РЕПКА

Жила-была репка. В плодородной земле, в теплом перегное. Днем грело солнышко и листочки вырабатывали хлороформ. Капал дождик - репка напивалась водицы. Ночью все спали.
От такой классной жизни раздалась репка вширь и ввысь. И прикольно ей было, но однажды чьи-то грязные стариковские руки вцепились в ее нежную ботву и дернули! Ой как!
Больно стало репке, но не поддалась она рукам, нет! Осталась в земле. И прозвучало тогда громкое “пук!”, и руки отстали. Но вернулись опять и не одни. И снова дернули! И ой как!
Но выдержала репка. И два раза прозвучало “пук!” И три. И было “гав” и “мяу!”.
И держалась репка из последних сил за родную землю, благо сил этих было много. Русь!
А потом появилось что-то маленькое серое, тоже дернуло и сказало “пи!”. Но такое “пи!” было то же самое, что и “пук!”. Вобщем, никто не справился. Никто.
И тогда грязные стариковские руки схватили лопату, завизжали: “А-а, падла какая! Гибрид е***ный, а-а!” и искромсали репку на мелкие кусочки, и кусочки эти не годились уже в пищу.
И все обломались. А еще немного - и поели бы свежей репятинки.

СКАЗКА

На письменном столе лежали три колпачка от шариковых ручек “Бик”. Были они одинаковые, черные на конвейере сделанные. Только один из них плохо на свою ручку надевался по причине деформации.
Видел бы их великий детский датский сказочник Ганс Христиан Андерсен, он бы давно какую-нибудь сказку замутил, чтобы научить великих детских датских ребятишек уму-разуму. А потом сказку бы перевели на иностранные для Ганса Андерсена языка, чтобы научить других ребятишек датскому уму-разуму. И все бы хвалили сказку, говорили, что она воспитывает, и что в ней смысл. И носили бы цветы к памятнику Христиана Андерсена. И писали бы сочинения. И взрослым бы также пригодилось. А эпигонские писатели фыркали бы себе в подмышки и ворчали: “Мы тоже так можем!”.
Но Ганса Христиана за письменном столом не было, а я ничего написать не смог, потому что заметил на полу три презерватива “Ирис” и отвлекся. Каждый человек к чему-то предрасположен больше.
То-то все обломались.

РЕНУАР

Раннего Ренуара однажды спросили:
- Пьер-Огюст, Вы согласны с тем, что пейзаж не требует контурного рисунка?
А он и отвечает:
- Вы ошибаетесь. На самом деле я - Клод Моне.
То-то все обломались.

ТРИ ПРИНЦА

У одного короля была дочка молодых лет и решил он как-то устроить соревнования: кто из иноземных принцев быстрее всех пробежит десять километров, тому с принцессой первому и жить.
Конечно, понаехало народу немеренно, пришлось кое-кого и казнить для отстрастки, дабы другие не думали, что на дармовщинку напали. В онце концов претендентов осталось трое: красивых, статных, любящих.
Первый - принц Ндфянт из Кургузии. Волосы - смоль, да и кожа - не снег. На руках - пальцы, на пальцах - перстни, в перстнях - бриллианты. Был принц учтив, на все вопросы отвечал “Атыбыс!” и улыбался. Его никто не понимал.
Второй принц - Гуги из Сранции. Один в один - Ндфянт, только глаза голубые и разговаривает нормально.
А третий принц пока хрен с ним.
Королю особенно понравился Гуги. Король подарил ему свой “Риббок” и тут же приказал построить специальный стадион с тремя беговыми дорож-ками. На первой вырастили упругий зеленый газон, на вторую положили покрытие импортное, а на третью накидали булыжников, битых стекол да апельсиновых корок. Дали каждому принцу по дорожке и в воздух из стартового арбалета выстрелили: бегите, соколики.
Бежит принц Ндфянт и думает по-кургузски: “Ничего, мать-земля под ногами не выдаст. И подтолкнет, и, если что, ушибиться не даст. Худо-бедно домчусь до принцессы - и в травку ее, родимую. А потом на трон ...”
Бежит и думает принц Гуги: “Проиграть в таких кроссах да на таком покрытии - ишаком быть, клянусь Сранцией! Благо король-батюшка пона-ставил вдоль дорожки зеленых светофоров, а сам я легок, как ветер, и благороден, как олень. Лучше не придумаешь!...” Бежит да и не поспешает особо.
А король-батюшка из кресла-качалки следит за бегунами в подзорную трубу, да в третьего принца из пистолета постреливает.
А третий принц очень любил принцессу. Он не думал ни о чем, кроме как о полосе препятствий. Он уворачивался от пуль, спотыкался, падал, острые стекла резали его тело, камни ломали ему кости, корки пачкали его одежду, но принц продолжал бежать, стиснув зубы и смотря вперед. Он видел там красивое принцессино платье и прекрасное принцессино лицо.
И он прибежал первым. Он разорвал красную финишную ленточку и рухнул у принцессиных ног, истекая кровью и слезами счастья.
Король в гневе повыбивал подзорной трубе линзы и ушел управлять государством. Принцесса покорно начала стаскивать с себя платье, но принц продолжал лежать, с ужасом понимая, что сил у него просто не осталось, что проклятая дистанция высосала из него всю потенцию, и что кроме медали за первое место в беге ничего ему больше не получить.
Принцесса же тем временем закрыла глаза и раздвинула ноги. А тут как раз подоспел претендент, бежавший по первой дорожке.
То-то все обломались.

ОФИЦИАЛЬНАЯ ЗАРПЛАТА

Шел Вова по Москве гуляючи. Погода вторую неделю стояла хорошая: что ни день - то Солнце, что ни ночь - то звезды. Идиллия - обкакаешься.
Камни Красной площади под ногами гладкие, словно лысые, хоть обувь снимай. И не скажешь, что бабье лето: мужчинам тоже жарко.
На мосту, где впору самолетам садиться, встретились ему три женщины: одна средних лет, другая девушка, а третья - никакая. Вова сразу опреде-лил, да и любому видно, что никакая, средняя и девушка. Окружили его, как богатыря в былине: прямо пойдешь - в среднюю упрешься, налево пойдешь - девушку завалишь, а направо взглянешь - никакую узришь, что вряд ли кому-то нужно.
Вова, естественно, налево, а девушка ему и говорит:
- Молодой человек, мы тут социологический опрос проводим. Зададим вам парочку вопросов.
- Парочку вопросов? - спрашивает Вова.
- Вопросов, - отвечает девушка.
- Вопросов? - спрашивает Вова.
- Вопросов, - отвечает никакая.
- Вы мне их будете задавать?
- Да, - отвечает девушка.
- А они очень сложные?
- Не очень, - отвечает девушка. - В меру.
- И надолго?
- Буквально на пять минут, - говорит никакая.
- А фактически?
- Ну с полчаса, - отвечает девушка.
- Что ж, согласился Вова. - Спрашивайте.

Женщины тут же повытаскивали дешевые авторучки, мятые блокноты, разные бланки, очки в металлических оправах, и средняя говорит:

- Вас как зовут?
- Владимир, - отвечает Вова.
- Вы учитесь?
- Да.
- Где?
- Да.
- Где?!
- Пошутил. В институте. А вы?
- А мы работаем, - сказала девушка и хихикнула.
- А как вас зовут?

По-разному их звали: девушку Шурой, а остальных Сашей и Александрой Сергевной. Так познакомились.

А средняя Саша опять с вопросами:
- Где же вы учитесь?
- В институте же. На спермотехника широкого профиля.
- Ого! - говорит девушка. - Спермотехники нам еще не попадались. Это сложно?
- Смотря кому, - отвечает Вова.
- Вам.
- Смотря с кем.

А Саша все интересуется:

- Скажите, сколько вы получаете в месяц?
- Денег?
- Их.
- Официально?
- Да.
- Тридцать тысяч… Двенадцать долларов, если по-русски.

Шура как-то расслабилась, а Александра Сергевна деловито спрашивает:

- Не мало?
- Мало. А что делать?! - Вова раздраженно показал на Кремль. - Стипендию задерживают; институт нищий, только ректор по загранкам мотается, да главбух, падла, на иномарке разъезжает! Спирту для души и опытов уже полгода не выдают! Хорошо еще, что я москвич, а в общаге - вообще беда; голод и запой. Хоть топись, - с досадой сплюнул в реку.

Женщины с удовольствием посмотрели с моста, а Шура спрашивает:

- Хотите, Владимир, зарабатывать больше?
- Конечно, хочу, - отвечает Вова. - А что?
- А сколько вы хотите зарабатывать?
- Официально?
- Да.
- Тридцать тысяч.
- Одиннадцать с половиной долларов?!
- Если по-русски, - отвечает Вова.
- А мы хотели предложить вам больше, - растерянно сказала Шура.
- Давайте, - нехотя согласился Вова. - Сколько там у вас?
- Больше, - говорит Шура.
- Много больше, - говорит Саша.
- Много-много больше, - говорит Александра Сергевна.
- И что надо делать?
- Айда с нами герборвотом торговать! - крикнула Шура и достала какие-то пузырьки.

А Саша протянула значок “Хочешь похудеть? Спроси меня как”.

- Ну и как? - спросил Вова.
- А вот так, - ответила Саша. - Сядь до покак.
- А если серьезно.
- Все очень просто, - говорит Александра Сергевна. - Главное - клиента найти.
- А кто клиент?
- Ну буржуй какой-нибудь… Сейчас ведь как? Одни зарабатывают много, другие не зарабатывают ни хрена, а середина не в счет, ей не до этого. Поэтому искать нужно богатых и толстых. Предлагать им герборвот. Богатые платят валютой, их тошнит, они худеют. А бедные на деньги покупают пропитание, одевание и еще герборвота. Так богатые и бедные приходят в норму. А этим будут заниматься все, получится равновесие и всеобщий достаток. Ни демонстраций, ни революций, ни шестьдесят второго размера трусов.
- Новая философия социальной справедливости, - пояснила Саша.

И они с Шурой заплясали вокруг Вовы, припевая:

- Баобабысрань! Баобабысрань! Мумиё-о… Шухер!

А Александра Сергевна забила в бубен:

- Ой, хари, хари, хари! Разожрали! Разожрали!
- Мы протянем вам руку помощи, - крикнула в экстазе Шура.
- И сколько будет в вашей руке? - спросил Вова. - И что вы с этой философии имеете? И прекратите паясничать.

Шура успокоилась и говорит:

- Я сапоги купила. И платьице. И китайский магнитофон “Сони”. И кассету с негритянским певцом Тууном Лимитом.

Саша успокоилась и говорит:

- Я ребенку компьютер справила.

А Александра Сергевна все бубном потрясает:

- Я не за деньги работаю. За идею.
- То есть в среднем за поллимона в месяц, - говорит Вова. - Кисло. Не пойдет.
- Вы же получаете тридцать тысяч! - воскликнула Шура.
- Так это же официально, - ответли Вова. - О-фи-ци-аль-но.
- Вам не дороги наши идеалы?! - сурово произнесла Александра Сер-гевна. - Студенчество смирилось с буржуйским произволом?!
- Нечего полноту превращать в классовый признак. И нечего вообще! А то привыкли за чужой счет! - Вова достал пачку денег и зашелестел ею перед Александрой Сергевной. - И жирных наших не лапать! Завидно? А мы все богатые, да! Но у толстых плотность больше, они на поверхности, их каждый обидеть может. Так что не надо! Вы ведь не будете?

Выдал женщинам по полмиллиона, а бутылки с герборвотом отнял, в реку повыбрасывал и дальше пошел. То-то Алексадра Сергевна обломалась.

Павел Тен