Для тех из нас, кто родился и вырос после контркультурной революции и лишь оглядывается назад с позиции смущенного наследника, уже не очень понятно, что это была за свобода. Все начиналось как бунт, освобождение из-под гнета общества, не разрешавшего быть гомосексуалистом, принимать наркотики, писать верлибром или публично произносить непристойности; общества, которое не хотело, чтобы ты был «гением все время», по выражению Керуака. Позже это трансформировалось в революцию, основанную на позитивном понимании свободы – каждый волен быть гомосексуалистом, наркоманом, иметь множество сексуальных партнеров, путешествовать по миру, писать экспрессионистскую поэзию, петь мантры и играть на бонго (Гинзберг проделывал все это). Идеал был в том, чтобы трансформировать подобный опыт во что-то типа «организованной невинности» Блейка, рай на земле. Но на практике свобода такого рода навязывает свои собственные ограничения – человек считается действительно свободным, только если проделывает все вышеперечисленное и ставит над собой именно такие эксперименты. Поэтому, если оглядываться на шестидесятые, они кажутся ужасным временем: молодые люди вынуждены были разрываться между двумя типами культурного конформизма, которые и поныне делят пополам американский ландшафт. Строчка Керуака «Для меня не существует никого, кроме сумасшедших» из изумительной гиперболы негативной, анти-авторитарной фазы битничества превратилась в визитную карточку закрытого клуба. Для того чтобы быть свободным, нужно быть «сумасшедшим» по ряду определенных параметров.

Гинзберг часто обретался в сумрачной области между негативной и позитивной свободой, и ему никогда не было уютно в обществе преступников или прогрессивных утопистов. В одном из последних стихотворений он пишет о поэтической слэм-культуре, возникновению которой он способствовал:

Говори как можно быстрее
пока не кончилось твое время
Побудь посмешищем и садись на место
Слушай следующую
ведь она же тебя слушала
Хоть она и не говорит ничего
кроме «ку-ку».

взято с www.booknik.ru

Принято считать, что психоделическая музыка - забавная игрушка, баловство с законами звука и здравого смысла. При этом как-то забывают, что в этой музыке всегда есть элемент опасности: как будто ты, как Алиса в Стране Чудес, шагаешь по миру, законов которого ты не знаешь - и привычные действия не обязательно приводят к ожидаемым последствиям. Конечно, ведь ты имеешь дело с миром, не чуждым Хаоса; не прирученным нашим бытовым сознанием, и никогда не знаешь, чем на самом деле является то, что ты видишь. Побежишь за кроликом - и вдруг протиснешься в норку - как? Разве это возможно? - и вдруг падаешь к центру земли... а вокруг стоят баночки с вареньем.
Алиса в изумлении огляделась.
- Что это? - спросила она.
- Мы так и остались под этим деревом! Неужели мы не стронулись с места ни на шаг?
- Ну, конечно, нет, - ответила Королева. - А ты чего хотела?
- У нас, - сказала Алиса, с трудом переводя дух, - когда долго бежишь со всех ног, непременно попадешь в другое место.
- Какая медлительная страна! - сказала Королева. - Ну, а здесь, знаешь ли, приходится бежать со всех ног, чтобы только остаться на том же месте! Если же хочешь попасть в другое место, тогда нужно бежать по меньшей мере вдвое быстрее!

Незнающие люди говорят, что психоделическая музыка - это музыка, созданная под влиянием всяких химических препаратов. Глубокая ошибка! Хорошая психоделическая музыка создана, как и все хорошее, в абсолютно трезвом и ясном сознании, а психоделической она называется потому, что расширяет границы возможного, освещает наш мир другим светом и является новым, доселе неслыханным переживанием. Мы - благодаря воспитанию - склонны к рутине. Мы привыкли, что за "а" всегда идет "б". И нам самим становится от этого скучно. Психоделика же меняет порядок, делает невозможное - возможным, перетасовывает карты Вселенной, и говорит, что за нашим унылым сознанием скрывается невероятный, полный неведомых цветов и звуков мир, который гораздо больше и фантастичнее, чем мы когда-либо могли себе представить.
И почувствовав это, глядишь новыми глазами на наш, привычный мир - и вдруг видишь то, что наш замыленный воспитанием взгляд давно перестал замечать. Видишь, что наш мир - прекрасен.
В романах Майкла Муркока мир представляет из себя постоянную борьбу Хаоса и Порядка - и если одно из двух победит, то жизнь прекратится. Или - другими словами: "Вы ведь знаете, где таится этот другой мир, и что мир, который вы ищете, есть мир вашей собственной души. Лишь в собственном вашем сердце живет та, другая действительность, по которой вы тоскуете. Я могу вам дать только то, что вы уже носите в себе сами, я не могу открыть вам другого картинного зала, кроме картинного зала вашей души. Я не могу вам дать ничего, разве лишь удобный случай, толчок, ключ. Я помогу вам сделать зримым ваш собственный мир, только и всего"...
Mike Scott из группы Waterboys говорит: "Это не ностальгия. 60-е были чудесным временем для музыки. Как будто в небе что-то открылось, и этот огромный свет пролился на все; и все подумали, что они уже там."
Странно, как много музыкантов разных поколений говорят одно и то же о музыке второй половины 60-х. А, может быть не так уж и странно - как говорил Моцарт в "Степном Волке": "вслушайтесь без патетики и без насмешки, как за покровом этого смешного прибора, покровом и правда безнадежно дурацким, маячит далекий образ музыки богов!" Как будто бы наша, так называемая "реальная жизнь" со всеми "сколько стоит" и "где взять" - выдумка несчастных людей, обделенных любовью и воображением; а может быть так оно и есть? "Тебя ведет по жизни тот, кто живет в самой глубине тебя - тот, кто учится; любящее всякие игры внутреннее существо, которое и есть твое "подлинное я". Ему хочется все узнать - и он создает ситуации, попадая в которые вы с ним учитесь чему-то новому; а если ты все время наступаешь в разных видах на одни и те же грабли, значишь, ты никак не можешь постичь какой урок, который сам себе задаешь. Поэтому в жизни нет ничего случайного. Каждый человек в твоей жизни появился в ней только потому, потому что ты сам его туда призвал. Окружающий тебя мир - огромное зеркало, отражающее твое сердце.
Но музыка остается с нами - для всех, кто хочет услышать. И в этой музыке мир действительно представляет из себя грандиозную игру - как будто некие бессмертные существа примеряют человеческую жизнь. Вроде все всерьез - а вроде и не совсем. И, как в хорошей игре, мир значительно лучше, чем мы его обычно видим. И вдруг вспоминаешь - а не то ли же самое объяснял Кришна Арджуне в великой книге "Бхагват Гита"? Вот ведь какая интересная игра получается.

Борис Гребенщиков "Аэростат" Радио России

Между прошлым и настоящим существует некая условность человеческих определений. Человеческий разум, выстраивая линейную причинноследственную взаимосвязь, делит события на прошлое и будущее. Реально существует импульс, который просачивается сквозь время, сквозь прошлое к будущему. И круги от этого импульса расходятся по глади времен еще долго, и долго.
Именно таким импульсом был и остается феномен 60-х.
Зачастую 60-е воспринимаются человечеством фрагментарно. В 60-х одновременно произошло очень много событий, разного характера. Известные вещи: это Карибский кризис, Холодная война, Мухаммед Али, Вьетнам, 6-ти дневная война, хиппи, психоделия, рок музыка, эксперименты в искусстве, теория саморазрушающегося искусства, теория психоделического искусства, искусство ради искусства, мимолетное искусство, и т.д… Все это имеет, и не имеет продолжения. Все эти события – пульсация, их невозможно повторить, и не нужно повторять.
Музей – это место, где время представлено застывшим, монументализированным. Но монумент – это всегда – прошлое, а искусство - всегда будущее. Искусство – это поток жизни.
Ты проживаешь жизнь, и ты ее выражаешь в искусстве.
Боб Дилан, - это не просто фигура эпохи, монумент самого себя, Боб Дилан - человек-импульс. Человечество само по себе монументально, но как ни странно его будоражат импульсы.
Цель нашей выставки поддержать очищающий импульс раскрепощенного духа который способен вдыхнуть жизнь, исполненную качественных перемен в природу среднестатического человека.

"Мы стояли на плоскости с переменным углом отраженья…
Без напряженья, без напряженья… "


Мы живем в смутно ощущаемое время пересечения в одной точке восприятия трех векторов времени Прошлого Настоящего и Будущего. Информационная лава сплавляет народы в один сплав лучше, чем походы Вершителей и Завоевателей оставляя безучастными к своей духовной сути и духовным корням своего народа каждого отдельного человека. Вавилон город библейских пророков и языческих священников переродился цифровой крепостью современного НЕТ-вещания распростер свои невидимые стены через души 6 миллиардов людей.

Сексуальность и пуританство атеизм и набожность культура и отчужденность боль и любовь сконцентрировались с неистовой силой в крохотной временной точке называемой 2007-м годом. Точка осознания пройденного векового \и не проявленого\ опыта. Это осознание уже происходит. От него ни куда не деться. Его не притянуть за уши. Но его нельзя прошляпить. Нельзя недоосознать. Нельзя пропустить как очередную смысловую галлюцинацию. Слишком долго мы спали под воздействием

Бессознательного. Слишком дорого может обойтись ошибка. Либо сейчас, либо в бездну.

Таково напряжение душевных и духовных сил.

Мы рискуем потерять Суть и выродиться духовно. Стать биолами пустой биологической массой доверху напичканной информацией и технологиями МОРДОРА.

Прогресс играет против нас но мы способны обратить инфоастру вспять. Мы способны разрушить замыслы врага его же оружием. Так пусть же это нам зачтется.


(c) В.Поднебесный