Мне тут намедни товарищ Сталин велел кое-чего передать умникам в Кремле и вокруг него.

А он здесь, неподалеку, все так же с трубкой, в мундире генералиссимуса прохаживается вдоль карты страны в своем кремлевском кабинете. Представьте себе, именно так! Только сделано тут все, как бы это сказать попроще, из материи дру­гого частотного диапазона, что ли. Ну вроде две радиопрограм­мы, идущие на разных частотах, взаимопроникают, но оста­ются изолированными одна от другой — приблизительно так соотносятся наш мир и ваш.

Так вот, о товарище Сталине. Во-первых, ни в каком он ни в аду. А во-вторых, он оказывается все эти 46 лет, нахо­дясь в одиночном заточении в своем кабинете, думал только об одном. Почему не работает машина (государство, то есть)? Ему, как выяснилось, наплевать (сейчас, во всяком случае), большевизм там или еще чего. Главное, чтобы машина рабо­тала. Не работает, проклятая! Вот его вывод на сей день. Не работает герб этой машины!

Возьмите к примеру, говорит товарищ Сталин, американ­ский герб. Белоголовый орлан. Сейчас, когда в стране мир, голова орлана повернута к той лапе, в которой символ мира и процветания. Прежде, когда страна была в состоянии вой­ны, голова орлана была повернута к той лапе, в которой сим­вол военной силы. Вот этот герб, говорит товарищ Сталин, работает. Пока. А теперь посмотрите на свой герб, умники! Это герб давно ушедшей в небытие Византийской империи. К сво­ему окончательному падению — империи, абсолютно прогнив­шей и выродившейся. И таким-то гербом когда-то ваши про­стодушные предки увенчали свое государство. Суть этого герба — притязания Византии на мировое господство. Наложите, говорит товарищ Сталин, вашего двуглавого орла на карту Евразии. Одна голова повелевает Востоком, другая – Западом. Во какой я сильный! А что вы име­ете в итоге? Правильно, догадались. В итоге вы имеете... де­ликатные, культурные товарищи меня, кота Бегемота, спе­шат упредить: детородный, мол, орган. Хорошо, пусть так. Так что герб ваш — это герб мужскому детородному органу! Это велел вам передать товарищ Сталин. И советский герб по той же причине не сработал — серп и молот, накрывающие Зем­ной шар. Ни больше, ни меньше! Ну какие же мы красивые и могучие! К своему сожалению, товарищ Сталин это понял только сейчас. А какой должен быть герб, этого даже това­рищ Сталин не знает. Каких только орлов он ни прикидывал, все не то! Как-то раз он мне по примусу признался, что бо­лее всех других его, конечно, впечатлял железный орел Тре­тьего Рейха.

От себя могу добавить, что, как провинившемуся, доступ к этой сверхважной и сверхсекретной информации ему закрыт.

С приветом с того свету кот Бегемот