Есть у нас на окраине города кладбище. Маленькое, неприметное, серое. Не любят его люди. Да и как можно кладбище любить? Кладбище – последнее пристанище человека, неуютное и неестественно спокойное.
А я люблю кладбище. Вообще-то я кладбища терпеть не могу – а к этому меня словно магнитом тянет.
Люблю вечерами гулять на этом кладбище, благо – оно находится в пяти минутах быстрой ходьбы от моего дома.
Мама моя удивляется, что такого можно найти в кладбище – тихом и неинтересном для живого человека. И пусть удивляется. Ей не понять.
А я хожу мимо памятников, крестов... Гуляю. Воздухом свежим дышу. Иногда встречаю людей – в основном, согбенных бабушек, сидящих на скамейках возле невысокого холмика с покосившимся крестом и задумчиво смотрящих в небо.
Все могилки напресчёт знаю. Могу с закрытыми глазами найти могилу утопленника Ваньки Смирнова или Алевтины Семёновны – женщины, при жизни отравившей не одну жизнь своим ядовитым язычком. Сажусь возле могил; бывает, даже разговариваю с равнодушным памятником, глядящим на меня выцветшей фотографией...
Иду по кладбищу. Не ночь – всего четыре часа вечера. Ночью по кладбищу гуляют в основном, готы или вандалы, от которых остаётся невесёлый “сюрприз” сторожам в виде разрытых могил и исчезнувших памятников.
Я присела на некогда голубую скамейку с облупившейся краской. К этой могилке хожу особенно часто. По совершенно глупой причине... Здесь похоронен молодой (девятнадцати лет) парень, разбившийся насмерть на мотоцикле. Его зовут… звали... Игорь. Игорь Поветренников. До смерти я его не знала, а потом, когда обнаружила на кладбище свежий холмик, часто стала захаживать к нему “в гости”, часами просиживая на пропитанной влагой скамейке и рассказывая ему о своих нехитрых радостях и горестях. Мне казалось – да и сейчас, в общем-то, кажется! – что Игорь – мой единственный друг. Молчаливый друг, но в то же время такой откровенный и верный! Он никогда не предаст меня, в этом я могу быть стопроцентно уверена.
Я разговариваю с Игорем, и с каждой минутой всё больше жалею, что не знала его при жизни. Наверно, он был славным. Фотография на помпезном гранитном памятнике ещё не успела потерять яркость цветов. С этой фотографии на меня смотрела не насупленная физиономия, а мило улыбающееся лицо Игоря.
Наверно, я влюбилась. Влюбилась в покойника... Это так странно и страшно. Любить безысходно, зная, что твоя любовь никогда не станет взаимной... Только если на том свете...
