В колонках играет - GITS трэк №2-- Ну, -- с хитрецой ухмыльнулся Джорджик, -- что ж планы... любимое
молоко-плюс -- видимо, так, а? Надо сперва взбодриться, всем надо, а тебе
особенно у тебя сегодня трудный день. -- Ты прямо будто мои мысли читаешь!
-- Я изобразил улыбку. -- Как раз хотел предложить наведаться в добрую
старую "Korovu". Чудно-чудно-чудно. Ну веди нас, Джорджик! -- И я выдал ему
вроде как низкий поклон, улыбаясь, как bezumni, но при этом лихорадочно
соображая. Однако, когда мы вышли н улицу, я понял: думает glupi, a umni
действует по озарению, как Бог на душу положит. И снова мне помогла
прекрасная музыка. Мимо проехала машина, в не работало радио, до меня
донесся всего лишь такт или полтора, но то был Людвиг ван Скрипичный концерт
заключительная часть, и я сразу понял, что от меня требуется. Хриплым
голосом говорю: "Ну, Джорджик давай! " и выхватываю свою britvu. Джорджик от
неожиданности как-то так ухнул, но очень даже быстренько -- шшшасть! --
выщелкнул из рукояти клинок поzha, и мы кинулись друг на друга. Старина Тем
говорит "Ну нет, так дело не пойдет", и начал отматывать с талии tsepp, но
Пит удержал его, схватив за руку: "Оставь их. Так надо". В результате
Джорджик и ваш покорный слуга, как коты, заходили друг возле друга, выжидая
мгновенье, когда противник otkrojetsia, причем обе друг друга назубок знали,
слишком даже хорошо знали; Джорджик время от времени шасть-шасть сверкающим
своим клинком, но все впустую. То и дело мимо шли люди, видели все это, но
не совались -- надо полагать, такого рода зрелища им давно примелькались.
Потом я сказал себе: "Раз, два, три! " и бросился хак-хак-хак бритвой, --
правда, не в лицо и не по glazzjam, а нацеливаясь на руку, в которой у
Джорджика был nozh, и он его, бллин, все же выронил. Да, бллин. Выронил, и
nozh дзынь-блям на зимний звонкий тротуар. Я лишь слегка мазнул Джорджика по
пальцам britvoi, а он стоит и смотрит, как набухают под фонарем капельки
крови.
-- А ну! -- повернулся я к Тему (причем теперь начинал я первый, потому
что Пит перед этим дал Тему soviet не разматывать tsepp, и Тем внял ему). --
Ну, Тем, теперь с тобой разберемся, ладненько? -- Тем, как какой-то большой
bezumni зверь, с криком "Гхааааа" мгновенно размотал опоясывавшую его tsepp,
да так ловко, obaldett можно. Тут правильной тактикой для меня было
держаться как можно ниже, прыгая по-лягушачьи, чтобы защитить лицо и
glazzja, и я так и делал, бллин, что беднягу Тема изрядно изумило -- он-то
привык хлестать по открытой morder -- хлесь-хлесь-хлесь! Однако он, надо
признать, здорово влепил мне по спине, меня аж до нутра прожгло, но эта боль
только побудила меня скорей с ним разделаться. Ну я и мазнул его britvoi по
левой ноге через штанину -- штанина тесная, разом на пару дюймов
разъехалась, и брызнуло немножко крови, отчего Тем стал вообще как bezumni.
И тут, пока он завывал вау-вау-вау собачьим голосом, я провел с ним тот же
прием, что и с Джорджиком, вложив все в одно движение -- вверх, вбок, вжжик,
-- и почувствовал, как britva вошла в мякоть его запястья, отчего он выронил
змеиную свою tsepp и заверещал, как ребенок. Потом попытался всосать всю
лишнюю кровь с запястья, одновременно не переставая верещать, но крови было
слишком много, и он захлебнулся ею -- бупль-бупль, -- а кровь хлестанула
фонтаном, хотя и ненадолго. Я говорю: -- Ну что, други, вам все ясно?
Пусть эти маньяки попрекают Вас ревизионистом Бернштейном и ренегатом Каутским - Вы все равно будете бороться за благо народа. Богатеи должны раскошелиться и оплатить простым людям лечение, учебу детей и походы по музеям. Попирать права малого человека Вы не позволите никому. Нацисты, обслуживающие монополистов, пускай заткнутся - права и свободы мы предоставим всем, кто хоть немножко похож на человека и умеет связать пару слов на нашем языке. И всего этого мы добьемся без насилия - завоеванием большинства в парламенте. А если кто рискнет посягнуть на права народа - тут-то он и узнает, что мы умеем держать в руках не только листовки и газеты, но и винтовки.
