Источник

Мы, сидящие за столиками уютного ресторанчика, смакующие перловый кисель многолетней выдержки и дивного купажа, наслаждающиеся хрустом накрахмаленных скатертей и витиеватостью светских бесед, забыли о простом труженике.
Он, сирый, не разгибая хребта, работает на перловых полях, обильно орошаемых графоманским потом.
Я горячо призываю повернуться лицом к сему безвестному благодетелю. Его руками создается прибавочный перловый продукт - основа нашего процветания.
Труженика нужно любить и беречь (да, это трудно, но можно же сделать над собой усилие!). Ежечасно поддерживать в нем мысль о важности его труда. Без этого перловочная промышленность захиреет.
Чем мы можем - и должны!- пособить труженику? Создать достойные условия работы (компьютер с выходом в интернет). Не допускать утечки опытных кадров в другие отрасли экономики (один матерый графоман стоит дюжины новичков. Не верите - спросите у Патрацкой). Оградить подрастающее поколение от разлагающего влияния школьных учебников и телеканала "Культура". Поощрять в молодежи здоровую тягу к словоблудию. Стремиться объединить перловоодаренных детей и юношество в кружки по интересам (лепка Мэри-Сью, космооперизм для самых маленьких, прикладное фанфикерство). Чтить память героев-мегабайтщиков. Давать улицам и площадям звонкие имена Али Пантеры, Альмалексии, короля Бандета и Элодссы с Миралиссой.
Нельзя забывать и о здоровье труженика. Помните, что грамотность и самокритика не дремлют! Своевременно проводите вакцинацию от этих недугов сывороткой захваливания или комплексными препаратами "Мне просто завидуют" и "Маладым талантам праститильна".
Раз в квартал труженик должен сдавать анализы на наличие неизжитых подростковых комплексов (НПК). Падение уровня НПК - тревожный сигнал. Больной с низким НПК требует срочного донорского вливания.
Самые ответственные из нас должны взять шефство над отстающими бригадами перловщиков, и вывести их в лидеры соцсоревнований.
Лица, чурающиеся работы непосредственно на селе, могут заняться изготовлением методической литературы, наглядной агитации и т.д.
Чтобы не выглядеть в глазах мировой общественности голословным демагогом, прилагаю к своему воззванию Практикум по быстрому увеличению объема произведения. Это научно-популярное издание позволит любому желающему в короткие сроки овладеть навыками эпитетообилия и рыхлосюжетия. Усвоение несложных правил позволит избежать распространенных ошибок: динамичности повествования, умелого обыгрывания деталей, лаконичности изложения и пр.

Охота на килобайты
Практикум для начинающего автора


Представим себе ситуацию: автор написал Великий Роман и хочет разместить его, скажем, на СамИздате.
И все бы хорошо: сюжет облачен в слова, характеры показаны в развитии, мораль в конце наличествует, - только килобайтом роман не вышел.
Что в наше время 200 кб? Несолидно как-то, да и перед другими авторами стыдно. Некоторые, особо трудолюбивые, к третьей главе мегабайт разменивают. И читатель сразу видит: вот люди, серьезно занимающиеся литературой. Зачем же лезть в ряды этих мастодонтов со своими жалкими 200 кб?
Автор, побори искушение втихую вставить в файл фото любимой кошки или парочку иллюстраций, нарисованных во время уроков ОБЖ!
С помощью данного Практикума ты сможешь честно раздуть свои произведения до любого размера. Не веришь? Тогда смотри и учись.

Берем простое предложение. Скажем, «Скрипнула дверь». Казалось бы, что тут добавишь? Ан нет.
Начнем с подлежащего. Дверь. Какая именно дверь, из чего она сделана? Читателю надо знать ответ (не важно, что герою не придется эту дверь выбивать, или держать оборону от бандитов и т.п.). Допустим, дверь деревянная. Дубовая.
«Скрипнула дубовая дверь». Уточним, что дуб – тяжелый (вдруг читатели не в курсе), и добавим местного колорита. Например, в нашем мире имеется герцогство Кирдык. И дуб для дверей поставляют оттуда. Находится герцогство на севере (да, и это важно!). Не забудем упомянуть, что дуб растет в лесах (опять же, читатели могут быть не в курсе. А задача литературы – просвещать массы). В итоге у нас скрипнула не просто дверь, а «тяжелая дверь из кирдыкского дуба, выросшего в северных лесах».
Помните, что в произведении всегда есть место штампам. Итак, кирдыкский дуб не абы какой, а вековой (нет, герой не считал годовые кольца. Он вообще давно забыл про дурацкую скрипучую дверь, и ушел приключаться дальше. Но это мелочи.). А северные леса – суровые.
«Скрипнула тяжелая дверь из векового кирдыкского дуба, выросшего в суровых северных лесах». Уже лучше, но есть к чему стремиться. Приглядимся к двери. О! Она, оказывается, окована. Чем? Ну хотя бы сталью. Но это банально. Вот если бы знаменитой гномьей «белой сталью» (знать, что это за хрень такая, вовсе не обязательно), выплавленной в недрах горы Рыгал («Гора, Где Сытно Пообедал Дракон» - гном.). Заменяем скучное «выплавленной» на что-нибудь пободрее, и – вперед!
«Скрипнула тяжелая окованная знаменитой гномьей «белой сталью», рожденной в чаду плавилен под горой Рыгал, дверь из векового кирдыкского дуба, выросшего в суровых северных лесах».
Это не предел. Зачем дверь оковали? Для крепости. А точнее «для пущей крепости». А как оковали? Старательно. Так и запишем.
«Скрипнула тяжелая старательно окованная для пущей крепости знаменитой гномьей «белой сталью», рожденной в чаду плавилен под горой Рыгал, дверь из векового кирдыкского дуба, выросшего в суровых северных лесах».
Не упускайте деталей! Кто оковал дверь? Допустим, мастер. И не какой-нибудь безымянный, а сам Спамфильтр из королевства Притык. Западного, заметьте, королевства. И уточним (для тех читателей, которые забивают гвозди коленками), что при оковке Спамфильтр пользовался руками. Умелыми, и не побоюсь это слова, - натруженными.
«Скрипнула тяжелая старательно умелыми и натруженными руками притыкского мастера Спамфильтра, слава о котором гремит по всему Западу, окованная для пущей крепости знаменитой гномьей «белой сталью», рожденной в чаду плавилен под горой Рыгал, дверь из векового кирдыкского дуба, выросшего в суровых северных лесах».
Писательское мастерство растет, а вероятность, что читатель доберется до конца предложения – падает. Не унывайте: помните, что ваше творение медленно, но верно прирастает байтами.
Расширим познания читателей в иномировой географии. Что есть Запад? Где его границы? Быстренько проводим демаркацию и внедряем аллитерацию. Ап! На карте появляются Море Патетики (названо по сорту местной трески) и Плато Предвечного Покоя.
«Скрипнула тяжелая старательно умелыми и натруженными руками притыкского мастера Спамфильтра, слава о котором гремит по всему Западу: от стылого Моря Патетики, до выщербленного ветрами, тонущего по утрам в алых шелках зари Плато Предвечного Покоя, окованная для пущей крепости знаменитой гномьей «белой сталью», рожденной в чаду плавилен под горой Рыгал, дверь из векового кирдыкского дуба, выросшего в суровых северных лесах».

Окиньте предложение взглядом. Вам не кажется, что мы незаслуженно забыли о лесах? Тех самых - суровых северных кирдыкских. Это ж лес нерубленный … тьфу, поле непаханое для творчества.
Итак, в лесах кто-то обитает. Раз уж кирдыкские леса обозначены у нас как «суровые», то бурундучками не обойдешься. Обрушим на читателя каких-нибудь тварей погаже! Бублеров. Жутких бублеров.
Не спрашивайте (ни себя, ни меня), кто это! Допустим, упыри. Что делают упыри? Пьют кровь. Ночами. Безлунными. Темными.
У кого пьют? У людей, знамо дело. У людей из городка Ваучер, где живут сплавщики (сплавляют, ясен пень, вековой кирдыкский дуб).
Приправляем наших бублеров пафосом и штампами, и вводим в повествование.
«Скрипнула тяжелая старательно умелыми и натруженными руками притыкского мастера Спамфильтра, слава о котором гремит по всему Западу: от стылого Моря Патетики, до выщербленного ветрами, тонущего по утрам в алых шелках зари Плато Предвечного Покоя, окованная для пущей крепости знаменитой гномьей «белой сталью», рожденной в чаду плавилен под горой Рыгал, дверь из векового кирдыкского дуба, выросшего в суровых северных лесах, где испокон веков, повинуясь неумолимому зову голода, ведут свою безжалостную охоту жуткие кровососы-бублеры, наводящие ужас на сплавщиков из городка Ваучер, в страхе ожидающих наступления темных безлунных ночей, и накрепко запирающих двери».
Вот мы и вернулись к дверям. Можно подробно описать и их. Чтобы не ломать голову, напишем, что все двери в городке сделаны из векового кирдыкского дуба (благо, этого добра тут навалом), и окованы умелыми и натруженными руками притыкского мастера Спамфильтра (что б ему побольше таких оптовых заказов!). В общем, вы поняли.

С подлежащим более-менее разобрались. Пришла очередь сказуемого.
«Скрипнула дверь». Нужно непременно написать, чем она скрипнула. В некоторых читателях до сих пор живо убеждение, что двери скрипят косяками. Отстоим правду жизни.
«Скрипнула петлями дверь».
Сколько на двери петель? Две. А скрипят сколько? Тоже две? Т.е., скрипят все петли. Это важно! Значит, «Скрипнула всеми двумя петлями дверь». Из чего сделаны петли? Да хоть из меди. А медь пусть добывают в рудниках, принадлежащих маркграфу Гарниру.
«Скрипнула всеми двумя петлями из меди, добываемой в рудниках, принадлежащих маркграфу Гарниру, дверь».
Кто добывает медь в рудниках? Не вопрос! Этим занимаются каторжники. И не просто каторжники, а местные декабристы – участники восстания против герцога фон Тана. Чтобы далекие от истории читатели не решили, что в рудники на радостях смотались победители, пишем о провале восстания. Ненавязчиво внедряем информацию в текст. И пафосу, пафосу!
«Скрипнула всеми двумя петлями из меди, добываемой в рудниках, принадлежащих маркграфу Гарниру, трудом тысяч каторжников, тяжело расплачивающихся за поражение в восстании против кровавой тирании герцога фон Тана, дверь».
Зачем треклятый фон Тан кого-то тиранил? А по национальному признаку! Не любил он, скажем, эльфов (эльфы – вариант универсальный и беспроигрышный) за форму ушей, и притеснял по всякому (не брал в олимпийскую сборную по стрельбе из лука). Эльфы восстали, но обломились. И теперь добывают медь для дверных петель (а на Олимпиаде за них отдуваются бублеры).
Обильно суем в предложение штампы, связанные с эльфами. Любуемся результатом.
«Скрипнула всеми двумя петлями из меди, добываемой в рудниках, принадлежащих маркграфу Гарниру, трудом тысяч златовласых каторжников-эльфов, в чьих влажных, как луна, отраженная в глади ночных озер, глазах застыла неизбывная тоска по священной сени леса Мамзель, тяжело расплачивающихся за поражение в восстании против кровавой тирании герцога фон Тана, дверь».
Добавим немного подробностей про герцога. Допустим, он ради престола отравил троих братьев и отца (ничего, что ни сам герцог, ни его злосчастная родня в романе больше ни разу не упоминаются, и на сюжет не влияют). Бросаем в котел творчества новую щепотку пафоса (без него никуда!).
«Скрипнула всеми двумя петлями из меди, добываемой в рудниках, принадлежащих маркграфу Гарниру, трудом тысяч златовласых каторжников-эльфов, в чьих влажных, как луна, отраженная в глади ночных озер, глазах застыла неизбывная тоска по священной сени леса Мамзель, тяжело расплачивающихся за поражение в восстании против кровавой тирании герцога фон Тана, ради вступления на престол отравившего старого герцога Ботокса и своих братьев ядом из слюны двугорбого степного павиана, дверь».
И не смущайтесь, если становится трудно понять, кто о чем тосковал и кто кого (и зачем) отравил. Вдумчивый читатель разберется. А на невдумчивого не стоит и время тратить.
Не обделим вниманием и маркграфа Гарнира. Вдруг читателю интересно, что маркграф – племянник фаворитки прежнего герцога, неувядающей Сальмонеллы, ныне находящейся в опале (и, к слову, неплохо проводящей время среди дюжих румяных сплавщиков из городка Ваучер).
«Скрипнула всеми двумя петлями из меди, добываемой в рудниках, принадлежащих маркграфу Гарниру, который приходится племянником опальной красавице Сальмонелле, фаворитке прежнего герцога, трудом тысяч златовласых каторжников-эльфов, в чьих влажных, как луна, отраженная в глади ночных озер, глазах застыла неизбывная тоска по священной сени леса Мамзель, тяжело расплачивающихся за поражение в восстании против кровавой тирании герцога фон Тана, ради вступления на престол отравившего старого герцога Ботокса и своих братьев ядом из слюны двугорбого степного павиана, дверь».
С тем, чем скрипела дверь, разобрались. Теперь выясним, как она это делала. Пусть, дверь скрипела громко. И противно (возможно, среди читателей есть члены общества Обожателей Дверного Скрипа, поэтому уточнение – обязательно). Для пущей выразительности нужно придумать достойное сравнение. Например, «громко и противно, как самка притыкского королевского богомола, насыщающаяся плотью самца, всего минуту назад завершившего таинство соития».
Внушает? А то!
«Громко и противно, как самка притыкского королевского богомола, насыщающаяся плотью самца, всего минуту назад завершившего таинство соития, скрипнула всеми двумя петлями из меди, добываемой в рудниках, принадлежащих маркграфу Гарниру, который приходится племянником опальной красавице Сальмонелле, фаворитке прежнего герцога, трудом тысяч златовласых каторжников-эльфов, в чьих влажных, как луна, отраженная в глади ночных озер, глазах застыла неизбывная тоска по священной сени леса Мамзель, тяжело расплачивающихся за поражение в восстании против кровавой тирании герцога фон Тана, ради вступления на престол отравившего старого герцога Ботокса и своих братьев ядом из слюны двугорбого степного павиана, дверь».
А с чего дверь вообще расскрипелась? Так не смазали ж! Воображение моментально производит на свет слугу Лошака, в чьи обязанности входит смазывание петель. Слуга рыж и неуклюж. И любит лузгать семечки. Донесем эти сведения до читателя.
«Не смазанная вовремя рыжим увальнем Лошаком, со сведенными от постоянного лузгания семечек челюстями, громко и противно, как самка притыкского королевского богомола, насыщающаяся плотью самца, всего минуту назад завершившего таинство соития, скрипнула всеми двумя петлями из меди, добываемой в рудниках, принадлежащих маркграфу Гарниру, который приходится племянником опальной красавице Сальмонелле, фаворитке прежнего герцога, трудом тысяч златовласых каторжников-эльфов, в чьих влажных, как луна, отраженная в глади ночных озер, глазах застыла неизбывная тоска по священной сени леса Мамзель, тяжело расплачивающихся за поражение в восстании против кровавой тирании герцога фон Тана, ради вступления на престол отравившего старого герцога Ботокса и своих братьев ядом из слюны двугорбого степного павиана, дверь».

Можно еще подробно расписать про семечки, выращенные полуросликами Запятья. И про то, что цветом волос Лошак обязан неизвестному, соблазнившему его мать, в свое время бывшую в услужении у Сальмонеллы (вы ведь еще помните, кто это?). И добавить, что старый герцог Ботокс носил прозвище Меднокудрый. Пределов для творчества нет!
Если же жалко времени, то просто соединяем наработанный материал в одно предложение.
«Не смазанная вовремя рыжим увальнем Лошаком, со сведенными от постоянного лузгания семечек челюстями, громко и противно, как самка притыкского королевского богомола, насыщающаяся плотью самца, всего минуту назад завершившего таинство соития, скрипнула всеми двумя петлями из меди, добываемой в рудниках, принадлежащих маркграфу Гарниру, который приходится племянником опальной красавице Сальмонелле, фаворитке прежнего герцога, трудом тысяч златовласых каторжников-эльфов, в чьих влажных, как луна, отраженная в глади ночных озер, глазах застыла неизбывная тоска по священной сени леса Мамзель, тяжело расплачивающихся за поражение в восстании против кровавой тирании герцога фон Тана, ради вступления на престол отравившего старого герцога Ботокса и своих братьев ядом из слюны двугорбого степного павиана, тяжелая старательно умелыми и натруженными руками притыкского мастера Спамфильтра, слава о котором гремит по всему Западу: от стылого Моря Патетики, до выщербленного ветрами, тонущего по утрам в алых шелках зари Плато Предвечного Покоя, окованная для пущей крепости знаменитой гномьей «белой сталью», рожденной в чаду плавилен под горой Рыгал, дверь из векового кирдыкского дуба, выросшего в суровых северных лесах, где испокон веков, повинуясь неумолимому зову голода, ведут свою безжалостную охоту жуткие кровососы-бублеры, наводящие ужас на сплавщиков из городка Ваучер, в страхе ожидающих наступления темных безлунных ночей, и накрепко запирающих двери».
Что? Слова в предложении повторяются? Вряд ли это заметит читатель, по вашей воле переплывший Море Патетики (питаясь в пути одной знаменитой треской), едва избежавший смерти от зубов жутких (и озлобленных поражением на Олимпиаде) бублеров, до сих пор чихающий от чада рыгальских плавилен и тоскующий по прелестям Сальмонеллы (или, на худой конец – Лошака).
Что имеет в итоге? Жалкое предложение из двух слов разрослось в 96,5 раз. Нетрудно подсчитать, что с помощью данного метода можно превратить 200 кб в солидные 19,3 мб. Дерзайте!

С пожеланием успехов,
Злобный Очкарик